«Ах! Франция! Нет в мире лучше края!» К этому взвизгу душевному грибоедовской барышни с чистой совестью присоединились бы многие поколения русских людей. Конечно же, и нынешнее поколение. Несмотря на то, что, в отличие от нескольких предыдущих, которые полжизни бы отдали, лишь бы хоть на карачках вскарабкаться на Эйфелеву башню – оно может любить вожделенную страну не только платонически. Не только как царство мечты, возведенное на фундаменте из книг, кинофильмов и репродукций. Теперь что – купил путевочку, выправил визу, и, пожалуйста, на рандеву. Ну, прямо как в самодержавной России.
Только вот возвращаются люди, переполненные самыми яркими впечатлениями – и заодно с хвастливыми восторгами отпускают всякие шуточки. Типа того, что «Франция, конечно, расчудесна, только если бы там еще и французов не было – совсем бы хорошо». Что такое? Да вот, и буржуазны они чересчур: расчетливы до мелочности, эгоистичны. И к пришлой публике не очень-то добросердечны, порою раздражительны. Хотя не без достоинств: выпить не дураки, по амурной части – на уровне своей славы, рожи жизнерадостные.
Но, господа-товарищи, есть ведь что и возразить. Во-первых, уж кому-кому, а не нашим в смертных грехах народившимся новорусским загребалам, и тем более не тем, кто у себя дома на них налюбовался, на чужих буржуев квакать. А во-вторых, и в самых главных: если народ соединяет в себе массу самых противоречивых свойств, которые и с плюсом, и с минусом, и с неопределенным знаком – разве это не свидетельство его, по меньшей мере, высокой незаурядности?
Буржуазность? Ее отнюдь не стыдился сам император Наполеон. По собственным признаниям, он и всю свою политику строил в расчете на вящую прибыль отечественной коммерции и промышленности. Но это на словах. А вот летят в порыве безудержной храбрости (тужур!) на огнедышащий вулкан батареи Раевского плотные массы французских кирасир – как летели до этого в десятках других сражений. Сколько их там вернется из этого пекла, многим ли доведется, хотя бы в преклонных летах, напялить теплый домашний колпак и подсчитывать проценты с ценных бумаг? «Гусар, доживший до тридцати лет, это не гусар, а дерьмо». Этот афоризм изрек маршал Ланн, не постеснявшийся, однако, дожить до сорока – когда ему оторвало ноги австрийским ядром. Его великий начальник тоже любил афоризмы. «Хороший государственный служащий не должен доживать до пенсии». Сам-то он до пенсии дожил – до острова Святой Елены. Хотя враги еще в 1813 году предлагали ему по-хорошему угомониться и мирно сосуществовать в довоенных границах. А он – ни в какую.
Не мелочны и не расчетливы были защитники баррикад, моряки дальнего плавания, вспыльчивые дуэлянты – невольники чести с аристократическим тиком… Хотя порою действительно – поглядит по сторонам в спокойную пору в тихом городке путешественник, и признает: нет страны более буржуазной.
Тому же стороннему наблюдателю французы покажутся иногда взбалмошными позерами. «Мне надо сосредоточиться», – они и это произнесут, эффектно рисуясь. Не верится, что вслед за этим можно нырнуть на какую-то душевную глубину. Но чего достигли французские гении вот так вот театрально сосредоточась – надеюсь, рассказывать не надо. Мы же с вами интеллигентные люди…
А возьмите эротизм французов. Какая такая неземной силы, всеобъемлющая любовь светилась, по свидетельствам всех очевидцев, в глазах святой Орлеанской Девственницы Жанны д’Арк – та любовь, что взвела ее на костер? Соглашусь, что это пример слишком высокий. Но представляется, что не запросто, а как-то по-особенному, одухотворенно поднимались из теплых постелей, от сладко посапывающих возлюбленных, Антуан де Сент-Экзюпери и его бесшабашные товарищи-летчики – и усаживались за штурвалы тщедушных почтовых самолетиков. На которых перелететь океан и перевалить через Анды вероятность не больше, чем у маркиза вернуться с дуэли.
Миллионы подобных примеров, из которых следует фундаментальный вывод: в высших своих проявлениях любовь француза сама ищет соседства со смертью. Так повелось с незапамятных времен, когда еще и французов не было, а были галлы (кельты).
«Любовь (имеется в виду сексуальная. – А.Д.) и голод (или жадность. – А.Д.) правят миром». Хорошо сказано (кажется, кем-то из приверженцев психоанализа). Возможно, действительно правят. Значительной частью мира и значительной частью французов. Но не миром и тем более не Францией. Потому что были и те, кто, раздираемые своею противоречивостью, породили несравненную французскую культуру и разыграли великую драму французской истории.
О-ля-ля!
Провинции Франции на празднике «Юманите» (Ж. Эффель)
Так кто же они, французы? В прямом смысле – вопрос, конечно, глупый, потому что ответ бездонен, а значит, отсутствует. Но, по крайней мере, откуда они взялись?
Была такая индоевропейская общность народов. Пару десятков тысяч лет назад (может, больше, может, меньше) стала складываться где-то в бескрайних степях и лесостепях Евразии. Где именно – разброс мнений так же широк, как степи – от северного Причерноморья до южных отрогов Гималаев. Но где бы то ни было, у некоей совокупности племен сложился общий язык – праиндоевропейский (лингвистам и историкам удалось реконструировать нечто правдоподобное). Схожие культуры, схожие верования. Не одинаковые, конечно. И о каком-то политическом единении речь не идет, разве что о сосуществовании в близком и тесном соседстве племенных союзов (не без периодического мордобоя между собой, разумеется).
Потом эта общность стала растекаться по белу свету. Кто-то ушел в Индию – позднейшая наука окрестила их индоариями. Кто-то, чтобы далеко не ходить, осел на Иранском нагорье и в его окрестностях (древние иранцы). А значительная часть двинулась на запад, в сторону Европы – с ответвлениями на Кавказ, в Малую Азию, на Ближний Восток.
Впрочем, это было рассредоточение очень предварительное. Потом кого куда только не носило. И общность та превратилась разве что в языковую, в одну из самых крупных языковых семей. Хотя скажи людям попроще, к примеру, из таджиков, армян и датчан, что у них в языке много общего – подумают, что над ними шутят. Уж очень разные были судьбы у индоевропейцев – на марше и на новых местах.
Западный поток можно как-то отследить по письменным источникам других народов. Так что известны имена племен, племенных объединений, а то и государств. Есть и хронологические наметки. К XVIII веку до нашей эры в Восточной Анатолии (ныне – азиатская Турция) стало образовываться Хеттское царство. Освоившись на новом месте, хетты все шире стали расправлять плечи и выше задирать нос – в XIII веке до нашей эры видим их атакующими египетские владения в Сирии, где их с большим трудом сдержал фараон Рамсес II. Но – немного столетий спустя Хеттское царство само сделалось жертвой завоевания. Отличились загадочные «народы моря» – предположительно, сброд со всего Средиземноморья, но стержнем его, скорее всего, были греки (тоже индоевропейцы). Эти надолго закрепились на Ближнем Востоке под именем филистимлян, и Палестина – топонимическая память о них (это будто бы их, согласно Ветхому Завету, крушил ослиной челюстью еврейский коммандос Самсон). Что удивляться, сброд в определенных обстоятельствах бывает весьма конструктивен. Непотребное разноплеменное скопище основало Рим (чего стоит бандитское «похищение сабинянок» – во время праздника, на который специально зазвали ради такого дела соседнее племя). И, сделав предусмотрительные оговорки, спросим: а что, собственно, такое Соединенные Штаты Америки?
С IX века до нашей эры известно государство Урарту, созданное предками армян – сначала на Армянском нагорье. Потом оно вошло в боевое соприкосновение с Ассирией в Месопотомии и поближе к Средиземноморью (кстати, в средние века Великая Армения простиралась до Ливана включительно).
В XIV веке до нашей эры проявляет себя ахейское (древнегреческое) Микенское царство, а за сотню лет до этого ахейцы проникли на Крит и изрядно подкосили процветавшую там прекрасную минойскую цивилизацию – правда, при этом взяли из нее много хорошего.
Наверное, где-то в эти же времена греческие племена (не только ахейские) ушли на Балканы, латинские на Апеннинский полуостров. В Подунавье, в Прикарпатье и в очень широких их окрестностях, вплоть до Среднего Днепра и Вислы, расположились славяне. Балты, как можно догадаться, взяли курс на восточную Прибалтику (кто дошел – стали предками латышей и литовцев, но дошли не все: отставшие, кто уцелел, были ассимилированы, по большей части славянами).
Рейн, Скандинавия – стали опорными географическими координатами драчливых германцев. И не обидели себя землицей разместившиеся как поблизости от них, так и в дальнем отдалении племена кельтов. Они больше всех интересны для нас, потому что кельты – это в том числе и галлы, а галлы – это этническая основа (субстрат) будущих французов.
Вот в самом общем виде картина расселения индоевропейцев по Европе и Средиземноморью.
Кельты – это тоже понятие широкое и многообразное. Опять же, множество племен с разными судьбами. Но с родственными языками и культурой.
Ареал их расселения необыкновенно обширен. Британские острова, север и запад Пиренейского полуострова, Галлия (по-нынешнему: Франция, Бельгия, Нидерланды, южная Германия, Швейцария, Северная Италия), Богемия (Чехия), земли по Дунаю (там, где теперь Австрия и Венгрия), Балканы (Болгария).
По ходу истории еще и не туда заносило. В Малую Азию (племя галатов – им адресовал одно из своих посланий апостол Павел. В Турции и сейчас бытует название области Галатия. И команда футбольная есть «Галатасарай»). В Бессарабию, в Прикарпатье (есть даже версия, что «Галиция», «Галич» – от галлов. Но это скорее что-то из разряда раннего оранжевого бреда).
Кельтское изображение быка на камне
Такое глобальное расселение кельтов объясняется во многом тем, что они очень быстро множились и постоянно были заняты поиском плодородных земель. Каждый год наступала «священная весна»: пора, когда юноши-разведчики отправлялись присматривать места для новых поселений. Переселялись роды, общины, племена – вплоть до Малой Азии, как мы видели.
Теперь о галлах – о племенах, расположившихся от Пиренеев и южных альпийских предгорий до Рейна. О них сведений не очень много. «Отца истории» Геродота, несравненного информатора о древних народах, увы, тянуло все больше на Восток. У него читаем о египтянах, скифах, персах и прочих, а по интересующему нас вопросу всего лишь: «Кельты же обитают за Геракловыми Столпами по соседству с кинетами, живущими на самом крайнем западе Европы» – это он, надо думать, об иберийских кельтах, о галлах же – вообще ни гугу.
Первая развернутая информация о галлах появляется в связи со знаменитыми событиями IV века до нашей эры, когда «гуси Рим спасли». И где-то тогда же появился этноним «галлы»: от латинского «петухи». Забияки, любители эффектного и яркого.
Подробнее всего можем прочитать об этом у Плутарха, в жизнеописании римского полководца Камилла, который отразил нашествие галлов на свой родной город. Из этих страниц можем почерпнуть много примечательного, в том числе кое-что о довольно продолжительном предшествующем периоде.
Великий историк пишет о галльских племенах, расселившихся между Пиренеями и Альпами, т. е. по средиземноморскому побережью: «Спустя долгое время им удалось в первый раз попробовать вина, привезенного из Италии. Вино так понравилось им, все так обрадовались новости испытанного удовольствия, что вооружились, взяли с собой родных и двинулись по направлению к Альпам, ища землю, которая производит такие плоды. Всякую другую они считали неплодородной и невозделанной».
Далее, что присуще Плутарху, следует довольно анекдотическая, зато занятная подоплека такого разворота событий. Оказывается, вино галлам не без намерения привез этруск Аррунт (Этрурия – в северной Италии), у которого перед этим на родине самым подлым образом отбил жену молодой богач Лукумон. Лукумон был сиротой, жил у Аррунта как у опекуна, и вскоре отблагодарил за все хорошее – завел шашни с его женой. Дошло до того, что любовники не хотели уже соблюдать никаких приличий и ничего не скрывали. Опекун обратился в суд, но, как во всяком цивилизованном обществе (этруски жили именно в таком), очень многое решали деньги. Кончилось тем, что Аррунта же и приговорили к изгнанию.
Тогда несчастный муж устроил галлам помянутое угощение и заодно намекнул, где такой благодати вдоволь. Галлы двинулись в страну этрусков, раскинувшуюся между Альпами и побережьями Адриатического и Тирренского (Этрусского) морей. Страна была сплошным садом, с огромными пастбищами, обильно орошаемая реками. Там были большие города, приспособленные для безбедной, роскошной жизни. Галлы вломились туда, оттеснили прежних хозяев и зажили в свое удовольствие среди вожделенных виноградников.
Через какое-то время, то ли расплодившись, то ли еще почему, пришельцы двинулись еще дальше и осадили очередной этрусский город – Клузий. Клузийцы отправили гонцов в Рим, умоляя избавить их от варваров.
Бронзовый кабан
Римские посланники явились в стан осаждающих, попросили объяснить, за что они ополчились на этот город. И тогда галльский вождь Бренн изрек с ухмылочкой знаменательные слова (или это слова самого Плутарха – но все равно они очень содержательны как характеристика эпохи): «Клузийцы обижают нас: они могут обрабатывать только небольшую часть своей земли, но хотят владеть большею. Мы иноземцы, нас много, мы бедны, а они не хотят поделиться с нами. Так и вас, римляне, обижали раньше альбанцы, фиденцы, ардейцы, теперь же обижают вейцы, капенцы и многие из племен фаллисков и вольсков. За это вы объявляете им войну – и если они не уступят вам части своих владений, обращаете в рабство, грабите их землю, разрушаете города.
Но вы не делаете ничего дурного и несправедливого: вы следуете лишь древнейшему из законов, закону, на основании которого собственность слабого принадлежит сильному – начиная от бога и кончая животным. Природа внушила сильнейшему иметь больше, нежели слабейшие. Полноте жалеть осажденных клузийцев, иначе вы научите галлов, в свою очередь, жалеть, сострадать тем, кого обижают римляне».
Дедушка Крылов выразил это более кратко и емко: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
Дальнейший разворот событий был быстрым. Римские послы проникли в Клузий, стали ободрять горожан на дальнейшую оборону – ясно было, что миром кончить дело не удастся. Произошла очередная стычка под стенами города, один из послов ввязался в нее, убил знатного галла и снял с него доспехи. Сородичи убитого узнали его, и «казус белли» был исчерпывающий: «римлянин нарушил общие, чтимые всеми людьми права и законы – явился в качестве посла, ведет же себя, как неприятель». Бренн снял осаду с Клузия и повел войско на Рим.
Далее – первое сражение. Римляне разгромлены, галлы идут прямо на их столицу. Защищать город практически некому, жители покидают его. Только небольшой отряд воинов и наиболее патриотично настроенные из граждан укрываются в крепости на вершине высокого и крутого холма Капитолия.
Да еще совершают подвиг седобородые старцы-сенаторы: усаживаются в своих креслах из слоновой кости на Форуме, на ступенях перед зданием Сената. Сидят недвижно, с длинными посохами в руках. Ворвавшиеся в город галлы поначалу опешили: не статуи ли это на самом деле? Но вот один из захватчиков решился наконец – дернул старика за бороду. Тот огрел негодяя посохом, в ответ – смертельный удар меча, и все героические старики были перебиты.
Капитолий осажден наглухо, положение тяжкое, голод. Тем временем римским диктатором избирается опальный (из-за внутренних дрязг) полководец Камилл. Но он требует, чтобы избрание, в соответствии с традицией, подтвердили осажденные на Капитолии: сейчас это единственные полноценные граждане Рима, все остальные – изгнанники.
Одному юноше удается проникнуть в твердыню по почти отвесной скале, получить требуемое подтверждение и вернуться обратно. Камилл начинает готовить войско.
На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Франция. Большой исторический путеводитель», автора Алексея Дельнова. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанру «Путеводители». Произведение затрагивает такие темы, как «великие правители», «история франции». Книга «Франция. Большой исторический путеводитель» была написана в 2010 и издана в 2010 году. Приятного чтения!
О проекте
О подписке