Гибель империи

Не раз уже, чтобы подобраться к истокам того, что творилось в Галлии, а потом и во всецело вобравшей ее в себя Римской империи, нам приходилось совершать далекие экскурсы как по географической карте, так и по временной шкале. Сейчас придется сделать еще больший крюк и вернуться далеко назад. Ничего не попишешь: человеку не дано знать, где, когда и как громко откликнется, когда аукнется.

Лишнее тому свидетельство: чрезвычайно судьбоносным для Западной Европы стало то, что еще в конце III в. до н. э. кочевые племена хун-ну, или сюн-ну, а попросту – гуннов стали вламываться в Китай с явно грабительскими намерениями. Крови пролилось много, но китайцы в конце концов их разгромили и отбросили куда подальше. Это если верить одним источникам. Но история – это наука, мягко говоря, неточная. Потому что источники не менее надежные сообщают, что в той войне гунны китайцев одолели, но их вышибли из Поднебесной какие-то другие охотники до чужого добра. Так что кому верить – дело вкуса историка. (А у историков тоже вкусы разносторонние. Кому охота всю жизнь просидеть в доцентах, проповедуя не тобой установленные истины? Не грех и отсебятину из пальца высосать, а уж накопать из глубины веков причин для придуманных тобой следствий – было бы желание, причины найдутся. Так родилось немало смелых и увлекательных гипотез).

Впрочем, неважно, чья это заслуга – факт то, что далеко в Китай гуннам зайти не дали. А тут еще, как утверждает Лев Гумилев, бескрайние евразийские степи и полупустыни поиссохли. И гунны двинулись на запад. Но до этого они многое успели позаимствовать из достижений китайской цивилизации. Появился вкус к украшениям, к шелковым нарядам. Это, конечно, баловство. Главное – в Поднебесной было на высоте военное искусство, а гунны не только внимательно приглядывались сквозь раскосый прищур к ранее незнакомому, но еще и довольно милостиво обходились с пленными китайскими полководцами и другими военными специалистами. Те шли к ним на службу – да у них и не было выбора, вернись они на родину, их, согласно обычаю, ждала бы мучительная казнь.

Так что в дальний поход гунны устремились с присущим им боевым задором и во всеоружии новых знаний.

* * *

Это был впечатляющий марш огромной конной орды. Гунны захватывали чужие кочевья, а прежде пасшие там скот племена или погибали, или сторонились, отскакивая на холодный север или пустынный юг (впрочем, за пустынями и горами были Индия и Иран, и некоторые неплохо устроились там). А некоторых орда гнала перед собой, и они сами бесцеремонно расправлялись с теми, кто жил еще дальше от них на закат солнца.

Но не надо слишком сгущать алую краску. Конечно, иногда победители бывали беспощадны – ведь даже в относительно спокойное время кочевники, да и не только кочевники не мыслили мир без элементов «борьбы всех против всех» (это мы уже видели на Западе).

Однако была не только борьба, но и сосуществование – большинство племен и народов давно были знакомы друг с другом (насколько густо нити торговых и культурных связей пронизывали всю Евразию – предмет особого разговора, читайте Георгия Вернадского и Льва Гумилева).

Так что кого-то гунны оставляли на прежних местах, но ясно давали понять, чьи это теперь места и как надо себя вести, чтобы земля эта не стала для них преждевременной могилой. А кого-то брали с собой: тоже, конечно, обозначив приоритеты (но со временем акценты могли измениться).

Ученые давно спорят, кем же были гунны: монголами, тюрками, а, может быть, иранцами? Но причина такого разномыслия скорее всего в том, что в этом потоке кого только не было. Однако преобладающее мнение: те, изначальные хун-ну были монголами, а потом добавились и мощные тюркские напластования, и индоевропейские (иранские). Вот какими увидел гуннов поздний римский историк Аммиан Марцеллин.

«Никто в их стране никогда не вспахивал поля или не дотрагивался до рукояти плуга. У них у всех нет постоянного дома, очага или оседлого типа жизни, и они скитаются с места на место, как беженцы, сопровождаемые фургонами, в которых они живут… На своих конях каждый из этой нации покупает и продает, ест и пьет, и склонившись над узкой шеей животного, предается глубокому сну, в котором видит множество снов… Они не нуждаются ни в огне, ни во вкусной пище, а едят коренья диких растений и полусырое мясо любых животных, которое кладут между своими бедрами и спинами собственных коней и таким образом немного согревают…

Они воюют на расстоянии метательными снарядами, имеющими заостренную кость вместо металлических наконечников, с чудесным мастерством присоединенную к древку. Они также галопируют по местности и сражаются в боевом столкновении мечами, не задумываясь о своих собственных жизнях. В то время, как враги пытаются уберечься от ранений мечом, они кидают арканы из завязанных узлами полос материи на своих противников и вяжут их».

* * *

Выделим такую подсхему последовательности событий. Гунны навалились на сарматов (не будем вдаваться в подробности, кого они подмяли до них). После обязательных побоищ кого-то включили в свои ряды, кого-то погнали дальше. Сарматы, выраженные иранцы, люди довольно высокоразвитые (мы уже говорили об их более поздней встрече с готами), обрушились на скифов. Скифы тоже не были дикарями, к тому же они изрядно приобщились к греческой культуре. Но в данной ситуации это приобщение не пошло им на пользу: от благ цивилизации они малость изнежились, к тому же у них были короче мечи. Скифы не устояли, но им уже некого было гнать на запад, чтобы вести прежний образ жизни на чужой земле. Поэтому те, что уцелели, по большей части растворились среди других народов (некоторые проникли даже в греческий Пелопоннес), а остальные основали скифское царство в Крыму (которое растворилось позднее).

Таким вот образом около 200 г. н. э. в причерноморских, приазовских степях и в равнинной зоне Северного Кавказа обосновались сарматы. Там к ним и присоединились вскоре готы – которые были народом более оседлым, и поводов для больших конфликтов между ними не возникало. Брать недостающее и те, и другие предпочитали у ближайших славянских племен, а потом – наведываясь в провинции Римской империи.

А что же гунны? Гунны, утвердив свой безусловный авторитет, пока подались немного назад. Причина тому была опять китайского происхождения. Вспомним, что с начала II в. стал складываться Великий шелковый путь – до сих пор не воспроизведенная магистраль Восток – Запад. Конечно, от этой магистрали шли мощные (в смысле прибыльные) ответвления на юг. И везли по ней далеко не только шелк – но шелк был товаром приоритетнейшим. Л.Н. Гумилев (может быть, вследствие своего евразийски-ироничного отношения к Западу) язвил, что в шелковых сорочках особенно нуждались греческие и римские дамы. Потому что обитатели и обитательницы античного мира безнадежно завшивели, но за шелковые рубахи вши не могли зацепиться лапками, а потому летели вниз, под безжалостные элегантные сандалии.

Монопольным производителем шелка был Китай, и был он таковым много веков. Только в эпоху расцвета Византии тамошние монахи – миссионеры забрались в такую даль и в рукоятях своих дорожных посохов тайно вынесли личинки шелкопряда. Но это будет не скоро, а пока гуннские вожди рассудили, что самое прибыльное дело – контролировать возможно больший участок Великого шелкового пути, желательно – поближе к его исходной точке и к поворотам на Индию, Иран и к прочим крупнейшим восточным потребителям.

Поэтому гунны пока не спешили на Запад (не только поэтому: у них были, например, еще конфликты с набиравшими силу тюркскими раннегосударственными образованиями. Только нам такое углубление в чужие проблемы ни к чему).

* * *

Но вот в последней четверти IV в. гунны опять собрались в поход. Первыми подверглись удару аланы (сарматские племена), обосновавшиеся к тому времени в низовьях Волги. Часть их искала спасения на Кавказе (и стала предками нынешних осетин), другие были вынуждены присоединиться к гуннам.

Следующими на пути увеличившейся разноплеменной орды были остготы. После временного прекращения массированных атак на земли Римской империи к концу III в. их владения простирались от Дона до Карпат и нижнего Дуная, а подвластные их знаменитому вождю (королю) Германариху племена, в том числе финские и славянские, обитали от Поволжья до Балтики (об этой «державе Германариха» нам поведал остготский историк VI в. Иордан).

Готы под предводительством старого короля вышли навстречу гуннам. В разгоревшейся битве (370 г.) еще раз было доказано, что пришельцам пока нет равных. Остготы были разбиты, Германарих в отчаянии покончил с собой (так читаем у Аммиана Марцеллина. По Иордану, король был смертельно ранен двумя братьями, его собственными воинами: они мстили за свою сестру, казненную по приказу Германариха).

После поражения часть остготов и другое германское племя, герулы, признали власть гуннов. Другие, вместе с примкнувшими бургундами, стали отступать к низовьям Днепра. Дальнейший путь на запад им преграждали славяне-анты. Германцы во главе с новым королем Винитарием атаковали их.

В первой битве славяне одолели, но в следующей, решающей, были наголову разбиты. Победители в целях устрашения совершили акт зверства: плененный антский вождь Боз (Бус), его сыновья и семьдесят вождей и старейшин были распяты.

Гунны же тем временем ударили по вестготам, обосновавшимся по Днестру. Те были разбиты, стали поспешно отступать – и вот они уже всем племенем, с женами и детьми, со скотом и пожитками на северном берегу Дуная, на границе Римской империи (376 г.).

* * *

Но теперь они не завоеватели, а взывающие к милости беженцы. Их вождь Атанарих умоляет римлян разрешить им переправиться через реку и поселиться во Фракии (на востоке Балканского полуострова). Власти провинции снеслись с императором Валентом.

Валент считался повелителем Востока – его брат император Валентиниан, взойдя на престол в 364 г., передал ему власть над восточными провинциями, оставив себе западные: императорами величались оба брата.

Валент решил внять мольбам – рассудив, что переселенцев можно будет использовать для охраны границы. Началась переправа и расселение, но распоряжающиеся процессом римские чиновники продемонстрировали хорошо нам знакомые профессиональные черты. Во-первых, по условиям договора германцы должны были сдать оружие – распорядители за взятки оставили им его. А во-вторых, они не обеспечили пришельцев обещанным хлебом, и у тех начался страшный голод. Дело дошло до того, что несчастные стали продавать в рабство жен и детей, чтобы спасти их и самим спастись от голодной смерти. Чинуши первыми стали скупать известный своим здоровьем и силой товар.

Но кончилось тем, о чем они за своими вороватыми делами не подумали, но чего следовало ожидать. Выведенные из себя варвары с оружием в руках ворвались во Фракию, разоряя все на своем пути. Сюда же, прослышав о происходящем, подоспели их собратья-остготы, следом присоединились аланы.

Под Адрианополем 9 августа 378 г. произошла решающая битва. Могучая готско-аланская конница прорвала строй легионов (на будущее это стало примером превосходства тяжелой кавалерии над пехотинцами в открытом бою). Пало две трети римского войска. Раненного императора Валента вынесли с поля боя и укрыли в какой-то лачуге. Но враги мимоходом подожгли ее, и повелитель Востока погиб в огне.

* * *

С большим трудом положение выправил новый восточный император Феодосий, человек одаренный (346–395 гг., правил в 379–395 гг.). Он действовал так, как позднее его преемники, хитроумные византийские басилевсы. Дипломатическими маневрами ему удалось разъединить силы противника – аланы ушли на север, в Бессарабию. Феодосий восстановил армию, и она выглядела теперь довольно грозно. Так что оставшихся пришельцев, в основном готов, удалось призвать к порядку.

Им выделили новые земли, и они поселились там в статусе «федератов империи». Вестготы стали теперь жителями Фракии, остготы – Паннонии. Как первоначально и было задумано, заодно они охраняли границы – за что получали некоторое жалованье.

А гуннам тем временем пришлись по душе степи между Днестром и нижней Волгой. На месте они не сидели, постоянно наведывались в Закавказье, а в 395 г. добрались даже до Сирии.

Среди них расположились подвластные племена готов, аланов и прочих народностей. Живущие по соседству славяне тоже признали их власть, и зачастую были не прочь, по примеру своих давних знакомцев аланов, присоединиться к дальнему походу.

* * *

На западе империи не наблюдалось даже относительного затишья. Тамошнего императора Валентиниана II изгнал на какое-то время командующий британскими легионами Магн Максим. Только военное вмешательство Феодосия восстановило права обиженного. Но в конце концов восточный правитель убедился, что его западный коллега человек откровенно слабый, и отписал на себя почти все его провинции, оставив только Галлию. Но и там Валентиниан II правил недолго – был убит по приказанию собственного полководца франка Арбогаста.

Феодосий опять навел порядок (после решающей битвы Арбогаст покончил с собой), и стал править единодержавно. Однако всего через полгода Феодосий скончался. Среди его деяний следует выделить то, что в 391 г. он совсем запретил традиционную римскую языческую религию.

Какую силу обрела тогда христианская церковь и каковы были нравы – можно судить по следующему событию 390 г. В Фессалонике (Греция) командующий гарнизоном германец Ботерих приказал схватить чем-то разозлившего его ипподромного возницу. Греческие болельщики не стерпели такого варварского самоуправства, и Ботерих был растерзан толпою. Но и Феодосий был разгневан самосудом: множество горожан загнали в цирк, где было истреблено 7000 человек (надеюсь, летописец все-таки приврал). С обличением императора выступил и миланский архиепископ Амвросий и несколько епископов. И гордый властный Феодосий вынужден был оправдываться перед иерархами. Доселе в империи такого не бывало.

Впрочем, если не оправдать, то как-то понять можно было и императора: германцев нельзя было раздражать лишний раз. Напор варваров, особенно германских племен, на империю был так велик, что их никак было не сдержать без других германцев – поступивших на службу в римскую армию.

Шла активная варваризация империи – легионы уже почти сплошь набирались из варваров (денег на это пока хватало – за предшествующие века Рим успел содрать три шкуры с половины света), и они же занимали многие командные посты.

В моду все больше входила северная одежда: даже всегда чванившиеся своей исключительностью граждане города Рима все чаще красовались не в традиционных туниках, тогах и плащах, а в пестрых куртках и шароварах.

Император Грациан дошел до того, что окружил себя стражей из аланских стрелков, сам обрядился аланом – и вся компания целые дни проводила на конной охоте.

* * *

Перед смертью Феодосий опять поделил империю. Одному из его малолетних сыновей – Аркадию – достался восток, его брат Гонорий стал императором запада. Сами править они еще не могли, и к Аркадию был приставлен галл Руфин, а к Гонорию – вандал (германец) Стилихон (руководящие кадры из числа коренного населения выродились, по-видимому, почти начисто).

Стилихон был замечательным полководцем. Феодосий доверял ему полностью и даже выдал за него свою приемную дочь – германец был человеком романской культуры. На него же Феодосий возложил командование римскими войсками в обеих частях империи.

Этот раздел 395 г. оказался окончательным: больше части империи не сложились никогда. Западной Римской империи оставалось 80 лет существования (до 476 г.), Восточная, известная нам как Византия (название, придуманное историками Нового времени), смогла продержаться свыше тысячелетия (до 1453 г.).

* * *