– Садись, давай, тогда, а я сзади сяду, если что помогу.

Вау! Это так круто! Сначала он придерживал руль на всякий случай, потом он аккуратно положил мне руки на талию. Когда мы ехали обратно к нему домой, чтобы отвезти лонгборд, он предложил мне проехать участок дороги без особо активного движения. Я немного переживала, что он сидит за мной, а я не успела принять душ после пляжа и, наверное, от меня должно не очень приятно пахнуть.

– Так приятно с тобой ехать пассажиром.

– Почему? – опять комплименты. Это немного напрягает, когда ты ждешь чисто дружеских отношений.

– От тебя так приятно и сладко пахнет. Да и вообще…

Фуф! Я заулыбалась во весь рот. К счастью, он этого не видит, сидя сзади.

Но прежде, чем мы уехали со скейтерской дорожки, он доехал на лонгборде до конца дороги. Я не решилась ехать одна за ним, побежав вперед и предложив посоревноваться. Конечно, я добежала быстрее. В конце дороги мы сделали перекур. Курил, правда, только он. Мы сидели вдвоем на лонгборде. Достаточно близко. И поэтому смотреть долго друг другу в глаза, пока мы разговаривали, было просто невозможно. «Только не целуй меня, пожалуйста, я не хочу!» – думала я про себя каждый раз, когда мы встречались глазами и, улыбаясь, смотрели друг на друга. Любовались звездами на небе, разговаривали о жизни на заброшенной дороге посреди рисовых полей в абсолютной тишине острова. Как же все-таки прекрасно небо, усыпанное звездами!

– Ты думал о том, чем будешь заниматься в старости?

– Нет. Я никогда вот так не думал и даже не могу задуматься и представить себе будущее. Я решаю проблемы по мере их поступления.

– Я в принципе согласна. Не понимаю людей, которые ноют о том, что их что-то не устраивает или они чего-то хотят или о возможных будущий проблемах.

– Я тоже. Мне друг однажды сказал такую прописную истину, но как-то из его уст она мне особенно запомнилась. Когда я однажды слишком много жаловался, он сказал: «Прекрати ныть. Не нравится что-то – измени. Не можешь изменить – не ной!». Надо еще, конечно, видеть этого друга. Он такой суровый. Говорит, редко, всегда в своих мыслях. Очень сдержан в своих эмоциях.

– Прямо как я, – улыбнулась я.

– Я тебя умоляю, ты совсем ребенок, – это прозвучало для меня несколько оскорбительно, но я ему простила. Он ведь совсем ничего не знает обо мне.

Честно говоря, когда мы ехали к нему домой, я думала, что мы завезем лонгборд, и он отвезет меня домой. Ну, потому что уже поздно, и я устала, и вдвоем курить, мне казалось, не так уж прикольно, и я привыкла, что меня окружают люди, которые делают так, как я сочту правильным. Наивная…

– Так что мы ждем? Ты меня отвезешь домой? – спросила я, когда мы были уже у него.

– Да, а что, давай покурим, потом поедем.

– Ну не знаю. Уже поздно, а у меня рано утром завтра урок, и я уже очень устала.

– Да ладно, это же на пару часиков, отпустит, заедем покушать в Чат-кафе (единственная круглосуточная кафешка поблизости), и я отвезу тебя, – он стрельнул глазами влево вверх, будто вспоминая что-то. – Если планы не поменяются.

– А потом ты меня точно отвезешь домой?

– Да, конечно, говорю, если только планы вдруг не поменяются. Ну, мало ли что. Если захочешь, можешь остаться у меня.

– Нет, я хочу домой. Планы не поменяются, – я улыбнулась совсем без эмоций.

Ладно, курить так курить. Он взял большое кресло-мешок и вытащил его на маленькую веранду-балкон у выхода во внутренний дворик. Знаете, наверное, такие бесформенные мягкие мешки, в которых можно как угодно развалиться, а они меняют форму сообразно вашей пятой точке. Или точкам, как было в нашем случае. Черт возьми, он опять слишком близко сидит, что явно мешает созданию чисто дружеской обстановки тем более под травкой. У меня был уже опыт употребления гашиша³. Но здесь была самая настоящая трава. Гашиш меня не брал ни «до», ни «после» этого случая. Сколько нужно затягиваться, чтобы взяла трава, я не знаю. Но горло я себе всё обожгла, и затягивались мы минут 20, точнее в основном курила я. Курила и резюмировала про себя: «Второй день на Бали. Ночь. Я дома у малоизвестного парня. Курю травку, что карается смертной казнью здесь. Интересно, если поймают, то расстреливают на месте? Да пофиг. Я сижу на мягком удобном пуфике, на свежем воздухе, тепло, приятно, пальмы, звездное небо. Симпатичный и милый парень, мне необидно было бы умереть вместе с ним. Жаль, наверное, он не испытал бы подобного ответного чувства».

– Горло так режет.

– Это просто от того, что дым горячий. Подсасывай свежий воздух, так полегче будет. И вот тебе водичка, запей, – он протянул мне стакан с водой.

Я понимаю, что не готова к близкому физическому общению сегодня и никакого желания не испытываю. А значит, я точно хочу осознавать всё, что со мной происходит. Я чувствую, как действует травка. Она готова превратить меня в кисель. Настолько стремится каждая клеточка моего тела просто расслабиться и отключиться от мира. Но подсознание сопротивляется: «Соберись, тряпка!». Я протягиваю Егору бутылку, мотая головой, показываю, что больше не буду. Не хочу и даже не могу, ибо горло уже дерет невыносимо больно. Не помогает даже то, что я запиваю водой. Он делает пару затяжек и откладывает бутылку. Поворачивается ко мне и берет за руку.

Понеслася.

– Знаешь, когда я тебя увидел на пляже, ты мне сразу понравилась, а потом еще оказалось, что ты такая творческая… – и бла-бла-бла. Весь наш разговор сводился к тому, что, по его мнению, я испытываю к нему те же чувства, что и он ко мне. А я достаточно прямо и грубо уверяла его в обратном: «Я тебя не хочу», «не трогай мое лицо» (когда он пытался ласково провести по моей щеке) и так далее.

– Мы же так классно покатались, и вообще… неужели для тебя это ничего не значило? Я тебе посылал сигналы, ты мне в ответ.

– Я воспринимала это всё только по-дружески, – с трудом сформулировав фразу, выговорила я.

– Правда? – его лицо изображало искреннее удивление.

Пытался поцеловать в губы. Отворачивалась. Но как же приятно было, когда он гладил меня по руке, по ноге. Хорошо, что я одела джинсы, – я бы точно не смогла сопротивляться пробуждающемуся желанию.

Когда же уже отпустит?! Сопротивляться на словах – крайне сложно. Мыслей нет. Точнее они есть, но сформулировать их невозможно. Тело горит от желания. Но мозг, он здесь, он никуда не делся и он помнит, что он не хочет секса. Убедить мой мозг в чем-то, на что он имеет собственное противоположное мнение, просто невозможно. Да, я и не пыталась. Я полностью доверилась голосу разума и терпеливо ждала, пока отпустит. Как только картинка в глазах стала почетче, и я почувствовала в себе достаточно сил, чтобы встать на ноги, я, изображая полную невозмутимость и адекватность, уверенно встала, чтобы посетить туалет. Туалет кстати забавный. Объединен с душем и представляет собой дырку на небольшой ступеньке, а рядом в стене торчит кран и выше душ. Раковины нет. Пол и стены уложены плиткой и дырка в полу в качестве слива. А чтобы смыть в унитазе, нужно набирать в тазик воды. Когда я разобралась с этим извращением, я вышла из туалета, готовая ехать домой, но увидела, как Егор набивает травку в горлышко бутылки⁴.

– Ну что, отвезешь меня домой? – скорее утвердительно, чем вопросительно поинтересовалась я.

– Да, что-то лень сейчас, – Егор отмахнулся, продолжая заниматься своим делом.

– Я не буду больше курить, – сказала я, смотря на бутылку.

Я морально не была готова еще два-три часа выслушивать уговоры и уворачиваться от поцелуев.

– Да, давай. Сейчас первая волна прошла, теперь точно всё будет как надо.

Ага, конечно! Наши «как надо» сегодня вечером не сходятся.

– Нет, я не хочу. Отвези меня домой. Ты же обещал, – не то чтобы я была так уж против остаться у него, но я терпеть не могу, когда мне так нагло врут и не держат слово. Поэтому я начинала злиться. А надо признать, что злюсь я очень редко, потому как не умею.

– Ну блин, мне так лень. Ночь, до твоего отеля полчаса ехать, а потом еще возвращаться. Я тебя с утра отвезу.

Мы сели обратно на пуфик и наш спор продолжился. Я злилась. Я требовала меня отвезти домой. Он наотрез отказывался. Мне никогда так нагло не отказывали! Я даже поверила в то, что ночью ездить опасно. Хотя в будущем узнала, что он фактически только по ночам и катается на скутере. В конце концов, он предложил мне надувной матрас в отдельной комнате. Но надувать я его должна была бы сама. Я, конечно, отказалась.

– Дааа… я вот только теперь в полной мере понял смысл фразы «ты что рыжий, что ли?», – он сказал это без претензий. Как будто просто поделился забавным наблюдением из жизни. – Ты совсем не такая как все, – и усмехнувшись, добавил, – творческая личность…

Совсем обидевшись, но смирившись с судьбой, я без слов прямо в одежде легла на край его кровати. Точнее матраса. Кровати у него нет, просто высокий матрас лежит прямо на полу. Он разделся и лег рядом.

– Так непривычно… Уже лет сто не лежал у стенки, – я, естественно, лежала к нему спиной, на самом краю. Но он подвинулся поближе. Следующие три часа длилась внутренняя борьба с желанием и внешняя борьба с его неугомонными руками и нежными губами. Я была приятно удивлена, какой мягкой оказалась его борода. Он ласково гладил меня, целовал мое плечо, руку, отвоевывая с каждым получасом новую территорию на моем теле.

– Ну… скажи, тебе хотя бы приятно?

– Приятно, – еле слышно пробубнила я. Ведь и вправду приятно, что ж я врать буду, что ли?

– Тогда почему ты не хочешь?

– Просто не хочу, – а что, разве не бывает такого?! На самом деле, конечно, хотела, но просто злилась на него за то, что он обманул меня и не отвез домой. Хотелось, но мозг был против.

Всё-таки лежать в 30 градусов по Цельсию в джинсах, носках, лифчике, футболке и кофте под теплым одеялом стало в какой-то момент невыносимо. Пришлось снять кофту. Но и футболка с лифчиком продержались не так уж долго. Он целовал мои руки, живот, шею, грудь. Но в губы я так и не смогла ему позволить меня целовать. И к лицу прикасаться. Пару раз он в порыве страсти почти силой пытался убрать мои руки и расстегнуть на мне джинсы. Но не будет же он, в самом деле, насиловать меня, поэтому послушно убирал руки, когда я сопротивлялась.

Три часа спустя пот тек с него градом, и он вышел на минутку в душ. Вернулся и, казалось, успокоившись, лег рядом.

– Знаешь, в любой другой похожей ситуации я был бы сейчас ужасно зол или, наверное, до сих пор приставал бы и все-таки снял с тебя джинсы силой, но сейчас мне просто кажется это забавным. С ума сойти, ты знаешь, сколько времени? Мы три часа кувыркались в постели. Надо спать.

Не прошло и пяти минут, как он опять пододвинулся ко мне и прошептал, что «желание снова вернулось».

– Отвернись к стенке и спи, само пройдет. Я никому ничего не обещала.

Стерва – что еще тут скажешь. Но он не сказал. До утра почти не беспокоил. Но поспать мне так и не удалось. Я просыпаюсь от каждого шороха, а в этой деревне постоянно лают собаки, кто-то чем-то гремит, с четырех часов ночи кричат беспрестанно петухи. Я так и не уснула.

Мелодия на будильнике у него очень позитивная. Просыпаться приятно. И громкая. Хотя он умудряется не слышать ее.

Я сидела на единственном стуле, перед единственным столом в полукоматозном состоянии, которое знакомо любому, кто пробовал не спать всю ночь. Но, тем не менее, я торопила Егора. Очень не хотелось опоздать на второе занятие в школе. Все-таки моей главной целью в этой поездке был сёрфинг.

Он подошел ко мне сзади, положил руки мне на плечи.

– Милая, на улице дождь.

– Ну и что? – я была немного шокирована тем, что он меня так ласково назвал. – Ты не ездишь в дождь?

– Нет, у меня фобия недавно появилась, – по его интонации было ясно, что он не собирается рассказывать, что за фобия.

– Но у меня занятие в школе в 9. Ты обещал меня отвезти! – я опять начинала злиться на него. Потому что я не собиралась пропускать из-за него урок в школе.

– Знаешь, мне тоже надо ехать! Не только у тебя там урок. У меня там, вообще-то, работа! – он даже немного повысил голос. Я его начала раздражать. Еще бы! Я бы на его месте начала намного раньше беситься. Хотя сам виноват.

Дождик прекратился, но пока мой милый друг собирался, он снова начался.

– Нет, пока не поедем.

– Да он еле капает. Я не хочу пропускать занятие, – я настаивала на своем.

– Если что, я тебе сам проведу занятие, – раньше он подрабатывал в этой же школе инструктором.

– Не хочу.

– Ну ни фига себе, – он опять немного взбесился.– Ей предлагают индивидуальное занятие бесплатно, а она предпочитает учиться в группе.

Я решила промолчать о том, что доверяю больше профессионализму тех инструкторов, которые до сих пор там работают. Кажется, он слишком уж разнервничался из-за моего поведения. По правде говоря, на тот момент я даже не знала, насколько хорошо он умеет кататься. Теперь я бы, конечно, согласилась на индивидуальное занятие. Теперь я бы на многое согласилась, но уже поздно…

– Спина что-то последнее время болит, надо бы на массаж сходить. Не хочешь со мной сходить, – спросил он меня пока мы ехали до школы.

– Не знаю. Посмотрим, – в тот момент не очень хотелось. И немного напрягало то, с какой нежностью он гладил меня по ноге, когда мы останавливались на светофорах. «Не надо в меня влюбляться, я ведь тоже влюблюсь», – думала я про себя. Будет больно расставаться…

Как только мы подъехали к школе, я поспешила внутрь, не дожидаясь его. Мне показалось, что никто из нас, особенно он, а может, особенно я, не хочет, чтобы нас видели вместе.

– Оставь свой номер телефона в школе на всякий случай.

– Чтобы они могли звонить мне, если я опаздываю на урок?

– Ну и для этого тоже.

Номер я оставила только намного позже. Мне показалось, что мой номер нужен ему, а не школе. Я в общем-то была не против. Но боялась, что он уж слишком будет мне докучать. Забавно, как быстро все перевернется с ног на голову.

Занятие было, конечно, далеко не так успешно, как мне хотелось бы. Но сопротивляться волнам после бессонной ночи было практически бесполезно. Океан жестоко выплевывал меня на берег. Так что всё катание на пене мне вновь напомнило катание на санках⁵. Тащишь эту доску в океан, сквозь волны, тащишь и тащишь. Встал, прокатился несколько секунд и вот уже ты снова у берега, и надо опять тащить эту доску в океан. Если вы понимаете, о чем я. Уже вернувшись в школу, инструктор вновь стал объяснять мне мои ошибки.

– Да, я понимаю, просто не выспалась, – оправдывалась я.

– Ну еще бы…– его выражение лица недвусмысленно дало мне понять, что он знает, где я провела эту ночь. Какого черта?! Когда он успел рассказать? С вечера? В смсках? Парни способны растрепать любую подробность личной жизни быстрее любой сплетницы.

После урока я пошла в номер привести себя в порядок. После серии бодрящих волн в лицо спать уже не так сильно хотелось. В душе я вспоминала прошедшую ночь и анализировала свое поведение. Самые разумные мысли на Бали мне приходили под душем. Может, там волшебный душ. А может, дело было в том, что горячая вода в номере еле шла, и в основном я довольствовалась достаточно прохладным отрезвляющим душем, брызжущим во все стороны струями разных температур.

А почему я, собственно, не стала спать с ним? Почему я отказалась от удовольствия? Мне же хотелось, почему я не сделала так, как хотелось? Ну, подумаешь, больше никогда не увижу, зато хотя бы две недели буду получать истинное удовольствие. Не хочу, чтобы он ко мне приклеился как банный лист и влюбился. Иногда он так говорит, будто хочет, чтобы я жила с ним. Зачем ему, например, знать хорошо ли я готовлю?! Нет, я бы здесь не стала жить. Деревня какая-то. Но просто поразвлекаться. Почему бы и нет?! Да, я буду делать в этом отпуске то, что хочу! Хватит ограничивать себя.

По четвергам и воскресеньям школа устраивает игру в мафию⁶. Но это происходит фактически ночью, и надо куда-то ехать. В общем, хотя это и был четверг, и меня активно уговаривала девушка на ресепшене школы, что это отличная возможность найти себе компанию для тусовок на время отпуска, я решила, что, если я проведу еще одну бессонную или полубессонную ночь, мои уроки сёрфинга в очередной раз пройдут впустую. Днем еще сходила с доской на пляж и потренировалась.