За прошедшие месяцы Николай ни разу не сталкивался ни с Крестом, ни с кем-нибудь из его подручных. Иногда, случайно встретившись на территории части, и тот и другой делали вид, что не знакомы. Но каждый знал, у любой истории есть конец и он непременно должен был наступить, а вот когда и каким ему быть, этого знать и предвидеть не мог никто. Никто, кроме судьбы, а она до сего времени поступала так, как ей заблагорассудится.

Так произошло и в этот раз.

В тот вечер Николай допоздна задерживался в гараже, подготавливая машину к предстоящему многокилометровому рейсу в другой город. Выйдя из гаража, он, вдыхая запах сирени, шел по аллее Славы героев-однополчан. Идти в такой вечер в казарму не хотелось, поэтому, подойдя к одной из скамеек, решил присесть, заодно обдумать план завтрашних работ.

Откуда появился Крест, Волков не заметил, только почувствовав рядом чье-то присутствие, обернулся и увидел в свете ярко горевшего над головой фонаря неизменный ежик.

– Что, не ожидал? – Крест, не дожидаясь ответа, присел рядом. – Я слышал, ты в шофера подался? Говорят, к технике тягу имеешь?

– Ну, имею. Тебе-то что? – Николай почувствовал, как в нём начинает закипать злость. Он напрягся и приготовился к любому выпаду противника.

Но Крест и не думал идти на обострение. Мало того, тон его больше был похож на доброжелательный, чем на воинствующий.

Это немало удивило и в то же время озадачило Николая.

– Да нет, ничего. Это я так, к слову. Разговор-то как-то начать надо. Я вообще-то тебя давно дожидаюсь. Поговорить хотел, так сказать, с глазу на глаз.

– Опять грузить будешь? Или на испуг брать? – неожиданно завелся Николай. – Я же тебе еще в прошлый раз сказал, что я сам по себе.

– Да подожди ты, – одернул его Крест. – Никто тебя грузить не собирается. Наоборот, к тебе по-хорошему, а ты орёшь…

Неожиданно для самого себя Николай почувствовал, что на этот раз выпад его был явно не в строчку.

Крест вытащил из кармана сигареты, закурил.

– Слушай, Волков. Мы с тобой вроде как по разные стороны баррикад, но я тут на досуге подумал и пришел к выводу, делить-то на самом деле нечего. К тому же я чувствую, что есть между нами что-то общее. Характер, что ли? Короче, не хочешь в бригаду, не надо, но друзьями то нам быть никто не мешает. Верно? – Он на секунду замолчал, словно подбирал слова. – Тут у меня день рождения намечается, круглая дата. Есть идея, отметить в кругу близких друзей. Вот я и решил тебя тоже пригласить. Не знаю, согласишься ли? Дело, конечно, твоё, но поверь, я от чистого сердца.

Уж чего-чего, но такого поворота событий Николай ожидать не мог, и сейчас, сидя на скамейке, он был явно растерян, не понимая, как такое могло произойти. В один миг он и Крест из злейших врагов превращались в друзей. Неужели все в жизни так просто и непредсказуемо? Он пытался найти хоть какое-то объяснение, но мозг наотрез отказывался что-либо понимать.

– Коли так, можно и на день рождения, – неожиданно для самого себя согласился Николай, – только вот…

– Чего вот? – насторожился Крест.

– Да я вроде как твоих ребят тогда немного того…

– Ты про мордобой, что ли? Херня. Наука на будущее будет. Да и забыто уже все давно. Так что приходи, гульнем на славу. – Крест поднялся со скамейки. – Где и когда, тебе сообщат позже.

Вслед за ним встал и Николай.

– Ну что, до встречи? – Крест протянул руку.

Ответив на рукопожатие, Николай понял, что конфликт между ним и Крестом исчерпан. С одной стороны, всё это радовало, исчезла необходимость быть настороже в ожидании очередной подлости, с другой – его сердце и душа наотрез отказывались принимать совершившийся факт. Слишком всё было невероятно и необъяснимо. К тому же на ум постоянно шла одна и та же фраза, сказанная в тот вечер майором Вавиловым.

– Будь осторожен, Николай, – сказал ему тогда офицер, как будто предвидел что-то. Но что? Этот вопрос больше всего беспокоил Николая, наводя на мысль, что изменение в поведении Креста всего лишь какой-то хитрый, заранее продуманный ход. Следующий должен быть откровенно подлым и не менее коварным, отвечающим низости его существа. Но сейчас, стараясь не думать об этом, он приходил к мнению, что Крест сделал все правильно. Лучше дружить, чем воевать. Теперь выбор за ним, за Николаем. Можно ведь стать товарищами, а можно просто делать вид и мило улыбаться, но на день рождения сходить надо. Во-первых, его пригласили персонально, не ответить на приглашение – значит бросить вызов. Во-вторых, там будут те, кому полезно увидеть его, Николая Волкова, за одним столом с ними. И, наконец, в-третьих, только там он сможет понять, в чём же все-таки замысел Креста. На самом деле он был сегодня откровенен с ним или затаил что-то подлое?

Но уже в который раз в жизни Николая Волкова судьба распорядилась по-своему, не дав возможности присутствовать на дне рождения Креста. За что в душе тот был ей благодарен.

Автомобильному подразделению был дан приказ проследовать в направлении узловой станции, расположенной в ста пятидесяти километрах от города, получить груз и на следующий день вернуться обратно.

Николай счёл, что необязательно предупреждать Креста о том, что он не сможет присутствовать на его дне рождения, но не проявить участия и тем самым остаться в стороне он также не мог. Поэтому, соорудив небольшой подарок, который состоял из блока сигарет, зажигалки и пары кожаных перчаток, он вручил его одному из приближенных Креста, не забыв при этом передать на словах поздравления и сожаление о том, что не сможет быть на его празднике. И хотя такой по солдатским меркам царский подарок влетел Николаю в копеечку, он все равно остался доволен, что вдруг вот столь неожиданно представилась возможность ответить на призыв Креста остаться друзьями, не встречаясь и не видя эту ненавистную рожу. Слишком жива была в памяти та роковая ночь и то издевательство, что позволил себе совершить этот ублюдок над ним.

После разговора на скамейке Николай и Крест все чаще и чаще стали встречаться в части, словно судьба, специально заигрывая с ними, сводила пути-дорожки. И каждый раз, Крест олицетворял собой саму дружелюбность, словно не существовало между ними ни неприязни, ни ненависти.

Теперь уже более настойчиво, под самыми разными предлогами, Крест всячески пытался затащить Николая на их очередную тусовку, так сказать, «раздавить пузырь» за солдатскую дружбу и забить косяк за самые искренние человеческие отношения. Невооруженным глазом было видно, что, прогибаясь аж до самого пола и стараясь по уши залезть Волкову в душу, он напрашивался к нему в дружбаны. Проделывалось это с такой искренностью и вдохновением, что Николай все чаще и чаще стал задумываться, что, может, на самом деле не такой уж Крест и мудак, как он о нём думает. И вот однажды он всё-таки решил принять приглашение и посетить очередную попойку, которая была организована в честь Дня защитника Отечества.

Сам бог велел солдату в этот день принять сто граммов, за погоны и Родину, да к тому же желание расслабиться и отвести душу как-никогда подстегивало Николая не принимая ни возражений, ни попытки найти причину, отказаться. .

Застолье происходило в небольшой каморке, предназначенной для хранения спортивного инвентаря, рядом со спортивным залом, где собрались почти все, кто был в ту ночь в подвале.

К искреннему удивлению Николая, никто из присутствующих ни разу не обмолвился ни единым словом о произошедшем полгода назад инциденте, словно ничего и не было. После пары рюмок, то ли оттого, что давно не брал в рот спиртного, то ли от усталости, у него съехала крыша, и все сидящие за столом начали казаться чуть ли не братьями. А, когда Крест подняв стакан, предложил выпить за Николая как за настоящего мужика, товарища и братана, Волков размяк окончательно.

Потом в каморке стоял кумар от забитых косяков, и где-то в углу тихо стонала гитара, разрывая на части тоскующие по дому солдатские сердца.

Так окончательно был зарыт топор войны.

Николай искренне верил, что приобрёл в лице бывших врагов новых друзей и соратников по службе. Тем более что до этого, да и в последующие дни никто из них ни разу не обмолвился, что он с этого дня теперь в их стае и должен подчиняться законам, установленным Крестом. Он по-прежнему принадлежал самому себе, как одинокий волк.

Однажды вечером Николай задержался в гараже немного дольше, чем обычно. До ужина оставалось полчаса, к этому времени боксы опустели, и в гараже уже не было ни души. Глянув на часы, он решил закругляться и, протерев руки ветошью, склонился над раковиной, чтобы смыть въевшееся в кожу машинное масло.

– Я вижу, ты даже на жор не спешишь, так тебя шоферская доля присосала?

Когда и как Крест вошел в бокс, Николай не видел и сейчас, вздрогнув от неожиданности, удивленно повернул на голос голову.

– А, это ты? – еще больше удивился он, узнав в стоявшей у порога фигуре Креста. – Чего это вдруг? Никогда не заходил, а тут раз – и нарисовался? Нужда, что ли, какая привела?

– Нужда не нужда, а дело есть. Выручишь, в долгу не останусь.

– Да ладно тебе. Говори, какое там дело. – Николай вытер тряпкой ладони и протянул руку Кресту. – Здорово, что ли?

– Здорово, – охотно пожал протянутую руку, Крест. – Перетрём?

– Давай. Работа сделана, можно и перетереть.

Они прошли к небольшому столику и, присев на деревянные табуретки, уже через минуту пускали под потолок кольца табачного дыма.

– Так что у тебя за дело? – вновь спросил Николай.

– Ничего особенного. Груз надо кое-какой в город забросить. Попутно, конечно.

– Что за груз?

– Да понимаешь, кореша из города попросили раздобыть офицерскую одежонку. Сейчас среди молодежи модно в армейском щеголять. Всякие там футболки, майки, ботинки спецназовские, пару комплектов офицерской формы. В общем, дребедень разная. Обещали бабки хорошие заплатить.

– А откуда у тебя шмотье? – не понял Николай.

– Да нет у меня ничего, вернее, до вчерашнего дня не было. Я, как только про это дело узнал, сразу к прапору Симоненко подкатил. Так, мол, и так, товарищ прапорщик, есть возможность копейку срубить.

– А он? – с нескрываемым интересом спросил Николай.

– Сначала на х… послал, а позавчера вызывает и спрашивает, чего это я там давеча про копейку говорил. Я ему с ходу список на стол. Он посмотрел в бумажку, ухмыльнулся и говорит, добыть барахло не проблема, кто товар вывозить с территории будет? Я опять: мол, не ваша забота, товарищ прапорщик, Вы бабки получите не отходя от кассы.

– Вот сука, – не выдержал Николай. – Государственное добро по ветру пускает.

– И я про то же, – поддержал Крест. – Хохол, он и в Африке хохол. Вчера этот толстожопый мне вдруг заявляет, что добро будет передано с рук на руки только тогда, когда я буду готов к вывозу. Я уже ему и бабки отдал.

– А от меня-то чего требуется?

– Докинуть барахло до города, а там братва перегрузит, и дело с концом.

– И всё?

– Всё.

– Тогда считай, проблем нет, – согласился Николай.

– Ты когда в город едешь? – обрадовавшись, Крест перешел к делу. Завтра. После обеда бочками загружусь и на нефтебазу за маслом.

– Один?

– Один. Капитан на «уазике» раньше покатит. Домой заехать хочет.

– Во это удача. Мы тебе за полчаса до выезда пару мешков в кузов закинем, ты даже знать не будешь. А на первой автобусной остановке тебя мои городские кореша на темно-синей иномарке встретят. Ты только на пару минут тормозни, а уж там они сами разберутся. – Крест с нескрываемой надеждой глянул в глаза Николая.

– Идёт. Только сразу предупреждаю, до автобусной остановки и не дальше. Я барахло ваше туда-сюда катать не собираюсь.

– Годится, – расцвел Крест.

На следующий день после обеда Николай вернулся в гараж. Загрузив в кузов несколько бочек для масла, он выгнал машину и хлопнув дверцей, прошел в бокс. Удобно устроившись в старом потертом кресле, он решил выкурить сигарету, тем самым сознательно давая время людям Креста забросить товар в грузовик.

На улице его ждал Крест.

– Все в порядке, – хлопнул он по плечу Николая. – Товар на месте. На проходной досмотра не будет, я договорился. Езжай, ни о чем не беспокойся, а на первой автобусной остановке тебя будут ждать.

– А если там никого не будет? Или, к примеру, твои люди опоздают? Мне ведь таскать с собой такой груз тоже не в жилу, – напрягся Николай.

– Да всё будет нормально, – ощерился Крест, – все отработано. Если что, тогда выкидывай в лес, и дело с концом.

– В лес так в лес. Я тебя за язык не тянул.

Проскочив проходную, не сбавляя ход, так как ворота были заранее распахнуты настежь, грузовик покатил к городу, разбрасывая покрытый придорожной грязью снег.

Оставалось всего несколько сот метров до поворота, за которым должна была показаться автобусная остановка, как вдруг, глянув в боковое зеркало, Николай заметил идущую за ним черную «Волгу». Машина эта стояла у КПП, когда он выезжал, и вот сейчас та шла за ним на приличном расстоянии, не убавляя и не прибавляя ход. Неприятная мысль, словно скользкая жаба, проскочила в голове Николая.

«А вдруг это подстава и в кузове не офицерское обмундирование, а что-нибудь такое, что подведет меня под монастырь? И Крест все это время разыгрывал из себя друга, чтобы влезть в душу, после чего подставить по полной программе?»

Предположение почему-то рассмешило Волкова. Он решил, что сам загоняет себя в угол, видя во всем лишь обман и предательство. От мысли такой стало легко и свободно, и он крепче надавил на педаль газа, подстегивая машину.

Спрятавшись за остановку, темно-синяя иномарка узкими стеклами фар хищно выглядывала из-за угла. Видимо, грузовик заметили: оба «глаза» легковушки, пару раз мигнув огнями, дали понять, что это именно та тачка, которая так нетерпеливо ждет встречи с ним.

Сбросив скорость, Волков стал медленно притормаживать. Фыркнув двигателем, грузовик остановился в нескольких метрах от иномарки.

Николай увидел, как из ожидающей его машины вышел молодой парень в короткой кожаной куртке, джинсах и кроссовках. Он прямым ходом направился к кабине и, поравнявшись с ней, постучал по железной дверце.

Волков опустил стекло.

– Барахло в кузове, – без каких-либо предисловий раздраженно выпалил он. – Выгружай быстрее, а то мне некогда.

– Да один я. Понимаешь, один? – заныл парень. – С корешком договорились, а он куда-то свалил. А одному мне, похоже, не справиться. Помоги. За мной не заржавеет.

Николай понял, что если он не поможет, то торчать ему здесь, пока тот будет таскать мешки.

Скрипя от зубами, он выпрыгнул из кабины и направился к заднему борту, где уже суетился парень.

– Слышь, браток, ты бы залез в кузов, на тебе форма рабочая, а я, как видишь, во всем цивильном. К тому же там у тебя бочки грязные, буду потом маслом пыхтеть, как самосвал.

Николай молча залез в кузов и, пройдя в дальний угол, схватился за ручки двух баулов.

Чуть приподняв их, он почувствовал, как внутри что-то звякнуло, и уже в следующее мгновение, прикинув сумки на вес, понял, что в закромах далеко не шмотки.

Не успев предположить, что же такого могло быть в мешках, он вдруг увидел, как следом за ним в машину заскочили молодые, по-спортивному подтянутые парни с острыми напряженными взглядами. Направив на Николая пистолеты, они заставили его собственными руками подтащить сумки к краю кузова.

Выглянув на улицу, Волков не увидел ни темно-синей иномарки, ни парня в кожаной куртке. Вместо него у черной «Волги» стояли совершенно другие люди. Точно такие же, как те два, которые находились вместе с ним в кузове, только более уверенные в себе и явно исполненные к Николаю не самых лучших чувств.

Грубым толчком в спину его заставили спрыгнуть на землю и собственными руками вытащить из машины оба злосчастных баула.

– Расстегните замки, – ледяным тоном приказал один из стоявших у машины мужчин.

Судя по манере поведения и общения с товарищами, он был старшим.

Николай, обливаясь холодным потом, не чувствуя ни ног, ни рук, нагнулся и, поочередно расстегнув молнии обеих сумок, глянул внутрь одной из них.

В первое мгновение он не поверил собственным глазам, ему показалось, что все это глупый и страшный сон, но когда стоявшие за его спиной двое в штатском умело накинули на запястья наручники, онял, что это далеко не сон и, похоже, судьба сыграла с ним злую шутку.

В сумках было оружие. Два автомата, несколько пистолетов, с десяток гранат и уйма патронов.

Все это, как позже выяснилось, было украдено со склада той самой части, в которой служил Николай, и особый отдел вместе с ФСБ уже давно рыл носом землю в поисках исчезнувшего оружия. И вдруг такая удача – телефонный тонок от неизвестного лица, сообщившего, что ему предложено купить это самое оружие и что именно сегодня оно будет вывозиться за пределы части. Выяснив, каким образом планируется его передача, было принято решение устроить Волкову капкан.

Черные тучи сгустились над головой Николая. Точь-в-точь как в тот день, когда стало известно о гибели отца.

Хотелось выть от злости на самого себя за то, что в который раз поверил людям, а ему вновь плюнули в душу. Внутри всё горело и рвалось наружу, руки сами собой пытались вырваться из железного плена, но наручники все сильнее и сильнее стягивали запястья. Он уже не слышал и не видел ничего вокруг, машинально отвечая на вопросы людей в штатском, подписывая какие-то бумаги. На смену гневу вскоре пришли отрешенность, а за ним безразличие к своей судьбе, и только дребезжащий в голове звон мешал дышать и думать.

Его долго везли, потом долго допрашивали. Затем камера и длинные, длинные ночи тюремного заключения. Допросы сменяли очные ставки, и вновь нелепые вопросы следователя загоняли в тупик.

Все это время Николай не жил, существовал, как получеловек, как полуживотное, автоматически дыша и принимая пищу, только потому, что потребность в еде заложена в каждом живом существе самой природой.

Спустя несколько месяцев заключения наступил день суда.

Трибунал признал Волкова виновным в краже со склада части оружия с целью дальнейшей продажи и приговорил Николая к четырем годам лишения свободы, полтора из которых он должен был отслужить в дисбате, последующие годы – в лагере общего режима.

В последний день, когда Волков еще находился в СИЗО, через дубака в камеру поступила на малява без подписи:

«Я обещал поставить тебя на колени? И я это сделал».

Николай знал: все то, что с ним случилось, дело рук Креста, записка лишний раз подтвердила это.

Прочитав, он разорвал бумажку в мелкие клочья и горестно усмехнулся.

– Ну, теперь у меня хотя бы есть цель в жизни – найти урода и рассчитаться с ним за всё. Жизнь, как известно, штука длинная. Может, мне повезет, и наши пути сойдутся. Вот тогда и на моей улице будет праздник, а уж праздновать я умею, особенно когда долго ждёшь.

Спустя годы, а именно когда все тюремные передряги бывшего солдата Николая Волкова, а теперь уже зэка по прозвищу Матерый, остались позади, он, как только оказался на свободе, начал поиски Креста.