– Вовсе нет, милая мадемуазель! Мы в Эксавеле совершенно по-другому смотрим на этот вопрос! Может быть, – вдруг сказал он, – вы будете столь любезны, что примете мое приглашение и посетите замок? Завтра мы будем отмечать День Белых дубов, и я собираю гостей.

– Но вы же совсем нас не знаете!

– Отчего же, разве мы уже не познакомились? Разве я не барон, – хмыкнул Сен-Мар, – чтобы решать, кому показывать красоты нашего фамильного гнезда?

– Что такое День Белых дубов? – спросил Диего.

Барону явно не понравилось, что какой-то брат напомнил о своем существовании, но он все же снизошел до ответа:

– Это день, в который Эксавель потерял свою корону и перешел под протекторат Мейстрии. Как видите, мы ничуть не против тех, кого Дейр называет мятежниками.

– Тогда, пожалуй, мы примем ваше приглашение. Спасибо, – церемонно ответила Диана. – Вы подниметесь с нами на утес? Управляющий обещал нам прекрасные виды.

– К сожалению, нет, милая мадемуазель, меня ждут дела в Лиде. Но я буду рад увидеть вас вновь. Мой камердинер доставит вам приглашение.

С этим барон распрощался, вскочил в седло и пришпорил коня. Вскоре и Сен-Мар, и его молчаливые спутники скрылись вдали. Диана проводила их задумчивым взглядом и пробормотала:

– Надо же, как похож. Почти одно лицо с…

– Не думаю, что миледи понравится, если мы будем это обсуждать, – поспешно перебил сестру Диего. – Ты заметила его охрану? Вооружены до зубов! Чего он так боится в своих же владениях?

– Крестьянского восстания, – фыркнула Диана, – как истинный аристократ. Но главное, что нас пригласили внутрь. Считай, полдела сделано!

– Я бы не спешил так радоваться. Барон не позволит нам шастать по его замку с обыском.

– Ну, применим парочку заклинаний и обезвредим.

– Смотри, как бы он нас не обезвредил. От него несет магией, как от типа в черном плаще.

Диана присвистнула:

– Ого! Барон полон сюрпризов!

– Еще каких. Думаю, видов с нас на сегодня достаточно. Нужно вернуться в деревню и отыскать того мужика в плаще. Он крутится здесь точно неспроста.

Илара, Эмильетта

Настроение его преосвященства было превосходным. Допрос пленного не занял много времени (Джен Рейден была в ударе, и бедолага сознался практически во всех грехах, начиная со времени раннего детства), к тому же оказался очень результативен. Разумеется, никто в Ордене не посвящал мелкую сошку в какие-либо подробности, но и того, что рассказал юный бартолемит, было вполне достаточно, чтобы закинуть удочку.

Однако на рыбалку Саварелли отправился не один. Точнее, он думал, что один, но у церкви Сан-Паоло обнаружил ведьму. Она стояла перед высокими темными дверьми и, задрав голову, рассматривала круглый витраж в стрельчатом своде портала.

– Странно, – сказала Джен, не дожидаясь, пока кардинал ее поприветствует, – что бартолемиты могут сюда войти, а я не могу. И все потому, что у них есть их поганые душонки, а у меня – нет.

– Вы даже не попробуете?

– А толку? Я не могу даже дотронуться до двери, не то что порог переступить. Но этот малолетний уродец тут был, и не один. Шайка действительно собиралась в церкви. – Ведьма втянула носом воздух. – Запах портала чувствуется до сих пор, даже здесь.

«Совсем страх Божий потеряли, черти проклятые!» – негодующе подумал кардинал и осторожно толкнул дверь. Она была не заперта, и Саварелли ступил под прохладные своды старинной церкви. По центральному нефу тянулись ряды пустых скамей, чуть трепетали огоньки свечей, витражи окрашивали утренний свет в цвета драгоценных камней.

Кардинал перекрестился и на несколько секунд обратил мысли к Богу. Ведьма, нетерпеливо сопящая за плечом, мешала сосредоточиться, но не торопила его. Закончив с краткой молитвой, Саварелли направился по проходу между скамьями к лесенке, что вела в каморку священника. Знал ли местный падре, кто и зачем посещает его храм? Как сообщили кардиналу братья из местной инквизиции, настоятелем здесь был восьмидесятитрехлетний отец Джулиано Маринери, так что, с одной стороны, он уже мог давно отрешиться от всех земных соблазнов, а с другой – бартолемитам всегда есть что ему предложить: молодость и крепкое здоровье огромный искус, когда человеку восемьдесят три.

Едва коснувшись ногой первой ступеньки, Саварелли уловил некий малоприятный запашок. Его преосвященство достал из кобуры револьвер и ускорил шаг.

Дверь в крошечный кабинетик оказалась приоткрыта. Кардинал осторожно толкнул ее, заглянул внутрь и со вздохом пробормотал:

– Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen^[6].

Отец Джулиано лежал, распластавшись в кресле, и взгляд его был устремлен в потолок. Священник был мертв уже несколько дней, потому вид его стал достаточно непригляден, а от запаха, сконцентрированного в маленьком непроветриваемом помещении, кардинала затошнило.

Саварелли извлек из кармана амулет, обнаруживающий чары, покачал из стороны в сторону, но ничего магического на месте преступления не было. Кардинал прикрыл дверь, поспешно спустился с лестницы и пересек неф.

– Ну что? – спросила ведьма.

– Священник умер.

– От чего? – встрепенулась Джен.

– От пули. Никаких следов магии. Осторожные, сукины дети. Я осмотрю его кабинет и церковь изнутри, а вы – снаружи. Можете допросить жителей окрестных домов, – после некоторого колебания добавил кардинал. – Только не усердствуйте чрезмерно.

– В смысле – чрезмерно?

– В смысле как с юным бартолемитом. Помните, что большинство свидетелей – невинные люди.

– Ох, ну ладно, ладно, – пробурчала сеньорита Рейден. – Насилие – самый эффективный метод, но раз уж вы так настаиваете… А потом?

– Встретимся здесь.

Джен кивнула и сбежала по ступенькам, оставив кардинала один на один с местом преступления и надеждой на то, что наставления Натана Бреннона не прошли даром и свидетели отделаются только сильным испугом. Саварелли любил беседовать с бывшим комиссаром и обмениваться опытом, хотя состояние бессмертной души Натана вызывало у него серьезные опасения (а что до души сеньоры Шеридан – то там уже были не опасения, а настоящий ужас).

Оставшись один, кардинал снова обвел церковь взглядом, но пока что никаких следов разорения видно не было. Однако не зря же сообщники юного бартолемита остались здесь после того, как он ушел, – и не без причины убили священника. Падре мог им помешать – но в чем?

Его преосвященство вернулся в кабинет и открыл узкое стрельчатое окошко. Отец Джулиано погиб мгновенно от точного выстрела в лоб, причем из орудия небольшого калибра. Все вокруг было удивительно нетронутым: на столе лежали недописанное письмо племяннице и зачерствевшая булочка, в чае плавала муха, несколько новых книг, только что из книжной лавки, высились слева от тела, а справа стоял невысокий секретер, где находились бухгалтерские книги прихода и прочие документы. Отец Джулиано держал все дела в порядке, и даже убийство этот порядок не потревожило.

«Что довольно странно», – подумал Саварелли. Если падре застигли и убили в кабинете, где он мирно работал, то он мог даже не заметить вторжения в его церковь, тем более что, по словам пленного, его беседа со старшими товарищами по Ордену длилась минут пять, не больше. Был ли этот храм задействован неслучайно, и бартолемиты не хотели, чтобы священник поднял шум, обнаружив их, или же напротив – они зашли в первое попавшееся здание? Но тогда почему бы не выбрать для совещания пустующие склады на окраинах Эмильетты?

Кардинал, впрочем, прекрасно знал, что ценности в храме могут быть не только материальными и ювелирными. Он выкатил секретер на середину комнаты и принялся последовательно выдвигать все ящики, пока не нашел метрическую книгу. Увесистый массивный том в тисненом кожаном переплете кто-то небрежно положил поверх накладных на починку крыши. Кардинал бережно извлек книгу и вышел из кабинета. Дышать тут было тяжеловато.

Саварелли присел на скамью около лампады и принялся листать том, записи в котором начинались с 1791 года. Страницы, заполненные датами рождений, свадеб, похорон и отметками о сиротах, оставленных на пороге, тихо шелестели под пальцами кардинала. Долистав до начала девятнадцатого века, он наконец заметил что-то странное и перевернул книгу так, чтобы рассмотреть корешок. Там были видны несколько мелких обрывков сверху и снизу. Саварелли открыл книгу на этом месте и обнаружил, что три страницы грубо вырваны. До и после следовали записи начала нынешнего столетия, и в них не сообщалось ничего необычного.

«Неужели только ради этого…» – гнев поднялся в душе, но кардинал усмирил его, хотя это всегда давалось ему нелегко. Он снова поднялся в кабинет и с сочувствием взглянул на убитого старика. На его столе еще лежало письмо племяннице, которой он с извинениями писал, что здоровье не позволит ему приехать, – он не успел написать для чего, пуля оборвала его на полуслове.

«Stronzi!^[7]» – в ярости думал кардинал. Могли же не убивать! Но они всегда выбирают самый простой и безжалостный путь.

Заметив в ворсе старенького ковра металлический блеск, он наклонился и увидел ключи. Они подошли к сейфу, где лежали другие метрические книги, более старые, – каждая бережно завернута в бархат, перевязана шелковым шнуром, к которому крепилась бирка с краткой хронологической справкой, заполненной мелким почерком отца Джулиано. Однако, осмотрев книги, Саварелли понял, что их не трогали – значит, для бартолемитов представляла интерес только одна, самая новая. Как бы узнать почему?

Кардинал сунул книгу под мышку и еще раз осмотрел кабинет, досадуя, что у него нет такого опыта в обычном расследовании, как у Бреннона. Комиссару место преступления сказало бы намного больше.

После потери Фаренцы к ним поступили в рекруты две дюжины иларских полицейских, и Натан с некоторым скрипом принял их в ряды Бюро-64. Саварелли решил отправить сюда двоих или троих, чтобы они осмотрели церковь и применили к делу навыки, которые им привили риадские коллеги.

Он покинул кабинет, спустился по лесенке и с изумлением обнаружил Джен посреди нефа. Она, как кошка, завороженно смотрела в пустоту и иногда принюхивалась.

– Как вы вошли?

– Храм осквернен после убийства. Могу войти, могу выйти.

– Так почему же вы сразу не попытались?

– Потому что это больно, черт побери! Я даже за дверную ручку не стану хвататься. Хотя теперь мне-то можно. – Джен кивнула на пустое место: – Здесь был портал. Через него вошли старшие бартолемиты и через него же, скорей всего, ушли. Я опросила местных, но они видели только нашего парня, который сразу из церкви умотал к станции дилижансов – на своих двоих, что странно. Им бы наоборот поступить: его через портал к нам, а самим свалить ножками, чтобы мы их не отследили.

– А вы можете отследить? Портал?

– Да.

– Тогда займитесь этим. Я пока что вызову агентов, которые ранее работали в полиции, а затем разберемся вот с этим, – кардинал показал ведьме книгу.

Глаза Джен заинтересованно округлились:

– Падре увлекался магией?

– Нет, это церковная метрическая книга. Бартолемиты убили его ради трех страниц, которые вырвали из этой книги, и я намерен выяснить, что же там было.