Глава XIII
Дитрих

Из отчётов, хранящихся в архивах спецслужб.

Я очнулся в комнате, походившей на больничную палату. Койки стояли вдоль стен длинными рядами. Над изголовьями крепились какие-то незнакомые мне аппараты с ёмкостями для жидкости и множеством трубок. В силу своей профессии я видывал самую разную медтехнику, но эта была мне незнакома. С виду приспособления напоминали… модифицированные старые капельницы или устройства жизнеобеспечения? Но что-то было не так. Какая-то деталь настораживала меня. Какая именно?

Я решил отложить эту мысль в долгий ящик, поскольку мои спутники начали просыпаться.

Саран очнулась первой. Подойдя к постели Ларса на цыпочках, она оглядела его руку и удовлетворённо хмыкнула. Я сразу же вспомнил об инциденте на озере.

– Как вы поместили имплант в руку Ларса? – прошептал я, обращаясь к Саран.

Та даже не обернулась, продолжая рассматривать парня:

– Ты ведь агент из спецслужб Магистрейта, не так ли?

Я давно подозревал, что эта девушка слишком хорошо осведомлена для обычной аристократки. И всё равно моё сердце забилось так громко, что я почувствовал пульсацию в ушах, а по коже пробежали мурашки. До сих пор никто никогда не раскрывал меня. Но всё случается в первый раз.

– Интересная гипотеза, – я тщательно контролировал свой голос. – А ты кто такая? Какая у тебя мана?

– В твоём досье, – словно не слыша меня, продолжила Саран, – указано, что ты владеешь коричневой аномалией, позволяющей менять ход времени. Наверное, твои коллеги постарались. Иначе тебя бы не пропустили в турнир.

Я был ошарашен.

– В моём досье нет ничего такого, – пробормотал я. – Ты говоришь об… аномалии? Я никогда не производил коричневую ману!

– Разумеется, – спокойно кивнула Саран, разглядывая спящего Ларса. – Я знаю. Ведь любая аномалия уникальна. И по оттенку, и по способности. Ты не можешь владеть коричневой маной, так как ею владеет моя сестра. Что же касается досье… Я имею в виду не тот файл, который хранится у ваших спецслужб, а информацию, которую собирает корпорация Планша. Наверное, ваш агент внедрился к ним и переписал твои данные. Присвоил тебе аномалию моей сестры.

– Откуда ты всё это знаешь? – наконец не вытерпел я. – Кто ты?

Девушка повернулась ко мне. В её огромных серых глазах был лёд, а на губах – странная завораживающая улыбка. Саран коснулась рукой золотого амулета, висевшего у неё на груди, и тот еле заметно замерцал.

– Позже я расскажу тебе о причине возникновения аномалий и почему так важно защитить их, – пообещала моя собеседница. – Сейчас же я просто отвечу на твой вопрос. Меня зовут Саран Гротхьярта. Я – принцесса Объединённого Скандинавского Королевства. Как пятый ребёнок в семье, согласно полуторавековой традиции, я устроилась на работу в наши спецслужбы. К сожалению, я не успела к отбору участников в турнире. Моим коллегам пришлось обеспечить мне победу в онлайн-голосовании и намекнуть Планшу о моей аномалии. Мне необходимо выполнить несколько миссий в этом замке. Думаю, что хотя бы с одной из них ты мне поможешь, как врач. Надеюсь, ты не вытянул роль Одержимого?

Я медленно покачал головой:

– Нет. Я Адепт.

Саран кивнула:

– Я тоже. А жаль. Судья сказал мне, что на ладонях Одержимых, помимо роли, написаны имена сообщников. Если бы я знала личности всех троих, то смогла бы остановить их. Одна из моих миссий состоит в том, чтобы спасти как можно больше участников Игры. Поэтому ты окажешься полезен – я предлагаю разделиться и начать искать остальных. Нужно оказать пострадавшим медицинскую помощь.

При этих словах Ларс повернулся на бок, а затем открыл глаза.

– Доброе утро, соня! – поприветствовал я его с усмешкой. – Как рука?

– Спасибо, док, всё в норме, – тот зевнул и потянулся.

Затем Ларс сел, оглядываясь.

– На этой мажорной ноте я вас оставлю, – Саран развернулась и, взмахнув хвостиком пепельных волос, вышла из больничной палаты.

Я устроил медицинский осмотр Ларсу, терпеливо выслушав его сомнительные шуточки: «Если хочешь поиграть в доктора, то лучше надень халат, так сексуальнее», «О, высокий тёмный красавчик с высокой тёмной душой!», «Я берегу себя для старины Кэндела, так что нежнее». Сухо заверив парня, что он здоров, я попрощался. Тот лишь помахал мне рукой, ухмыляясь. Мне бы его извечную жизнерадостность…

Покинув палату, я принялся блуждать по коридорам замка, попутно размышляя над словами Саран. Конечно, северянка могла наврать мне. Может быть, она просто сумасшедшая из какого-нибудь культа или даже работает на Планша. Ну а что, если нет? Получается, что у каждого игрока в турнире… есть аномалия? И у неё тоже? И у Ларса? Если так, то почему мои коллеги из информационного отдела молчали?

Меня переполняли вопросы, на которые лишь предстояло найти ответы. А ещё я волновался о безопасности Кассандры. Что с ней произошло после того, как мы оставили её одну посреди озера?..

В голове мелькнула странная мысль: «Если Кэсси тоже владеет аномалией, то не по её ли вине возникли те шрамы на теле Амабель?» Давняя ненависть подняла голову подобно змее, и я спешно прогнал эти мысли. Сейчас уже неважно… Бедная девочка выжила после гибели всей семьи, и она нуждается в моей помощи. К тому же я обещал лорду Хайнесс приглядывать за Кэсси.

Я пообедал на кухне и поспешил дальше. Меня терзали дурные предчувствия. В конце концов, на десять человек приходится лишь два врача. Если кто-то будет серьёзно ранен, то успеет ли он добраться до аптечки?

В какой-то момент я наткнулся на Эмму с Альциосом.

Эти двое стояли посреди комнаты и горячо спорили, жестикулируя. Альциос был исцарапан и прижимал скомканный свитер к правому боку. По ткани расползались бурые пятна. Выходит, он то ли не нашёл аптечку, то ли силы лечебного эликсира не хватило на то, чтобы остановить кровотечение… Пухлое круглое лицо Альциоса было искривлено болью. Эмма выглядела встревоженной, но в то же время сердилась. Подол её платья сильно обгорел, а золотистая коса растрепалась.

Я остановился в дверях.

Заметив моё появление, они замолчали. Альциос бросился ко мне к заметным облегчением:

– Дитрих! Слава тебе господи! Ты можешь исцелить меня?..

Я молча приступил к делу, а Альциос взахлёб тараторил:

– Ты знаешь, кто Одержимый? Это точно не я, не Эмма и не Чиран. Мы блуждали по замку, когда на меня напали. Их было двое, и один точно владел красной маной. Я пытался отбиться, но в процессе драки напоролся на огненный серп. Жаль, что я не смог разглядеть лиц нападавших из-за этих чёртовых капюшонов…

– Так их было всего двое? – переспросил я, продолжая колдовать над раной.

Она была уж очень нехорошей и грозилась оставить шрам. Альциосу повезло, что он вообще выжил, – судя по глубине, огненный серп вошёл в его тело по самую рукоять.

– Да, двое, – Эмма кивнула, бросив странный взгляд на Альциоса. – Но Одержимых же должно быть трое, верно? Поэтому нельзя отрицать возможность того, что Чиран – третий. Они опалили моё платье, Альциоса и вовсе похитили. Однако Чирана не тронули.

– У Чирана кишка тонка, – с внезапной злобой бросил Альциос. – Вы помните, что он ещё ни разу не был Одержимым? Сегодня Чиран вёл себя точно так же, как и в предыдущих Играх. Угрюмо молчал, огрызался и дрожал как осиновый лист, если где-то хлопала дверь. Я не верю, чтобы этот мямля мог притворяться так реалистично.

– Кэсси обманула меня в полуфинале, – мягко напомнил я. – Может быть, Чиран такой же хороший актёр?

– Я тоже так считаю, – Эмма поддержала меня.

Она нервно теребила подол обожжённой юбки. Почему-то мне было непривычно видеть её такой – растрёпанной, в испорченной одежде. Эмма всегда отличалась редкостной опрятностью, чуть ли не до маниакального синдрома. Что ж, видимо, начало Игры так сильно потрясло её, что стало не до чистоты.

Я наконец смог исцелить рану Альциоса. Шрам всё же остался, но тут уже ничего не попишешь. Меня сильно встревожил тот факт, что слухи насчёт понижения мер безопасности оказались правдивыми. Более того, близкое присутствие залежей маны усиливало наши заклинания.

– Так ведь можно и убить, – пробормотал я.

Эмма вздрогнула, поёжившись:

– Так в том и соль… Судья, усыплявший меня, предупредил, что Одержимым нужно будет постараться на славу. Если пройдёт неделя, а они никого не устранят, то организация предъявит им соответствующий штраф. Он не сказал, какой именно.

– Что? – я шокированно взглянул на девушку. – То есть… разве это может быть легально?!

– Мы же перед Игрой подписывали договор, – проворчал Альциос, – согласно которому обязаны повиноваться всем правилам турнира. А значит, согласны и на убийство, если в этом заключаются правила финальной Игры.

– У меня есть только одна надежда, – дрожащим голосом оповестила нас Эмма, – что «устранить» не обязательно значит «убить». Они ведь могут просто… ну, связать нас или обездвижить… Правда ведь?

– Очень на это надеюсь, – я чувствовал, как внутри меня всё вскипает от ярости.

Чёртов Планш! Да что он замыслил?!

Саран права – помимо моей основной миссии, я должен оказать помощь раненым. А если мне удастся собрать достаточно улик против Планша, то он сядет в тюрьму. И уже ни с кого не потребует этот штраф. Штраф, чёрт возьми… Вот ещё не хватало!

– Пойду вперёд, попробую найти остальных, – заявил я Эмме и Альциосу. – У нас в замке всего два врача, и сейчас не до игр.

– В тебе, случайно, не комплекс вины играет? – Альциос глянул на меня с подозрением. – А что, если ты Одержимый, который пытается исправить содеянное? Или ещё хлеще… Ты собираешься выследить какого-нибудь одиночку и добить его…

Я усмехнулся:

– Лучшие маньяки получаются из докторов, не так ли? Однако нет. Я простой Адепт, который в ужасе от происходящего. Этот финал… какое-то варварство!

– Согласна, – еле слышно отозвалась Эмма.

Она смотрела вперёд невидящим взглядом, а её пальцы всё ещё теребили испорченную юбку. На этом я их оставил. Мне было необходимо выполнить кое-какие приготовления.

Совершенно секретно.

Глава XIV
Дитрих

Из отчётов, хранящихся в архивах спецслужб.

Спустя несколько часов я был занят тем, что обшаривал одно из подвальных помещений. Наверное, однажды оно служило… операционной? По крайней мере, большая часть хранившегося там оборудования смутно напоминала то, чем пользовались в отцовском госпитале. Но в то же время дизайн был незнакомым, равно как и фирма-производитель. Словно всю эту технику сделали на заказ.

Я мог только предполагать, для чего предназначались найденные мной аппараты. Например, тот, с толстостенными колбами и шлангами, отдалённо походил на устройство для переливания маны. А тот, с механическими руками, наверняка способен установить имплант в тело человека. А та огромная центрифуга, достававшая мне до груди, явно применялась для анализа маны. А тот… с циркулярными пилами, скальпелями и тесаками… Господи…

Большая часть механизмов была подёрнута пылью, где-то даже паутиной. Электричества не было, поэтому цветные сенсорные панели не реагировали на прикосновения пальцев. На обивке высоких медицинских кресел я замечал бурые пятна, наслоившиеся друг на друга. Мне стало дурно, хотя я готовился к чему-то подобному. Да что же здесь творилось?.. Обстановка, ни дать ни взять, как в заброшенной психбольнице из какого-нибудь фильма ужасов.

Разумеется, целью моих поисков были действующие, современные лаборатории, а не эта рухлядь. Она служила лишь для отвода глаз.

Я методично обыскивал этаж за этажом, стараясь найти магические двери, открывающиеся по специальному пропуску. Есть же в этом замке обслуживающий персонал? Кто-то должен был поставлять на кухни свежую еду и обновлять запасы аптечек. Если я прослежу за ними, то, может, сумею проникнуть в помещения, скрытые от посторонних глаз. В лучшем случае мне удастся просканировать хотя бы один пропуск. Повезло, что судьи не отняли мои часы при обыске… Спасибо коллегам, замаскировавшим всё шпионское снаряжение под обычные аксессуары и скрывшим следы магии.

Когда замок тряхнуло, я находился в темницах. Дверь одной из них была… растерзана. Её словно рассекли острыми кинжалами, а внутри валялись разрубленные кандалы.

Безо всякого предупреждения стены затряслись, осыпаясь каменным крошевом, а пол задрожал. Казалось, что башню сотрясает пробудившийся великан. Я рванул к ближайшей винтовой лестнице. Хорошо, что я запомнил краткий путь – перспектива быть погребённым заживо выглядела так себе. Я побежал вверх по ступеням, прыгая через одну и тихо радуясь, что они не уходят из-под моих ног. Здание всё ещё дрожало, однако лестница стоически держалась.

Спустя четверть часа я выбежал в один из коридоров. Его стена наполовину обвалилась. Ещё издалека я завидел лиловое платье, такое светлое среди чёрных валунов, и моё сердце ухнуло. На полу, под обломками обвалившейся стены, лежала Присцилла. Она явно находилась без сознания – тонкая струйка крови вытекала из-под каштановых волос, пересекая бледный лоб, а правая нога была неестественно вывернута. Я метнулся к девушке. К счастью, она почти не пострадала, за исключением раны на голове и растяжения. Вылечив травмы, я на всякий случай применил чары от сотрясения мозга.

Придя в себя, Присцилла застонала и открыла глаза:

– Дитрих… Что это было?.. Стены заходили ходуном, а потом…

– Кажется, убийства начались в первый же день Игры, – угрюмо озвучил я свои подозрения.

С моей помощью девушка поднялась с пола, и мы медленно побрели вперёд. Видимо, нужно сделать перерыв от моей миссии, пока я не удостоверюсь, что все участники Игры в порядке. Мне вспомнилась просьба Саран. Интересно, как она провела прошедшие часы?

Присцилла не спросила у меня, Одержимый ли я, а я не спросил у неё. В этом не было смысла, поскольку нам обоим уже попадалась эта роль на турнире, и мы прослыли отменными лгунами. Я бы никогда не раскрыл Присциллу, а она – меня.

Дело уже клонилось к ночи, когда мы обнаружили дыру в стене, образовавшуюся от землетрясения. Из неё лился мягкий бордово-красный свет, который я однажды уже видел. В тот раз, когда мы с родителями путешествовали к местам разлома 2105 года.

– Залежи красной маны совсем близко, – зачарованно протянула Присцилла.

Она подбежала к просвету и выглянула наружу. Я последовал за ней. Вскоре мне открылось поистине удивительное зрелище.

Исполинская пещера, залитая алым свечением, походила на гигантский колодец или на кратер вулкана. В нескольких метрах под нами виднелась широкая каменная площадка, а за её краем – глубокая пропасть. Из недр этой бездны доносилось глухое бульканье, порождаемое жидкой маной. В стенах, вытесанных из камня, темнели бесконечные проходы, соединённые между собой узкими лесенками. Тут и там зияли проломы – очевидно, последствия недавней тряски, а не архитектурное решение. Кое-где виднелись крошечные окошки, наглухо запертые стальными пластинами, на которых висел магический замок. Что за ними находится?.. Может, через эти окна добывают алую ману, когда замок пустует?

Мы с Присциллой разглядывали пещеру с некоторым благоговением.

Я заметил знакомые лица, выглядывавшие из проломов.

– Смотри, – с изумлением показал я. – Вон там, где большой кусок стены обвалился, сидят Кэсси с Чираном! Там, внизу! А справа, из прохода, выглядывают Альциос с Эммой!

– Действительно, – поразилась Присцилла. – Наверное, этот зал находится в центре замка, и многие коридоры ведут сюда. Может, остальные, как и мы, прибежали на шум?

– Не все, – пробормотал я, быстро оглядев помещение. – Не хватает Ларса, Кэндела, Саран и Андромеды. Как ты думаешь, они ведь… не пострадали в результате землетрясения?

– Не знаю, – Присцилла теперь казалась расстроенной, и я пожалел, что озвучил это предположение.

Она нервно сцепила руки – в таком же жесте, какой был свойственен Амабель, когда та нервничала. Повинуясь душевному порыву, я бережно обнял девушку за плечи.

– Наверное, они просто далеко, – я постарался приободрить её.

– Я Священник, – невпопад заявила Присцилла, всё ещё глядя вниз. – Я должна обнаружить Одержимых как можно быстрее, пока никто не пострадал. Весь этот финал лишён даже малейших мер безопасности… Когда мы выберемся, я подам в суд на корпорацию Планша – попрошу Кэндела о помощи. Ведь мы с ним работаем на моего отца в одной адвокатской конторе.

А вот этого я не знал.

Внезапно из прохода, выходившего на каменную площадку под нами, выбежали две фигуры в плащах. На них не было капюшонов, поэтому я легко их опознал.

– Это Саран с Андромедой! – воскликнул я.

– И они… сражаются, – упавшим голосом прокомментировала Присцилла.