Глава 12

Коляска грохотала окованными ободами колёс по булыжной мостовой. Посеревший от страха Степан нахлёстывал двойку лошадей, которые, строго говоря, в этом не нуждались. Почувствовав опасность, умные животные буквально прыгнули с места вперёд и понесли.

Вооружившись длинным мушкетом, Графиня пристроила его на сложенном козырьке коляски, тщательно прицелилась и выстрелила. Она никогда не любила громкое и ненадёжное огнестрельное оружие, но умела им пользоваться. Когда пороховой дым рассеялся, стало ясно, что пуля с жужжанием ушла мимо. Но дело было не в том, что преследовавший их кусач увернулся, нет. Просто то ли мушкет не страдал меткостью, а то ли с пулей что-то было не так.

Заражённый нёсся вперёд по прямой, параллельным курсом с коляской. Выстрел из второго мушкета вышел удачней, но тоже не причинил мутанту больших неудобств, хотя Графиня хладнокровно отметила попадание в голову. Тяжёлая мягкая свинцовая пуля свалила монстра, но, пока Ольга Анваровна засыпала порох в ствол и трамбовала пулю шпицрутеном, тварь поднялась, мотая башкой, после чего продолжила преследование.

Графиня снова пристроилась с мушкетом. Выстрел. Промах!

Бросив бесполезное оружие, она постучала Степана по спине.

– Тормози!

– Не могу! – сквозь шум прокричал тот.

– Тогда режь упряжь! – решительно приказала Графиня. – Дальше пойдём пешком.

– Да как же это пешком-то? – изумился Степан. – Нас этот бес пешком догонит и схарчит, не поперхнувшись…

И тут до него дошло.

– Лошадей жалко, – протянул он, однако перечить не посмел.

Силач Степан лошадей любил даже больше, чем людей. Графиня, прожившая в этом новом жестоком мире уже четверть века, разделяла его взгляды. Но будет намного хуже, если кусач сожрёт сначала их со Степаном, а уж потом их лошадей. А так, может, на лошадей отвлечётся, и людям удастся уйти.

Степан безропотно подчинился самоубийственному приказу. Коляска полетела с дороги на повороте. Упряжь с парой лошадей умчалась дальше – Степан, будучи некогда конюхом, не всегда мозги включал. Но приказы своей Графини выполнял без рассуждений.

Не в силах прекратить преследование лошадей, кусач бросил многообещающий голодный взгляд на перевёрнутую коляску и помчался дальше. Графиня вооружилась на этот раз своим, сработанным по её руке арбалетом. Взвела, наложила на ложе стальной болт толщиной с её мизинец. Приклад прижала к плечу, выдохнула, и в серой тихой рассветной хмари прозвучал хлопок тетивы.

Болт по дуге проделал путь до спорового мешка и безошибочно нашёл уязвимое место на затылке заражённого. Тело кусача вытянулось последний раз и замерло, урчание оборвалось.

– Степан!

– Ась?

– Ты как, голубчик?

– Вашими молитвами, Графинюшка! – откликнулся бывший конюх, выбираясь из кустов на обочине. – Может, зря мы лошадок-то отпустили? Скажите слово только, я-то вмиг их поймаю.

– Нет, голубчик, не надо. Дальше лесом пойдём. Лошадки нам с тобой только мешать будут.

– Ох… – простонал Степан, начав собирать пожитки из коляски. – И за какой такой надобностью-то вас, Графинюшка моя, понесло в энти края беззаконные? Люди тут злы, потому как православных тута не валиться, сплошь немчура, шведы да англичанцы. И когда от энтой публики русскому человеку было добро?

Графиня ничего не ответила. Прав Степан, прав, ничего хорошего от этих иностранцев ждать не приходится. Впрочем, даже и будь он неправ, Ольга Анваровна всё равно согласилась бы с ним – всё же родной человек, хорошо, что он тоже оказался тогда иммунным. И вдвойне хорошо, что крёстный первым нашёл именно его, а то б чудовище, в которое превратилась Ефросинья, точно бы загрызло несчастного конюха. А теперь хоть есть с кем деньки коротать – крёстный появляется редко, да всё по делу, а со Степаном и поболтать можно, и на охоту за заражёнными сходить. Да и свой он, русский, православный, что тоже многое вообще-то значит.

Зорко оглядев окрестности в поисках опасностей и не обнаружив таковых, Графиня закинула арбалет за спину и пошла к кусачу, обнажая кавказский кинжал. Споровый мешок после вскрытия расстроил – добычи в нём было немного. Но и то неплохо, будет из чего намешать микстуру.

По лесам они бродили две недели и окончательно заблудились. Бывшего слугу, а ныне преданного напарника Графиня всё-таки потеряла. Причём так глупо, что никак не могла простить себе его смерть.

Семёна заломал заражённый медведь. Самый обыкновенный, ещё только-только обратившийся. Конюх, чтоб защитить Графиню, вышел против него с рогатиной, но монстру хватило всего лишь одного удара, чтоб упокоить противника. Ольга Анваровна отбилась – за пятнадцать лет в этом мире она заимела много крайне неприятных для заражённых сюрпризов. Но вот Степана спасти уже не смогла. Если бы в нём оставалась хотя бы малая искорка жизни, она бы её раздула – она это умела. Но удар лапой оторвал бедняге голову, и жизнь покинула Степана практически мгновенно.

Так Ольга Анваровна Воронцова, некогда дочь простого купца, а ныне известная как Графиня, окончательно осталась одна. Это была тяжёлая утрата, повисшая на душе пудовым камнем.

Но это не значило, что теперь можно плюнуть на задание крёстного. Так что Графиня продолжила свой путь. Теперь она продиралась сквозь густые заросли и болота Северо-Восточного края.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – ворчала она, чувствуя, как ноги увязают в трясине. – Мог бы и предупредить об этом треклятом болоте.

Её заданием было найти дикого отшельника из кельтского племени, охраняющего свои древние секреты. Чёрт знает, зачем он понадобился крёстному, но Графиня знала – иногда вопросы лучше не задавать. Крёстный был человеком древним, мудрым и очень загадочным. Ольга Анваровна догадывалась, кем он был – имя говорило за него. Патрокл, герой Троянской войны. В прежнем мире он погиб, сразившись с защитником Трои Гектором в доспехах своего друга Ахиллеса. Но перед этим был туман с кислым запахом, и…

Крёстному, несмотря на загадочность, Графиня верила как себе. Он спас её и Степана, научил их выживать в этом странном и жестоком мире, закалил души и характеры. Не в его правилах было подставлять других людей под топор. И, раз уж он отправил сюда именно её, то был абсолютно уверен, что она справится. Сама она тоже это знала, но блуждания по северным лесам, прилетевшим откуда-то с Туманного Альбиона, не добавляли ей хорошего настроения.