Цитаты из книги «Юмор – это серьезно. Гоголь, Крылов, Фонвизин, Салтыков-Щедрин и Грибоедов»

Вопрос Фонвизина: «Отчего у нас не стыдно ничего не делать?» – не был, конечно, праздным, и, сопоставляя его со сказанным, можно поверить его словам в оправдании: «Разумел я, отчего праздным людям не стыдно быть праздными».

Другой вопрос, которого коснулся Фонвизин в «Недоросле», – воспитание. Князь Вяземский говорит, что ему указывали двух, трех стариков в провинции, которые, по преданию, послужили «подлинниками» Митрофанушки. Это было в двадцатых годах. Нескоро еще эти недоросли исчезли, и, конечно, среди юношей первой половины нашего века еще много было подобных ж

Зато «безнравственные» лица в комедии Фонвизина живут своею собственною жизнью

Впрочем, и почти в середине нашего века приходилось доказывать, что нравоучение мешает художественному изображению, ссылаясь, как это делает князь Вяземский, на слова Шлегеля: «Поэт должен быть нравствен, но из сего не следует, что все лица его должны постоянно поучать».

Сатире приходилось, однако, бороться с направлением дидактическим. Противники ее говорили, что сатира ожесточает нравы, а исправляют их нравоучения.

Подлинники» и материал для «Недоросля» Фонвизин позаимствовал уже готовыми из журнальной сатиры и комедий самой Екатерины

Как и сам Фонвизин, его «идеалы» – Правдин, Стародум, Милон, Софья – все «умны», порядочны, но холодны, чересчур благоразумны и заученным манером излагают господствующую теорию «просвещенного деспотизма». Казалось бы, у Фонвизина были под рукой прекрасные «подлинники» новых людей, таких как князь Козловский и др. Хотят видеть в Стародуме портрет Новикова, но это лицо у автора совершенно неживое, это идеал резонера, а в наше время его можно назвать ходячим фонографом, так как большая часть его речей есть повторение чужих лоскутков.

Принадлежность к масонству требовала серьезности мысли и чувства и известного настроения, к которому Фонвизин как раз был совершенно неспособен. Здесь обряд строго соединялся с нравственным обязательством, тогда как видимая набожность Фонвизина ни к чему его не обязывала, как показывает его собственное «Признание».

К числу явлений, вызванных нравственным движением века, принадлежало масонство. Движение это было не свободно от крайностей, приблизивших его впоследствии к обскурантизму, но во времена Новикова оно было сильным образовательным средством и поэтому занимает почетное место в истории нашего общественного просвещения. Любовь, взаимное общение, стремление к гуманности и равенству были присущи этому явлению.

Правительство часто содействует, но и личная инициатива очень сильна. Ломоносов узнает свое призвание лишь в Германии. «Баснословно чудесными путями, чуть не пешком, перекочевывает в Голландию и потом в Париж другой основатель нового стиха – Тредиаковский; к выезжим французам идет в науку Сумароков, к немцам – Федор Волков. И когда они приходят к сознанию, что пора ученья и скитанья для них прошла, они закладывают фундамент обновленной словесности, внося каждый, по мере способностей, свой вклад: Кантемир – свои сатиры, Ломоносов – научную пропаганду и торжественную лирику, Тредиаковский – стихосложение, Сумароков – трагедию, Волков – национальную сцену.