День третий

Проснулись через десять часов и долго нежились в постели. Они знали, что их ждет, и не спешили. Если повезет, вечером будут в Уфе, а если – нет, то не будут. Пятьсот тридцать километров. Промежуточная остановка – Набережные Челны.

– Встаем на раз-два-три? – предложил Саша, когда давление совести превысило сопротивление лени.

– Да.

Встали на раз-два-три. Умылись, собрали рюкзаки и вышли из номера. Меньше всего Саша хотел бы встретиться с соседями, но не тут-то было.

Парень и девушка вышли из номера одновременно с ними – словно их ждали. Обоим было лет по двадцать. Он – высокий стройный татарин, она – полная блондинка, с тяжелым низом и большой грудью под майкой в обтяжку. Она засмущалась и покраснела, а он – нет.

– Доброе утро! – сказала Кира как ни в чем не бывало. – Как дела?

– Нормально, – ответил парень. – А у вас?

– И у нас.

– Вы откуда?

– Из Москвы.

– Как вам Казань? Нравится?

– Здесь красиво, но, к сожалению, у нас мало времени, мы проездом.

– Далеко едете?

– Во Владик автостопом.

– Ничего себе! А мы вчера расписались по-тихому, предки не знают.

– Тоже неплохо. Что так?

– Они были против, и мы у них больше не спрашивали.

– Ясно. Поздравляю с законным браком.

– Спасибо. Рад, что вам нравится моя родина. – Парень улыбнулся. – В Москве красиво, и в Казани – тоже. У нас большая страна, здесь много красивых мест. Завидую вам, что вы их увидите. Аллах с вами!

– Спасибо.

Вместе спустились вниз, на ресепшн, а дальше пошли каждый своим путем: Саша и Кира – в Кремль, с остановкой на завтрак, а парень с девушкой – в противоположную сторону, в свадебное путешествие по Казани после первой брачной ночи. Они как Ромео и Джульетта, влюбленные друг в друга вопреки воле предков. Драма на все времена, история, которая повторяется.

Одевшись в яркие цвета при свете дня, Кремль был великолепен, но, по общему мнению Саши и Киры, проигрывал себе же вечернему – таинственному, волшебному, магически подсвеченному, без шумных толпищ туристов и лотков с сувенирами. Вчера была сказка, сегодня – музей.

После Кремля спустились к набережной, а затем прошли полтора километра по улице Баумана до ее устья на западе, у треугольной площади Тукая, места встречи влюбленных под стелой с бронзовыми часами в арабском стиле. Саше вспомнились кондитерские часы Laima, романтическое место Риги. Часы разные, а любовь одна, на все нации и континенты. Люди ближе друг к другу, чем им самим кажется.

Конечной точкой их пешего маршрута стал парк Тысячелетия Казани на берегу озера Кабан – молодой сквер с редкими юными деревцами, не дающими тени от солнца, и фонтаном в виде казана. Солнце припекало, и они сели у фонтана, под защитой прохладных брызг.

Саша написал Вождю:

«Влад, как дела?»

Вождь ответил через минуту:

«Звони как сможешь».

Саша позвонил.

– Привет, – услышал он голос Вождя, выцветший, усталый. – Только что вышел от следователя, всю ночь не спал.

– Кто погиб?

– Откуда знаешь? Из новостей?

Саша рассказал.

– Убили Гришу и Диму. – Вождь помолчал. – Помнишь Диму? Накачанный такой, Ленкин друг. Представь, Гриша вез героин в бензобаке, чтоб передать кому-то на базе. Если б знал, сам бы его прибил.

– Они ждали нас в лесу, у дороги к базе, – продолжил Вождь. – Вдвоем. Там узко, мы вытянулись в линию, Гриша ехал в хвосте. Всех пропустили, а в него выстрелили, в спину. Он свалился с байка. Байк – в дерево. Тот, кто стрелял, бросился к байку Гриши, а Дима выстрелил в него из травмата, в голову. Он метко стрелял, у него был разряд по стрельбе. Попал в висок, насмерть. Второй, сука, пальнул в Диму, в грудь, сел на байк без номеров и уехал. Менты нашли у Гриши двадцать штук баксов и герыч в баке, до хрена герыча, так что мы в жопе, там лет на десять – пятнадцать. – Вождь сделал паузу. – Как вы? В порядке?

– Прошлись по городу, скоро поедем дальше, в Набережные Челны. К вечеру будем в Уфе.

– В Челнах нечего делать, но решайте сами, это ваше путешествие. Будете в следующий раз в Казани – звоните, выпьем пива. Если не посадят.

– Договорились. – Саша помолчал, прежде чем сказать следующие слова: – Если что, я готов дать показания, можете на меня рассчитывать.

– Спасибо. Лучше вас не впутывать, самим бы выпутаться. Гриша подставил всех.

– Удачи.

– Спасибо. Вам тоже. Если потребуется помощь, звони, не стесняйся, у нас много друзей по стране. Теперь вы одни из них.

На этом все.

Казанский этап окончен, пора двигаться дальше.

Изолированные в себе, в своих микрокосмах, вышли из парка и встали у спортивной арены «Баскет-Холл», напротив римско-католической церкви Воздвижения Святого Креста, выкрашенной в необычный для церквей голубой цвет.

Даже атеист отдаст должное зодчим храмов. Столько всего прекрасного создано во имя любви к Господу и из страха перед ним. Людям нужна опора. Религия – способ найти смысл. Люди верят в высшую силу, в отца небесного, в то, что все не просто так – но все просто так, само по себе, жизнь ради жизни. Смысл жизни – жить. Помогать жить другим. Эволюционировать. Заворачивая это в красочные обертки бизнес-планов, социального статуса, косметологии, творчества, любви, веры, новая кора мозга трудится в паре с древним мозгом на общую цель.

Саша хотел бы верить в бога и в загробную жизнь, но – не верил. Он верил в жизнь на Земле и в смерть. Великая благодать смерти – не чувствовать себя мертвым, этим он себя успокаивал. Диму убили из-за наркотиков, Димы больше нет, но Дима не знает об этом. Чувствовать себя мертвым – что может быть хуже? Нужно чувствовать себя живым, пока жив.

Кира вытянула руку.

Тотчас клюнуло.

Промчавшись мимо них, старенький полуспортивный Subaru синего цвета с массивной выхлопной трубой взвизгнул тормозами и резко сдал задом.

За рулем сидел длинноволосый худой парень лет двадцати. Растянутая майка с Че Геварой, рваные джинсовые шорты, шлепанцы на босу ногу – хипповая простота.

– Привет! – сказал парень. – Куда?

– Во Владик! – Кира улыбнулась, лучшей своей улыбкой. – Подбросишь?

– А то! Прыгайте!

– Мы автостопом, – предупредила Кира. – Не из-за отсутствия денег, а из принципа.

– Ясно. Норм. Прыгайте! Я в Машляк, к маме. Сто десять кэмэ отсюда.

Саша и Кира прыгнули, точней, втиснулись в чрево авто: Саша – спереди, а Кира – сзади, где сверху давил потолок.

Парень представился Элом.

Рванув с места, он быстро набрал скорость.

– Почему Эл? – спросила Кира.

– От слова «электронный». Так у меня в паспорте с восемнадцати. Норм?

– Норм. Почему «электронный»?

– Я программер, будущий спец по искусственному интеллекту, учусь в Иннополисе, в универе. Слышали?

– Да, – сказал Саша. – Местный Сколково.

– Классное место. Кругом пустошь Смауга, ветер дует – жесть, поэтому ходим с ноутами, чтоб не сдувало. А вы кто?

– Я пиарщик, Кира – модель, – сказал Саша.

– Не врубаюсь, зачем пиарщику и модели ехать автостопом во Владик.

– Используя штампы, я бы ответил так – мы хотим проверить себя и набраться нового опыта.

– Зачем?

– Чтобы знать, что смогли, и смочь больше. Зачем покоряют горы с риском для жизни? Владик – наш Эверест.

– В этом нет смысла, имхо. В покорении Эвереста. И в вашем трипе.

– В чем же есть? – спросила Кира.

– В приближении будущего. Вы не приближаете будущее. Вы газуете на месте, а вам кажется, что вы едете. Что приближает будущее? Наука. Только наука. Колесо, паровая машина, теория относительности, кремниевый транзистор, квантовый компьютер. Поэтому я в Иннополисе, а не в художественной школе.

– Не согласен, но ладно, – сказал Саша. – Зачем приближать будущее? Где конечная цель?

– Цифра. Сначала мы сольемся с цифрой, потом станем ею. Финальный этап трансгуманизма. Других вариантов нет. Иначе – смерть. Органическое человечество не выживет, все к этому идет.

– Что значит – стать цифрой?

– То и значит, – Эл ухмыльнулся. – Человек – не вершина творения, а лишь этап на пути к ней. Органика уступит неорганике на следующей ступени эволюции. Все возвращается на круги своя. Процесс идет. Нас заменят алгоритмы. Мы заменим себя. Не сразу, но постепенно.

– А как же любовь, секс, другие чувства? – спросила Кира. – На свалку истории?

– В них не будет надобности. Это будет другой мир, совсем другой, вам трудно представить, каким он будет, а мне – нет. Я уже вношу вклад в его приближение. Помните фильм «Приключения Электроника»? Вам же нравился Электроник? Он был роботом, но почти не отличался от человека. А теперь представьте себе искусственный интеллект будущего – еще более совершенный. Да, он не будет любить и трахаться, но что с того? Человеку – человеческое, эйаю – эйаево⁵. Если эйай захочет, он и любить будет. Лишь одно может этому помешать – преждевременная смерть человечества. Ядерная война. Экологическая катастрофа. Вирус. – Эл помолчал. – У вас классный автопробег, но у него нет цели. Как насчет экологии? Экология – классная тема. Что скажете?

Эл из Иннополиса, адепт цифры, общался с ними как с динозаврами, которые скоро вымрут, но не знают об этом.

– Эл, – сказал Саша. – Мы тоже приближаем будущее. Возможно, не твое, но какое-то. Мы показываем, как воплощать мечты в жизнь, даже самые смелые. Если кто-то сделает это, вдохновившись нашим примером, то люди станут сильней и будущее приблизится. Мы, люди, заряжаем друг друга. Мы учимся на чужом опыте и обожаем истории. Нас вдохновляет искусство. Художники, музыканты, писатели, покорители Эвереста, герои – все они приближают будущее, не только ученые. А кто кормит ученых? Кто вывозит их мусор? Кто защищает их? Кто лечит? Каждый вносит свой вклад.

– Позавчера мы ехали с женщиной, больной ВИЧ, – прибавила Кира. – Она учредила фонд для борьбы с ВИЧ и СПИДом. Она хочет помочь другим. А вчера мы ехали с бизнесменом и сказали ему о фонде. Возможно, он сделает пожертвование. Это вклад в будущее? Или как? Чем больше здоровых людей, тем больше возможностей. Твое будущее без людей не придет без людей, ты же сам сказал.

Эл на минуту задумался. В его органическом мозге решался вопрос бытия.

– Точно! – Он тряхнул головой. – Мне нравится хеви-метал, я пишу код под музыку. Выходит, музыка приближает будущее, да?

– Да.

– Круть! Беру свои слова назад. Но как люди узна́ют о вас? Как вдохновятся? Что вы делаете для этого?

– Пока ничего, – признался Саша. – Когда вернемся, буду писать книгу.

– Когда это будет? Куй железо, пока горячо. На что вам соцсети? Ты же пиарщик. Много подписчиков?

– Триста плюс-минус, по всем сусекам.

– Триста? Шутишь? А у тебя? – спросил Эл у Киры.

– Три тысячи в Инсте⁶ и тысяча в Фейсбуке⁷.

– С этим можно работать, раскручивать дальше. Я помогу вам. Мы вам поможем. Подключим ребят из универа, подгоним фолловеров для начала, а дальше само пойдет, с божьей и вашей помощью. Крутить будем Инсту. Кира, пости пару раз в день фотки и истории с тегами, отвечай на комменты, и все будет чики-пуки, дело техники. При одном условии.

– Каком?

– Ты должна мотивировать, показывать пример, а не постить утиные губки.

– Ладно, – улыбнулась Кира. – Я не утка.

Саша вспомнил слова Константина. «Красота – твой капитал. Пользуйся им, чтобы делать людей счастливыми, а не несчастными. Вкладывай его во что-то хорошее».

– Саш, а ты помогай с текстом – как пиарщик, – продолжил Эл. – Если все сделаете правильно, то к концу трипа станете звездами. Есть знакомые блогеры?

Саша кивнул:

– Да.

Кира тоже кивнула.

– Подключайте всех, кого можете, не стесняйтесь, нужна любая поддержка. Из искры разгорится пламя, как говаривал Ленин. Сегодня столько информационного шума, что трудно выделиться на его фоне. Каждый сам себе писатель, продюсер и режиссер. Все хотят быть звездами. – Эл усмехнулся. – Есть норм фотка для старта? Что-нибудь со смыслом?

– Да, – ответила Кира. – Фото с Юлей, учредительницей фонда. Так совпало, что она тоже советовала нам заняться соцсетями.

– Здравая мысль. Соцмедиа – сила. Сделай пост, отметь ее на фотке, про фонд напиши.

– Спрошу у нее.

Кира отправила сообщение Юле. Тут же раздался звонок.

– Приветик, Кира!

– Привет!

– Без проблем, я не против, только за. Все-таки решились?

– Да.

– Правильно. Буду лайкать, репостить и всем вас советовать.

– Знаешь, что только что было? – Юля сменила тему. – Нам в фонд привезли деньги. Миллион. Наличными. Прикинь! Отдали и ушли. От какого-то Константина, не знаю, кто это.

– Вчера мы ехали с ним до Казани, в бронированной машине с охраной. Сказали ему о фонде.

– Ничего себе! Кто он такой?

– Кто его знает? Бизнесмен.

– Есть телефон?

– Нет.

– Жаль. Как вы там?

– Едем в Набережные Челны в хорошей компании. Все по плану.

– Рада за вас! Жду фотки.

Положив трубку, Кира поделилась новостью.

– Убедили, убедили, – сказал Эл. – Хорошая помощь будущему. Человечество должно дожить до бессмертия. Глупо умирать на пороге вечной цифровой жизни.

– А это будет человечество? – спросила Кира.

– Цифровое человечество. Сначала люди напишут алгоритмы, вложив в них себя, потом алгоритмы – другие алгоритмы, но в их основе будет праотец – человек. Не исключено, что они будут чувствовать себя людьми, трахаться и любить – по-своему конечно. Круто, да?

– Да, – без энтузиазма ответила Кира. – Но мне неплохо и так, смертной и настоящей.

– Если б тебе предложили в старости стать цифровой и жить вечно, отказалась бы? Не верю. Подумай об этом.

Через несколько минут Кира запостила фото: она и Саша в обнимку с Юлей, их хмельная веселая троица в Нижнем Новгороде. Хештеги #вич, #спид, #краснаяленточка, #благотворительность, #путешествие, #нижнийновгород, #автостоп, #мотивация. Подпись к фото: «На маршруте Москва – Владивосток. В Нижнем Новгороде. С Юлей Селиной, учредителем фонда по борьбе с ВИЧ и СПИДом „Красная ленточка“. Прекрасный человек, прекрасное дело».

Никогда еще Кира так не волновалась, публикуя пост в социальной сети.

Юля первой лайкнула его и насыпала разных смайликов, с гаммой эмоций.

«Здорово!!! Супер!!! Спасибо!!!»

За полчаса пост собрал более сотни лайков, что стало рекордом Киры.

– Для начала неплохо, – сказал Эл. – Надо расти каждый день, быстро расти.

За двадцать пять километров до Большого Машляка Subaru Эла заглох. Реанимационные мероприятия на обочине не увенчались успехом.

Стрекотали кузнечики в пыльной траве у трассы, а Эл, Саша и Кира стояли у машины, под жарким июльским солнцем, и лица у них были грустные, в особенности у Эла.

– Бензонасос, – сказал он. – Возможно, – прибавил он неуверенно. – Долбаное корыто. Будущее – за электромобилями. Если б не нефтянка, давно б ездили на электрике.

Под капот он не полез, а полез в карту.

– Есть СТО⁸ у Машляка, в пяти кэмэ оттуда, – сказал он. – Поеду на буксире, а вы уж езжайте сами. Сорри.

Открыв портмоне, он чертыхнулся:

– Пять сотен. Блин! Кто за пятьсот потащит? И на карточке ноль.

– Поможем, – сказал Саша. – Ставь аварийный знак, будем ловить машину. Поедем вместе.

Эл поставил знак. Затем он вытянул руку, а Саша и Кира, как группа поддержки, встали рядом, обливаясь потом в майках и шортах, с риском солнечного удара. Сегодня особенно жарко, тридцать в тени, а на солнце – все сорок. «Надо было ехать в августе, – думал Саша, чувствуя, как мокнут подмышки и пот течет по спине. – Поджаримся тут».

Он надел бейсболку, чтобы меньше пекло голову.

Никто не желал тащить их на буксире, даже за деньги. Останавливались, спрашивали, что случилось, ехали дальше.

Через пятнадцать минут Кира сменила нервничавшего, близкого к отчаянию Эла.

Кира и Саша привыкли к отказам, к долгому стоянию у трассы, и, если бы не жара, не было бы драмы в этих пятнадцати минутах. Жара все меняла. Растягивая время как липкую густую смолу, она испытывала их на прочность. Этого хотели, да? Не жалуйтесь.

У Киры было больше шансов, чем у Эла. Кому помогут скорей – красавице, попавшей в беду, или парню в той же беде?

И правда, как только Кира вытянула руку, тотчас остановилась машина. Дизельный Prado – то что надо.

Люди в Prado сразу не понравились Саше. Два парня с наглыми лицами и спрятанными в губах ухмылками.

– Проблемы? – спросил пассажир. – Что сломалось у девочки?

Ухмылки у обоих выползли наружу, гадкие, сальные, опасные.

– Проблемы у тебя, – ответила Кира.

– У меня – нет, у тебя – да. Тачка заглохла? Перегрелась?

– Твоя тачка? – спросил он у Саши. – Не бабская.

– Моя, – сказал Эл.

– А девочка чья? Тоже твоя? – спросил водитель.

– Моя, – ответил Саша. – Завидно?

– Слишком красивая для тебя. Поехали с нами, красивая? Ну их.

– Больно страшные оба, – сказала Кира. – Если хотите, кину вам ссылку на свои фотки, вечером подро́чите.

Саша глянул на Киру. Зачем она провоцирует?

– Казанская? – почти уважительно спросил парень.

«Девушка-то не промах, с зубками», – слышалось в его голосе.

– Или из Набережных? – прибавил он.

– Из Москвы. Еду автостопом во Владик. Что еще рассказать?

– Зачем автостопом?

– Это вызов. У вас есть вызов? Зачем вы живете?

Ей не ответили, не нашли, что ответить.

– Если нужен антифриз, у меня есть литр, – неожиданно предложил водитель.

– С антифризом норм, – сказал Эл. – Движ заглох. Насос, похоже.

– А! Ладно.

Prado уехал.

– Придурки, – сказал Эл. – Балласт человечества. Двигаясь вперед, тащим их с собой. Кир, ты молодец.

– Богатый жизненный опыт, – грустно улыбнулась она. – Я имела дело с публикой и похуже. Выжила.

Она вытянула руку.

Никто не останавливался.

Неужели попавшая в беду красавица не стоит того, чтобы нажать на тормоз, подъехать и спросить, в чем дело? Она так хороша сейчас – в простой одежде, без косметики, с длинными загорелыми ногами и полоской кожи между шортами и топом. Джентльмены, где вы? Перевелись как класс?

– Саш, мы с тобой всех распугиваем, – решил Эл. – Давай спрячемся.

Они сели за машиной, в ее короткой жаркой тени, и выпили теплой воды с привкусом пластика.

Саша закрыл глаза.

Нет злости, придающей силы. Для злости слишком жарко. Нет сил на злость. Останутся ли они на самый трудный отрезок пути – Дальний Восток? А перед ним Сибирь. А до Сибири тоже неблизко. Впереди тысячи и тысячи километров, а что за спиной? Десять процентов пути. Десять. Ничтожно маленькая кривая на карте, стоившая им двух дней преодоления.

От перегрева болит голова.

В ста метрах от трассы – жидкие деревца, маленький тенистый оазис в знойной пустыне. Если никто не поможет им в самое ближайшее время, они укроются там. Иначе жара убьет их. Машина – как печка, железо обжигает кожу. Асфальт и резина плавятся.

– Сделаем селфи? – предложил Саша. – Для блога Киры?

– Почему бы и нет, – откликнулся Эл. – Давай.

Сделали селфи: красные, замученные, на фоне синей двери Subaru, с тоской в глазах. Кого они вдохновят?

Громадный пикап Hilux стал следующим кандидатом на роль спасителя. Идеальный буксир.

– Здравствуйте, – сказала Кира водителю. – У нас проблема, машина заглохла. Дотащите до СТО у Машляка? Мы заплатим.

– Машляк – это где? – услышал Саша мужской голос. – Мы не местные.

– Двадцать пять километров. Пожалуйста!

Кира включила все свое обаяние, поджариваясь на трассе.

– Ладно. Денег не надо.

Саша и Эл выползли из убежища.