Первые раскопки Рюрикова городища были проведены в 1901 году. К систематическим археологическим исследованиям приступили в 1970-ых. Этими раскопками, как и в Старой Ладоге, было установлено присутствие скандинавского элемента. Если не принимать во внимание следы стоянки первобытных людей, то самое первое поселение на городище принадлежало ильменским словенам, оно было защищено деревянной стеной и валом. Это поселение словен относилось к VIII-IX векам. Но, уже с середины IX века начинает формироваться культурный слой, заполненный скандинавскими предметами. Археологами найдено множество элементов скандинавского военного снаряжения и одежды, амулеты, как то железные гривны с молоточками Тора или бронзовые подвески с руническими надписями. Скорее всего, скандинавские амулеты не были в славянских землях предметами торговли, и попали сюда, что называется, на самих людях. Было открыто несколько кладов арабских, византийских и западноевропейских монет, извлечены из земли фрагменты весов, гребни, бусы, тигли, ткацкие приспособления. Административный характер поселения, и факт нахождения на этом месте княжеской резиденции подтвердился большим числом обнаруженных здесь свинцовых княжеских печатей. За время раскопок Рюриково городище превратилось в один из крупнейших исторических памятников эпохи викингов.

Как считается, это княжеское поселение было возведено на мысовой части возвышенности, которая в свою очередь находилась на острове, посреди затопляемой речной поймы. В этом смысле неслучайным выглядит скандинавское название Новгорода – «Holmgarðr» («Островной город»). Остров было легко оборонять, а его положение непосредственно у истока Волхова позволяло князю контролировать проходящий по реке торговый путь. В Хольмгарде это было делать легче, чем сидя в Ладоге. Рюриково городище было предгородским поселением. То есть это не был в собственном смысле сам город, а именно резиденция князя или конунга. Кто-то придерживается мнения, что вследствие того, что Новгород застраивался позднее, он и получил название «Нового города». Рюриково городище имеет богатую историю. Здесь жил, призванный в Новгород на княжение Александр Невский. На время празднеств здесь останавливались московские князья Симеон Гордый, Дмитрий Донской и Василий Темный. В период централизации Московской Руси и подавления новгородской вольницы, в Рюриковом городище жил Иван III. В 1570 году во время кровавой расправы над боярами и жителями Новгорода тут же находился Иван IV Грозный.

***

Гнёздово – Смоленск (сканд. Sýrnes). Если ехать из Смоленска двигаясь на запад, по Витебскому шоссе, то через десять – пятнадцать минут езды на автомобиле попадаем в деревню Гнёздово. Сельские дома в современном Гнёздове тянутся вдоль автомобильной дороги. Выйдя из машины и пройдя мимо этих деревенских дворов на юг от шоссе, к Днепру, мы попадем на то место, где одиннадцать веков назад бурлила оживленная городская жизнь. Гнёздово – это старый Смоленск. Подобно тому, как мы знаем Старую Рязань и Рязань Новую, точно так же крупное городское поселение Верхнего Поднепровья, возникшее в период зарождения Древней Руси, через несколько веков было перенесено на новое место, сохранив при этом свои старые функции столицы региона. Хотя понятие «новое место» в данном случае весьма условно, так как расстояние между «старым» и «новым» Смоленском составило всего 12 км.

В те далекие времена в районе Смоленска перекрещивались волоковые пути системы: Волхов – Днепр – Двина – Угра – Ока. Корабли перетаскивались по суше, ремонтировались, смолились (вопрос к этимологии названия города Смоленск). Впервые это поселение, как центр племенного союза кривичей, упоминается в Повести временных лет под 862 годом, то есть под годом призвания Рюрика. В Устюжском (Архангелогородском) летописном своде, Смоленск (читаем Гнёздово) упоминается под 863 годом в связи с именами варягов Аскольда и Дира. Те, направляясь на юг к Киеву, будто бы наткнулись на Смоленск и предпочли обойти его стороной, ввиду его мощных укреплений и многолюдности. Устюжский летописный свод – источник поздний (XVI в.), он содержит информацию о событиях начала русской истории, о которых нет упоминаний ни в Повести временных лет, ни в других заслуживающих доверия источниках (например, в Новгородской Первой летописи). Скорее всего, упоминание об Аскольде и Дире в Устюжском своде является литературным вымыслом. Но есть обстоятельства, которые литературным вымыслом быть не могут – это без преувеличения ценнейшие находки, извлеченные из гнёздовской земли в ходе многочисленных археологических раскопок.

Итак, что мы имеем в Гнёздове? Во-первых, удивляют его размеры. По средневековым меркам поселение не просто большое, оно огромное. Укрепленное центральное городище и неукрепленный посад имели площадь порядка 16 гектаров. Для своей эпохи Гнёздово было одним из крупнейших городов Северной Европы. Так, предполагаемая площадь шведской Бирки составляла не более 13 гектаров, Дублина, в скандинавский период его истории, около 12 гектаров. Центральное Гнёздовское городище с посадом было окружено огромным могильником (площадью 200 га!) с насыпями курганного типа (по оценкам до 6000), а также более мелкими поселениями. По количеству могильных насыпей Гнёздово является крупнейшим курганным кладбищем Европы.

Характерные скандинавские захоронения с трупосожжением в ладье в могильном комплексе Гнёздова встречаются довольно часто. По подсчетам Д. А. Авдусина, среди изученных гнёздовских курганов свыше 40 содержали скандинавские погребения, еще в 17 найдены скандинавские предметы. В центральной части могильника выделялись так называемые «большие курганы», образовывавшие цепочку особенно высоких насыпей (высотой 5-9 метров). Погребальный обряд «больших курганов» носил либо скандинавский либо «смешанный» характер, совпадая отчасти с описанными ибн Фадланом похоронами знатного русса. На специальной земляной платформе сооружался погребальный костер, на нем устанавливалась ладья. В ладью помещали тела мужчины и женщины, затем судно предавали огню. Останки собирали в урны, возле урн складывали оружие. Мечи и копья в больших гнёздовских курганах были воткнуты в землю и нередко накрыты шлемом или щитом. Это уже специфический местный обряд, не характерный для Скандинавии. Затем совершались жертвоприношения: туши барана или козла (у норманнов козлы – священные животные Тора) складывали в большой котел, установленный на месте захоронения. И уже только после этого возводили насыпь.

Из скандинавских предметов, в погребениях Гнёздова обнаружены, в том числе, шейные гривны с молоточками Тора. Очень похожие были найдены при раскопках Рюрикова городища в Новгороде. Самые ранние скандинавские погребения в Гнёздове относятся к IX веку. Например, курган № 47 (раскопки Д. А. Авдусина). Погребальный обряд – трупосожжение в ладье. Разнообразный мужской и женский инвентарь. Наиболее интересный артефакт этого погребения – превращенная в подвеску золотая монета византийского императора Феофила (829-842 гг.). Того самого Феофила, с именем которого связано первое упоминание в западной историографии народа «Рос». Именно к посольству Феофила, посланному греческим императором к Людовику Благочестивому, присоединились люди, представившиеся в Ингельгейме как «Rhos», и которых тот, принял за скандинавских шпионов свеев (Annales Bertiniani, 839 год). Весьма интересно и то, что еще одна из довольно редких монет Феофила, только на этот раз серебряная, также превращенная в подвеску, найдена при раскопках камерного погребения в шведской Бирке. Это доказывает, что путь «из варяг в греки» по Днепру, существовал уже во второй четверти IX века. ¹⁶

Но с другой стороны, проведенные археологические исследования опровергают и версию некоторых шведских историков о Гнёздове как о скандинавской колонии в славянских землях, поскольку рост Гнёздова обеспечивался притоком в него именно славянского населения. Славянских артефактов при раскопках было обнаружено значительно больше, чем скандинавских, по уровню технического, а также художественного исполнения они чаще всего превосходят скандинавские (керамика, украшения) и свидетельствуют об активных связях местных кривичей с западными славянами (в частности было обнаружено очень много великоморавских височных колец).

Считается, что в ранний свой период, в IX веке, славянское Гнёздово занимало площадь порядка 4 гектаров, и не имело выраженных укреплений. Факт проведения через него торговых операций уже в то время, подтверждается монетными кладами. Из 117 монет, найденных к 1982 году в культурном слое поселения IX века, самая ранняя серия (18%) чеканки VIII – начала IX веков. Однако наибольшего своего политического и экономического значения Гнёздово достигло позднее, в первой половине X века. К этому времени оно уже имело смешанное, славяно-скандинавское население. К 920-950 годам относятся 7 найденных на его территории кладов, состоящих не только из монет, но и из украшений. В 950-е годы все сооружения «центрального» участка (раскоп П-8) погибают в результате сильного пожара. После 960 годов приток восточного серебра в Гнёздово прекращается. Есть предположение, что военный разгром Гнёздова в 950-960 годы с вероятным уничтожением местной элиты, был предпринят киевлянами и был связан с политикой киевских князей направленной на централизацию Древнерусского государства.

В результате археологических исследований можно признать установленным, что в первой половине X века выходцы из Скандинавии жили в старом Смоленске – Гнёздове постоянно, с семьями, и численность их могла достигать до четверти от всего населения города. Обращает на себя внимание трансформация обычаев скандинавского и славянского населения Гнёздова. По результатам археологических изысканий можно говорить о постепенной утрате скандинавским меньшинством его этнической самобытности. Язык, религия, культура со временем утрачивались скандинавами, практически везде, где они оказывались в положении этнического меньшинства. Примеров тому множество: в Северной Франции – это Нормандия, в Восточной Ирландии – район Дублина, в Восточной Англии – Йорк, и, наконец, Сицилия, завоеванная норманнами в самом конце их героической эпохи. Пожалуй, единственным примером земель, населенных выходцами из Скандинавии, где их этническая самобытность по прошествии столетий была в полной мере сохранена, оказалась Исландия. Но в Исландии, до появившихся в IX веке на ее берегах викингов, не было постоянных человеческих поселений, там были только звери, птицы и девственные березовые леса, через пару веков полностью уничтоженные.

***

В 1862 году в Новгороде (ныне Великий Новгород) в детинце, напротив Софийского собора, при большом стечении народа, в присутствии императорской семьи, был торжественно открыт памятник «Тысячелетие России». Скульптурное сооружение М. О. Микешина и И. Н. Шредера было посвящено знаменательной дате: ровно 1000 лет прошло с того момента, когда по сообщению Повести временных лет, кривичами, словенами, чудью и весью в Новгород (Ладогу), на княжение был призван со своей дружиною варяжский князь Рюрик. В самой Повести временных лет (перевод Д.С.Лихачева) об этом сказано следующее.

«В год 6370 …И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а ещё иные готландцы, – вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Приходите княжить и воладети нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене…».

Существуют различные версии о том, кем в действительности был Рюрик и существовал ли он вообще. Сторонники скандинавского происхождения первого русского князя отождествляют его либо с известным по западноевропейским хроникам Рёриком Ютландским, одним из предприимчивых конунгов данов (датчан), правителем фризских земель, названным в Ксантенских анналах «язвой христианства», либо с Эйриком Эмундарсоном, конунгом шведской Уппсалы. Есть и безотносительная к известным историческим персонажам точка зрения, согласно которой имя Рюрик (Rurik) должно было принадлежать именно скандинаву. В современную эпоху это имя все еще не вышло из обращения и иногда встречается в Дании, Швеции Исландии и в Финляндии.

Рёрик Ютладский (старосканд. Hrørek, лат. Rorich) появился на свет после 810 года и умер после 873 года. Происходил он, вероятно, из династии Скьёльдунгов, правивших в Хедебю, (крупнейший политический и военный центр датских викингов). В одно время Рёрик грабил фризские земли (побережье современной Голландии), в другое состоял правителем этих земель, получив Фризию в «кормление» от франкского короля Лотаря, чьим вассалом Рёрик формально считался. Будучи еще молодым, он в качестве наемника помогал Лотарю в его борьбе с отцом Людовиком Благочестивым (840 год), а после смерти последнего в борьбе с братьями Лотаря – Людовиком Немецким и Карлом Лысым. После Верденского мира (843 год), когда империя была поделена, и Лотарь получил от каролингского пирога свой собственный кусок, Рёрик остался не у дел. Викинг был схвачен и заключен под стражу, откуда, однако, вскоре сбежал. Вначале он отправился в земли саксов, а позднее собрал дружину их норманнов и вернулся в любимую им Фризию, грабить принадлежавшие Лотарю земли. Не будучи в состоянии одолеть Рёрика, Лотарь признал его своим «вассалом» и пожаловал земли в обмен на обязательство защищать Фризию от нападений других викингов, что Рёрик впоследствии и делал. Последнее упоминание о Рёрике Ютландском отмечено 873 годом (принесение им клятвы верности брату Лотаря, Людовику Немецкому).

Кипучая жизнь датского авантюриста была подробно описана в Бертинских анналах и в других западноевропейских источниках. Но, что характерно, в период с 858 по 863 год, а также в период непосредственно предшествующий 870 году, в записях имеются лакуны. Рёрик перестает упоминаться, но спустя время появляется вновь. Это обстоятельство, вкупе с именем дало некоторым историкам повод предполагать тождество Рёрика Ютландского с русским летописным Рюриком. Правда, нашлись еще и некоторые лингвистические совпадения. Достоверно известно, что во Фризии, военной и административной базой Рёрика служил остров Виринген (нидерл. Wieringen). В настоящее время острова нет, но на территории бывшего острова и прилегающих (осушенных) земель, располагается голландская община, носящая то же имя – Виринген. В голландском языке на слух это звучит приблизительно как «Виэрега», что коррелирует с русским летописным словом «варяги». Кроме того, приморские провинции восточной Голландии на картах (до XVII века включительно) обозначались как «Rüstringen», точно так же как фризы в средние века именовалась «рустрами», о чем, например, можно прочесть в «Chronica Slavorum» немецкого автора XII века Гельмольда. Археологические данные (раскопки, произведенные в Старой Ладоге) также подтверждают существование в IX веке экономических связей между северо-востоком славянских земель и фризскими землями.

Другая возможная кандидатура на роль Рюрика – Эйрик Эмундарсон. Об Эйрике известно меньше, чем о Рёрике, свои хроники на территории Швеции тогда не велись, а в поле зрения франкских и иных христианских хронистов конунг из Уппсалы не попадал. Какие основания предполагать его русским летописным Рюриком? Во-первых, восточная и юго-восточная часть Швеции значительно ближе к Приладожью, чем Фрисландия. И если набеги викингов из Норвегии и Дании совершались на запад, через Северное море, что было предопределено географически, то пути движения шведских разбойников по той же логике, должны были пролегать в противоположном направлении – через Балтику на восток. Второй аргумент в пользу Эйрика – это некоторые отрывочные литературные свидетельства. Снорри Стурлусон самый известный из скандинавских скальдов, автор Младшей Эдды, а по совместительству историограф и политический деятель Исландии XIII века, в своем сочинении «Круг Земной», описывает сход в Уппсале 1018 года, на котором один из участников упоминает Эйрика Эмундарсона, конунга, ходившего каждое лето пока мог в разные страны и покорившего Финланд и Кирьялаланд, Эйстланд и Курланд а также много земель в Аустерланд. Аустерланд – это «Восточная Земля», в скандинавских сагах так называли Русь (наряду с Гардарикой). По расчетам некоторых (шведских) историков Эйрик Эмундарсон скончался в начале 880 годов, то есть был современником датского Рёрика. Соответственно и наиболее активный жизненный период Эйрика должен был прийтись на 850-860-ые годы.