Глава 6

Возвращение прошло незамеченным. В основном потому, что ни Аня, ни Лакшери не пошли к себе, а намылились со мной, в подвал.

– Орк, я точно знаю, что у тебя где-то принычена бутылка, – заявила мне азиатка. – Не знаю, как тебе, а нам с Лаки точно нужно выпить.

Я спорить опять не стал. Во-первых, устал настолько, что просто находился в состоянии полнейшего равнодушия. Во-вторых, девчонки и вправду многое пережили за ночь, так что выпить, чтоб немного расслабиться, им действительно не помешает. Ну и в-третьих…

Была у меня эта бутылка, была. Запрятанный под матрасом на чёрный день армянский трёхзвёздочный коньяк. Приберегал для себя, конечно, но ситуация располагает не быть жадным.

Лакшери, всё ещё кутаясь в тогу килдинга, брезгливо осмотрела мою берлогу.

– Как ты тут живёшь? – удивилась она. – Почему тебе нормальную комнату не дали?

– И эту бы не дали, если бы не графиня, – криво ухмыльнулся я и полез под матрас.

– Да, я знаю, что это Ольга Анваровна вам обоим общагу выбила. Но я думала, раз даже Аню, хоть она и не студентка, к нам подселили, – недоумённо пробормотала Лакшери. – А тебя засунули в подвал, как будто ты в чём-то провинился. Или насолил лично Кназу – он, говорят, злопамятный. Только чем?

Мы с Анюткой переглянулись и расхохотались.

– Что?.. Что я такого сказала? – не поняла Лакшери.

– Нет, ничего, – взял себя в руки я, но смех против воли продолжал рваться наружу. – Просто ты угадала. Я, честно, без понятия, почему графиня тогда вступилась за меня. С этим запретом рейдов мне без её помощи пришлось бы бросать учёбу и уезжать обратно в Зимний.

– А, ну да, ты же номер в гостинице снимал… – вспомнила рыжая. – Да, точно. Цены там ого-го, помню, на ожидание экзамена едва-едва наскребла, чуть ли не на живце экономить пришлось…

– Два номера, – подлезла узкоглазая егоза. – Я ему боевой товарищ, а не любовница, между прочим. А потом нам запретили рейды после того, как Щегол…

Девочка резко погрустнела.

– Всё равно отомщу, – тихо прошептала она.

Забрала у меня коньяк, откупорила и первой приложилась к горлышку.

Усевшись на матрас, начали передавать друг другу коньяк. Стаканов у меня тут не водилось, так что пили из горла. Помянули Щегла, сделали по глотку за упокой Кекса и Катетера. Алкоголь подействовал на всех по-разному. Я пребывал в лёгком приятном тумане, когда мыслишь вроде медленно, но не настолько, чтоб потерять связь с реальностью. Аня, хоть и прикладывалась к бутылке наравне со всеми, пила маленькими глотками, а потому оставалась практически трезвой. А вот Лакшери, похоже, пить не умела вообще, и её даже от небольшой порции развезло. Сначала она вроде как ещё пыталась участвовать в разговоре о сегодняшних событиях, но вскоре её понесло жаловаться.

– Когда Оленька Анва-аровна меня сюда пригласила, я ду-умала, что это из… из-за того, что у ме-еня очень сильный знаха-арский Дар, – заплетающимся языком принялась рассказывать она. – Думала, вот при-иеду-у, вот выу-учусь и-и…

Я, честно, не понял, что именно так задело рыжую. По мне так персональное приглашение графини было сродни выигрышу в лотерею и уж точно выделяло Лакшери из толпы таких, как я.

А вот Анютка словно почуяла что-то важное в словах Лаки и подобралась.

– И?.. – подбодрила она ботанку.

Вообще, выглядела она в этот момент как заметившая добычу акула.

– Ну, я не зна-а-ю, – не заметила подвоха Лакшери. – Может, стала бы таки-им знахарем, которого в любой, пря-амо любо-ой стаб с распростёртыми возьмут. Или… или осталась бы в За-амке для чего-нибудь такого, ну… научно-ого… Вот как Авессалом Вали… Валё… Ва-ле-ре-вич, – выговорить отчество преподавателя по арктефакторике получилось у Лакшери только по слогам. – Я ду-умала, что раз меня перо… перно… пер-со-наль-но пригласили, значит, есть во мне что-то такое круто-ое-е, что выделяет меня среди других. Ну типа делает лучше, наверное…

– А что на самом деле? – снова направила мысль пьяной Лакшери Анютка.

Азиатка словно и вправду почувствовала, что сейчас Лакшери скажет что-то очень, очень важное. Чёрт знает, как, наверное, сработала знаменитая женская интуиция, объяснить которую невозможно, как и уличить в ошибках.

Всегда знал, что все бабы – ведьмы!

– А на са-амом деле, – ботанка важно подняла руку с выставленным вверх пальцем, но спьяну не рассчитала движение, и от него полы хламиды, в которую она куталась, распахнулись, открывая взгляду все женские прелести, – Графине была нужна только моя способность видеть бу… будущее, чтобы…

– Чтобы что? – опять взяла под контроль течение разговора Аня.

– А чтобы находить та-аких, как о-он… – палец Лакшери на этот раз ткнулся в мою сторону. – А ты… ты-ы… неблагодарный, вот! – рыжую окончательно развезло. – Я счита-аю, что зря Ол… Оленя Аварна с то… тобой так… носится, во-от… Н-надо было ей друга… друго… го претед…притяд… притен… дента, во-от, найти…

Я, не ожидавший такого, как-то разом протрезвел.

– Неблагодарный? Носится? В натуре? Лакшери… Претендента на чё? – не понял я примерно ничего в её потоке сознания и попытался пошутить:

– На постелю, что ль?

– Орк! – предостерегающе прошипела Аня

– Ду… рак, – невнятно возмутилась ботанка. – Она сама-а ска… жет… когда время… при… дёт, вот… А т.. ты… не сто-оишь и её мизин-ца…

Запахнув хламиду, Лакшери сделала попытку подняться.

– Лаки, ты куда? – Анютка тут же стала сама заботливость.

– Спать, – зевнула ботанка.

– Ложись тут, – предложил я и на всякий случай пообещал. – Не переживай, даже пальцем не трону.

Но ботанка, махнув рукой, шатающейся походкой направилась к выходу из моей каморки.

– Давай я тебя хотя бы провожу? – сделала попытку Анютка, но ответа не последовало.

Мы с азиаткой остались одни.

– Нют, я чёт не понял…

– Дурак ты, правильно Лаки сказала! – не дав договорить, набросилась на меня девочка. – Промолчать не мог, а?

– Так я ж не знал, что надо, – попытался оправдаться я. – Нют, чё за херня?

– Херня, – сделав глубокий вдох, остыла Аня. – Насколько я поняла, эта графиня пригласила Лаки в академию, чтоб с её помощью найти тебя. Ну, или кого-то вроде тебя.

– А нахрена я ей?

– Вот это нам и надо выяснить, – вздохнула Аня. – Я, вообще, давно за Лакшери наблюдаю. Они с этой графиней прям не разлей вода, Лаки постоянно носится по поручениям Анваровны. И я пару раз замечала, что она следит за тобой. Ну так, без фанатизма, но всё-таки старается знать, куда и когда ты идёшь. Я, когда первый раз увидела, как она за тобой идёт, сразу заподозрила неладное. Но решила пока не говорить, понаблюдать, выяснить, что этой аристократке от тебя надо. Но вроде как всё выглядело так, как будто она в тебе очень перспективного ученика видит, только не хочет, чтоб ты сам об этом знал. Ну я вроде как успокоилась, а когда увидела сегодня эту выдру в парике, снова заподозрила неладное. Ну а когда Лаки начала спьяну ныть про то, что её пригласили не из-за знахарского Дара, я решила её немного раскрутить на информацию. Орк, ты что, не понял, что все мои подозрения подтвердились?

Я отрицательно мотнул головой.

– Не-а…

Девочка демонстративно закатила глаза и вздохнула.

– Охота идёт не просто на студентов, Орк. В смысле, и на них тоже, но основная цель у сектантов – ты. И графине этой тоже ты нужен, только непонятно, зачем. А ещё ты заметил, что она с Мальвиной уже знакома, да?

Тут я кивнул:

– Интересно, откуда?

– Будем выяснять, – решительно рубанула ладонью воздух девочка. – Про дубликат ключа графиня не знает…

– А если Лакшери проболтается? Вот как сейчас? – напомнил я, но Анютка только помотала головой.

– По-трезвому – не проболтается. Она алкоголь, кроме как в живце, вообще не употребляет, вот её и развезло так.

– А почему по-трезвому не расскажет? – заинтересовался я.

– Потому что я у неё этот ключ и так с большим трудом выпросила, – хитро усмехнулась азиатка. – Анваровна дала его Лаки как раз для того, чтоб она незаметно выполняла поручения графини. А я просто её поймала в том проходе случайно, поэтому и узнала… Ну и дубликат вытребовала как раз в обмен на молчание – остальные-то преподы и Орден не знают, что у Лаки с Анваровной свои делишки есть. Короче, теперь мы с ней обоюдно повязаны. Если Лаки проболтается, графиня её в порошок сотрёт. А если я, то плохо будет вообще всем нам.

Глава 7

Пока Аня раскладывала всё по полочкам, я сидел на краю матраса, пытаясь унять хаос в голове. Из-за чего, наверное, был так себе собеседником. В итоге Анютка махнула рукой, свернулась клубочком, словно котёнок, и заснула, оставив меня наедине с недопитой бутылкой коньяка и размышлениями.

Мысли прыгали, словно безумные, от темы к теме, и ни одна не желала задерживаться надолго. Почему именно я? Почему графиня вдруг проявила ко мне такой интерес? И самое главное, что во мне такого уникального? Примерно ничего, скажем честно. Я даже лечить без боли не могу, хотя уж это-то навык практически базовый. А вот взять, как пример, того же Перуна… Как знахарь он выступает очень средненько, но при этом он очень сильный анти-знахарь. В том смысле, что ему нет нужды пробуждать эту грань таланта, она у него с самого начала основная. И если её помножить на его раскачанные боевые Дары, то получается имбовый набор. И ладно бы Перун был таким прямо уникальным и единственным, так нет же. В стенах Замка через одного попадаются уникумы и поинтересней.

Так что нет, не вижу я в себе ничего такого, что могло бы заинтересовать графиню настолько сильно. Да, при поступлении она что-то там сказала про связь моего электрокинеза со знахарским Даром, но сам я пока ничего в этом не видел. Опять же, среди студентов полно таких, как я, у кого боевые Дары взаимодействуют со знахарством.

Нет, если бы я был записным красавцем, то всерьёз задумался о том, что графиня запала на меня как на мужчину. Вот только я не то чтобы не красавец, а, вообще-то, кваз. То есть выгляжу как тот же заражённый, разве что не урчу и не жру человеческую плоть. Мог бы быть и ещё уродливей, если бы тогда Брусника не поколдовала с меридианами моего энергетического тела.

После того, как я стал квазом, многие вздрагивали при встрече со мной, но были среди местных женщин и любительницы погорячей. Вот они-то мне обычно и давали всевозможные сигналы. Пока у меня была Мамба, я их не замечал – не было необходимости. Когда её не стало, когда я снова остался один, то не пропускал ни одной юбки, хотя свою темнокожую принцессу так и не смог забыть.

Но подозревать Анваровну в слабости к квазам у меня нет никаких оснований. Но зачем же я ей тогда? Слишком много вопросов и ни одного ответа.

Я пытался переварить всё это, но коньяк делал своё дело, и голова как-то слишком быстро снова стала тяжёлой. Казалось, что разум вот-вот затуманится окончательно. Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на чём-то одном. Но перед внутренним взором всё равно всплывали образы: Лакшери, покачивающаяся от выпитого, и прелести ботанки, Аня с её загадочными выводами, и, конечно, графиня, холодная, как лёд, элегантная, словно принцесса династии Габсбургов, чопорная и непостижимая, как звезда на ночном небосводе.

Я сделал ещё пару глотков, чувствуя, как алкоголь теплом разливается по телу, немного успокаивая. Но тревога никуда не девалась. Я пытался представить, что будет дальше. Графиня, Лакшери, сектанты – всё это переплелось в один большой клубок, который я не знал, как распутать. Я бы справился с узлами, но вот незадача – где искать сам клубок, тоже неизвестно.

В голове стучала одна мысль: «Почему именно я?» Но ответом мне была только тишина моего персонального подземелья. Постепенно усталость взяла верх, и я, сам не заметив, как, провалился в глубокий, беспокойный сон, полный кошмаров, перевёрнутых крестов, схваток с суперэлитой, странных видений и интимных подробностей одной знакомой рыжей студентки. Насмотришься на всякое, ночью и не такое привидится.

Утро пришло неожиданно. Проснулся я с головой, тяжёлой, как свинец. Собрав все силы, я встал и огляделся. В коморке, кроме меня и разбросанных вещей никого не было – видимо, Аня уже ушла к себе, не став меня будить.

Похмелье в Улье бывает редко. Но если случается, то лечится простым приёмом живуна. Так что первое что я сделал – на ощупь нашёл свою флягу и совершил несколько глотков. После сна хотелось ещё поваляться, но живун подействовал лучше, чем кофе. Пришлось вставать.

Мой застиранный камуфляж пришёл в совершенную негодность. Если до вылазки из Замка я ещё его пытался чинить, зашивать, то сейчас понял – всё, на этот раз его не спасти. Скрепя сердце, снял его и засунул в пакет с мусором.

Переодевшись в новую, хорошую, практичную и крепкую, но гражданскую походную одежду, я почувствовал голод. Рассовав мелочи по карманам и прицепив на пояс свой меч, отправился в столовую.

По дороге заметил, что атмосфера в Замке изменилась. Всё казалось каким-то напряжённым, древняя цитадель словно замерла в ожидала чего-то нехорошего. В столовой, правда, царила обычная суета и разговоры. Было бы интересно прислушаться к ним, но еда выглядела так аппетитно, что я забыл обо всём на свете. Горы бекона, яичница, свежий хлеб, сыр – всё это перекочевало в тарелки на моём подносе. Начал всё это подъедать, ещё не донеся до свободного стола. Съел всё, как будто это был последний завтрак в моей жизни. Жрать от всех этих переживаний хотелось как не в себя. Пораскинув мозгами, решил взять добавку. Ничто меня так не успокаивает, как вкусная, а главное, обильная еда.

Вот собственно, когда пошёл за вторым подносом, чуть было не столкнулся с Ольгой Анваровной. Рядом с высокомерной и чопорной, но миниатюрной графиней почувствовал себя неуклюжим гибридом медведя со слоном, пытающимся маневрировать в посудной лавке.

– Орк… – со сдерживаемым укором произнесла она и посмотрела на меня снизу вверх, сложив руки на пояснице.

– Утро доброе, Ольга Анваровна, – ощущая неловкость, словно сделал что-то не то, поздоровался я. – Вы, случайно, не видели Лакшери или Аню.

Она снова посмотрела на меня так, словно рублём одарила. Её присутствие всегда вызывало у меня лёгкий дискомфорт. Наверное, из-за того, что я толком не знал, как себя правильно вести в её присутствии. Она улыбнулась, но в её глазах не было тепла.

– С девочками всё в порядке, – успокоила она. – Просто им нужно немного прийти в себя. Не беспокой их. А ты как? Вижу, ночь была тяжёлой.

Я не знал, что ответить. В голове крутились вопросы, но что-то в её взгляде остановило меня. Я просто кивнул, не в силах выдавить из себя ни одного умного слова.

– Отдохни сегодня, – добавила она мягко. – Замок на осадном положении, так что никого не выпускаем и не впускаем. Всё под контролем «Ордена». Даже не вздумай куда-нибудь сорваться. Пристрелят.

Я снова не придумал ничего умней, как кивнуть в ответ. Графиня, удовлетворившись этим, отвесила мне ответный кивок и величественно удалилась, оставив меня в раздумьях.

Остаток дня до обеда прошёл в странной апатии. Я блуждал по Замку, пытаясь разобраться в своих мыслях, но алкоголь у меня закончился, а с ним ушло и чувство лёгкости.