Берт рос очень похожим на своего папу. Нора отмечала сходство во всем – даже в самых незаметных мелочах и коротких движениях мальчик невольно повторял Эрика. Одной из таких особенностей была нетерпеливость.
Маленький ураган пронесся по первому этажу, топая босыми ногами и завывая:
– Ку-у-у-у-ша-а-а-ать! Я хочу кушать, я хочу кушать, я хочу…
Нора поймала его, выскочив из-за угла и зажав ему рот ладонью. Берт отозвался восторженным визгом – мама решила поиграть. Мамины ладони пахли кухней – чем-то жареным, вкусным и горячим. Берт не удержался и тихонько куснул мягкие руки, за что тут же получил легкий шлепок по попе. Правда при этом еще и высвободился – маме пришлось отпустить его всего на мгновение, но ему этого хватило, чтобы побежать дальше по коридору.
Раздался телефонный звонок, и они оба понеслись к балкону, где и был установлен допотопный (Эрик назвал его раритетным) аппарат. Нора подняла трубку, зажала ее между ухом и плечом и ухватила сына за майку, из-за чего трикотажная ткань растянулась почти вдвое – Берт все не бросал попыток вырваться. Используя вторую руку, она вцепилась в его запястье и потянула на себя, а потом уселась на стул и перехватила малыша за живот, чтобы он никуда не соскользнул. На кухонном столе, в небольшом блюдце покоились выложенные горкой сырные шарики, которые она пожарила всего пару минут назад. Берту до них добираться было никак нельзя, иначе он бы объелся и потом стал страдать животом, что привело бы к бессонной ночи.
– Привет, – раздался хрипловатый голос Эрика. – Как поживаешь?
– Все отлично, спасибо, – улыбнулась она.
Берт насторожился и даже притих. Таким голосом мама разговаривала только с папой, и это был верный знак – теперь есть, кому пожаловаться.
– Это папа? Дай!
Теперь Нора поднялась на ноги, и Берт при этом соскользнул на пол – нужно было попытаться удержать трубку в своих руках, чтобы он не сбил с Эрика весь деловой настрой. Соблюдать дистанцию, когда между ними вечно прыгал ребенок, было почти невозможно. Чем старше становился сын, тем острее Нора ощущала связь с его отцом. Ту самую связь, которую она так усердно пыталась разорвать.
– Дай! – надрывался Берт, видимо, решивший поябедничать.
Нора закрыла трубку ладонью и посмотрела на него сверху вниз:
– Нет, не сейчас. А если будешь и дальше так кричать, то вообще только в следующий раз дам поговорить. Совсем избалованный.
Берт упер руки в бока и нахмурился. Чтобы не расхохотаться и не испортить воспитательную процедуру, Норе пришлось призвать на помощь все силы.
– Это папа, дай я хочу сказать!
Трубка зашуршала снова, и Нора убрала руку, прикладываясь к ней ухом, но, не выпуская сына из поля зрения.
– Тебя тут народ требует, так что давай скорее, – попросила она.
Эрик на том конце отозвался растерянным и даже обиженным вопросом:
– Так ты не слушала? А я тут распинаюсь…
– Я отвлеклась на секундочку, можешь повторить?
– Да, конечно. Вот, послушай. Я тут недавно подумал… ты смотрела то последнее шоу в одиннадцать тридцать?
– Нет, – не моргнув глазом, солгала Нора.
– Мне там показали нашу фотографию. Ты, я и Берт – мы там были все вместе. Я подумал и понял, что у нас такой нет. Надо бы сделать, как считаешь?
Нора кивнула:
– Вот закончится промо-тур, вернешься к обычной жизни, и милости просим – можно будет даже пригласить фотографа к нам или самим поехать куда-нибудь. У тебя ведь полно знакомых?
– Так ты не против? – немедленно обрадовался Эрик. – Ты согласна?
– Конечно, что тут такого. Тем более что Берт уже совсем большой.
Вопли разочарованного и обиженного Берта прорвались даже через расстояние и телефонные огрехи.
– Папа! Мама, дай мне, дай мне! Папа, она не дает мне телефон!
Эрик засмеялся и вздохнул, а Нора торопливо обошла вокруг стола, отдаляясь от сына и выгадывая себе еще секунду:
– Ну, так что? Поговоришь с потомком?
– Давай. Только потом не клади трубку сразу, а то я знаю тебя – сбежишь при первой же возможности.
Нора ничего не ответила – Берт уже доскакал до нее и принялся оттягивать подол ее платья, что грозило скорой и необратимой порчей имущества.
– На, возьми ты уже своего папу, – протягивая ему трубку, сказала она.
Берт не обратил никакого внимания на ее сердитое лицо и такие же слова – его полностью занимала привлекательная перспектива поговорить с отцом, который вечно во всем ему поддакивал. Наверное, именно поэтому он так любил с ним болтать. Ну, и еще потому, что при разговоре можно было сделать заказ на новые игрушки – и откуда только идеи брались? Нора подозревала, что в скором будущем им придется выделить отдельную комнату под все хозяйство маленького Берта – все его мишки-машинки-мозаики уже не помещались даже в коробку из-под новой стиральной машины.
Между тем довольный Берт сообщил своему вечному защитнику:
– Папочка, я хочу кушать!
Нора рассмеялась и прикрыла рот рукой – уж с этим Эрик точно не мог ему помочь. Ей было любопытно, что он ответит сыну, но услышать это было нельзя. Хотя, судя по довольному лицу малыша, папочка говорил что-то приятное, а вот что именно – непонятно.
– Жареные комочки вкусные такие, – пояснил Берт, показывая попутно своими пухлыми ручками форму и размеры этих самых комочков.
Значит, Эрик спросил, чем они будут обедать.
– Компьютер? – Глазки Берта загорелись новой надеждой.
Нора кивнула и пошла к компьютеру – его нужно было еще включить и подождать, пока запустятся все программы. Ясно – сегодня у них будет скайповый обед.
– А ты что будешь кушать?
В прошлый раз они попытались подобрать одинаковую еду – чтобы было веселее и ближе. Остановились на курице и тушеных овощах. Разволновавшийся Берт даже предлагал отцу попробовать кусочек из своей тарелки, на что Эрик скромно ответил, что у него тоже вполне терпимая еда. Берт был убежден в том, что папа его обманул только чтобы утешить – он свято верил, что никто на свете не умеет готовить вкуснее, чем его мама. Это было предметом особой гордости для Норы, и всякий раз, слыша от него такие слова, она начинала светиться от переполнявшей ее радости.
– А комочков нету? – расстроился в это время Берт. – А если я тебе дам?
Он все еще не вполне понимал, что через экран компьютера нельзя угостить чем-нибудь. Ему казалось, что если можно обменяться словами или взглядами, то вещами или едой тоже можно поделиться. В результате монитор пачкался жирными разводами или оставался заляпанным маленькими пальчиками со следами томатного соуса. Обеды и ужины в скайпе стали для них главным развлечением в те дни, когда Эрик бывал слишком далеко.
Нора опустила голову, дожидаясь, пока компьютер придет в состояние полной готовности. Интересно, общается ли он так же тепло со своим старшим сыном? Она виделась с ним всего несколько раз, но его образ отпечатался в ее мозгу так, что она не смогла бы его забыть даже при всем желании. Впрочем, такого желания у нее никогда не возникало.
Когда все было почти готово, раздался встревоженный голос Берта:
– Мамочка, папа зовет тебя!
Пришлось встать и пойти к телефону. Прежде чем принять трубку, она крепко взяла малыша за руку, посмотрела ему в глаза и сказала:
– Сиди тихо, понял? Папа там все слышит.
Личико Берта на миг стало озадаченным, а потом он кивнул и расслабился. Видимо, решил, что уж пару минут может посидеть спокойно. Когда договоренность с сыном была налажена, Нора села на ближайший стул и вновь приложила трубку к уху.
– Так о чем еще ты хотел поговорить?
– Просто хотел поболтать с тобой. Сложный период, ты же знаешь, – в его голосе звучала улыбка, и Нора сама улыбнулась в ответ.
– У нас мало времени, потому что сорванец действительно сильно хочет есть. Может, продолжим уже в скайпе?
– Нет, хочу послушать только тебя. Не пойми меня превратно, я люблю нашего сына, но иногда так хочется поговорить только с тобой.
– Тогда звони ночью, когда он спит.
– Ночью? У меня в голове не те мысли, дорогая.
Нора поджала губы. Каждый раз, когда она бывала с ним вежливой и милой, он норовил переступить черту, которую она провела три года назад после рождения Берта. Ей и самой хотелось нарушить запрет, но она не позволяла себе даже слабых попыток пересечь границы. Не только ради себя. Она ведь теперь не одна, а с маленьким, и это уже гораздо серьезнее. Кто знает, чем бы все закончилось, если бы у нее не появился чудный мальчик, за благополучие которого она была готова отдать собственную жизнь? Возможно, она бы поддалась уговорам Эрика, и тогда ей пришлось бы терпеть и страдать, десятилетиями натягивая на себя одну и ту же маску. Она уехала из родной страны и порвала связи со всеми, кого знала не для того чтобы потом попадаться в те же сети вновь.
– Эрик, – укоризненно прошептала она, хотя Берт все равно не мог их расслышать. – Осторожнее, я ведь и цапнуть могу.
– Понял-понял. – Она даже увидела, как он примирительно поднимает руки, чего Эрик, конечно же, сделать не мог, поскольку ему, как и ей, приходилось чем-то держать телефон. – Просто… просто я очень устал, и мне жутко хочется потрепаться как в старые времена. Этот тур меня совсем вымотал. Может, мне пора на пенсию? – не то в шутку, не то серьезно спросил он.
– Может, и пора, – в том же тоне ответила она.
– И тогда ты вернешься?
– Куда?
Он выдержал выразительную паузу, а потом ухмыльнулся:
– Это не совсем верный вопрос, ты же знаешь. Не куда, а к кому. К тому, кто может отвезти тебя куда угодно.
– Об этом рано говорить, ты же еще не на пенсии.
– А ты бы хотела? Ты, конечно, прости, но, сколько можно вилять? Милая, на тебя этот так не похоже.
– Вилять? – Она задумалась. – Я ушла всего один раз и больше ничего не обещала.
– Но когда я спросил тебя, вернешься ли ты, если я исправлюсь, ты не сказала свое твердое «нет», не правда ли?
– Хватит, ты меня уже раздражаешь.
– Ладно. Ты уже разбудила своего железного дровосека? – подразумевая ее компьютер, спросил он.
– Да. Дай мне секунду, и мы появимся в эфире.
Исправиться. Нора не знала, мог ли он исправиться. Нет, конечно, он не сидел на героине, и ей говорили, что психоделики не вызывают слишком сильную зависимость, но она видела, к чему приводят такие приключения. Ей было абсолютно наплевать на все его обещания, потому что она знала, что именно из-за этих чертовых колес у Эрика не сложились отношения с Парисом – его старшим сыном от первого брака.
От мыслей ее отвлек полный ожидания и надежд взгляд Берта – он смотрел на нее снизу вверх своими глазками-бусинками и явно мечтал о том, что совсем скоро ему дадут погрызть те самые сырные шарики или комочки, о которых он так восторженно рассказывал папе.
– Берт, милый, – поцеловав его в лоб, улыбнулась она. – Мы должны договориться. Вначале ты скушаешь немного супа, а потом я дам тебе шарики. Только два шарика, хорошо?
– Там много! – возмутился он.
– Там всего пять, и три штуки оттуда мои.
Считать Берт еще не умел, но как-то понял, что ему при любом раскладе перепадает только два шарика. Он не умел долго унывать, а потому согласился:
– Ладно.
Эрик, наблюдавший эту сцену благодаря работе веб-камеры, рассмеялся.
– Правильно, сынок. Мама у нас очень твердая женщина, с ней спорить бесполезно.
Пользуясь тем, что обрадованный Берт прилип на несколько секунд к монитору компьютера, Нора ушла на кухню, чтобы вернуться через минутку с подносом, на котором покоилась маленькая фарфоровая чашка с супом и то самое блюдце с заветными сырными шариками.
Первые дни в доме Эрика были для нее однообразными и бледными, похожими один на другой и не содержавшими ничего интересного. Она расставила мебель, отмыла кухню и санузел, а в конце застелила постель и подключила ноутбук. Больше ничего ей и не требовалось. В этой пристройке она прожила большую часть тех лет, что была женой Эрика.
Через месяц после переезда – до свадьбы еще оставалось достаточно времени – она получила сообщение Марка. По роду работы она всегда оставалась онлайн, особенно в дневное время, а потому он старался отправлять ей письма на электронную почту – это было эффективнее и быстрее.
«Нора, ты должна меня выручить. С минуты на минуту приедет Роза – первая жена Эрика, с которой он развелся пять лет назад – она привезет их сына Париса. Ты не должна впускать его в дом. Нельзя, чтобы пацан увидел Эрика».
Сообщение было коротким и содержательным. Столько информации разом освоить было крайне трудно, и Нора даже перечитала письмо. В том, что Эрик уже бывал женат, она не нашла ничего удивительного – у этих кинозвезд вечно полный бардак с личной жизнью и прошлым. При таком раскладе наличие сына ее тоже не удивляло. Единственным и самым странным пунктом была просьба – не впускать мальчика домой. А зачем он тогда приедет, если его нельзя привести домой? И чем она должна его отвлечь?
Глянув на часы, она быстро набросила рубашку и выбежала из дома. Нужно было проверить, что там такого с Эриком, что ему нельзя видеться с сыном. И вообще, почему она должна иметь дело с его семьей, если он сам отсиживается дома?
Дверь была приоткрыта. Нора вошла в коридор без стука и сразу же остановилась. Тот, кто был ей нужен, лежал на полу прямо у ее ног. Судя по виду, он пребывал в самом что ни на есть паршивом состоянии. Цвет лица у Эрика был крайне непрезентабельным, да и одежда порядком испачкалась – местами промокла, а местами на нее налипла какая-то подозрительная субстанция больше похожая на блевотину. Когда Нора опустилась на колени рядом с ним, оказалось, что ее догадки были верными. Эрик был мертвецки пьян, да еще и явно чего-то накурился. Или наглотался.
Выбрав место почище и посуше, Нора толкнула его в плечо – хотя бы проверить, не умер ли он.
О проекте
О подписке