Глава 2. О правах и обязанностях королевской пряхи

Как правило, попавший в сложную ситуацию человек, придя в себя, некоторое время уверен, что он дома, а все случившееся было просто дурным сном. Жаль, но со мной это правило не сработало.

Потому, очнувшись, я открыла глаза мгновенно, не пытаясь себя ни в чем убеждать и отлично все помня. Вот только охватившее меня облегчение резко понизило градус. Воля волей, свобода свободой – но я согласилась прожить семь лет у фейри. Причем в Неблагом Дворе. И то, что согласие дала, будучи практически под гипнозом, совершенно ничего не меняет.

Но надо как-то жить эти семь лет. Желательно в приличных условиях, которых, кстати, мне никто не обещал…

Так. Лежу на чем-то достаточно мягком, но вокруг темно. Только свечка горит в паре метров, выхватывая из тьмы собственный канделябр и стол вокруг себя… Явно стол, причем далеко не новый и уж точно не королевский: потрескавшаяся деревянная поверхность. Странно же. Тем более что канделябр очень красивый, в форме изогнутого цветочного стебля, а свечка вставлена в бутон.

Круг света колыхнулся и поплыл ко мне, переползая на того, кто взял свечу. Морщинистое, довольно уродливое лицо, глубоко утопленные раскосые глазки, а на руке, державшей канделябр, – семь пальцев!

– Очнулась? – не слишком вежливо спросил обладатель свечи. – Так вставай! Дело не ждет.

– Какое дело? – спросила я, садясь. – И не могли бы вы включить свет?

– Зачем?

– Без света не встану, – решительно сообщила я. Мало ли? Вдруг под ногами болото или провал в неведомые подземелья? Всего можно ожидать…

Недовольное фырканье, скрипучий щелчок – и под невысоким потолком разгорелась люстра. Ну как разгорелась… Тускловата, на самом деле. Да и не совсем люстра, так, два рожка с мерцающими шариками вместо лампочек.

Я огляделась.

Ни следа стрельчатых сводов и каменных стен. Крохотная комната, каморка даже, без окон, с простейшей мебелью: стол, стул, комод и узкая кровать, на которой я и сижу. То есть не дворец… Ну и славно. Встречаться с королем и опять колоть себе руку, чтобы не попасть под его чары, не было ни малейшего желания. Хотя зачем ему меня чаровать? Я уже пряха, что бы это ни значило.

Маленький человечек, стоявший почти рядом, шагнул к столу и снова поставил на него свечку. Совсем маленький – наверное, мне по пояс. Жесткие даже на вид, похожие на проволоку волосы, сапожки с загнутыми носами, ярко расшитый камзольчик… Не человек.

– Кто ты?

– Ты можешь называть меня Айкен Драм, – слегка напыщенно ответил… брауни. Да, точно брауни.

«На нем колпак из творога, его звали Айкен Драм…» – мгновенно вспомнился детский стишок. И я задала глупый вопрос:

– А где ваш колпак?

– Поначитаются дряни всякой… – процедил себе под нос брауни. – Нечего рассиживаться, пора за работу!

– Прясть? – невесело предположила я.

– Ну а чего еще?

– Но король даровал мне волю и свободу.

– Свободный разум он даровал, – неласково уточнил недорослик. – И волю передвижения на территории своего Двора. Это не значит, что ты перестала быть пряхой, смертная.

Логично.

– Вот еда, – продолжал Айкен Драм. – Быстро ешь, и я отведу тебя в мастерскую. Пряха должна прясть.

– Каждый день?

– Все пряхи прядут каждый день. Что им еще делать-то!

Отличненько…

– Но у меня есть воля, – попыталась я.

– И что? Радуйся.

Действительно. Пока надо радоваться.

Я пожала плечами, решив временно отложить разборки, и подошла к столу.

М-да… Глиняная мисочка с какой-то кашей, деревянная ложка и глиняная же кружка. Из кружки пахло травой – довольно мерзко, да и вообще я не люблю травяные настои и даже чаи. Грустно. Ой, как грустно…

Медленно поедая абсолютно безвкусную кашу, на вид – тыквенную, но не сладкую и даже несоленую, я старалась не думать о грустном. Конечно, голодовку объявлять или требовать чего-то пока рано. Пока еще ничего не решено, не известно, не понятно…

Вот только сдается мне, что уже решено. Каморка для проживания, грубая еда (хорошо, если не раз в день) и прядильный станок. Ручной, конечно, можно не сомневаться. И на фоне увиденного раньше волшебного великолепия это… ужасно!

Хотя одежда брауни при внимательном рассмотрении сильно выбивалась из нищенского интерьера.

Камзольчик, между прочим, расшит серебром. И искусно расшит. А еще он бархатный, как и штаны. И ткань очень, очень хорошего качества. А обувь на нем – вообще произведение искусства. К такому сапожнику в любом модном салоне очередь будет стоять на годы вперед… А вот портной, кстати, позволил себе некоторые небрежности.

Но вывод отсюда единственный: это не просто служка-домовой, приставленный к местным пряхам. Тогда почему именно он мной занимается? Хотя пряхи-то королевские… Вроде бы.

Слабая надежда, зашевелившаяся во мне, заставила спросить:

– А когда я могу увидеть короля?

– Короля-а-а? – насмешливо протянул Айкен. – А зачем ему? Раз уж у тебя вольный разум, смертная, так должна бы и понять: пряхи, конечно, работают на его величество, но сами они ему вовсе не нужны. Притопала сюда, дурища, – так работай и не мечтай ни о чем! Через семь лет тебя отблагодарят материально. Вернешься домой богатенькой, не переживай!

– Да я и так не бедствовала… – пробормотала я. – Вообще-то у меня преуспевающее ателье.

– Портниха, пфе! Ну вот и радуйся, что работа похожа, – отрезал брауни. – А была бы умная, не просила бы воли! Пряла бы себе, ничегошеньки не соображая, да мечтала о его величестве.

Была в его словах очень нехорошая правда. Я даже на секунду пожалела о своем подарке королю. И о том, что встретила на пути того зайчишку…

В голову помимо воли заползли унылые, упаднические мысли. Я ничего не знаю о волшебной стране и уж точно не владею магией. Мне нечего противопоставить тем, кто дышит волшебством с рассвета времен.

Может, действительно проще было бы потерять семь лет в сладком забвении, а не проживать их, каждый день ощущая свое бессилие.

Но падать духом рано!

Я справлюсь. Непременно добьюсь своего! Пока не знаю, чего именно, но как минимум – нормальных условий проживания.

А как максимум… даже не знаю. В любом случае – посмотреть на настоящих фейри удается не каждому. И раз я имею право свободного передвижения, значит, могу и по дворцу погулять, верно?

Если до него доберусь…

– Идем уже, доела! – грубо прервал мои размышления Айкен Драм. А когда я встала, схватил меня за руку и потащил за собой.

Из каморки… по полутемному узкому коридору со множеством поворотов… или широкому, светлому и прямому?

Я потрясла головой, заозиралась, пытаясь притормозить, а потом и вовсе вырвала ладонь из цепких пальцев маленького невежи.

Да, все так! Стоило остановиться, и смутные видения обернулись вполне себе четкой действительностью: коридор был невообразимо широк и чудесно освещен. Стены, обшитые зеленой тканью с лиственным узором, уходили ввысь метра на три. Потолок ярко мерцал изумрудными огоньками. Никаких окон – но по обе стороны, заменяя их, ниши, задернутые изящными гардинами. А под ногами мелкая мраморная плитка травяного оттенка…

Вот только едва я поворачивала голову, как вся зелень сменялась мрачными серо-коричневыми тонами, потухший потолок нависал почти над самой головой, пол устилало невзрачный камень, а от ниш не оставалось и следа.

И я не стала сопротивляться, когда брауни, неразборчиво выругавшись, снова дернул меня за собой.

– Айкен, а что тут на самом деле? – спросила, не переставая оглядываться и закрывая то один, то другой глаз.

– Не то, что ты видишь! – насмешливо откликнулся недорослик и вдруг остановился, толкнул меня вперед. В дверь, на мгновение показавшуюся просто проломом в полуразрушенной стене.

А потом я увидела, что за дверью, и истерически завизжала.

Пауки! Огромные, как слоны! Как чудища из бездарного фильма ужасов – но совершенно реальные, с тускло горящими оранжевыми глазами! Около двух десятков в помещении величиной с трехкомнатную квартиру, они ритмично шевелились и… и…

Не пытались накинуться на меня.

Но с того не легче!

Я продолжала визжать, пытаясь отпрянуть, выбежать назад. Только крошка-брауни оказался неожиданно сильным.

Меня пихнули вперед, тут же придержали, чтобы не упала, а потом оглушительно проорали:

– Стаах-кре-ламидо!

И все изменилось.

Кроме света: в помещении было не темно. Было так, словно за окнами дождливый день – сумрачный, серый, тоскливый.

И девушки – вовсе не пауки! – сидевшие за прядильными станками, казались тоже серыми, даже чуть прозрачными, туманными какими-то. Они, не отрываясь, работали: тянули нити, нажимали педали. Колеса станков крутились с едва слышным скрипом. Поглощенные своим занятием пряхи даже не обернулись на нас.

Мирная такая картина, на самом деле… Словно со старинной черно-белой фотографии.

Вот только я не была уверена, что эта картина реальна.

Ноги подогнулись от пережитого ужаса, и пришлось сесть прямо на пол, серый и холодный.

– Глазастая какая! – злобно пробурчал над ухом Айкен. – А все воля твоя затребованная!

Я молча подняла на него глаза. Не знаю уж, что рассмотрел в моем взгляде брауни, но вдруг кашлянул и несколько смущенно сказал:

– Да иллюзии это все, поняла? Нет тут никаких пауков, не бойся! Это ты просто видишь больше нужного, да… Ну пойдем, вон станочек свободный… Сама-то разберешься, что делать?

Спокойно, Элла, спокойно! Спокойно и твердо!

– Я никуда не пойду! – сказала тихо, но голос дрогнул, вырвался непроизвольный всхлип.

Здесь? Семь лет работать здесь? В этой… иллюзии?!

Почему-то я ни на грош не сомневалась, что иллюзию вижу именно сейчас. Наспех накинутый морок, предназначенный лично для меня. Семь лет… да я ни минуты здесь не останусь!

В очередной раз вырвавшись из захвата брауни, я вскочила и рванула к двери. Получилось! Захлопнув за собой тяжеленную створку, прислонилась к ней спиной и опять сползла на пол.

Айкен тут же возник прямо передо мной и гневно завопил:

– Да ты что?! Жалкая трусиха! Я же сказал – это иллюзия была! Просто у тебя зрение теперь искаженное, поняла? А ну быстро работать! Станок который день стоит пустой! Это тебе не юбки строчить в твоем дурацком атулью! Это магические нити для тканей мироздания, поняла?! Ответственность такая! Встала быстро и пошла прясть!

Я сильная. Я справлюсь. Я не позволю над собой издеваться! Ну же, Элла, ты можешь!

Встала, подавив всхлип. Аккуратно взяла мелкого поганца за камзольчик, у самого горла, и притянула к себе, так, что он ткнулся лбом мне в живот и сдавленно запротестовал:

– Э-эй, ты что себе позволяешь, дурная человечка! А ну пусти!

Щас. Жаль, что не получится поднять его повыше, для выяснений отношений придется присесть на корточки. Но ничего, ничего…

– Ты немедленно отведешь меня к королю!

– Как бы не так, дура! Жалкая смертная, которая возомнила о себе невесть что!

Не сдержавшись, я с силой оттолкнула брауни. Он отлетел, плюхнулся задницей на пол и от удивления, кажется, потерял дар речи.

– Я – золотая королевская пряха! – отчеканила громко, лихорадочно вспоминая, как там называл меня Кэйворрейн и что это может мне дать. – А ты кто такой? Я не желаю иметь с тобой никаких дел! Я хочу говорить с его величеством. Немедленно! Сейчас же! Отведи меня к нему! Или я…

– Ну что ты, что? – ухмыльнулся пришедший в себя брауни. Подпрыгнул прямо из положения сидя, словно мячик, оскалился, аж проволочные волосы чуть не дыбом встали. – Что ты мне сделаешь?

– Я пожалуюсь королю! И он тебя накажет. За подавление моей свободы и хамство королевской пряхе. А еще придушу тебя как следует!

– Ты понимаешь, с кем разговариваешь, жалкая смертная?! – растерянно спросил этот мерзавец. – Да я…

– Да ты – жалкий низший фейри, лакейская морда и мерзкий хам! – отпарировала я. – И я вообще не хочу с тобой разговаривать. Я буду говорить только с королем. А еще у тебя вытачки скошенные на камзоле! – добавила мстительно. – Портной у тебя такой же уродец, как и ты сам.

Брауни аж задохнулся от возмущения, а я продолжила. Несло уже меня…

– Требую короля! Мне нужен король Кэйворрейн! Эй, вы меня слышите?! Ваше величество, я, ваша золотая пряха, требую аудиенции! Лорд Кэйворрейн!!! Призываю вас для разговора!

Может быть, у прях действительно есть такая привилегия – общаться с королем в любое нужное ей время. Все-таки ткань мироздания – это вам не перчатки шить… Но увидев перед собой главу Неблагого Двора, я буквально разинула рот от изумления.

– Ну что тут происходит? – недовольно спросили меня и, не дождавшись ответа, перевели прекрасные голубые глаза на брауни. – Айкен? В чем дело?

Вот никакой же не морок, самый же настоящий король. Собственной персоной, ну надо же! И не в парадном виде… Сюртук распахнут, на белоснежной рубашке расстегнуты две верхние пуговицы. Только даже такой «домашний» его величество не потерял ни капли своей безумной красоты. Наоборот, пожалуй. Выглядел более живым.

Он мотнул головой, отбрасывая со лба выбившуюся из сложной прически прядь, и вдруг приблизился вплотную. Неимоверно длинный палец поддел мой подбородок. Губы сложились в улыбку, слегка кривую, слегка растерянную.

– Что случилось, Элла? – мягко спросил он. – Зачем ты меня звала?

Немедленно начав растворяться в прекрасных глазах повелителя, я с ужасом осознала, что понятия не имею, где моя заветная иголка, которая гарантировала сохранность хоть какой-то части мозгов.

– С-с-свобода и воля, – выдохнула я, цепляясь за остатки здравого смысла. – Вы обещали.

Его величество поскучнело и разом стало менее прекрасным. Ровно настолько, чтобы у меня по прежнему замирало дыхание и чутка дрожали колени, но я все же могла соображать.

За неимением лучшего стиснула пальцы, ощущая, как ногти впиваются в кожу.