Глава 7

12–15 августа 1796 года, Российская империя,

Санкт-Петербург

За окном возка мелькают пейзажи летнего почтового тракта. От столицы до Гатчины дорога не только хорошо охраняется, но за ней явно следят ремонтные команды, которые не позволяют ей превратиться в болото. Все-таки это основной участок, по которому часто ездит императрица. Это мне в первый раз с непривычки дороги показались ужасными, а так вполне себе грунтовое шоссе. Проезжаем заставы, называемые рогатками, трактиры, почтовые станции, деревни и усадьбы. Строения в массе своей выглядят неплохо, думаю, следят не только за дорогой. Важно, чтобы взоры императрицы не омрачали признаки нищеты и убогости. Показуху придумали не вчера, в этом времени она вполне себе процветает. Даже избы, которые сильно отличаются от привычных для меня домов современной российской деревни, издалека имеют вполне себе пристойный вид.

Что интересно – движение правостороннее, достаточно интенсивное, конечно, для этого времени. Толком разглядеть простой народ не получается. Ну, люди как люди, только бородатые и одеты в русские кафтаны и забавные шапки, похожие на цилиндры. Понимаю, что я еще не встречал толком простых людей. Аристократия, военные, служащие разных департаментов и прислуга – это основное мое окружение. Несколько выездов в Петербург, когда выкупал Астафьева и проводил осмотр выбранного им помещения под лавку, не дали никакого впечатления о простых людях. И кто бы их ко мне подпустил? Надо будет устранить этот пробел, посмотреть, чем дышит народ. Думаю, хорошего мало, если даже высшая аристократия по уровню бытового комфорта живет хуже какого-нибудь нищеброда из XXI века.

Под неспешную беседу с супругой не заметил, как доехали до Гатчины. Вот и Мозинские ворота, далее под копытами лошадей застучала брусчатка, и карету стало меньше подбрасывать по неровностям. Решили посетить родителей и сестер. Несмотря на пост, думаю, поиграем как в настольные игры, так и в петанк. Наверняка слухи уже дошли до Гатчины, и сестренки точно обидятся, если я им не подарю комплекты игр. Еще необходимо поддерживать нормальные отношения с Павлом, он очень хорошо относился к Константину в моей истории. Глупо этим не воспользоваться, поэтому сразу после Александра выдвинулись к родителям.

Как я и ожидал, сестренки уже с нетерпением ждали новые игры. Тринадцатилетняя Александра и двенадцатилетняя Елена были практически взрослые. Ну, по крайней мере, они себя таковыми считали и вели соответственно, не выказывали явного интереса. Их выдавали только глаза, горящие от предвкушения чего-то необычного. Сразу после обеда приступили к петанку. Весь налет серьезности с сестренок мигом слетел, когда началась игра. Обычные дети, ничем не отличимые от ровесников моего времени. Насмеялись и напрыгались от души. Мы с Юлей не отставали от остальных.

Несмотря на вздорный характер, у Павла отличные дети. Он сам тоже подошел к нам и сыграл партию. Судя по довольному виду, петанк ему понравился. Вечером была более взрослая и многочисленная компания, к нам присоединился малый двор Павла. И «Уно» с «Разбойниками» были встречены с восторгом. Раздал в качестве подарков все наборы, которые были у меня с собой. Хорошо, что гостям Александра отдал только часть, а то было бы крайне неудобно перед сестренками.

Серьезного и обстоятельного разговора с Павлом не получилось. Встречались несколько раз, в беседах перескакивали с темы на тему. В основном слушал про его прожекты и хвалебные оды Гатчинскому полку. Я согласен, стране необходимы реформы. Но сомневаюсь, что при нынешнем уровне и качестве государственного аппарата реально начать, а главное, довести до конца, например, денежную реформу. А еще нужна воля сильного руководителя, на которого Павел точно не походил. Административная и религиозная реформы были ему вполне по силам, но резко вмешиваться в жизнь дворянства и крестьянства я бы не стал. Надо иметь очень хорошую поддержку в армии и среди служивого дворянства, чтобы покуситься на привилегии аристократии. Такой поддержки в моей истории у него не было. Вернее, поддержка была, но он сам ее растерял и не смог правильно воспользоваться. Свое мнение на происходящее в стране я уже начал формировать, но пока помалкивал и собирал информацию. Да и Павел не тот человек, который будет выслушивать критику. Его маниакальное желание переодеть русскую армию и чиновников в мундиры прусского образца было за гранью моего понимания. Зачем плодить врагов на ровном месте? Армия – это последний институт государственной власти, в который сейчас надо лезть. В этот исторический момент русская армия просто сильнейшая в мире, во главе с Суворовым уж точно. Навести порядок в полках, где процветает воровство, или улучшить медицинское обслуживание – вот с чего надо начинать изменения. Не мешает поднять жалованье младшему офицерскому составу, но страна в долгах и денег просто нет.

Удалось рассказать Павлу про фонд. Идею он встретил очень положительно, пообещав выделить денег из своей казны. Еще получилось договориться, что доктор Блок теперь работает на меня. Самому доку было со мной интересно, я подкинул ему несколько идей, которые пока неизвестны в медицине. Человеком он был прогрессивным и захотел проверить все на практике. Поэтому решили, что он переезжает в Мраморный дворец на постоянной основе.

Повезло, что Мария Федоровна еще не оправилась от родов. Очень боялся, что именно мать Константина вычислит подмену. Виделись мы с ней нечасто и беседовали мало. Зато сестренки были в полном восторге и не отлипали от меня ни на минуту. Я тоже наслаждался их обществом. Они напоминали мне собственных дочек и глушили периодически подступающую тоску. Во дворце также были дети из окружения Павла, в общем, было весело. Поляна, расчерченная под игру в петанк, не пустовала. Взрослые не отставали от детей. А вечером наступало время «Уно» и «Разбойников», в которые играли сразу за несколькими столами. Жалко, что с освещением я пока ничего сделать не могу. В отличие от аборигенов, запах гари от многочисленных свечей вызывал у меня стабильное отторжение.

И вдруг в воскресенье вечером прибывший фельдъегерь вручает мне письмо от императрицы с указанием в понедельник к одиннадцати утра прибыть в Царское Село. Кроме Павла, никто особого внимания на это не обратил. Он встречал в штыки любое действие матери. Я же сразу понял: будет серьезный разговор. И не факт, что по его итогу я не отправлюсь в уютную камеру какой-нибудь крепости типа Шлиссельбурга.

Опять Царское Село и Екатерининский дворец. Все-таки архитектура впечатляет. Доехал быстро и без особого дискомфорта. Может, зажившее плечо тому причина, но тряска в пути перестала меня раздражать. Эмоций особых не испытываю, не вижу смысла себя накручивать. Только на этот раз во дворец заходить не пришлось. Присланный лакей отвел меня в беседку в саду. Пустой стол, два кресла и графин с водой. Лакей сразу удалился. Я сел в кресло и начал рассматривать окрестности вокруг беседки. Ближайшие кусты и деревья располагались метрах в тридцати. В общем, идеальное место для разговора без возможности подслушать. Ситуация становится все страньше и страньше. В отдалении заметил несколько солдат, они явно перекрывали территорию вокруг беседки.

Екатерина подошла минут через тридцать. Я за это время попил водички и обдумал развитие игр. О предстоящем разговоре старался не думать.

Если опоздание было способом заставить меня нервничать, то он не сработал. На удивление я был абсолютно спокоен, просто ждал запоздавшего участника переговоров. Рабочий момент. Императрица не изменяла своему рабочему стилю – простое синее платье с длинным рукавом и без выреза. Из украшений какой-то орден, которые в этом времени носят практически все. Если бы не взгляд-рентген, то обычная добрая бабушка, пригласившая в гости внука-сорванца. Я же продолжаю держать покерфейс, надеюсь, мне это удается. Вскочил и поздоровался с подошедшей императрицей, присев после ее кивка. Сегодня целовать руку не пришлось, может, тоже какой-то посыл, не совсем понятный для меня. Несколько секунд Екатерина смотрела на меня, в ответ я смотрел на нее, не опуская глаз.

– Догадываешься, зачем вызвала?

– Да, ваше величество.

– Хочу услышать правду. Что произошло с Константином? Ты не мой внук, – спокойно заявила Екатерина.

Легче мне от ее спокойствия не стало. В принципе, я уже продумал, что буду говорить на случай такого разговора с императрицей. Вопрос меня как-то расслабил, постоянное напряжение от возможного разоблачения начинало порядком давить. Я откинулся на кресло, устроился поудобнее и ответил:

– Я ваш внук. Меня не подменили, и вы это знаете. После удара головой я потерял память. Не полностью, отдельные воспоминания о прошлой жизни у меня остались. Вспоминаю близких людей, помню некоторые события, сохранилось знание языков и умение писать. Но это не меняет сути – я в какой-то мере младенец в этом мире.

– Это не все, – после недолго молчания произнесла Екатерина.

– Я вижу будущее. Вернее, мне известно, какие события произойдут в будущем. Меня посещают видения, будто я живу в другом мире, отстоящем от нас на двести с лишним лет. Меня переносит в тело человека, который живет в Москве будущего. Он есть, пьет, любит и ненавидит. Но главное, я имею доступ к его знаниям. Судя по окружающей реальности – это наш мир, только в будущем. По крайней мере, все события, о которых помнит этот человек, полностью совпадают с тем, что было в нашей истории. Думаю, будущие события также мне известны, если резко не изменить текущую ситуацию в Европе.

На этот раз молчание было долгим. Несколько раз императрица хотела прикоснуться к ордену, но резко себя одергивала. В результате она сложила руки на столе, как школьница. У нее точно больше опыта держать маску на лице, но здесь не получилось. Екатерина явно не ожидала такого ответа. Не знаю, испытала она шок или нет, но я точно выбил ее из колеи. Через пару минут дыхание выровнялось, лицо приняло первоначальный вид, без всякого намека на растерянность. Все-таки передо мной сидела не просто женщина, а властительница огромной империи. Опыт держать удар она приобретала десятилетиями.

– Когда? – произнесла Екатерина одно слово.

Я сразу понял, о чем речь. Врать не было смысла.

– Примерно через три месяца.

Не зря все-таки даже враги отдавали должное этой женщине. Узнать, что тебе осталось жить три месяца, и при этом сохранить полное спокойствие дано не каждому. Думаю, она мне поверила. Понятно, что не полностью, но поверила.

– Расскажи мне, что ты видел.

Примерно полтора часа рассказывал в календарном порядке о событиях, которые произошли после ее смерти. Про Павла ничего не говорил. Историю XIX века она выслушала практически молча, задала только несколько вопросов о Крымской войне и освобождении Балкан. Про некоторые вещи: железную дорогу, автомобили, самолеты, автоматическое и ядерное оружие, радио и телевидение, расспрашивала подробно. История Первой, а особенно Второй мировой войны повергла ее в шок, вернее, количество жертв со зверствами против военнопленных и мирного населения. По мере моего повествования лицо Екатерины становилось все мрачнее и мрачнее.

Также рассказал ей о подписании в августе этого года союзного договора между Францией и Испанией. Знать об этом нынешний Константин не мог, так как договор готовился в секрете. Думаю, в ближайшее время эту новость узнают и русские посланники в Европе, которые сразу передадут такую важную информацию. Вспомнил, что в августе генерал Моро^[22]последовательно разобьет две армии австрийцев с союзниками на Рейне, а Наполеон выбьет их из Италии.

Бавария выйдет из войны, но Австрия продолжит сопротивляться. Это как окончательное доказательство правдивости моих видений на случай, если Екатерина мне не поверила.

– Значит, династия не удержалась? Как в большинстве стран, где монархии тоже пали. В России народ как жил плохо, так и живет. Чиновники как воровали, так и воруют. Пруссаки развязали две страшнейшие войны, которые их практически похоронили. Англичане все так же действуют из-за спин других стран и продолжают грабить весь мир. Французы надорвались и больше ничего собой не представляют. Самая сильная страна в мире – это бывшие североамериканские колонии. Шведы превратились в подобие людей и утратили даже право называться мужчинами. Австрия развалилась на десяток стран. Порту почти уничтожили, но она через век опять подняла голову. Константинополь и проливы до сих пор турецкие. Магометане набрали силу и опять угрожают христианскому миру. Христиане достигли больших успехов в науке, даже полетели в космос. Но вместо того, чтобы построить общество всеобщего благоденствия, как описывал лорд Мор^[23], страны продолжают грызться между собой. А миром уже не скрываясь правят ростовщики. Большая часть населения погрязла в неге, довольстве, пьянстве, разврате и не видит для себя иной жизни, прямо как в Древнем Риме перед его падением? Вся европейская цивилизация – это и есть Рим перед захватом варварами? – делает краткую выжимку из моего диалога Екатерина и вопросительно смотрит на меня.