Каким же многонациональным был этот город! Проехав достаточно много, Елена нигде раньше не встречала такого разнообразия рас, как здесь. У некоторых прохожих была кожа цвета оливы и голубые глаза, женщины этой расы, чаще невысокого роста и весьма миловидные, носили яркие разноцветные платья-туники и покрывали свои головы шелковыми покрывалами, расшитыми причудливыми узорами, другие были, наоборот, высокими, светлокожими, из одежды предпочитали длинные белые или серые балахоны с капюшонами. Но больше всего Елену поразила группа темнокожих всадников, лихо несущихся на лошадях по узким улочкам города, и имевших весьма устрашающий вид. Кроме кожаных штанов и ремней, застёгнутых крест-накрест на голых туловищах из одежды на них ничего не было.

Время шло, Варди все не приходил. Елене стало скучно, она осторожно вынула сферу с фениксом и стала рассматривать ее, прикрывая ладонями, чтобы никто не заметил. Танец маленькой огненной птицы не прекращался ни на секунду. Девушка зачарованно рассматривала оперение феникса, словно сотканного из раскаленного золота.

– Не желает ли юная госпожа купить себе подарок? – вдруг послышалось возле Елены.

Девушка подняла глаза. Рядом стояла пожилая женщина с широким подносом в руках, заваленном различными безделушками: бусами, брошками, гребнями.

– Нет, благодарю, мне ничего не нужно, – попыталась вежливо отказать Елена. Но торговка была настойчивой и так просто уходить не собиралась.

– Ах, для такой прелестной барышни у старой Ульмас припасено много всяких сокровищ, которые наверняка придутся ей по вкусу. Вот, взгляни, моя милая, какой прелестный браслетик, как раз для такой милой ручки, как твоя, – торговка стала трясти своим товаром перед глазами девушки. Елена отодвинулась. «Главное, не обращать внимание, и она сама уйдет». Но старая Ульмас и не собиралась этого делать.

– Хотя да, браслет – это не то, что нужно девушке в таком возрасте, – заметила она весело и стала снова копошиться у себя на подносе, – где же это? Ах да, вот я глупая, совсем памяти не стало! – И торговка полезла в карман широкого платья.

–Вот, взгляни, красавица, какая прелестная вещица припасена у старой Ульмас, – в руках она держала небольшое овальное зеркальце в оправе из черненного серебра, – я открою тебе один секрет, милая барышня, это не простое зеркальце, а магическое. Да–да! Не смотри на меня столько недоверчиво. Старая Ульмас хоть и выглядит плутовкой, но не обманщица! Это зеркало не простое, моя милая. Оно исполняет одно – но весьма необходимое в твоем возрасте желание.

– И какое же? – спросила Елена. Торговка ей порядком надоела, но она привыкла быть вежливой с пожилыми людьми, и не знала, как закончить этот разговор так, чтобы не быть грубой.

Торговка показала рукой, чтобы Елена к ней склонилась и прошептала в ухо:

– Оно покажет твоего суженого, – старую Ульмас нельзя было обмануть, хоть Елена и старалась остаться внешне бесстрастной, ее ресницы при этих словах чуть задрожали. – Поставь ночью зеркальце перед собой, зажги свечу и скажи: «Зеркало-стекло, покажи мне его» и, вмиг увидишь того, с кем связна ты судьбой.

«Неужели она думает, что я и впрямь куплюсь на эти сказки?» – думала Елена, уже во все глаза рассматривая зеркальце. «Впрочем, почему бы и не купить его, выглядит довольно прелестной вещицей».

– А сколько стоит?

– Всего два серебряных дракона, милая, сущие пустяки для такого по-настоящему необычного предмета.

Елена потянулась к мешку с деньгами, нашла две серебряных монеты. Она так торопилась рассчитаться со старухой, что забыла убрать сферу и зажала ее в левой ладони.

– Вот, возьмите, – сказала Елена протягивая торговке деньги.

Завидев монеты, старая Ульмас заулыбалась.

– Прелестное зеркальце для прелестной барышни, – она протянула его Елене. Девушка наклонилась, чтобы взять зеркало, но тут сфера в ее левой ладони засветилась словно тысячи солнц и обожгла кожу.

– Аа! – закричала Елена. Сфера выпала из ее рук и покатилась вниз по улице. Позабыв обо всем на свете, девушка бросилась за ней. Сфера катилась все ниже и ниже к самой пристани, прыгая по камням, пока не закатилась под огромную телегу с сеном. Елена стала тянуться, но все не получалось достать сферу, пришлось залезать под низ.

– Вот, догнала, – улыбнулась Елена, наконец взяв сферу.

Вдруг послышался стук сапог о мостовую, кто-то подошел к той телеге, под которой находилась наша героиня. «Наверное, если я вылезу прямо сейчас, это будет странно выглядеть, лучше подождать,» – решила Елена и затаилась. Но человек все не уходил. Через несколько минут к нему подошел второй.

– Ну, что? – спросил первый вполголоса. – Какой город первый?

– Фарсала, – отвечал второй, – с нее все и начнется.

Едва заслышав эту речь, Елену словно пробило током. Она вдруг осознала, что эти люди говорят на языке Ард. Елена стала вслушиваться, но дальше слов было не разобрать, говорящие перешли на шепот. Надо отметить, что место это было достаточно безлюдным, вдалеке от шума и толпы. Прошло еще несколько минут, и подъехал экипаж. Из него вышел человек, судя по ботинкам и свисающему дорогому плащу, из знатного сословия.

– Зачем нужна была эта встреча? – спросил он на языке Ард, но с сильным верейским акцентом, первые же два говорили чисто.

– Мы должны знать, что все в силе. Тодерон не предаст?

– Я не люблю вести такие разговоры, не будучи уверенным, что никто нас не слышит, – отвечал знатный господин, с плохо скрываемым раздражением в голосе.

– Не волнуйся, в этой части Империи никто не понимает наш язык.

– И все же, господа, пойдемте отсюда.

Все трое сели в экипаж и уехали.

От напряжения в ушах у Елены стучало, тело страшно затекло, ведь ей пришлось порядочное время оставаться неподвижной. Подождав пару минут и убедившись, что вокруг никого нет, она наконец вылезла из-под телеги.

«Чтобы значил этот разговор? – думала Елена, возвращаясь обратно к повозке, – все трое выглядели, как сообщники, замышляющие недобрые вещи».

Проходя вдоль торговых лавок, Елена издали увидела Варди. Взволнованный юноша бежал к ней навстречу.

– Елена!

– Извини, Варди, мне пришлось отлучиться…– начала виновато она.

– Полчаса! Елена! Ради всех праведных предков, могла ты посидеть спокойно на одном месте полчаса?!

– У меня сфера укатилась…

Варди замахал руками.

– Не хочу ничего слушать! Пойдем!

Они сели в повозку и поехали искать гостиницу.

Поплутав какое-то время по улицам в поисках пристанища, они наконец нашли гостиницу. Это было большое, длинное здание, нижние этажи которого были полностью отданы под конюшни и кузницу, а жилые комнаты начинались со второго этажа. Поставив Смуглого в конюшню, Елена и Варди стали подниматься по деревянной лестнице наверх. Пройдя по узкому грязному коридору, они вошли в огромную залу, тускло освященную свечами и масляными лампами. Она вся была заставлена круглыми столами, за которыми играли в кости и пили вино да эль различный люд. Стоял гул. Верейская речь переплеталась здесь с другими языками и наречиями. Хозяйка гостиницы была тучная дама с совершенно чёрным цветом кожи и пухлыми губами. Она оценивающе взглянула на подошедших к стойке Варди и Елене. Не переставая наливать из большого кувшина вино в чарки, она резко произнесла:

– Комнат нет, остался лишь чердак. Будете брать?

В этой комнате было невыносимо душно, Елена развязала ленты и сняла плащ с плеч. Несколько мужчин, в тех самых полуголых нарядах, сидевших за соседними столами, обернулись и пристально, с нескрываемым интересом, стали смотреть на неё. Заметив их взгляды, Варди обошёл Елену и встал по другою сторону, закрывая ее. «Беркечи, дикари проклятые,» – процедил сквозь зубы он.

– Ну, так что? – спросила снова хозяйка. – Берёте или нет?

Варди посмотрел на Елену.

–Мне не очень здесь нравится, может быть, уйдём?

– Мы так устали с дороги, и потом с чердака должен открываться чудесный вид на город.

Варди явно не разделял ее оптимизма и хмуро смотрел по сторонам. Хозяйке были не по нутру такие нерешительные гости, поэтому она, уперев руки в крутые бока, раздражительно проговорила:

– У меня и чердак долго не пустует, так что если не нравится, уходите!

– Сколько? – спросил Варди.

– Пятнадцать серебряных.

От удивления Варди вскинул брови.

– Просто за въезд в город мы заплатили двадцать золотых, а за место на одну ночь в гостинице пятнадцать серебряных монет? Ладно бы за нормальную комнату, но за чердак?!

Елена положила руку на плечо другу, явно терявшему самообладание.

– Это лучше, чем ничего.

– Хозяйка заулыбалась, обнажая желтые крупные зубы.

– Твоя-то красавица дело говорит.

Варди обречено вздохнул и отсчитал пятнадцать монет. Хозяйка схватила деньги, и, нырнув под стойку, достала большой железный ключ.

– Прошу вас, господа, – довольно сказала она и протянула им ключ.

– Варди с Еленой стали подниматься по крутым, скрипящим ступеням все выше и выше. Двери многих комнат на этажах были распахнуты настежь, и оттуда доносился смех, ругань и звон чарок. Наконец они добрались до двери чердака, Варди вставил ключ и не без усилия открыл деревянную дверь. Комнатенка была крохотная и пыльная.

– Я так понимаю, тараканы и грязное белье входят в те пятнадцать серебряных драконов, – заметил он, осматривая все вокруг. – Зря ты согласилась, Елена, лучше бы поискали что-то другое. Город огромный, наверняка здесь есть более приличные гостиницы. Это же место больше напоминает притон.

Елена подошла к закрытым ставням.

– Мы здесь всего на одну ночь, потерпим.

– Кровать одна, я тогда лягу на полу, а на кровати ты, – сказал Варди.

Елена кивнула. Она попыталась открыть ставни, со скрипом те поддались. Свежий ветерок ворвался внутрь душной комнаты.

– Варди, смотри, – сказала с улыбкой Елена. Она раскрыла окно пошире и, подобрав юбку, вылезла в проем. Окно вело на плоскую широкую крышу гостиницы, с которой открывался вид на всю Яссу.

Ха–ха–ха, – смеялась Елена, в восторге кружась по крыше, – Варди, ты был не прав. Это комната достойна самого императора!

Вечернее южное небо распростерлось над их головами, в его глубине то и дело носились туда–сюда птицы, маленькие и большие, с красивым ярким оперением. Огромный солнечный диск уже вот-вот закатится за зелёный холм, его последние тёплые лучи освещали белые крыши домов. В воздухе пахло дымом, цветами и пряностями.

– Мы же на вершине мира! Давай, заночуем прямо здесь?!

– Стоило платить пятнадцать серебряных, чтобы снова спать под открытым небом, – проворчал Варди, – с таким же успехом можно было и за городом остановиться. Хотя бы дождь не полил. Я достану из комнаты матрас и одеяла.

–Здесь так тепло, Варди, думаю, мне будет достаточно матраса, а на одеяле ложись ты сам, – предложила Елена.

Варди хотел было поспорить, но девушка осталась непреклонна. Она легла на старенький, весь пожелтевший матрасик, подложила руки под голову и стала смотреть на небо. Краски на нем сменяли друг друга, загорались одна за другой мерцающие звезды, постепенно вырастала красавица луна. Лёгкий тёплый ветерок обвевал лицо, Елена закрыла глаза и медленно вдохнула сладкий воздух.

«Вот он, сладостный аромат свободы, – думала она, – больше я не буду грустить, буду смотреть в будущее с радостью и надеждой!» – с этими мыслями усталая путница уснула.

Но как ни старалась она успокоить себя при свете дня, приходила ночь и срывала все покровы, ломала все те стены, что Елена упорно, с первого же дня этого путешествия строила вокруг своего сердца. Ночь не давала ей забыть ничего, из того, что она так отчаянно пыталась предать забвению. И снова она видела во сне бурлящий поток Ольдмы у себя за спиной, еловый лес, заросшие вереском горные склоны, покрытый цветами могильный холм под деревом. И кто-то склоняется к ее плечу и что-то шепчет, она знает этот голос, она так страстно желала услышать его ещё хотя бы раз. Но, обернувшись в нетерпении, чтобы увидеть лицо, она находила лишь чёрную пустоту вокруг. И от этого такая страшная, смертельная тоска наваливалась на сердце Елены, что, проснувшись, она ещё долго не могла найти себе покоя.

Встав раньше Варди, Елена готова была ехать. Таинственная Фарсала – морской город манил ее. А после того разговора, подслушанного у реки, Елену тянуло туда еще сильней. «Что те люди имели в виду, что Фарсала станет первой? Первой в чем?» – раздумывала она, сидя внизу за одним из круглых столов. Мешки с вещами громоздились на соседнем стуле. Варди повел Смуглого перековывать и вот-вот должен вернуться.

Елена обвела глазами комнату. Сегодня в ней было не так многолюдно и шумно, как вчера. Всего несколько людей пили вино из чарок, и небольшая группа за дальним столом, играющая в кости.

Поначалу все было тихо и спокойно, Елена даже немного задремала. Но тут из-за стола, за которым играли в кости, то и дело стала доноситься ругань.

– Хозяйка, ещё вина! – кричали играющие.

Они были итак разгорячены азартом игры, а вино только ещё больше их распаляло. Елена обернулась и посмотрела на людей, сидящих за этим столом. Почти все были одеты, как беркичи, с голыми торсами и ремнями крест–накрест. У самого крупного и, по–видимому, главного из них все уши были увешаны серьгами, тот что сидел рядом с ним ещё покуривал длинную трубку и щурил правый глаз. Мужчина же напротив был вереец. Он выглядел, как человек уже давно и сильно пьющий, с заросшей неопрятной щетиной на щеках и распухшим синеватым носом. Каждый раз, когда беркеч с сережками в ушах кидал кости, он подпрыгивал с места и начинал что-то усиленно говорить, словно объясняя или уговаривая своего партнера. Тот хитро переглядывался со своим соседом, курящим трубку, кивал, и игра начиналась вновь. После очередной, по всей видимости, так же не удачной попытки, вереец схватился за голову и прокричал в отчаянии:

– Не может быть! Я же все поставил в этот раз! Должно! Должно было повезти!

Беркич спокойно сгребал со стола кости и монеты себе в мешок. Вереец, увидев это, схватил того за руку.

– Прошу, давай ещё раз! – крикнул он в отчаянии, – я отыграюсь!

Беркеч лишь дернул руку и протарабанил что-то на своём языке.

– Что? – спросил, не поняв, вереец и нервно перевёл взгляд на курящего трубку, по всей видимости, выступающего переводчиком.

– Не есть возможно, – ответил тот с сильным акцентом, вынимая трубку изо рта, – тебе нечего ставить.

– Есть! Есть! – крикнул в отчаянии вереец.

Он наклонился и поставил на стул ребёнка.

– Вот, ставлю ее!

Елена вздрогнула. Это была маленькая девочка, лет трёх, худенькая, почти раздетая и босая, испуганно сосущая пальчик во рту.

– Видите, – проговорил вереец,– ставлю самое дорогое – родную дочь!

Беркечи переглянулись и стали переговариваться на своём языке. Затем тот, который с сережками, подошёл к девочке и оценивающим взглядом стал ее разглядывать, словно это была лошадь или овца. Повернувшись к ее отцу, он утвердительно кивнул.

Елена не сводила с них глаз. «Неужели они и вправду будут играть на этого ребенка?» – не верила она. Вереец был пьян настолько, что периодически закрывал глаза, готовый вот-вот уснуть, беркечи были весьма довольны состоянием их партнера по игре, и самый главный осторожно перевернул кости так, чтобы выпало большее число. Придя в себя и увидев результат, вереец вскочил со стула и во все горло закричал:

– Проклятый, ты шарлатан! Ты жульничал!

Он было кинулся на своего обидчика, но тут же двое других беркечей приставили к его горлу свои кривые кинжалы.

– Игра есть игра, – ответил человек с трубкой, он подошёл к девочке и взял ее за тоненькие ручки.

Выдержать это было выше сил Елены, она вскочила и бросилась к ним. Пусть ей это будет стоить жизни, но она не позволит продать ребенка. Выхватив девочку из рук изумленного беркеча, она крикнула:

– Я выкупаю ее!

Глаза мужчин уставились на Елену. Вереец был уже без сознания, повалившись на стол прямо на кости, он звучно захрапел. Но четверо его партнеров по игре были трезвы, словно и не пили вовсе. Беркеч с сережками в ушах усмехнулся и медленно повёл взглядом по Елене, словно пытаясь разглядеть, что у неё под одеждой. Затем подошёл к ней, наклонился и понюхал.

– И как же такая красавица сможет нам заплатить? – спросил, беркеч с трубкой в зубах, плотоядно улыбаясь, – мы с друзьями можем это обсудить.

Сердце Елены бешено колотилось, она прижимала девочку к своим трясущимся коленям.

– Я заплачу вам за неё столько, сколько проиграл ее отец, – сказала она, стараясь выглядеть как можно более увереннее и деловитее.

Она подняла глаза к беркечу, обнюхивающему ее, и смело посмотрела на него.

– Я выкупаю этого ребёнка, ясно вам?

В темной глубине его глаз промелькнуло удивление, но тут же исчезло. Одной рукой он грубо схватил Елену за щеки и потянул к себе. Но тут что-то налетело на него, опрокидывая стулья, тот повалился на пол. Это был Варди. Остальные беркичи выхватили кинжалы и уже готовы были налететь и отомстить за друга. Но беркеч с трубкой остановил их, резко что-то крикнув на их языке.

Беркечи были мощными и несомненно лучше вооружены, но вот ростом совсем невысокие, поэтому двухметровый Варди явно выглядел в их глазах не такой уж легкой добычей, как им бы того хотелось.

– Мы не хотели ссорится, – начал беркеч с трубкой, помогая своему другу подняться с пола, – но твоя женщина сама подошла к нам. Она хочет забрать у нас наш выигрыш,– он указал на девочку, которую Елена пыталась спрятать в складках своей юбки.

Варди с недоумением посмотрел сначала на Елену, а потом на ребёнка.

– Елена, что происходит? – спросил он ее раздраженно, все ещё тяжело дыша.

– Я хочу выкупить этого ребёнка!

На лице ее друга отразилось изумление.

– Зачем?!

– Потому что я не могу видеть, как его продают этим головорезам?

Варди тяжело вздохнул, переводя дыхание. Затем, на мгновение закрыв глаза, он снова повернулся к беркечам:

– Мы желаем выкупить этого ребёнка, – сказал он, – сколько вы хотите за него?

–Все просто, столько сколько проиграл ее отец, а это двести золотых, – спокойно отвечал беркеч, выпуская дым изо рта.

Варди многозначительно посмотрел на Елену.

– И у нас есть такие деньги?

«Да, последние,» – простучало у нее в голове. Оно берегла их, чтобы купить дом. Но сказала только:

– Мы согласны!

Она протянула деньги беркечу с трубкой. Получив деньги, беркечи собрались и быстро покинули комнату, бросая недобрые взгляды на Варди.

Елена не могла поверить, что все позади. Она до сих пор прижимала девочку холодными пальцами к своему платью. Та казалась совсем безучастной ко всему происходящему вокруг и лишь продолжала сосать пальчик. Варди стоял, расстроено глядя в мешок с монетами: всего горстка медных монет и пара серебряных, вот, что осталось от двух тысяч золотых драконов.

– Хоть одно радует, что больше она не сможет выкупать рабов, – проворчал себе под нос Варди.

Но Елена не обращала на его недовольство внимания. Посадив девочку к себе на колени, она стала внимательно ее разглядывать. Совсем крошка, все лицо и тельце перепачкано землёй и мусором. Отец ее был когда-то, по всей видимости, красивым блондином с голубыми глазами, но дочь была совсем на него не похожа. У неё были чёрные волосы, все спутанные и в колтунах, а темно–карие широко–распахнутые глаза обрамляли густые длинные ресницы. Девочка выглядела совсем как маленький, испуганный галчонок. Сердце Елены сжалось.

«Бедное дитя, не успела родиться на свет, а сколько уже перенесла».

Она крепко прижала девочку к груди.

– Варди, она, наверное, хочет есть? Ты ведь голодная, дитя мое? – обратилась Елене к ребёнку, не совсем уверенная в том, могут ли дети в этом возрасте говорить.

– Варди, как ты думаешь, она понимает меня?

Но Варди все ещё был расстроен недавней сделкой с беркичами и отвечал с нескрываемым раздражением:

– Да мне откуда знать? Может, она вообще немая.

– Как твоё имя, крошка? – спросила ласково Елена, гладя девочку по волосам.

Та в ответ лишь убрала пальчик изо рта и робко посмотрела на неё.

– Нимфеей ее зовут, – вдруг сказала хозяйка, подходя к ним и ставя тарелку с похлебкой перед девочкой.

Елена с нескрываемым удивлением посмотрела на неё. Хозяйка немного замялась, словно стесняясь своего поступка.

– А у неё есть мать?

– Нету, давно померла, вместе с двумя другими детьми от лихорадки. А Нимфея одна осталась с пьющим отцом.

Хозяйка махнула в сторону храпящего на столе верейца.

–Значит ты практически сирота, – задумчиво проговорила Елена, – давай, покушаем?

Девочка тихонько кивнула.

– Варди, вот видишь, она понимает меня, – обрадовалась Елена. Она взяла деревянную ложку и стала кормить девочку.

– Да уж, это просто замечательно, – хмуро проговорил Варди.

Девочка с огромным аппетитом съела целую огромную тарелку супа, так что Елене показалось, что порция была недостаточной.