Глава четвертая

Кузьменко вышел из дома ровно в семь. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Определить это я смог по радиосигналам точного времени, донесшимся из открытой форточки.

Закрыв калитку и заметив меня, он удивленно вскинул брови:

– Пришел? А чего за забором стоишь? Почему не заходишь? Собак боишься?

– Да нет, – смущенно ответил я. – Просто неудобно как-то.

– Ну вот, тоже удумал, неудобно! Неудобно деньги просить. А просто зайти – чего же тут неудобного?

Мы пошли по улице.

Вопреки моим ожиданиям, Кузьменко не стал любопытничать относительно причин моего появления в здешних краях. То ли ему это было безразлично, то ли дядя Саша уже все ему рассказал. Он сразу заговорил о работе.

– Конторка у нас небольшая. В штате человек десять. И это хорошо. Чем меньше фирма, тем непринужденнее в ней отношения. Объектов три: торговая база, частный дом и автостоянка. Кстати, именно на ней и находится наш офис. Но директор – мужик пробивной. Так что не исключено, что со временем появится что-то еще.

– Как он сам то? – спросил я. – Сработаться с ним можно?

Борис пожал плечами.

– Я сработался. Все остальные тоже сработались. Он, конечно, себе на уме. Но не деспот. Из «ментов». Ушел оттуда не по своей воле: попался на какой-то контрабанде. Никто не прикрыл, ну и попросили написать рапорт об увольнении. Но я не думаю, что он от этого сильно переживает. Устроился, вроде, неплохо. Открыл ЧОП, нашел клиентов и живет – не тужит.

– Контрабанда – это, конечно, серьезно, – вставил я.

Кузьменко иронично усмехнулся.

– Да ты его не демонизируй. Ты думаешь, он один в милиции этим занимался? Отнюдь. Просто, когда дело засветилось, понадобился крайний, и почему-то выбрали его.

– Ну да, никто не прикрыл, – понимающе кивнул я.

– В «ментовке» многие шустрят. На одну зарплату там не прожить. Поэтому каждый ищет, где бы подработать. Практически у всех есть какой-нибудь дополнительный источник, и не всегда законный. Просто кто-то попадается, а кто-то нет. Роману Олеговичу, вот, не повезло.

– Это его имя-отчество? – спросил я.

– Да, – подтвердил Кузьменко. – Баруздин Роман Олегович. Ты его не бойся. Не такой уж он и страшный, каким может показаться вначале. Будешь нормально работать, не опаздывать, не пьянствовать – он тебе слова худого не скажет.

– Постараюсь, – пробормотал я.

Когда мы, миновав шлагбаум, зашли на территорию автостоянки, я сразу увидел небольшой строительный вагончик, окрашенный в синий цвет. На двери красовалась табличка: «ЧОП «Барс». Очевидно, это и был офис.

Шагнув на ступеньку и взявшись за ручку двери, Борис знаком попросил меня остаться снаружи.

– Подожди пока здесь, – сказал он.

Я послушно кивнул, заложил руки за спину и стал медленно прохаживаться взад-вперед.

Стоянка была небольшой. Но машины на ней стояли солидные. В основном это были иномарки: «Тойоты», «Мазды», «Опели», «Хонды». Был даже один «Бентли». К моему удивлению, его хозяином оказался молодой парнишка лет восемнадцати. Смотреть на него было неприятно. Надменный взгляд, властная походка. Явно чувствует себя хозяином жизни. Видимо, «чей-то» сын. «Мальчик-мажор», представитель так называемой «золотой молодежи». Один из тех, кому все дается легко. Я горько вздохнул и повернулся к нему спиной, предпочтя сосредоточить свой взгляд на дремавшей у забора дворняжке. Ну его в баню!

Дверь вагончика открылась, и из него появилось несколько человек в черных камуфляжах. О чем-то переговариваясь, они направились к шлагбауму. Вслед за ними наружу выглянул Кузьменко и махнул мне рукой:

– Заходи.

Я глубоко вдохнул, старясь унять вспыхнувшее волнение, и скакнул на порог.

В «офисе» было сильно накурено. Очевидно, здесь не слишком заботились о здоровье окружающих. В моем горле запершило, и я с трудом удержался, чтобы не кашлянуть. Я ведь был некурящий.

В углу за небольшим столом сидел невысокий, но крепкий человек величавой наружности, с острыми, сверкающими глазами, чем-то напоминавшими пистолетные дула, выпуклым лбом и большой массивной челюстью, которая придавала его лицу некоторую свирепость.

– Здрасьте, – выдавил я.

Баруздин, – а это, несомненно, был он, – пристально посмотрел на меня и кивком указал на стул. Я робко присел. Борис вышел на улицу, оставив нас наедине.

Не говоря ни слова, Баруздин протянул руку к лежавшей на столе пачке «Кэмэл», поднес сигарету к губам и щелкнул зажигалкой, не переставая при этом наблюдать за мной с видом разомлевшего на солнцепеке кота. Мне стало не по себе. Я непроизвольно съежился и опустил глаза. Баруздин еще немного помолчал, разогнал перед собой дым, после чего, наконец, сподобился на первую реплику:

– И что тебя потянуло в охранники? – растягивая слова, хрипло пробасил он.

Я честно обрисовал ему свою ситуацию, ничего не приукрашивая и не притушевывая.

– Да-а-а, – протянул Баруздин, выслушав историю моего появления в Коломенском. – В провинции жить сейчас тяжело. Это хорошо, что ты мыслишь реально и не ищешь журавля в небе. Без московской прописки хорошую работу по специальности в столице найти трудно. Я не говорю, что это невозможно. Глядишь, и получится со временем. Приживешься, заведешь знакомства, может даже женишься. Но начинать, действительно, нужно с малого. Сотрудники мне нужны. Работы хватает. Но вот сможешь ли ты потянуть наше дело? Скажу тебе честно, визуально ты не впечатляешь.

– Да, на Кинг-конга не похож, – смущенно улыбнулся я, ввернув заготовленную заранее шутку.

Но Баруздин на мой юмор не отреагировал.

– На наш основной объект, торговую базу, я тебя однозначно не поставлю. Там нужно глядеть в оба: кто что вносит, кто что выносит, и уметь, в случае необходимости, применить силу.

Я потупил глаза.

– Но у меня, помимо базы, есть еще два объекта: вот эта автостоянка и частный коттедж. По автостоянке все расписано, а вот по коттеджу имеется дыра. Переходить туда никто не хочет. Работать там нелегко.

– Почему? – спросил я.

– Потому, что хозяин тяжелый. Ты его знаешь – Геннадий Карпычев.

– Тот самый актер? – изумленно воскликнул я.

Как можно было не знать Геннадия Карпычева? Он был звездой отечественного кино. Перечень фильмов с его участием достигал уже пятого десятка.

Баруздин утвердительно кивнул головой.

– Да ты не торопись с энтузиазмом, – остудил меня он. – Это он на экране такой добрый и благородный. В жизни он совсем другой. Деньги любит не меньше остальных, но при этом имеет свою философию. Какую – разберешься сам. Не хочу навязывать свое мнение. Да и о клиентах не принято плохо говорить. Платит он хорошо, так что резон терпеть есть.

– Неужели он на самом деле такой сложный? – недоверчиво переспросил я.

– Личность творческая, неуравновешенная, эмоциональная, капризная, – вздохнул Баруздин. – Это не всякому придется по душе. Даже его жена, которая, скажу тебе по секрету, приходится мне родной сестрой, и та время от времени выходит из себя.

«Ага, – отметил я, – теперь понятно, каким образом ты там оказался».

– Сынишка у него тоже не подарок, – продолжал Баруздин. – Слишком много о себе мнит. Избалован до крайности. Кстати, он ему не родной, а приемный.

– Знаю, знаю, – закивал головой я.

Эта история с усыновлением была широко известна. О ней в свое время много писали и говорили.

Пару лет назад в кинотеатрах с большим успехом шел один фильм. Назывался он «Мальчик ищет отца». Это была грустная история о том, как в годы войны десятилетний ребенок разыскивал своих без вести пропавших родителей. Исполнитель главной роли Радислав Сулимов, – смугловатый, черноглазый пацаненок с большими выразительными глазами, симпатичными кудряшками и чарующей широкой, по-детски искренней, белозубой улыбкой, – влюбил в себя всю страну. Сыграл он потрясающе: правдиво и трогательно. В залах проливались реки слез. Всеобщему умилению способствовало и то, что Радик был круглым сиротой. Когда ему было шесть лет, его родители погибли в автомобильной катастрофе, и родственники, не пожелав взваливать на себя дополнительную обузу, отдали его в детский дом. Узнав об этом, Геннадий Карпычев, игравший в том фильме роль отца, принял решение усыновить талантливого ребенка, забрал его к себе и дал ему свою фамилию.

– Так что, ситуация такая. Это единственное, что я могу тебе предложить. Лицензии у тебя нет. Опыта работы в охране – никакого. Решай.

– А зарплата? – спросил я.

– Зарплата должна соответствовать квалификации, – развел руками Баруздин.

Он назвал мне сумму, от которой я разочарованно вздохнул. Честно говоря, я рассчитывал на большее. Первым моим порывом было встать, попрощаться и уйти. Но меня что-то остановило. Когда я найду это самое «большее»? Мое плачевое материальное положение не оставляло много времени на поиски. И найду ли я его вообще? А если и найду, в чем оно будет заключаться?

– Но платите хоть вовремя? – поинтересовался я.

– Вовремя, – ответил Баруздин. – Не позднее пятнадцатого числа каждого месяца. Не веришь – спроси у ребят.

Немного подумав, я решил, что синица в руке все же лучше журавля в небе. Подняв голову, я посмотрел на директора и согласно кивнул головой.

– Тогда давай паспорт, – сказал он и вытащил из стола несколько листков бумаги.

Через полчаса я вышел из вагончика, имея в кармане официальный документ под названием «Трудовой контракт».

«ЧОП «Барс» в лице директора Баруздина Романа Олеговича, именуемое в дальнейшем «Работодатель», с одной стороны, и гражданин Чернышев Евгений Николаевич, именуемый в дальнейшем «Работник», с другой, заключили договор о нижеследующем…».

«Ну что, гражданин Чернышов Евгений Николаевич, – мысленно спросил себя я, – вас можно поздравить? Вы теперь не безработный».

Так-то оно было, конечно, так, но радости на душе я все же не чувствовал. Я, дипломированный инженер, имеющий высшее образование, пошел в охранники!

«Это ведь не на всю жизнь, – успокаивал себя я. – Это только на первое время. Немного поработаю, поднакоплю деньжат, осмотрюсь, а затем найду себе что-нибудь посерьезнее».

Аутотренинг сработал, и вскоре на место горечи заступило любопытство. Подумать только, я своими глазами увижу Геннадия Карпычева! Буду с ним здороваться, разговаривать. Уму непостижимо!

Тогда я даже не предполагал, сколь судьбоносным окажется для меня этот день…

Вернувшись домой, я тут же сообщил своим родственникам, что меня взяли на работу, и не без гордости назвал объект, который мне предстояло охранять с завтрашнего дня.

– Повезло тебе! – изумленно воскликнул дядя Саша.

– В чем ему повезло? – резко возразила тетя Клава. – В том, что он в прислуги попал?

– Ну, почему обязательно в прислуги? – осуждающе взглянул на нее муж. – Он же не кухаркой устроился. Он охранник. Это, все-таки, посолиднее.

– Будет в том числе и кухаркой, – махнула рукой тетя Клава. – Заставят. Ох, не люблю я этих знаменитостей. Сами – все из себя, не подойдешь. Смотрят надменно, свысока. С прислугой не церемонятся, издеваются над ней, как хотят. За людей не считают. Относятся, как к собакам. А уж про этого Карпычева я наслышана!..

И тетя Клава на одном дыхании выложила все, что она знала про известного артиста. Из ее пространного монолога я отметил для себя четыре момента.

Первое. Карпычевы живут очень закрыто, никого к себе не пускают, и ни то, что дружеских, а даже простых соседских отношений ни с кем не поддерживают.

Второе. Геннадий Карпычев женат уже в третий раз.

Третье. Его нынешняя супруга – гусыня и стерва.

Четвертое. Его приемный сын – оболтус из оболтусов. В школе ни с кем не дружит. Дерется с одноклассниками. Обзывается. Грубо реагирует на все замечания в свой адрес и ничем не напоминает того восхитительного, обаятельного мальчугана, которого сыграл в кино.

– Вот так! – красноречиво вскинула палец тетя Клава и поставила передо мной тарелку пельменей…