Раньше меня было не заставить носить полный шлем. Потому как реально неудобная штука. Но вот уже несколько часов я ношу его не снимая, с благодарностью вспоминая того, кто придумал такую сверхполезную штуку. Доспехи таскаю на себе также вовсе не потому, что город ждёт нападения. А потому как в городе полно красивых девушек. А так очень удобно – не видно, куда я смотрю, не видно моей реакции, и ко мне никто не пристаёт, потому как прикинулся немым.
О боги! Я так отвык от женщин! Какие же они шумные и как их много, они везде! А самое удивительное, к их красоте привык очень быстро. Как-то вот когда кругом одни красавицы, то быстро начинаешь это воспринимать как само собой разумеющееся…
– Что он хочет? – пытается вслушаться в крики парламентёра от равновесников Кланс.
– Поединок хочет перед боем. Их чемпион против нашего, – поясняет его помощник из клана «Экспа», состоящего в партии манчкинов.
В этот раз город смог организоваться перед лицом опасности. Командовать обороной на вече поручили подполковнику, но в наблюдатели ему дали по представителю каждой партии.
– Я готов, – стою рядом со штабом в мобильном резерве, в принципе, весь резерв и состоит из Спиц, да ещё десятка самых прокачанных бойцов столицы. Так что прекрасно слышу, о чём говорит наш командующий.
– Справишься? – Как я не огрызнулся в ответ – не ведаю.
– Справлюсь.
– А может, я? – опустив молот на землю, произносит гигант.
– Не стоит, Эд, там, судя по всему, юркий боец с эстоком, и, не вижу отсюда, ещё чем-то, напоминающим дагу. Неплохой выбор, и тебе против него будет тяжело с молотом. Тем более если это чемпион Равновесия, то он точно знает, за какую часть держат меч.
– Тебе виднее.
– Кричи пришлым, мы принимаем их вызов, – обращается к вестовому Кланс.
Наверное, глупая затея – две армии стоят друг напротив друга. Но равновесники предложили такое начало сражения, Кланс усмехнулся и сказал, что нам это выгодно, вот и стоят в чистом поле войска на расстоянии метров двухсот друг от друга. И посередине две фигуры. Чемпион Равновесия – высокий худощавый боец с закрывающей лицо маской. Его защищает бахтерец из мелких стальных пластин. А в левой руке не дага, а мечелом. И вторая фигура – это я, закованный в блестящую, как зеркало на полуденном солнце, сталь.
Любопытно, почему он по-прежнему так уверенно улыбается, ведь его оружие – совсем не то, против моей секиры и готики мечелом и бахтерец, мягко говоря, дурость.
Противник замер в десяти шагах от меня. И выполнил британский салют клинком.
Я только и смог, что в бессилии сжать зубы.
Меня заманили в ловушку и теперь играют как кот с мышкой. И своих-то не предупредить – сквозь рыцарский шлем не шибко поорёшь, что это не поединок, а подстава.
Нет, не то чтобы я боялся представителя британской школы фехтования – да, она сильна, за ней огромное прошлое. Но нет, это не повод сдаваться, тем более я прокачан, а мой противник уж точно даже не пятый. И тем не менее я обречён. Потому как девиз британских школ исторического фехтования – «победа любой ценой». Не у всех школ, конечно, девиз именно таков, но в общем они преподают именно так. И то, что их чемпион так нагло улыбается мне, крутя совершенно бесполезным против секиры мечеломом, только утверждает меня в мысли, что я попал как кур в ощип.
Вражеский меч чертит серебряную линию у моих глаз. Совершенно не удивляюсь, что мой блок не успевает, но всё же чуть-чуть отклоняю голову, и острие эстока только выбивает искры из шлема, а не проникает в смотровую щель. Пытаюсь ударить врага, поймав его на противофазе, но он, как изящный танцор, с лёгкостью уходит от моего удара.
Это не бой, это унижение. Он может убить меня любым выпадом, но играет как кошка с мышкой.
Ой, не зря ты, парень, одел маску, а то я бы тебя после такого унижения обязательно бы нашёл. Но враг предусмотрителен, лица его мне не видно.
Три долгих минуты меня унижают и издеваются. Это не бой двух воинов, это извращённый вариант корриды, где у меня-быка нет ни малейшего шанса против матадора с эстоком.
Но я уже смирился – это плата за мою спесь и гордыню. Надо головой думать, а не «я шестой уровень и любого по макушку в землю одним ударом».
Но вот, видимо за моей спиной что-то меняется. Взгляд поединщика становится колючим. Он проводит простую связку, и моя правая рука падает плетью. Как это обидно, всё видеть, знать, куда будет удар, но не успевать. Ещё три секунды, и моя секира безвольно падает на землю. Меня режут, как скот на бойне – методично, планомерно и совершенно для мясника безопасно. Но, из-за моей брони это долгий процесс.
Мне надоедает участвовать этом цирке, и я активирую «быструю смерть».
Чемпион Рода бездарно проиграл банальной подлости…
Разумеется, едва очнувшись, я тут же активировал вновь обретённую способность «Гвардия бессмертна». И рванул из Храма. Когда добежал до края города, бой уже был в самом разгаре.
Одного взгляда хватило мне, чтобы понять – наши проигрывают. Ставка принять бой строй на строй обернулась путём к поражению. Кланс где-то просчитался. Равновесники банально давили массой. А хотя… Стоп! Я не видел нигде наших кошек, а значит у подполковника явно козырной туз в рукаве. До штаба, что расположился на крыше одного из домов, было далеко, а до боя намного ближе. Тем более мне надо было скинуть свою злость.
Меня заметили, как только я вышел из-за домов. Тут же противник выделил против меня пять бойцов, не давая выйти во фланг их строю. Сперва подумал, что они обнаглели, так меня не ценить, а потом вспомнил, что все думают, будто я выполз под посмертным проклятием.
Как только пятёрка блокирующих весов подошла ко мне на расстояние метров семи, я выпустил всю свою злость и ярость от унизительного поражения. Говорят, мой крик заставил строй врага на секунду сбиться с шага:
– Бар-р-р-а-а-а!!!
А ноги, руки и головы неудачливой пятёрки, рассказывают, падали как в нашем, так и во вражеском тылу, преувеличивают, разумеется, но не так сильно, как может показаться.
В мою сторону выдвинулся резерв врага числом около сотни.
Я комбайн…
Я жнец…
Я терминатор…
Я ломаю и крушу. Вражеские маги завязли в центре и сейчас не могут меня замедлить, как сделали это вовремя поединка с их чемпионом. Но всё же злость плохой советчик, и вот краем глаза замечаю, что кто-то появляется слева от меня, и вот-вот его клевец проломит мне бок. Но что это? Вместо того чтобы расколоть мне кирасу, враг неуклюже бьёт меня щитом, путается в ногах и падает прямо на секиру.
– Спасибо, Ворон… – произносят губы тихо-тихо.
Всё когда-нибудь кончается, завершился и мой прорыв, меня всё же убили.
Но, к разочарованию и безмерному ужасу врага, мой труп не растаял, а поднялся на ноги, подёрнулся пеленой и вновь шагнул в бой.
– Спасибо, Павел… – вновь едва шепчу я.
Вижу безумные глаза равновесников и ору во всё горло:
– Я ТЕРМИНАТОР!..
– Что?!! – я проснулся и сейчас не верю в те новости, которые мне говорят. – Как это: «Мы проиграли»?!
Нет, я не ослышался. Несмотря на все мои подвиги, наши умудрились проиграть битву, и равновесы осквернили часовню.
Понятно, что основной причиной, главной, я бы сказал, было то, что родяне, даже зная о нападении за несколько часов, договориться о единоначалиии и об организации обороны смогли, уже когда вражеская армия была, что называется, на пороге. Всё остальное – следствие этого политического бардака.
И тем не менее Кланс, получив всё же в руки управление, смог организовать людей, придумать план и приступить к его реализации.
Понятно, что имеющим преимущество в численности весам было выгодно дать линейное сражение. И подполковник решил им подыграть, приняв такой бой. Нет, он не рассчитывал на то, что наш строй выиграет, всё же дураком он не был. Ставка была на иное. Как я и думал, подполковник поставил на наше огромное превосходство в кошках. Строю надо было только продержаться, дать основным силам врага завязнуть в ближнем бою.
С помощью Тага наши девушки перехватили вражеских, те, кстати, шли вдоль побережья в надежде то ли ударить в тыл через город, то ли, пока все воюют, начать осквернение других часовен. Из-за следопыта у них ничего не вышло. Наши пантеры, пользуясь почти трёхкратным перевесом быстро уничтожили перевёртышей весов, там было, по сути, избиение, за одну нашу кошку противник платил тремя.
Далее наша кошачья «кавалерия» зашла в тыл строю равновесников и ударила. По плану Кланса это должен был быть отвлекающий манёвр. По плану девушки должны были постоянными наскоками в тыл врага заставить его занять круговую оборону. Подполковник задумал что-то вроде Канн – окружение мобильными частями и уничтожение превосходящего в числе противника. И всё прошло как по нотам! Тем более что я изрядно потрепал резерв врага, а Эд и остальные спицы при помощи людей Люмьера обнулили его вообще.
Но когда красавицы напали в первый раз в тыл врага и почти за минуту убили около сотни весов, они забыли про план. Забыли, что должны были действовать в манере немецких асов второй мировой: ударил и тут же убежал, не важно, попал твой удар или нет, ведь нападение наскоком можно повторить. Девушки, опьянённые кровью, посчитали, что они умножат врага на ноль без хитрых планов. В итоге кошки завязли в строе противника, потеряли эффект неожиданности, а, главное, манёвр, и их вырезали, как скот.
И всё бы ничего, тактический и стратегический перевес был уже на нашей стороне. Но девушки «удружили» ещё раз. Не знаю, каким вывертом женской логики было обусловлено то, что сразу несколько из них, поняв, что их прижали и будут убивать, обернулись в человеческий облик и начали просить их пощадить. Зачем? Не ведаю. Но так было. Конечно, их никто не послушал, таких весы резали с особым цинизмом. Но вот крики этих умирающих… Это сподвигло горячие головы многих родян мужского пола тут же броситься их спасать. Строй тут же сломался, защитники Колеса превратились в неуправляемую, жаждущую мести толпу, итог закономерен: «мы проиграли!»…
– Сколько я провалялся? – только сейчас замечаю, что всё ещё нахожусь в зале Возрождения, а вокруг сидят Эд и Джас. Совершенно не помню ничего, после того как меня убили в четвёртый раз, просто тьма на глазах, океан боли и наконец-то сон без сновидений.
– Шесть часов, – отвечает раста.
– А что так много то?
– Смотрители сказали, что «Воскрешение» и последующая смерть в течение двух часов после этих «Воскрешений» не убирают проклятие, а как бы откладывают его. Ты умер четыре раза, один раз ты отменил проклятие своей новой способностью, два раза тебя «поднимал» Павел. Итог – тебе зачлось в посмертном дебафе сразу три смерти.
– Врагу не пожелаю. – Как вспомню, насколько мне было плохо, так тошнить начинает вновь. – Что в городе творится?
– В городе остались только Спицы и сто кошек, которых подкосило поражение, и они в депрессии. – У меня аж челюсть чуть не свело. В депрессии!!!
– Мы их пристроили охранять сорвавшихся, – немного успокаивает меня Эд.
– Где остальные?
– Часа полтора назад народ решил пойти мстить – у равновесов как раз спадает неуязвимость их часовен, – улыбается до ушей гигант.
– Кстати, что произошло в бою перед строем? – резко меняет тему шаман.
– Меня замедлили их дебаферы, не меньше десятка по мне работало, я был не быстрее улитки.
– Я же говорил тебе! – хлопает расту по плечу Эд. – Представляешь, наш шама решил, что твоё поражение – итог того, что он подсунул тебе перед поединком экспериментальное зелье, и у того оказался побочный эффект замедления. – Что-то припоминаю, растаман меня и правда напоил какой-то гадостью со вкусом тухлой рыбы.
О проекте
О подписке