У истоков Руси

Восточные славяне и скандинавы

885 год от рождества Христова. Западно-Франкское королевство. На небольшом островке Иль-де-ля-Сите, в среднем течении Сены умещался тогда весь Париж. Известный со времен поздней Римской республики как Лютеция Паризориум (город кельтского племени паризиев), Париж в IX веке уже не был столицей как при Меровингах, и насчитывал не более 3000-4000 жителей. Не лучшие времена наступили тогда для города. В конце ноября Париж подвергся нападению викингов, многочисленный флот которых поднялся с низовий Сены. Предводитель норманнов Зигфрид потребовал от местного епископа Жослена пропустить разбойников вверх по течению реки, к Марне, к богатым бургундским землям. Епископ ответил отказом. На следующий день началась осада. До нас дошло описание этих событий, оставленное монахом обители Сен-Жермен-де–Пре, Аббоном.⁴ Если опустить рассказы о чудесах, которые совершали покровители города, святая Женевьева и святой Жермен, то парижане оборонялись удачно, и им почти удалось отстоять свой город. В конце зимы 886 года на помощь Парижу пришел Генрих Фульдский. Однако у его воинов мало что получалось в борьбе с норманнами и положение парижан не улучшилось. Осенью 886 года с более многочисленной армией явился под стены города император Карл Толстый. Действуя с переменным успехом, Карл в конечном итоге уступил, выдав скандинавам из франкской казны 700 фунтов серебра, чем вызвал недовольство у стойких парижан. Получив выкуп, викинги в начале 887 года сняли осаду с Парижа.

Осада Парижа 885-887 годов выделяется продолжительностью среди множества быстротечных столкновений, которые в те времена были свойственны военным операциям норманнов. Она оценивалась хронистами, едва ли не как важнейшее событие эпохи. Стойкость парижан и воинские подвиги их молодого предводителя – робертина Эда, будущего французского короля, прославлялись. Но стоит признать, что и Париж был готов к обороне. Город имел очень хорошие для своего времени укрепления, что не было случайностью, так как до описанного выше случая, он уже подвергался набегам скандинавов целых пять раз: в 845, 856-857, 861, 865-866 и в 869 годах.

Католические авторы хроник утверждают, что норманны были посланы христианским грешникам в наказание. Из Бертинских анналов (Annales Bertiniani), можно сделать вывод, что на протяжении большей части IX века набеги скандинавов на Западную Европу носили повторяющийся, систематический характер. Используя сеть больших и малых рек, викинги на своих судах разоряли прибрежные деревни и города. Возможности прикрыть гарнизонами все, что могло подвергнуться нападению, у франкских королей не было. А после раздела империи Карла Великого и начавшейся между сыновьями Людовика Благочестивого междоусобной войны (840-ые годы), ситуация вообще стала критической. Окультуренные (по меркам своей эпохи) и самые богатые области Западной Европы были фактически брошены скандинавам на растерзание.

Вначале нападения северян носили сезонный характер, так как викинги-карлы возвращались домой в Скандинавию, ко времени сбора урожая. Впоследствии разбойники стали оставаться на зимовку, устраивая свои лагеря в тех местах, которые было легко оборонять. Со временем отряды скандинавов становились все более организованными, и все более многочисленными. Это были уже не группы молодых земледельцев, либо торговцев, вознамерившихся немного пограбить, а устойчивые союзы взрослых мужчин, оторванных от мирной жизни и кормящихся за счет не прекращающейся войны.

***

Лето 6368-ое от сотворения мира (860 год от рождества Христова по юлианскому летоисчислению), Константинополь. Византия ведет войну с Абассидским халифатом. Император Михаил III Пьяница, выступивший с войсками на агарян, находится на Мавропотаме (Черной речке) в Каппадокии. В столице оставлен эпарх Орига. Его задача – охранять порядок в городе. Византийский флот также отсутствует, противоборствуя с арабами где-то в Средиземном море. В вечернее время 18 июня, среди жителей столицы и населения ее предместий распространилась новость: к Босфору с востока приближается многочисленный флот. Преодолев пролив, 200 ладей варваров из народа Рос (численность флота указана по византийским источникам) подошли к стенам Константинополя. Выбравшиеся из ладей люди, словно дикие звери, накинулись на незащищенные стенами предместья, убивая всех, кого смогли там найти: женщин, детей и домашних животных. Византийская хроника описывает зверства, творимые варварами и ужас тех, кто успел укрыться от их ярости внутри города.

Нападение застало греков врасплох. Константинополь, будучи на тот момент крупнейшим городом Европы, был очень хорошо укреплен. Со стороны суши его опоясывали два ряда стен, крепкая стена защищала город и с моря (со стороны бухты Золотой рог и Мраморного моря). У византийцев действовала система оповещений – эстафета световых маяков, однако нападения со стороны Черного моря не ожидал никто. И власти и народ не понимали, кто именно напал на них. Патриарх Фотий один из руководителей обороны города, писал впоследствии о нападавших, как о «народе с севера», «народе от краев земли»… Церкви заполнились людьми, духовенство совершало всенощные бдения. Патриарх Фотий выступал с проповедями. Он, как и католические монахи, провозгласил набег варваров наказанием за грехи, наложенным на народ Богом. Разграбив пригороды Константинополя, дикари рассыпались по близлежащей местности, часть их отплыла на острова Мраморного моря. Находившийся в ссылке на Принцевых островах патриарх Игнатий, едва спасся от смерти. Все церковные ценности на его острове достались росам, а 22 благородных жителя оказавшиеся в руках захватчиков, на корме одного из судов были разрублены на части топорами. Так, во всяком случае, в «Житии патриарха Игнатия» в начале X века, описывал деяния «более всех запятнавшего себя убийствами народа Рос» Никита Пафлогонянин.

Сохранились тексты гомилий (проповедей) с которыми патриарх Фотий обращался к своей пастве после того как опасность миновала. Из них следует, что варвары сами отказались от штурма и осады Константинополя, погрузились на свои корабли и отплыли восвояси. Однако в более поздних византийских источниках, а также в «Брюссельской хронике» и в использовавшей византийские тексты Повести временных лет, излагается другая версия. Говорится о гибели флота росов от сильной бури. Сама буря поднялась будто бы после того, как тайно вернувшийся в осажденный город император Михаил и патриарх Фотий опустили в морские воды ризу Богородицы.

Другой, западноевропейский источник (X-XI веков) – «Венецианская хроника» Иоана Диакона, бывшего послом венецианского дожа в Константинополе, описывая события 860 года, доводит численность кораблей «норманнов» («Normannorum gentes») до 360. В ней также сообщается, что норманны, не взяв города, но перебив много народу и разграбив окрестности, ушли от Константинополя с триумфом («et sic praedicta gens cum triumpho ad propriam regressa est»).

В «Повести временных лет» описанный выше поход Руси на Царьград датируется 866 годом и приписывается легендарным Диру и Аскольду – варягам, пришедшим на славянскую землю вместе с Рюриком, но оставившими Рюрика и перебравшимися в Киев. Само описание похода целиком списано с поздних византийских источников. Это может свидетельствовать о том, что в начале XII века, устных преданиях на Руси о походе 860 года уже не было. Летописное призвание Рюрика состоялось через два года после похода на Константинополь, в 862 году. Автор Повести узнавший о походе из византийских источников не нашел ничего лучшего, как приписать его Диру и Аскольду, изменив год на 866. Однако в Повети временных лет присутствует описание завершившегося успехом другого похода Руси на Царьград – похода Олега Вещего, который не подтверждается ни византийскими, ни западными источниками. Поэтому некоторые историки все же не исключают, что в описании похода Олега нашли отражение смутные воспоминания о значительно более раннем походе 860 года, а летописец, имея задачу связать каждое событие с конкретным историческим персонажем, поменял хронологию и добавил кое-что от себя.

Но это все частности, самым интересным остается этнографическая природа народа «Рос». Обращает на себя внимание то обстоятельство, что византийские современники тех событий не писали о нападавших как о славянах. А венецианский автор (XI века) прямо называет росов «норманнами». Опираясь на византийские или западные источники, а также на русские летописи, сложно связать народ «Рос» с каким-либо из известных восточнославянских племен, хотя бы даже с полянами. Сложно, однако, не означает, невозможно, и тем более не доказывает, что под именем «Рос» скрывались именно скандинавы. Мы не возьмемся здесь что-либо утверждать или даже предполагать, а обратимся единственно к соотношению вероятностей – того, что народ «Рос» был по-преимуществу скандинавами; и того, что народ «Рос» был по преимуществу славянами. Хотя есть еще и третий вариант, по которому народ «Рос» – некий третий народ (германский, кельтский, аланский и т.д.), неизвестно откуда взявшийся в землях восточных славян или, по крайней мере, не зафиксированный до этого ни в одном из источников.

Последний вариант, конечно же, кажется менее всего вероятным. О воинственном предположительно германском (но не скандинавском) народе «россов» терроризировавшем восточных славян, а позднее, ставшим ядром их государственности, рассказывает Л.Н. Гумилев.⁵ Д.И. Иловайский отстаивает версию о южном происхождении «россов», от родственного скифам племени «россолан» (роксолан, лат. «Rhoxolani», «светлые аланы»).⁶ Известно, что племена роксолан обитали в причерноморских степях в античную эпоху. У Иловайского Д.И. конные кочевники «россоланы» вначале превращаются в оседлых славян – «антов» (описываемых в готской истории Иордана), а затем восходят на историческую сцену под одной из реплик их старого имени – то есть уже «росами».

Аланские племена, хотя они и были европеоидами, не были близко родственны славянам. Возникает вопрос: каким образом роксоланы стали отождествляться Иорданом и всеми другими авторами со славянами? Были ли они ассимилированы пришедшим с запада славянским населением? Или же они так и остались скифо-сарматским союзом племен, при этом не были замечены историками и просуществовали (по-видимому, тайно) до появления Древнерусского государства? Если признать верным последнее, будет сложно ответить на вопрос, почему столь древний народ, без малого на протяжении целого тысячелетия проживавший в среднем и нижнем Поднепровье, куда в IV-VI веках пришли славяне, начал проявлять историческую активность только в IX веке? Где он был и что он делал до этого? Как минимум, византийские источники V-VIII веков должны были об этом народе что-нибудь сообщать. С другой стороны, если роксоланы с приходом славян (антов) растворились в их массе, тогда, почему в IX веке во время своих военных походов, они описываются как особый народ «Рос», под именем, которое современники в отношении славян не употребляли?

В общем, версия о «россах» как о третьем, неславянском и одновременно нескандинавском народе режется бритвой Оккама. Она сложна и возможна лишь при сочетании множества маловероятных условий. Чтобы не слишком усложнять проблему поиска истоков древнерусской народности, желательно опереться только на те факты, которые позволяют выстраивать четкие причинно-следственные связи. Если следовать этому принципу, можно заметить, что версия о скандинавском происхождении «росов» в свою очередь, сложнее, чем версия о «росах» – славянах. Следует ли из этого, что она должна быть менее вероятной? Безусловно, да, это было бы именно так, если бы скандинавская версия не подкреплялась сравнительно большим числом прямых и косвенных доказательств, чем славянская.

***

По-видимому, самое раннее упоминание народа «Рос» содержится в анналах Сен-Бертенского монастыря (лат. «Annales Bertiniani»), рассказывающих об истории государства франков с 830 по 882 год. В первой половине IX века, был период относительно спокойный для империи, когда государством начал управлять сын Карла Великого – Людовик I Благочестивый. Империя пока еще не была разделена, и авторитета Каролингов хватало для обуздания феодальной анархии. В 839 году, согласно официальной хронике, в Ингельгейм, ко двору Людовика I Благочестивого прибыло посольство византийского императора Феофила. В состав посольства помимо греков входили странные люди, которых автор анналов описывает следующим образом.

«С ними [послами] он [Феофил] прислал ещё неких [людей], утверждавших, что они, то есть народ (gens) их, называются рос (Rhos) и что король (rex) их, именуемый хаканом (chacanus), направил их к нему, как они уверяли, ради дружбы. В упомянутом послании он [Феофил] просил, чтобы по милости императора и с его помощью они получили возможность через его империю безопасно вернуться, так как путь, которым они прибыли к нему в Константинополь, пролегал по землям варварских и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов, и он не желал, чтобы они возвращались этим путём, дабы не подвергались при случае какой-либо опасности. Тщательно расследовав [цель] их прибытия, император [Людовик] узнал, что они из народа свеев (Sueones), и, сочтя их скорее разведчиками и в той стране, и в нашей, чем послами дружбы, решил про себя задержать их до тех пор, пока не удастся доподлинно выяснить, явились ли они с честными намерениями или нет.»⁷

Свеи – это скандинавский народ, проживавший на юге современной Швеции, чье имя, собственно, и дало название этой стране.

Перейдем теперь к другому источнику. 911 годом датируется дошедший до нас по древнеславянским спискам договор Руси с греками. Договор составлен в интересах торговли и безопасности русских и византийских купцов, и начинается он так:

«Мы от роду Русского, Карл, Ингелот, Фарлов, Веремид, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Флелав, Рюар, Актутруян, Лидулфост, Стемид, посланные Олегом, Великим Князем Русским, и всеми сущими под рукою его…».⁸

Имена русских послов не славянские, этимология большинства из них скандинавская.

В середине X века была оставлена запись о народе, называемом греками «русиос» (Ρουσιος) и его князе Ингаре, знаменитым дипломатом короля Германии Оттона I, Лиутпрандом Кремонским. Лиутпранд пишет, что этот народ в отличие от греков сами немцы именуют «норманнами», поскольку эти «русиос» – северные люди, а на тевтонском языке «норд» означает «север», а «ман» – «человек». Как мы уже отмечали, описывая походы русского князя Игоря на Константинополь, византийцы идентифицируют русов, не как давно и хорошо известных им славян:

«На десяти тысячах судов приплыли к Константинополю росы, коих именуют также дромитами, происходят же они из племени франков»⁹

Еще одно составленное в то же время (первая половина X века) византийским императором Константином Багрянородным описание русов (в составе комплексного труда об управлении империей) содержит перечисление названий днепровских порогов как «по-русски», так и «по-славянски». Русские названия, что характерно, имеют выраженную германскую (скандинавскую) этимологию.

***

Не менее богатый материал для анализа представляют свидетельства арабских путешественников, а также историков. Большинство свидетельств относится к X веку, но в некоторых случаях они составляют компиляцию из более ранних источников.

Из прямых свидетельств наибольший интерес представляет описание купцов-русов оставленное ибн Фадланом, арабским дипломатом и путешественником, посетившим в 922 году Волжскую Булгарию.

«Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и расположились у реки Атиль. Я никого не видал более совершенного телом. Они стройны, белокуры, краснолицы и белотелы. Не носят курток и кафтанов, но их мужчины носят кису, которой охватывают один бок, так что одна рука остаётся снаружи. Каждый из них имеет топор, меч и нож, и со всем этим он не расстаётся. Мечи их плоские, бороздчатые, франкские. Иные из них изрисованы от края ногтей и до шеи деревьями и всякими изображениями…

Дирхемы русов [деньги] – серая белка без шерсти, хвоста, передних и задних лап и головы, [а также] соболи… Ими они совершают меновые сделки, и оттуда их нельзя вывезти, так что их отдают за товар, весов там не имеют, а только стандартные бруски металла…

Собирается их в одном доме десять или двадцать, – меньше или больше. У каждого скамья, на которой он сидит, и с ним девушки-красавицы для купцов. И вот один совокупляется со своей девушкой, а товарищ его смотрит на него. И иногда собирается группа из них в таком положении один против другого, и входит купец, чтобы купить у кого-либо из них девушку, и наталкивается на него, сочетающегося с ней. Он же не оставляет её, пока не удовлетворит своего желания…

В обычае царя русов, что вместе с ним в его высоком замке всегда находятся четыреста мужей из его витязей, к нему приближённых… С каждым из них девушка, которая служит ему, моет ему голову и приготовляет ему то, что он ест и пьёт, и другая девушка, которой он пользуется как наложницей в присутствии царя. Эти четыреста сидят, а ночью спят у подножья его ложа…

Если двое ссорятся и спорят, и их царь не может их примирить, он решает, чтобы они сражались друг с другом на мечах, и тот, кто победит, тот и прав».¹⁰

А так Ибн Фадлан описывает погребальный обряд русов.