Экипаж плавно остановился у роскошного особняка, отделанного белым мрамором. Фасад, украшенный колоннами и замысловатой лепниной, словно насмехался над скромностью моего наряда, который ещё утром казался мне вполне изысканным.

– Готова? – тихо спросил отец, помогая мне выйти из экипажа.

Я молча кивнула.

Мы поднялись по мраморным ступеням, после чего отец постучал в массивную дверь. Через мгновение она отворилась, и перед нами предстал дворецкий с каменным лицом.

– Артур Эванс с дочерью, – сдержанно представился отец.

Дворецкий сделал едва заметный поклон, разрешая нам войти.

Внутреннее убранство особняка поражало своим великолепием, но это была холодная, бездушная красота. Хрустальные люстры, зеркала в золочёных рамах, мраморный пол – всё кричало о богатстве и власти хозяйки дома.

– Прошу следовать за мной, – раздался бесцветный голос дворецкого, который повел нас по длинному коридору вглубь дома.

В гостиной нас уже ждала герцогиня Агата Спенсер. Она восседала в кресле, словно на троне. Её надменный взгляд скользил по нам с плохо скрываемым презрением. А возле неё, нервно теребя кружевной манжет, тёрся мой бывший жених.

Генри… Несмотря на то, что Генри был хорош собой, он терялся во всей это роскоши и больше походил на комнатную болонку, которую держат для забавы.

Мне стало противно. Противно оттого, что я подарила этому ничтожеству своё сердце.

А вот Генри, похоже, полностью устраивало его нынешнее положение.

Он с готовностью принялся играть отведённую ему роль.

Но где же мужская гордость?

При таких обстоятельствах было даже грешно жаловаться на сорвавшуюся свадьбу. Истинный характер Генри раскрылся во всей своей неприглядности.

Любовь… Я его любила, но сейчас чувства перемешались в один колючий ком: обида, гнев, желание отомстить…

– Месье Эванс, – холодный, как прикосновение льда, голос герцогини вернул меня к реальности.

Гордая, надменная… В своих слуг она, думаю, вселялся ужас.

Но виновата ли она в том, что произошло? Пожалуй, что нет.

– Герцогиня, – отец поклонился, – моя дочь хотела бы вам кое-что сказать.

Я сделала шаг вперёд и присела в реверансе, настолько глубоком, что на мгновение подумала, а смогу ли я встать.

– Простите меня, герцогиня, – проговорила я, не поднимая головы. Голос звучал глухо и неуверенно. – То, что я сделала, не достойно дочери помещика.

Женщина молча протянула мне руку, закованную в белоснежную перчатку. Нехотя, с ощущением собственного унижения, я прикоснулась губами к холодной ткани. Формальности были соблюдены.

Оставался Генри. И вот с ним у меня возникли проблемы.

– Простите меня, – бросила я, поднимаясь с реверанса.

– Этого недостаточно, – с ухмылкой проговорил он.

Мне столько всего хотелось сказать, но… Я прикусила язык.

“На кону твоя магия, Кара”, – предупредил внутренний голос.

– Чего же вы ещё хотите, месье… Мор?

Генри сделал шаг ко мне и протянул руку, чтобы… чтобы…

Боги! И за что мне всё это?

Агата Спенсер наблюдала за развернувшейся сценой с ухмылкой, и в этот момент я поняла, что они оба, и Генри, и герцогиня, просто насмехаются надо мной, наслаждаясь моим унижением.

Я застыла, не зная, как реагировать. Часть меня хотела отшатнуться, дать Генри пощёчину за его наглость. Но другая часть, более расчётливая, напоминала о том, что… иного выхода у меня нет.

"Терпи, Кара. Это всего лишь момент. Он пройдёт", – уговаривала я себя.

Генри, видя моё замешательство, усмехнулся ещё шире. Его рука зависла в воздухе, ожидая моей реакции. Я чувствовала на себе взгляды всех присутствующих: отца, герцогини. Казалось, весь мир замер в ожидании.

С трудом подавив дрожь отвращения, я всё же поцеловала руку своего бывшего жениха.

– Простите, – промямлила я.

– Дорогая Кара, – продолжая нахально улыбаться, проговорил Генри, – надеюсь, вы понимаете, что ваше поведение было непростительным. Но я, в своём великодушии, готов дать вам второй шанс.

Я хотела плюнуть ему в лицо, однако вместо этого, сжав зубы, выдавила из себя улыбку:

– Вы очень добры, месье Мор.

– Что ж, полагаю, инцидент исчерпан, – произнесла герцогиня, в попытке прервать наш с Генри зрительный контакт. – Месье Эванс, надеюсь, вы проследите, чтобы ваша дочь больше не доставляла нам подобных… неприятностей.

Отец в очередной раз поклонился:

– Конечно, ваша светлость. Уверяю вас, подобное больше не повторится.

Когда мы с отцом покинули гостиную, напряжение начало рассеиваться. Но легче от этого не стало. Сердце всё ещё сжималось от боли и обиды, а мысли метались в хаотичном танце, пытаясь найти выход из этого лабиринта чувств.

– Месье Эванс! – раздался позади нас голос Генри, заставив меня вздрогнуть.

“Боги, что ему ещё нужно?” – с отчаянием подумала я, боясь даже представить, какое новое унижение он для меня уготовил.

– Месье Мор, – голос отца прозвучал холодно и резко, словно удар хлыста.

Здесь, в полумраке коридора, вдали от фальшивых улыбок и пустых любезностей, отец, казалось, сбросил маску светского этикета, обнажив настоящие эмоций.

Я чувствовала, как он напрягся, видела, как вздулись на его висках вены, а челюсти сжались так, что желваки проступили сквозь кожу. Ещё немного, и отец не сдержится и самолично ударит моего бывшего жениха. Однако я не могла этого допустить. Хватило и моей ошибки.

Я решительно сделала шаг вперёд, встав между отцом и надвигающимся на нас Генри.

– Что случилось? – спросила я.

– Забыл кое-что вам передать, – ответил он, изобразив на лице виноватую гримасу. – Приглашения на нашу свадьбу.

Вот же скотина…

– Что ж, давайте, – процедила я сквозь зубы, протягивая руку.

– Их только вчера напечатали, они лежат в другой комнате. Пройдёмте со мной.

– Лучше я схожу, – отец сделал шаг вперёд.

– Нет, всё в порядке, – остановила я его.

– Кара?

– Правда, – я обернулась через плечо, – всё в порядке. Можешь не переживать.

– Ладно, – нехотя согласился отец, окидывая Генри ледяным взглядом. – Буду ждать тебя в экипаже. Но только недолго!

– Конечно, месье, – ответил бывший жених, и на его лице расплылась фальшивая улыбка, от которой меня передёрнуло.

Генри привёл меня в небольшую комнату, обставленную с тем же вычурным богатством, что и весь дом: тяжёлые бархатные портьеры на окнах, позолоченная мебель, бесценные картины на стенах.

Эта обстановка казалась мне невыносимо душной.

Он взял со столика, инкрустированного слоновой костью, конверт и протянул мне.

– Надеюсь, ты придёшь?

– Зачем тебе это, Генри? – я взяла приглашение и не глядя засунула его в кармашек платья.

Приходить на его свадьбу я, разумеется, не собиралась. Позже, когда прибуду домой, с удовольствием подожгу его, а ещё лучше разорву на мелкие клочки и сделаю подстилку для наших кроликов.

– Всё-таки мы с тобой не чужие люди.

– Да-а-а-а, не чужие… – протянула я, после чего подняла голову и произнесла: – Спасибо, за приглашение, месье Мор.

Я глубоко вздохнула, ненамеренно втянув носом аромат дорогого мужского одеколона. Когда-то Генри пах солнцем и расплавленным янтарём. Но сейчас всё изменилось. Аромат стал другим – более приторным, резким и горьковатым на вкус.

– Позволите идти? – спросила я и, не дожидаясь ответа, развернулась, желая как можно скорее покинуть этот дом.

Но отпускать меня так просто никто не собирался.

Генри вцепился мне в руку. Резкий рывок – и я оказалась прижата к холодной стене.

– Совсем ополоумел? – вырвался сдавленный крик, но Генри, не обращая внимания на мои протесты, бесцеремонно зажал мне рот ладонью.

– Т-ш-ш-ш… – прошипел он мне в самое ухо. – Ты сегодня отлично справилась со своей ролью, а ведь можешь, когда захочешь.

Когда он, наконец, убрал руку, я смогла заговорить:

– Ролью? Какой ролью?

– Быть смиренной, кроткой. Такой, какой и должна быть настоящая женщина. Может, у нас с тобой что-то и выйдет.

Я не понимала, о чём он. В голове мелькали бессвязные мысли. Я даже не заметила, как его рука легла мне на талию, точнее, чуть выше талии…

– Я не…

– У нас с тобой всё может быть как раньше.

– Ты женишься, Генри! Забыл?

– Ты можешь стать моей любовницей, – прошептал он, опаляя мне шею горячим дыханием. – Теперь у меня будет много денег.

– Они не твои.

– Какая разница? – он пожал плечами, словно это не имело никакого значения.

– То есть, ты обманул сначала меня, а теперь хочешь обманывать свою новую невесту? Это подло, даже для тебя!

Казалось, он не слушал меня. Или не хотел слышать. Генри притянул меня к себе, на этот раз нежно, ласково, пытаясь пробудить в моей душе былые чувства. Его губы накрыли мои, и я, к своему ужасу, ответила на поцелуй. Сама не знаю, что на меня нашло. Однако спустя мгновение реальность обрушилась на меня ледяным душем.

Я оттолкнула его, чувствуя, как внутри закипает гнев.

– Ты с ума сошёл? – прошипела я. – Я не собираюсь быть твоей любовницей, Генри. Никогда.

– Да брось, Кара. Мы оба знаем, что ты всё ещё любишь меня. Зачем отрицать очевидное?

– Любила. В прошедшем времени, – отрезала я. – Теперь я испытываю к тебе лишь отвращение.

Генри усмехнулся.

– Не ври самой себе. Я же чувствую, как ты дрожишь от моих прикосновений.

Он прищурился, внимательно разглядывая меня. Затем всё же отстранился, сделав шаг назад.

– Подумай над моим предложением, – проговорил он, после чего, дёрнув подбородком, вышел из комнаты.