Вода в чайнике закипела, Ира достала чашку, бросила в нее пакетик французского чая с васильками и с сожалением отметила, что коробка быстро пустеет. Она купила этот чай в Париже месяц назад, когда ездила на майские праздники отдыхать вместе с Натальей и всем ее семейством. Чай ей очень понравился, и теперь Ира корила себя за то, что купила всего две упаковки. Как ни экономь, а все равно скоро закончится. После того, что случилось в субботу, было решено не оставлять Руслана одного, пока ситуация с его женой не разъяснится. И Ира на правах старой знакомой взяла это на себя. Заскочила домой, побросала в сумку самое необходимое – туалетные принадлежности, косметику, таблетки от аллергии, коробочку с заменителем сахара, смену одежды, зарядное устройство для мобильного телефона. И чай свой любимый прихватила. Руслана жалко – просто до спазмов в горле. Плохо еще, что он совсем не пьет, привычки такой не имеет. То есть рюмку поднять может, когда за общим столом сидит, но не о рюмке сейчас речь, а о том, чтобы выпить как следует и снять напряжение, расслабиться, отключиться. А Руслан не умеет. Не приучен. Всю ночь с субботы на воскресенье он провел в милиции, где его по двадцать раз спрашивали об одном и том же, потом Ира отвезла его сюда, в квартиру Наташиного сына, и сидит с ним, ждет у моря погоды. В воскресенье сюда милиционеры приезжали, опять терзали Руслана вопросами, мол, нет ли у его жены знакомых в Москве, да не могла ли она обидеться на него и уйти к ним, да не угрожали ли ему, не требовали ли чего, и все в таком духе. Потом снова наступила ночь, но у Руслана сна ни в одном глазу, то мечется по квартире, то сидит неподвижно, раскачиваясь и обхватив руками голову, то вдруг начинает говорить без остановки. И Ира не спит, успокаивает, как может, утешает, строит оптимистичные прогнозы. Только толку-то от всего этого – чуть с каплей. Сегодня утром она не выдержала и заснула, часа два проспала, а Руслан так глаз и не сомкнул. Слава богу, хоть к вечеру задремал. А телефон все молчит…

Ира не выдержала, достала сотовый телефон, набрала номер Натальи.

– Ну что? – вполголоса спросила она, стараясь говорить потише.

– Ничего. А у вас там как?

– И у нас ничего. Натуля, почему они не звонят? Чего ждут?

– Может быть, выжидают, когда Руслан рассудок потеряет от волнения. Надеются, что он станет сговорчивее. А может быть, Яну и в самом деле никто не похищал. Ты же знаешь, они поссорились в субботу вечером…

– Так куда она могла деться? – Ира не заметила, как повысила голос. – У нее в Москве никого нет, кроме нас. Ни одной знакомой души. Она здесь никогда раньше не бывала. Милиционеры сказали, что проверили все гостиницы – ее нигде нет. Так где она, если ее не похитили? Мы тут уже самое плохое думаем…

– Что ты имеешь в виду? – строго спросила Наталья.

– Что Янки вообще уже… ну, что ее нет, – выдавила Ирина.

– Это кому из вас пришла в голову такая мысль?

– Руслану… Он уже чего только не передумал. И что она с любовником сбежала. И что ее убили. И что у нее внезапно сделалось умственное помешательство, она забыла, кто она, где живет, зачем здесь находится. Бродит где-нибудь по Москве и не знает, куда идти. Натуля, как ты думаешь, ее ищут? Или так только, видимость создают?

– Ириша, возьми себя в руки, – еще строже произнесла Наталья. – Ситуация действительно тяжелая, но ты не должна ее усугублять. Я тебя отправила к Руслану для того, чтобы ты оказала ему моральную поддержку, а вовсе не для того, чтобы ты поддавалась панике. Если ты немедленно не прекратишь накручивать себя и его, я приеду и буду сама с ним сидеть, а тебя отправлю домой. Ты меня поняла?

Ира ничего не имела против того, чтобы Наталья приехала. Более того, она сейчас хотела этого больше всего на свете. Так уж повелось в ее жизни, что в тяжелой ситуации Наталья всегда была рядом и подставляла плечо или протягивала руку. И сейчас присутствие старшей подруги, которая ее вырастила и воспитала, было Ирине совершенно необходимо. Но она понимала, что просить Наталью приехать – верх эгоизма. Она сама издергана донельзя, сегодня ее несколько часов допрашивал следователь, а до этого забрасывали вопросами какие-то другие милиционеры. Она тоже не спит и с ума сходит от тревоги. А ведь у нее муж и сын, не может же Наталья их бросить и снова мчаться на подмогу своей воспитаннице. Воспитаннице-то, слава богу, уже тридцать один, чай, не девочка, дважды замужем побывала, институт закончила, в нескольких картинах снялась, а все по привычке к Наталье тянется, когда на душе тяжело.

– Я поняла, Натулечка, – покаянно пробормотала Ирина. – Я постараюсь вести себя правильно. Только ты сразу же позвони, если что-нибудь станет известно, ладно?

Она залпом допила остывший чай, открыла холодильник и с огорчением убедилась, что еды почти никакой не осталось. То, что Янка купила и приготовила в субботу утром, к вечеру понедельника оказалось полностью съеденным. Гостеприимная Ира предложила приехавшим в воскресенье оперативникам чай с бутербродами, они не отказались, смущенно признавшись, что работали всю ночь и голодны как волки. У самой Иры на нервной почве сделался зверский аппетит, да и Руслан тоже что-то поклевал, он есть совсем не хотел, но Ира его заставляла. Вот и доклевались… Даже хлеба нет ни кусочка. Надо бы выскочить в магазин, здесь совсем рядом, на углу, есть круглосуточный.

Ирина вырвала из записной книжки чистый листочек и быстро написала: «Я вышла в магазин, через пятнадцать минут вернусь, не беспокойся. Ира». Немного подумала и поставила время: 21.40. Если Руслан проснется, то по крайней мере не испугается, что она ушла давно и тоже пропала. Тихонько прокравшись в комнату, Ира положила записку рядом с диваном, на котором в неудобной позе прикорнул Руслан, взяла ключи и вышла из квартиры, стараясь не щелкать замком.

В магазине она купила сыр и копченое мясо для бутербродов, хлеб, яйца, творожную массу с изюмом, несколько сладких булочек и банку джема из черной смородины. Поразмышляв, добавила к этому две полуторалитровые бутылки воды без газа для себя и две с газом – для Руслана, а также несколько тяжелых, по полкило, плиток шоколада. Шоколад хорош в стрессовых ситуациях, когда есть не хочется и в горло ничего не лезет, а силы надо чем-то поддерживать. Сложив покупки в несколько пакетов, Ира подхватила их и невольно охнула: поклажа получилась внушительной, одной воды шесть литров. И шоколада килограмма два. И все остальное тоже свой вес имеет. Хорошо, что до дома недалеко, метров двести, не больше.

Возле подъезда с ней почти столкнулся какой-то парень.

– Не тяжело? – слегка насмешливо спросил он. – Может, помочь?

– Перебьешься, – грубо бросила ему Ира и нырнула в подъезд, тут же мысленно упрекнув себя в беспечности. Ну как так можно? Парень явно собрался пристать к ней, а она прямо у него на глазах входит в подъезд, в котором нет консьержки. А ну как он сейчас рванет следом за ней и при помощи легкой физической силы постарается объяснить ей, что разговаривать с незнакомыми мужчинами нужно вежливо? Совсем с ума сошла!

Ожидая лифт, она испуганно прислушивалась к звукам у себя за спиной, но ничего не произошло. И только когда двери лифта стали закрываться, Ира услышала, как кто-то вошел в подъезд. Боже мой, ну она точно полная идиотка! Это же милиционер, который наблюдает за домом на тот случай, если кто-то захочет принести записку Руслану от похитителей. Ведь вчера еще их предупредили, что кто-то из работников милиции обязательно будет рядом. От осознания собственной глупости Ира даже рассмеялась. Потом, вспомнив об убитом водителе Тимурчике и о пропавшей Яне, снова погрустнела.

Руслан так и не проснулся, пока она ходила в магазин, но резко открыл глаза и вскочил с дивана, едва Ира переступила порог.

– Что? – напряженно спросил он, вглядываясь в ее лицо. – Кто-то приходил? Я слышал, как дверь открывалась. Принесли письмо? От Яны?

– Да нет же, это я пришла. Я в магазин бегала, у тебя в холодильнике пусто.

– А от Яны ничего? Никто не звонил?

– Нет. Ложись поспи, тебе надо отдохнуть, – ласково сказала Ира.

– Я не хочу спать.

– Тогда пойдем чаю выпьем, я бутерброды сделаю.

– Не хочу, – упрямо повторил Руслан.

– Надо, – жестко произнесла Ира, памятуя наказ Натальи не рассиропливаться и не потакать упадническим настроениям Руслана.

– Я не буду есть.

– Будешь, – она примирительно улыбнулась, – куда ты денешься. Я понимаю, что тебе ничего не хочется, но кушать все-таки надо обязательно. Мало ли как ситуация будет складываться, ты должен быть готов к любому повороту, и тебе могут понадобиться силы. Оттого, что ты ослабеешь или заработаешь гастрит, никому лучше не будет.

Руслан стоял перед ней, такой несчастный, такой маленький – на целую голову ниже рослой Ирины, со спутанными волосами и в очках с толстыми стеклами, и Ира с трудом удерживалась от порыва обнять его, как сына или младшего брата, прижать к себе, утешить, защитить. Они ровесники, ему тоже тридцать один, а Ира отчего-то продолжает относиться к нему как к маленькому мальчику, нуждающемуся в ее помощи и поддержке. Еще десять лет назад, когда они впервые встретились, Ира уже была в разводе после первого брака и много чего повидала и испытала в жизни, в том числе раннее сиротство, венерологические диспансеры, аборты и лечение от алкоголизма, а Руслан был таким трогательно-наивным и чистым, и девушка ощущала себя рядом с ним полнейшей старухой, циничной и разочарованной в жизни. С тех пор ее отношение к Руслану как к младшему и неразумному так и не изменилось. Какая же Янка дурочка, ревнует его к Ире!

Она крепко ухватила Руслана за руку, и он покорно поплелся за ней на кухню. Ире удалось заставить его взять в руки бутерброд с копченой грудинкой, и Руслан машинально начал жевать.

– Как ты думаешь, Яна могла меня бросить? – спросил он неожиданно спокойно.

– Могла, – так же спокойно ответила Ира, хотя внутри у нее все сжалось от сочувствия к нему. – Любая женщина может бросить любого мужчину, в этом нет ничего невозможного.

Она сама не верила в то, что говорила. Ну как это так – взять ни с того ни с сего и бросить мужа, отца своих двоих девочек? И потом, Янка так отчаянно ревновала его, как не ревнуют женщины, имеющие любовников на стороне. Хотя бывает, что женщина уходит от мужчины не потому, что у нее появляется новая любовь, а только лишь потому, что любовь к данному мужчине становится для нее невыносимой. В том числе и из-за ревности. История знает немало тому примеров, да вот хоть саму Иру взять. Она ведь тоже любила, любила страстно и самозабвенно, потому и ушла. Понимала, что эта ее безоглядная любовь превращается для любимого в обузу, в неподъемную и, главное, ненужную тяжесть. Может, и у Янки так же? Да нет, не может, глупости это все! У них с Русланом нормальный брак, стабильный, детьми скрепленный. Но если настаивать на том, что она не могла бросить мужа, то автоматически придется признавать, что с ней случилась беда. Или ее убили, или похитили, или она сошла с ума. Других объяснений исчезновению Янки нет. А так она хотя бы жива и благополучна…

– Разве женщина может внезапно разлюбить? – продолжал допытываться Руслан. – Вот так просто, в одну секунду взять и разлюбить? И решить, что больше она своего мужа видеть не хочет. И уйти без объяснений. И наплевать на то, что он волнуется, места себе не находит, самые черные мысли его одолевают. Неужели вы можете так поступать?

– Дружочек, вы, мужчины, можете поступать точно так же. И поступаете подобным образом, между прочим, гораздо чаще, чем женщины. То, что ты описал, – типично мужской стиль поведения. Вспомни, сколько раз ты слышал душераздирающие истории о том, как «он ушел за сигаретами и не вернулся». Но и некоторые женщины так делают, хотя и редко. Давай еще раз позвоним в Кемерово твоей теще, может, Яна все-таки объявилась там, – предложила Ира.

– Не могла она там объявиться, – в голосе Руслана она уловила раздражение, – паспорт здесь остался, ключи от кемеровской квартиры тоже. Как она в самолет сядет без паспорта?

– Всякое бывает, – философски заметила Ирина. – А вдруг она звонила матери? Яна нормальный человек, и даже если она плохая жена, она все равно будет беспокоиться о девочках.

Она протянула ему телефон и почти силой всунула в безвольно лежащую на столе руку. Руслан набрал номер, поговорил с тещей. Нет, дома Яна не объявлялась, не приезжала и не звонила.

– Ее убили, – вдруг пробормотал Руслан, глядя на Иру безумными глазами. – Я чувствую, Янки больше нет в живых… На душе так черно… Господи, что же мне делать!!!

* * *

На Щелковском шоссе Настя жила уже много лет, но все равно ее частенько посещало неприятное чувство несвободы, когда она выходила из вагона метропоезда. Станция «Щелковская» – конечная, все пассажиры выходят из вагонов, и в этот момент приходило странное ощущение, будто она, Настя, стоит на платформе не потому, что живет здесь, а единственно потому, что ее выгнали из поезда. Кто-то там, наверху, решил, что поезд дальше не пойдет и пассажирам следует освободить вагоны. Кто-то решил за нее, а не она сама приняла решение. Кто-то не посчитался с тем, что людям надо ехать дальше, и прекратил движение состава. Мысль была глупой и совершенно несправедливой, Настя это отчетливо понимала, но отделаться от нее за многие годы так и не смогла.

Она поднялась по ступеням, вышла на улицу и вытащила из сумки мобильник. Надо найти Юру Короткова, а то она пригласила его временно пожить, а сама уехала и ключей не оставила. Сидит небось на работе, бедняга, голодный, уставший, на часы поглядывает и мечтает о горячем душе, горячем ужине и теплой дружеской компании. В кабинете Короткова телефон не отвечал, и Настя набрала другой номер – Юркиного мобильника.

– Ты где? – спросила она, медленно двигаясь от метро к автобусной остановке.

– Глаза протри, курица, – беззлобно ответил ей Юркин голос. – Или очки надень.

Погруженная в свои мысли, Настя не заметила издевки и послушно полезла в сумку за очками. Открыла на ощупь футляр, водрузила на нос шедевр немецких оптиков.

– Ну, надела. И чего? Я хочу сказать, что минут через двадцать уже буду дома, так что можешь выдвигаться в мою сторону.

– Не через двадцать, а через пять.

– Почему? – непонимающе откликнулась Настя.

– Потому. Балда ты, – коротко бросил Коротков и отключился.

Она недоуменно посмотрела на зажатый в руке телефон, пожала плечами и тут же испуганно шарахнулась в сторону, потому что прямо над ухом завопил автомобильный клаксон.

– Я что, ногами за тобой бегать должен? – раздался совсем рядом голос Короткова. – Садись в машину, слепота ты моя непроглядная.

И только тут Настя с изумлением поняла, что звонила Юре, стоя в метре от его машины.

– А что ты здесь делаешь? – глупо спросила она, усаживаясь рядом с ним на переднее сиденье.