Дружна работа одного из региональных подразделений Главного разведывательного управления, как хорошо отлаженного механизма нарушалась лишь при пролете очередного спутника-шпиона, который, при помощи электронных средств разведки, мог фиксировать происходящие внизу процессы. На это время в игру вступали, ложные сети и радио-направления, которые гнали в эфир безадресную информацию. Что на жаргоне специалистов называлось «загонять пустышку». Основная же масса техники в этот момент работала на прием информации, что позволяло скрыть аппаратуру с рабочими частотами, работающую на излучение.

Почему после окончания военного училища Захарова много лет назад распределили в ГРУ МО, он и сам не знал. Назначение прошло просто и буднично. Так и оказался молодой лейтенант Володя в штате этой структуры.

Шли годы, с ними взрослел и мужал офицер Захаров, жизнь свела его со многими интересными людьми, которые, несомненно, повлияли на его формирование и служебный рост.

На первом этаже служебного помещения, куда вошли Захаров с начальником, висела звенящая тишина. Шаги по пустому коридору гулко отражались в высоких потолках и причудливым эхом замирали за очередным поворотом.

– Какие возникают соображения, майор? – устало спросил старик, Срывая с двери печать, неторопливо позвякивая связкой ключей.

Захаров, проработавший под его началом не первый год, ждал этого вопроса.

– Честно говоря, пока ни каких, пока никак не срастается, – признался он, расстегивая куртку.

– Вот и мне пока не все ясно, ну заходи.

Кабинет Морозова состоял из двух комнат, первая, небольшая служила для времяпровождения сотрудников одела, которые томились в ожидании вызова к начальнику. В углу, на видавшей виды, старинькой тумбочке, стоял телевизор, над которым во всю стену, висела огромная карта – некогда могучего государства с громким названием Союза Советских Социалистических Республик. У противоположной стены располагался ряд стульев с журнальным столиком. Газеты, которые аккуратно появлялись на нем по утрам, так же аккуратно разбирались сотрудниками отдела к вечеру. На большом зарешеченном окне покачивались теряющие цвет простенькие шторы. Вторая же половина была намного просторнее и буквально утопала в зелени. Везде, где только это было возможно, стояли, висели, плелись какие-то цветы, растения, была даже бочка с пальмой. Тем не менее, внутреннее убранство кабинета настраивало на рабочий лад. Два больших окна были закрыты строгими жалюзи, между ними располагался массивный кожаный диван со стеклянным столиком. В углу стоял огромный с человеческий рост двухсекционный сейф коричневого цвета с никелированными ручками. Напротив входной двери висел портрет с чекистом страны советов, а чуть ниже, по обе стороны располагались большие планшеты с картами и схемами местности всего региона. Стены, обклеенные моющимися обоями под красный кирпич, удачно гармонировали с массивными столами таково же цвета, стоящими Т-образно по центру кабинета. Слева от входа стояли два сдвинутых шкафа, на полках, которых громоздилось множество книг справочного характера. На нижней полке одного из них располагался видеомагнитофон с телевизором фирмы «Хитачи».

Вся эта обстановка с трудом вязалась с решительным волевым характером хозяина кабинета, который был из семьи фронтовика, прошедшего всю войну в передовых отрядах разведки, что видимо несомненно наложило свой отпечаток на подполковника Морозова. Последовавшего по стопам отца, которым всегда гордился и которого частенько приводил в пример и себе и своим подчиненным. Тот в свое время ушел добровольцем на фронт. В обкоме комсомола ему предложили учиться в разведшколе. Так началась служба юного Пети в городе Беломорске поселка Шишня. Школу курировал Юрий Владимирович Андропов – будущий генеральный секретарь ЦК КПСС. Именно там юного Петю научили обращаться со своим оружием, оружием врага, как правильно ставить мины и ориентироваться по звездам. В школу не брали без знания какого-либо иностранного языка, Петя знал финский, что и определило его отправку к северной границе. Потом был первый выход на задание, во время, которого их группа из десяти человек уже в нейтральной зоне натолкнулась на группу финских разведчиков, которых было на несколько человек больше. Первое боевое крещение стало суровым испытанием для юного разведчика. Из всей группы их осталось только трое.

– Каждый раз, Сергей Петрович, захожу к тебе в кабинет как в ботанический сад или нет, пожалуй, в какой-то зеленый уголок, – проговорил Захаров, вешая куртку.

– Разве это плохо? – спросил тот, грузно опускаясь в кожаное кресло не снимая пальто.

– Да нет, пожалуй, наоборот.

– Ты есть хочешь?

– Нет, спасибо. Я плотно поужинал, вот от чайка, пожалуй, не откажусь.

– Ну и ладненько, давай по чаевничаем и про дела покалякаем, – проговорил хозяин кабинета, доставая поднос с чайным прибором и подаренным на 23 февраля чайником. – И так, что мы имеем?

– К сожалению очень не много, – ответил майор, крутя в руках спичечный коробок. – Несколько странных смертей.

– Да, но при этом у нас есть масса косвенных улик, – включая чайник, возразил Морозов.

– Например?

– Ну, например, три смерти, которые наступили или точнее были спровоцированы зеркалами, как это не странно звучит. Хотя о том, что у бомжа похитят дыхание никто не предупреждал.

– Звучит как-то действительно не реально, – пожав плечами, отозвался майор.

– Что поделаешь, пока имеем то, что имеем. Вспомни, как наступила смерть Кирилина, как погиб бомж, перевозивший наркоту, или Архипа. Везде, так или иначе, мелькало зеркало. Пойдем дальше. У всех троих один диагноз – кровоизлияние в мозг.

– Но Архип…

– Я убежден, что он погиб от аналогичного диагноза, – перебил начальник, – уж больно все сходится.

– Допустим, – согласился Игорь, расслабляя узел галстука.

– Один или два случая могут быть случайными, а вот больше двух – это уже извините система, сам знаешь.

– Согласен, получается, что во всех этих случаях смерть была насильственной.

– Получается, что так. Примерно мы знаем, как это происходит, значит, от этого и будем отталкиваться, – с этими словами Морозов развернулся в кресле. И протянув руку, достал из компьютера стоящего на приставном столике, дискету.

– Вот здесь, – он задумчиво посмотрел на квадратный пластик, – заложена вся информация по делу того самого бомжа. Как оперативники «качали» информацию по наркоте, как развивалась операция ну и так далее. Это копия, – с этими словами он вставил ее в футляр и протянул Захарову. – Материал этот секретный, внимательно изучи его и верни до утра.

Сняв кожаную кепку, он медленно положил ее на стол. Было видно, что он сильно сдал за последнее время. Под очками в роговой оправе находились скорее не глаза, а воспаленные от недосыпания белки глаз. Крупные черты лица как-то осунулись, подбородок с носом заострились, на изрезанный морщинами лоб спадали пряди седых волос.

– После того как пропал Архип, я попросил кое-кого в прокуратуре держать меня в курсе. Начальник отдела грузно встал и, крутанув задумчиво одну из лопастей вентилятора, стал расхаживать по кабинету, заложив руки за спину. – Поэтому к тому моменту как нашли тело, у меня уже была кое-какая информация о нем. Как жил, чем дышал, ну и так далее, на дискете про него тоже есть. Наливай себе чаю, бери сахар, лимон режь по вкусу, – махнул он рукой.

– Спасибо, – проговорил Игорь, наливая душистую заварку. – На дискете вся информация по этому бандиту?

– Нет, конечно, дополнительную информацию получим когда потрясем свои источники, я тебя кое с кем сведу.

– Понятно, – проговорил Захаров, доставая пачку сигарет из кармана пиджака.

Куда заразу достал? – протрубил начальник. – Житья от вас нету, – Глядя на вас, опять закурю. А ну спрячь! На, лучше конфетку с чаем проглоти. Да, и завтра же, вернее уже сегодня, любая информация по этой теме является закрытой и должна идти только через меня. Все понятно?

Ясно, – отозвался Захаров, кивнул в знак согласия.

– Теперь дальше. Нужно будет очертить круг лиц, с которыми покойный Архип чаще всего контактировал. Как знать может здесь, что-то пересечется. И, наконец, какие могут быть мотивы, если конечно предположить, что кому-то или чему-то погибшие могли мешать. В помощь тебе со Смирновым дам еще пару, тройку человек, с этого момента для вас наступает «свободная охота». Вся информация по делу идет только ко мне на стол. Если нужна, будет группа наружного наблюдения, брать только «топтунов» из конторы. Никаких контактов с ФСБ, это наше дело. Все понятно?

– Так точно, – ответил майор, отодвигая, пустую кружку. – Можно получить консультацию в УВД по делу бомжа или группировки того же Архипа.

– Можешь обращаться за помощью к сыщикам в УВД, которые непосредственно вели дела по бомжу и группировке Архипкина, только аккуратно. Я же за сегодня – завтра подготовлю тебе документы по Кирилину. Рой землю, майор, но разберитесь в этом мутном деле. И хотя это уравнение с тремя неизвестными, но разобраться в нем крайне важно. Поэтому сдавай все дела по своим самогонщикам и все силы на это дело. Понятно? – спросил он, остановившись, и внимательно посмотрел поверх очков на своего бывшего подчиненного.

– Так точно, – ответил тот вставая.

– Помни, майор, пожалуйста, – глаза начальника сузились, – Несколько лет назад погиб наш товарищ и погиб он при очень странных обстоятельствах. Да дело закрыто, но касательные признаки говорят о том, что он был убит. Для нас дело чести добраться до истины, сколько бы времени не прошло, тут не должно быть срока давности.

– Сергей Петрович, ну, что ты меня за советскую власть агитируешь? Разберемся, – пробормотал Игорь разводя руками.

– Вот, вот, давай разбирайся. Со своей стороны обещаю тебе всяческую помощь, в рамках разумного, конечно. Да и смотри, сам соблюдай осторожность и людей берегите со Смирновым…, а то я вас знаю. Дискету можешь посмотреть в соседнем кабинете.

Кабинет напротив, пожалуй, ни чем не отличался по убранству от кабинета сотрудника среднего звена. Два металлических сейфа, три стола сдвинутых буквой П, на одном из которых стоял компьютер с потрепанной печатной машинкой, несколько стульев. Тумбочка, где обычно хранилась банка с кофе или чаем, стаканами и кипятильником. Старенький диван, на котором приходилось частенько коротать бессонные ночи по служебной необходимости. У двери, стоял старенький холодильник «Саратов», старенький настолько, что никто уже и не помнили когда, и как он появился здесь. А в знак уважения к нему и его беспрекословной работе, все называли его уважительно «Саратыч». На холодильнике стоял старенький телевизор «Березка».

На побеленных стенах, без всякой системы висели календари, несколько памятных фотографий о прыжках с парашюта и рыбной ловли.

Приготовив кофе, Захаров снял галстук, и включив компьютер, погрузился в изучение материала.

Из дела следовало, что по оперативным данным, сыщики из УВД установили наблюдение за одним из притонов, обитателей которого не трогали в течение длительного времени. Скрупулезно они фиксировали и разрабатывали всех его постояльцев для этих целей, они даже «поставили» дом на прослушивание, что позволяло им контролировать все происходящее внутри. Сыщики накапливали материалы буквально вагонами, причем на разные интересные темы. Так как кроме махровых наркоманов и проституток сюда захаживали, как бывшие заключенные, базарные кидалы, так и лица находящиеся в розыске. Ставя на контроль интересующую сыщиков личность, они постепенно углублялись в ее связи и, в конце концов, все заканчивалось задержанием. Одно им ни как не удавалось установить, как, кто, и по каналам доставлял в притон наркотики. Наркотики в виде маковой соломки или героина, появлялись в притоне, и не кто из его обитателей даже, словом не обмолвился ни разу о способах его доставки. Словно эта тема и не касалась обитателей подвального помещения. Причем зараза появлялась еще в нескольких притонах сразу, одинаковая по своему химическому составу, что наводило на мысль об одном хозяине и каких-то централизованных поставках.

Информация о бомже была крайне ограниченной, и было видно, что попался он совершенно случайно, на том, что поругался в поезде с проводником из-за чая, который, как ему показалось, небрежно поставили в купе на его столик. Выпив чай, он пошел выяснять, почему проводник заваривает опилки вперемешку с бревнами. На шум прибежал проводник из соседнего вагона, прихватив с собой наряд милиции. Те попросили документы, а так как Иванов Виктор Александрович не уверенно отвечал куда едет, и что везет в рюкзаке, то его попросили показать содержимое, тут то и всплыла соломка, а дальше все пошло по хорошо накатанной схеме. Иванова сняли с поезда и отправили в ближайшее отделение милиции, где с ним и произошла страшная метаморфоза. Уже позже осматривая его вещи, внимание следователя привлек телефонный номер – написанный шариковой ручкой на смятом фантике от конфеты. Телефон после проверки оказался одним из тех, которые оперативники уже давно слушали. Но больше всего Захарова поразило то, что на завершающем этапе операции были задержаны лишь с десяток лиц из рядового ранга. Но ни одна фигура, имеющая какой-то вес в преступном обществе, не была взята под стражу. Все серьезные фигуранты как по команде исчезли из поля зрения оперативников.

«Что это?» – подумал майор, разминая отсыревшую сигарету. «Получили приказ «лечь на дно», переждать непогоду? От кого получили? Кто отдавал приказ?».

Ничего этого в материале не было, а у Захарова сложилось впечатление, что дело постарались побыстрей закрыть.

«Тут явно была замешана чья-то корысть, а может и желание скрыть свою некомпетентность и таким образом снять висячее дело, которое могло перерасти в «занозу», – решил Игорь. И поморщившись, словно от зубной боли, закурил.

Встав из-за стола и потянувшись, он попытался представить, что могло объединять Архипкина и Иванова. По складу характера, привычкам, желанию прожить жизнь Иванов вряд ли был нужен рецидивисту по кличке Архип. К тому же они занимали в преступном промысле совершенно разные ниши. Однако настораживало то, что и сутенер, и бомж перед смертью, что-то явно увидели и ни где-то, а в зеркале. Увидели нечто такое, от чего произошли явные нарушения в психике, что привело к летальному исходу. Если конечно предположить, что прогноз старика был верен и смерть у Кирилина, Архипкина и Иванова была спровоцирована, пусть даже отчасти зеркалом.

Захаров остановился, и сев на краешек стола уставился на зеркало, висевшее на двери. Уставший, прищуренный взгляд глаз спрятавшихся под густыми бровями. Плотно сжатые губы на волевом тщательно выбритом до синевы лице, седеющие волосы на голове с короткой стрижкой.

– Что можно увидеть в зеркале? – спросил он своего двойника, выпуская кольцами дым. – Пожалуй, свое отражение. А ведь капитан вообще не вписывается в эту компанию. Да и что между ними могло быть общего? Если связка Архипкин – Иванов как-то просматривалась, то Кирилин – Архипкин – Иванов не просматривалась, даже при сильном желании. Чертовщина какая-то, – ругнулся Захаров. Покачав при этом головой.

Дверь со скрипом открылась и на пороге появился начальник, в своем потертом джинсовом костюме, держа в руках термос с каким-то свертком.

– Почитал материал? – буркнул он, входя, – Я тут перекусить решил, дай, думаю, тебя в компанию возьму.

– С этими словами он бесцеремонно сдвинул в сторону лежащие на столе бумаги и принялся разворачивать пакет, – Ты ведь у нас сейчас холостяк?

– Вроде, как, – рассеяно отозвался Игорь. Вспомнив, что забыл позвонить жене с дочкой, которые уехали в отпуск без содержания, из-за болезни тещи.

– Ну, а раз так, то составляй компанию! Война – войной, а ужин должен быть по расписанию. Правда, какой это ужин, предрассветный ленч, что ли.

– Я вот все думаю, по поводу этой мистики и признаться концов не могу нащупать.

– По поводу чего? – не понял старик.

– Ну, по поводу всех этих смертей, звонков, зеркал и так далее. Что общего могло быть у таких совершенно разных людей? Где их пути могли пересечься, или кому они могли помешать? Если предположить, конечно, невозможное, что кто-то, пока по непонятным причинам, каким-то образом умертвил их…

– Держи майор, – с этими словами начальник протянул увесистый бутерброд. От которого вкусно пахло колбасой с резким чилийским соусом. – Правильно мыслишь, вот когда мы найдем мотивы, которые могли побудить кого-то прибегнуть к таким дьявольским, нестандартным мерам, тогда и познакомимся с ними поближе, или с ним.

– Мотивы это сумма мыслей и чувств человека, которые и побуждают его к тем или иным поступкам, – проговорил Захаров, отрешенно разглядывая, поджаренные ломти хлеба, из-под которых выглядывала петрушка.

– Все верно говоришь, – буркнул Морозов, разливая из термоса в стаканы ароматный кофе. – Почему убирали, конечно, вопрос вопросов. Но и каким образом, тоже пока не понятно. Ведь нет ни огнестрельных, ни резанных, ни колотых ран. Можно было бы предположить, что тут не обошлось без каких-то мощных психотропных препаратов, по крайней мере, в случае с Кирилиным, но все мыслимые тесты дали отрицательный результат. Впрочем, отсутствовала вообще всякая химия, так, что орешек, в виде этого дела будет не простым.

– Может с помощью, каких то старинных алкалоидных средств растительного происхождения? – предположил Игорь, стряхивая хлебные крошки с брюк.

– Которые, попав в организм, бесследно растворяются в крови?

– Ну, вроде того.

– Может быть, может быть, но и тут, пожалуй, что-то другое, – предположил полковник усевшись за стол. – В начале у всех троих менялось поведение, все становились раздражительными. Вспомни капитана Кирилина, который становился раздражительным, когда брился по утрам. Бомж из тихого доходяги периодически поднимал тему собственного достоинства. Архип, тоже ходивший всегда «под стопочкой» и то ревел последнее время как медведь загнанный.

– Кстати, тот доброжелатель, который в прокуратуру звонил, насчет смерти Архипа не найден?

– Увы, к сожалению нет. Он бы наверняка пролил свет на это темное дело, Но где его взять?

– А, что по этому поводу думают психоаналитики?

– Что могут думать? Сообщение было коротким, видно звонивший опасался, что его телефончик могут вычислить, хотя и звонил с телефона – автомата. Речь без всяких пантов, или слов-паразитов, построение предложений, интеллигентное, говорившему видимо за сорок. Хотя с нынешними синтезаторами исказить речь конечно не проблема. Вот, пожалуй, и все.

– Значит, звонил не урка?

– Точно нет.

– Ну, а если предположить, что беда с Архипом приключилась из-за его личных проблем?

– У Архипа, рейтинг стал падать среди братвы? Пил, в компании дружбанов, веселился, музыку заказывал и вдруг на тебе! Спустился, руки помыть, а сам выскочил через черный вход как ошпаренный и пропал, как потом оказалось навсегда.

– Ну, а если предположить, что испугался кого-то, или его увезли насильно?

– Играл, не угадал ни одной буквы, – пробормотал начальник, заканчивая с бутербродом. – Посуди сам, кто его мог напутать или тем более похитить? Находился на своей территории, контролируемой собственными броне-лобиками и прочей бритоголовой шушерой. Все схвачено, за все заплачено, участковый при встрече под козырек «берет», по ручкам с Главой администрации здоровкается. Чего ему бояться?

– Все верно, – буркнул Захаров, с досадой, – Но ведь должна же быть какая-то логика во всем этом.

Он резко встал и стал расхаживать по кабинету, похрустывая бутербродом.

– Правильно, все верно, у всех погибших было, что-то строго индивидуальное.