ГЛАВА 2

Я понимала, что еще целый год мне придется сидеть дома. И если в детстве это было радостно, условности совершенно не тяготили, то в восемнадцать такое положение вещей оказалось невыносимо. Мне только и оставалось, что запоем читать, узнавая новые миры и тайны мироздания.

А еще попался учебник по воздушным танцам с применением магии воздуха. Я его прочитала буквально от корки до корки, можно сказать, что выучила наизусть. Только эти знания лежали мертвым грузом в моей голове. Откуда воздух был у Агнии, не знал никто. Говорили, что им обладала наша дальняя пра-пра-бабка. Мама же неплохо владела бытовой магией. Отец – боевой. И то, что у него был слабенький ментальный дар, в семье старались не вспоминать. Менталистов держали на строгом учете и заставляли работать на корону. Папеньке же вполне было комфортно в нашем имении. И ехать в государственные конторы совершенно не хотелось.

Когда траур подходил к концу, пришло письмо от старшей сестры. Они с мамой регулярно переписывались. Поэтому очередное послание не вызвало моего интереса. Как оказалось, зря.

– Елизавета, это письмо касается в первую очередь тебя! – воскликнула матушка, входя в мою комнату и держа листок бумаги перед собой. – Ты только послушай, что пишет твоя сестра!

Я оторвалась от очередной книги и заинтересованно подняла глаза.

Она нацепила на нос очки и стала читать:

– Матушка! Я уговорила Грициана пригласить Лиз к нам на сезон. Если она никуда не поступила учиться, то сестренку нужно срочно выдать замуж. Поэтому собирайте ее и присылайте к нам.

– А надолго? – я не верила своим ушам. Не то, чтобы я очень торопилась стать замужней матроной. Просто мне до безумия хотелось вырваться из дома.

– Раз написано на сезон, то это пара месяцев, как минимум! – улыбнулась мама. – Ты у меня такая красивая, Елизавета. Думаю, что в первый же сезон найдешь для себя достойного мужчину, а может, даже и мага!

Тут надо пояснить, что все маги были аристократами. Но далеко не все аристократы были магами. Поэтому найти два в одном было очень престижно и выгодно, по крайней мере, с точки зрения моих родителей.

Матушка же продолжила читать письмо дальше:

– Грициан не только разрешил пригласить Лиз, но и пообещал купить ей приданое. Так что найдите хотя бы одно приличное платье, в котором ей не стыдно будет показаться в столице. Остальное мы моей маленькой сестренке купим!

Сестра часто обзывала меня толстухой, велела худеть и говорила обидные вещи. Но в этот момент я была готова ей все простить и любить до скончания века. А то, что моя фигура никак не вписывалась в параметры нынешней моды, виноватых искать было бесполезно. Природа удивительным образом создает комбинации несочетаемого и выдает на обозрение свету подобных мне.

Осталось найти лишь одно приличное платье…

На чердаке были залежи из старых нарядов, которые остались от Агнии. Но, увы, я не влезала ни в одно из них. Матушкины же девичьи наряды были впору, но они давным-давно вышли из моды.

Купить новое платье? Этот самый простой выход казался мне неисполнимым, потому что пришлось бы брать деньги из семейного бюджета. А папенька постоянно жаловался, что семья еле-еле сводит концы с концами.

Во время того разговора мы сидели с матушкой в красной гостиной. Так называлась комната, оформленная в алых цветах. Мебель имела более насыщенный оттенок, приближавшийся к бордо. А вот шторы на окнах были выполнены из легкого трикотажного полотна, которое струилось и прекрасно драпировалось.

Мама перехватила мой взгляд и озабоченно нахмурилась в ответ.

– Они же очень широкие? – робко уточнила я. – Одна штора вполне может закрыть окно целиком?

– Да, – мама ответила медленно, прокручивая в голове различные варианты. – Но как ты будешь себя чувствовать, зная, что одета в штору?

– О, я об этом сразу забуду, как только надену обновку на себя! – горячо заверила я ее.

– Лиз, мне так стыдно и неудобно перед тобой! – впервые назвав меня так, она выглядела очень потерянной. – Может все-таки попробуем попросить деньги у отца?

Я как представила, что нам предстоит выслушать от седьмого графа Вернера, так сразу отвергла ее предложение:

– Мама, зачем? Мне Грициан с Агнией купят новые наряды и даже не заметят этих трат. А вас я могу оставить без того, что жизненно необходимо! Тем более что мне в этом платье предстоит всего лишь доехать до столицы.

Матушка тяжело вздохнула, но все-таки со мной согласилась. Мы тут же вызвали горничную и велели ей снять портьеры с окон. Затем их отдали в стирку, а на следующее утро принялись за раскрой.

Моя родительница никому не доверила, пошив столь значимого наряда, взявшись за него сама.

– Знаешь, Елизавета, а я ведь в молодости очень хорошо шила! Мама всегда шутила, что, если случится что-то непредвиденное, всегда смогу шитьем зарабатывать себе на кусок хлеба! – она с упоением рассказывала мне о прошлом, прикалывая выкройку к ткани.

А мне захотелось в ответ спросить, почему же она этого не сделала? Ведь когда у дочери нет ни одного нового наряда, не пришло ли время начать зарабатывать?

Только об этом я так и не спросила. У нас разгорелся спор о фасоне.

– Елизавета, на тебе отлично будет смотреться платье по фигуре! – матушка отстаивала свою точку зрения.

– Но мою фигуру нельзя выставлять на всеобщее обозрение. Фасон должен быть свободным, чтобы скрывать очертания тела! – спорила с ней я.

– Лиз, – речь мамы стала более примирительной, – у тебя отличная фигура! Нет ни капли жира. Твое тело словно выточено древним скульптором.

Тут я была согласна лишь насчет шеи. Она действительно была очень красивой, словно изваяна из мрамора. Хотя, если быть откровенной, мои пропорции с детства сильно изменились. Я вытянулась в длину. Мои руки и ноги тоже стали пропорциональными, а щеки сильно похудели. Но мое тело было тем, которое зовут «фигуристым», с крутыми бедрами, тонкой талией. А в век плоских барышень подчеркивать это совсем не хотелось.

В итоге мы сошлись на полуприлегающем фасоне, который лишь делал намеки на фигуру, но при этом не висел бесформенным балахоном. Слишком толстые, по моему мнению, руки мы решили прикрыть длинными, узкими рукавами. И через пару дней платье было готово.

Я удивленно разглядывала себя в зеркало, не веря, что эта изысканная дама и есть я собственной персоной. Мягкая ткань облегала мое тело, от колена спускаясь к полу широкой юбкой. Я неожиданно вспомнила детство и покружилась вокруг себя, любуясь как подол приподнимается над полом и встает колоколом. Мне безумно нравились пируэты, которые делали балерины, заставляя так волнительно крутиться ткань.

Старая гувернантка не была рассчитана в свое время из-за того, что на новую работу ее бы уже не взяли. Милосердие не было чуждо родителям. Поэтому она осталась доживать свой век в нашем доме, выполняя мелкие поручения и ведя со мной беседы об этикете, морали и обществе, несмотря на то, что все это я уже знала наизусть.

Сегодня же пригодились ее навыки делать прически, которые носили при дворе его величества. И ровно в два тридцать я стояла на перроне со взрослой прической, в новом платье, маленьким дорожным саквояжем и надеждой на светлое будущее. Подошел поезд. Стоянка в нашей глуши была недолгой. Старый лакей помог мне забраться по высоким ступеням в вагон. Я заняла место у окна и отправилась покорять столицу Атрии.

***

Скоростные экспрессы на нашей ветке не ходили, так как старые рельсы просто не выдержали бы их напора. Потому поезд тянулся длинной гусеницей до столицы целых пять часов. Современные магобили пролетели бы расстояние часа за два. Только отец считал это непозволительной и необязательной роскошью. А для меня путешествие не было в тягость. Я прибыла на вокзал за полчаса до прибытия экспресса. Очень боялась опоздать. Особого багажа с собой не было, ведь мы все должны были купить с Агнией. Поэтому я чувствовала себя великосветской барышней, которая может позволить себе путешествовать налегке.

В этом приподнятом настроении я любовалась пейзажами, открывающимися из окна. Ранняя осень только-только вступала в свои права, окрашивая проплывающие за окном деревья в золотой цвет. Проводник приоткрыл окно, впуская в душный вагон свежий воздух с улицы. Благо маговозы, которые тянули состав за собой, недавно перевели на новое секретное топливо. Поэтому экспрессы не оставляли за собой дымного шлейфа.

На следующей станции в наш вагон с пометкой «только для женщин» вошла худощавая старуха с крючковатым носом, цепким взглядом и королевской осанкой. Если бы я ее встретила где-нибудь в бальном зале, то была бы уверена, что это и есть ее величество. Морщинистые пальцы в многочисленных перстнях, тяжелая бархатная юбка и маленькая шляпка с вуалью были чужеродными элементами в вагоне пригородного экспресса. Такие дамы в лучшем случае ездят в вагонах первого класса и не суются в толчею третьего. Женщина остановилась посредине прохода и как-то растерянно посмотрела по сторонам. Весь ее вид говорил о том, что она не понимает, как сюда попала.

Мне вдруг стало ее жаль, и я приветливо улыбнулась. Она удивленно вскинула тонкие брови, кивнула самой себе и подошла к моему сидению:

– Вы позволите? – спросила у меня старуха низким голосом с легкой хрипотцой и указала кончиком длинного зонта на противоположный диван.

– Конечно, здесь свободно! – ответила я и стала молча смотреть, как пожилая дама устраивается, напротив.

– Меня сын должен был увезти. Но эти ваши магобили такие ненадежные, – женщина зачем-то начала оправдываться передо мной, хотя я об этом не просила. – В итоге решила, что ничего нет лучше старого доброго экспресса. Правда, так как билеты