Когда-то эта часть университетского парка считалась элитной и туда частенько забредали влюбленные парочки. Для романтических встреч Дубовая аллея подходила идеально: густо увитые плющом беседки, умиротворяющий шепот ветра в роскошных кронах, перемигивающиеся сквозь просветы в листве звезды и яркие искры взрывающихся под куполом второго полигона заклятий, каждую ночь расцвечивающие небо волшебными огнями…

К сожалению, сто лет назад защита по непонятным причинам не выдержала, и во время одной из дуэлей на месте полигона образовалась глубокая воронка. Участники и зрители, как говорят, не пострадали, а вот от Дубовой аллеи остались только остовы деревьев, переплетшиеся скрюченными руками-плетями в сплошной хаос из лишенных листьев ветвей. Старинные беседки, покрытые засохшими плетями плюща, смотрелись теперь как опасные ловушки, к которым было страшно подойти. А выжженные магическим огнем дорожки напоминали огромную паутину, которую кто-то небрежно набросил поверх омертвевшей земли.

Полигон после этого простоял заброшенным много лет, но недавно директрисе вздумалось его восстановить, поэтому все лето там велось оживленное строительство. Никого из студентов близко не подпускали, все подходы к северной части парка надежно перекрыли, однако вездесущему Шмулю удалось-таки заметить снующие вокруг воронки непонятные создания, похожие на гигантских пауков, и все мы не раз видели вспыхивающее над аллеей зарево от творимых заклятий.

Сейчас на месте полигона возвышалась гигантская, похожая на опрокинутую чашу серебристая полусфера, названная в расписании «испытательным корпусом для учащихся с темным даром». Перед ней находилась ровная, выложенная известковыми плитами площадка, чуть дальше виднелся каменный забор, в котором почему-то не было калитки. А в одной из стен нового учебного корпуса чернел овальный, похожий на разинутый рот, провал – видимо, вход, перед которым я, приземлившись, и застыла в некотором раздумье.

Заходить внутрь мне категорически не хотелось, однако пропускать урок, тем более профильный, я бы не рискнула. Рассудив, что выбора все равно нет, я мысленно благословила себя на удачу и шагнула вперед… Но тут же зажмурилась от внезапно вспыхнувшего света и приглушенно ругнулась, почувствовав, как меня распыляет на множество невесомых частичек.

Пугающе долгий миг переноса, мерзкая дрожь в коленях, и вот я уже не на улице, а в каком-то помещении. Болезненно яркий свет сразу исчез, но вокруг все равно ни демона не было видно – глаза отчаянно слезились, под плотно зажмуренными веками плавали разноцветные круги.

На всякий случай протянула руку и коснулась шершавого, больше похожего на губку камня. Стена – теплая, сухая, вроде бы даже пористая на ощупь. Она с готовностью прогибалась под моими пальцами и поразительно быстро возвращала форму, стоило только ослабить нажим. Под ногами тоже что-то пружинило, каблуки моих новых туфель (Улькин подарок на день рождения) провалились туда полностью, но на обычные маты это не было похоже. Зато почему-то сразу вспомнилось специфическое убранство комнат для буйных пациентов в доме милосердия, где волей случая мне довелось однажды побывать.

– Ого! – неприятно резанул слух знакомый до отвращения голос. – Хель, ты сегодня в третий раз меня удивляешь. Но теперь, не скрою, приятно.

Я внутренне передернулась – Ишейн, чтоб ему пусто было… Неужто я ошиблась адресом и это не урок демонологии для учеников четвертого курса?

Кое-как проморгавшись, я смогла наконец оглядеться, первым делом обратив внимание на закругленные стены, действительно напоминающие по виду губку, и высокий куполообразный потолок. А потом подметила и небольшую группу разумных, стоящую шагах в двадцати от меня.

Как всегда, мне «повезло» – банда Ишейна оказалась тут в полном составе. Рез – известный своим дурным характером тип с немалыми рогами и интеллектом, как у табуретки; Шид – малопривлекательный полудемон, хилый и похожий на бледную поганку, причем не только внешне, но и характером; его лучший друг Лерш – хмурый и крайне немногословный парень, в роду которого, судя по повышенной лохматости, когда-то встречались не только демоны, но и оборотни; потомок инкубов и бесов Бейс – редкая мразь и подхалим, способный куда угодно влезть без мыла. И наконец, сам Ишейн, возглавляющий эту разношерстную команду на протяжении как минимум пары лет.

Напротив них, небрежно подпирая стену, стояли еще два зрителя – старшекурсники, которых я раньше не видела. Последний год обучения в УННУНе традиционно отводился под практику, индивидуальные занятия и написание дипломки, так что нам просто негде было пересечься. Но внешность у парней оказалась запоминающейся.

Первый, судя по плоскому лицу, сплошь покрытому черной чешуей, имел в близких родственниках нага и, судя по всему, демонессу, которая наградила его огненно-красной шевелюрой и кожистыми крыльями. Второй парень выглядел скромнее и на первый взгляд ничем, кроме матово-белой кожи и таких же белых волос, похвастать не мог. Но при внимательном рассмотрении над воротником у него обнаружились жаберные щели, прикрытые чем-то вроде полупрозрачной пленки. А на концах изящных пальцев, больше приставших музыканту или художнику, имелись внушительные когти – острые, изогнутые и явно не декоративные.

Увлекшись разглядыванием этой парочки, я не сразу заметила, что в зале присутствует еще один персонаж – худой, нескладный и чуть ли не до бровей закутанный в длинный плащ. К моменту моего появления он был окружен приятелями Ишейна и имел довольно затравленный вид. Но промелькнувшее в полумраке лицо со свежими кровоподтеками казалось знакомым.

Я мысленно присвистнула.

Рисьяр? Он-то что здесь делает? Неужто в УННУНе изменились правила и демонологию начали преподавать нашим кровным врагам?

Хм. Такое впечатление, что здесь собрали всех учеников с первого по последний курс, в которых теоретически могла бы течь демоническая кровь. Даже вампир не выбивался из общей массы, поскольку в те времена, когда их еще не изгнали из Преисподней, а суккубы не заселили освободившиеся земли, их повелитель занимал весьма почетное место среди Темных Князей.

– В чем дело, Хель? – насмешливо поинтересовался Ишейн, заметив мое замешательство. – Нервничаешь? Не бойся, на этот раз соблазнять я никого не намерен – достаточно будет, если ты просто умоешься кровью.

– Можешь начинать вскрывать себе вены, – благожелательно откликнулась я, мысленно отметив, что Рисьяра блокировали грамотно. И издевались над ним, похоже, давно, потому что вампир едва стоял на ногах. – Люблю, знаешь ли, принимать кровавые ванны по вечерам.

– Я твои сейчас вскрою, – с мрачной усмешкой пообещал полудемон, делая шаг в мою сторону. – А потом утоплю в этой ванне с головой.

– Смотри не надорвись в процессе. Ванна небось чугунная?

Белобрысый сделал еще один шаг, и я недолго думая поднялась в воздух. Ждать, когда Ишейн нападет, не было смысла. Попытка соблазнить больше не сработает, Свет можно использовать только в крайнем случае, а другого оружия у меня при себе нет.

Думаю, пора исправить этот недостаток.

– Ты будешь потрясающе смотреться в моей постели, – с предвкушением облизнулся Ишейн, голодными глазами уставившись на мои ноги, мелькнувшие в длинных разрезах юбки. Его приятели с готовностью ухмыльнулись, а Лерш с чувством двинул вампиру в зубы.

И мне это не понравилось.

Стряхнуть на полукровок горстку любовной пыльцы, которая после «зелья мертвеца» почти иссякла, было несложно. Затем – дождаться, когда полудемоны откроют рот для чиха, и выбросить вперед сразу три белых пряди, обвивая ими чужие глотки. Взлететь и подвесить этих подлецов, как червяков, к сожалению, не получилось – я и Ульку-то едва поднимаю, – но в данном случае этого и не требовалось. Достаточно было отвлечь их от беспомощного вампира и дать тому возможность выскользнуть из казавшегося безнадежным захвата. А затем отозвать назад гибкие локоны, пока кто-нибудь не догадался за них дернуть.

– Ну, и чего ты добилась? – пренебрежительно фыркнул Ишейн, стерев с лица пыльцу и брезгливо отерев ладонь о штанину. – Думаешь, тебя это спасет?

Вместо ответа я достала из кармана огниво и демонстративно щелкнула по нему когтем. На полудемонов оно впечатления не произвело, но на раздавшийся снизу хохот я лишь пожала плечами. А потом полоснула по огниву уже всей пятерней и с нескрываемым удовольствием стряхнула посыпавшиеся искры на чужие головы.

Какой оттуда донесся мат… мм… не описать словами!

Я блаженно зажмурилась, с наслаждением вдыхая запах паленой кожи и слушая, как меня склоняют по батюшке и матушке на все лады. Ничего, маменька все равно не услышит. А папеньке без разницы – к нему никакая грязь не липнет. Зато какие у этих четверых недоумков стали симпатичные закопченные макушки! И сколь живописные прорехи образовались в самых неожиданных местах!

– Все! Хель, ты доигралась! – взревел облысевший Ишейн, яростно сдирая с себя остатки дымящегося камзола. – Я тебя уничтожу! Раздавлю, как вошь! Ты пожалеешь!

Я мечтательно улыбнулась. Эх, мне бы пыльцы побольше…

– Хе-э-эль! – снова прорычал блондин – то есть бывший блондин, когда пыльца окончательно прогорела. Из-под его верхней губы прямо на глазах поползли кривые клыки, обнаженная спина сгорбилась, под посеревшей кожей проступили костяные шипы, а между обгоревшими лопатками неопрятной опухолью вспух огромный лохматый ком.

Заметив нехорошие перемены, я забеспокоилась – Ишейн, оказывается, не просто так ходил по университету петухом. У него, как выяснилось, за лето пробудилась вторая ипостась. И именно сегодня она взяла верх над человеческой половиной. Вместо лица у Ишейна теперь была зубастая морда, похожая на помесь свиньи с крокодилом, вместо ладного тела – уродливый волосатый торс, но, что самое главное, за его спиной разворачивались широкие черные крылья!

Демоническая ипостась весьма агрессивна, поэтому молодой обернувшийся зачастую напоминает зверя, которого впервые в жизни выпустили из клетки. При этом вторая ипостась всегда стремится доминировать и порой превращает хозяина в одержимого жаждой крови монстра, который не остановится ни перед чем, пока не уничтожит все живое или не умрет сам.

При виде меня почерневшие глаза Ишейна полыхнули с мрачным предвкушением. Огромные кулаки сжались, усеянный шипами хвост нетерпеливо качнулся вперед-назад. А затем молодой полудемон расправил крылья, внимательно оглядел превратившийся в ловушку зал и, запрокинув голову, торжествующе расхохотался: перед ним была добыча.

И никого рядом с ней, кто мог бы его остановить.