В ответ тот расплакался и схватил Анну обеими руками за рубашку, пряча лицо у нее на груди.

– Ну-ну. Теперь уже все позади. Молодец, что спрятался. Очень ловко.

– Они меня искали, эти орки. Нюхал здесь… я слышал, – всхлипнул он.

– Кто?

– Орки. Ты не знаешь, что ли, кто такие орки? Я в окно их еще увидел – они по мосту шли, крались. Я подумал, может, шутка. Сегодня ведь праздник. Может, думаю, друзья Тео. А они на Мариам напали.

– На Мариам?

– Ну, она убирает здесь и у нас дома, – пояснил он. – Она шла там, к мосту, а они оттуда, из города. И один орк копьем ее хотел… а она с моста прямо в камыши прыгнула. Я побежал вниз. Говорю Тео: «Орки, чудовища!» А он даже не ответил. Конечно, если я младше… – Он опять всхлипнул и насупился.

– Пауль, у тебя есть телефон? Мне очень позвонить нужно. Рация сломалась.

– Он не работает. – Мальчик вытащил из джинсов мобильник. – Я хотел звонить в службу спасения. Нам в школе объясняли. Сети нет.

– И у меня не работает. Там внизу повар. Он ранен. Ему помощь нужна.

– Ранен? – спросил мальчик. – А Тео где? Брат. Он спрятался?

Анна взяла его за плечо.

– Вот что, Пауль. Я сейчас пойду за помощью. Меня не будет только минут пятнадцать. Ты вниз ни в коем случае не спускайся. Посматривай в окна, тебя из-за тюля с улицы видно не будет. Только не прижимайся к окнам, а если вдруг увидишь этих… – Она запнулась. – Ну, орков. Ты опять спрячешься. У тебя здорово получается. Хорошо?

Пауль неуверенно кивнул.

– Только ты побыстрее. Мне страшно.

Анна ласково сжала плечо ребенка и кивнула, заглядывая ему в глаза.

– Я быстро-быстро. Обещай не спускаться.

Она встала с колена и пошла в комнату. Взяла с кровати одеяло и подушку, связала их в куль. Пауль с испуганным лицом молча держался у нее за спиной. Прежде чем спуститься по лестнице, Анна посмотрела в окно и ободряюще улыбнулась мальчику: «Никого».

Она спустилась вниз. Прошла по холлу мимо барной стойки, избегая поворачивать голову в сторону бедного Тео, и склонилась на кухне над пакистанцем. Он при ее появлении открыл глаза и вопросительно посмотрел.

– Пауль в порядке, – успокоила она его. – Прятался.

Анна бережно подсунула ему под голову принесенную подушку и прикрыла одеялом. Повязка уже пропиталась кровью.

– Тебя как зовут?

– Закария.

– Я пойду за помощью. Нужно тебе вызвать скорую. Здесь нет никакой связи. Потерпи, Закария. Хорошо?

Пакистанец закрыл глаза. Смуглая кожа лица стала почти серой. На лбу выступили бисеринки пота.

Анна решила ехать в город на восток – направо через мост по Каштановой аллее. Здесь до первых домов было около километра. Нужно было срочно найти медицинскую помощь. Повар долго не продержится.

«Или хоть какую-то помощь…» – подумала девушка. В ней болезненной занозой шевелилось сомнение, правильно ли она поступает, оставляя мальчика одного наверху.

Мотороллер пришлось заводить с толчка – на ключ он не реагировал. Анна осторожно выехала из-под густых акаций на мост и набрала скорость. Ветер вырвал из прически прядь волос, ее шлем остался где-то в пансионате.

Анна получила должность в Пархиме после окончания полицейской школы. Только два месяца назад. Это, нужно сказать, было весьма удачным назначением. С одной стороны, она вступила в самостоятельную жизнь в другом городе. Это работало на ее независимость. С другой стороны, до дома было каких-то пятьдесят километров, хоть каждые выходные можно было навещать отца в Шверине.

Последние восемь лет они жили с отцом только вдвоем. Мать уехала в Голландию с молодым бойфрендом, когда Анне было двенадцать лет. Обычное, в общем, дело. Мать – скрипачка, точнее, виолончелистка. Вечерами у них часто бывали гости. Всегда почти только приятели матери. Анна смутно помнила – мать с блестящими карими глазами, оживленна, с бокалом вина в руке с кем-то разговаривает, смеется… Потом она была на каких-то гастролях. Анна ее долго ждала. Отец не сразу решился рассказать дочери, что произошло. Может быть, надеялся, что жена еще вернется. Из Голландии. Мать потом приехала. Навещала бабушку и встречалась с Анной. Водила ее гулять в дворцовый парк, звала поехать в зоопарк. Но у девочки тогда был такой возраст… Она замкнулась, и мать с грустью должна была отступиться. Потом у них там, в Голландии, родилась дочь. И общение совсем сошло на нет. Когда Анна подросла, она, конечно, поняла, что все бывает между людьми и отец, наверное, слишком сильно погружен в свою работу в парковой службе, но ведь они были семья… И мать ушла не только от отца, но и от нее.

Пархим тоже не был совсем чужим городом для Анны. Недалеко от железнодорожного вокзала на Даммер вег раньше жила ее бабушка, мамина мама. Небольшая квартирка бабушки располагалась в муниципальном доме. В бывшем советском военном городке. Раньше здесь проживали семьи офицеров. Власти привели дома в порядок, убрали остатки забора из сетки-рабицы и заасфальтировали проезды.

Анна провела здесь не одно лето, поэтому хорошо изучила эту часть города между вокзалом на востоке и мотодромом на западе. Конечно, знала многих своих сверстников и соседей.

Но сейчас, так получилось, она снимала комнату совсем в другой части города.

Анна вдруг вспомнила, что почти сразу на въезде в город на Вальтер-Данке вег в собственном доме жил ее сослуживец Йонас Беккер. В прошлые выходные она была у него там по случаю дня рождения в компании половины сотрудников их отделения.

Йонас был высоким веселым парнем с открытым веснушчатым лицом. Доброжелательный и, наверное, немного провинциальный. Он даже оказывал Анне неуклюжие знаки внимания. Мама его, которая тогда хлопотала вокруг гостей, с интересом присматривалась к ней, но Анна сомневалась, что она хочет замутить что-нибудь на работе, да еще так определенно.

Вот только Йонас мог уже уехать в центр на праздник. Она потеряла в пансионате не менее получаса. Девушка потянулась к поясу за рацией и раздраженно хлопнула по ней рукой. «Нет, полицейский без связи – это полполицейского». Все служебные инструкции включали постоянную связь с коллегами и с полицейским диспетчером.

Аллея уходила дальше вправо на восток. Девушка проехала прямо – по Брунненштрассе. Начался город, и среди частных домов по левую руку Анна стала высматривать дорожку, ведущую к нужному дому.

Йонас стоял возле калитки своего дома в окружении толпы соседей. Его мощная фигура в темно-синем полицейском жилете вздымалась над всеми. Поставив руки на бедра, он внушительно говорил, поворачивая голову в белой парадной фуражке то к одной части собравшихся, то к другой. Он издали увидел приближающуюся Анну и приветственно поднял руку, продолжая настойчивым тоном что-то объяснять людям.

Анна заглушила мотор и облегченно вздохнула, ставя мотороллер на подножку. Наконец можно переложить или хотя бы разделить ответственность и весь этот ужас с кем-то более опытным. Как бы там ни было, она только стажер, и… она девушка! Разве это совсем уж не важно?

– Дорогие друзья! – говорил Йонас. – Мне тяжело вас перекрикивать и повторять одно и то же. И на это сейчас мы не можем тратить время. Все ваши претензии, возможно, обоснованны, но вы видите, какая сложилась невероятная ситуация. Нам еще предстоит понять, как с этим разобраться и возможно ли это. Поэтому сейчас сделайте, что я вам говорю. Разойдитесь по домам, перекройте газ и наберите воду, пока она еще поступает. Обойдите соседей, посмотрите, в порядке ли они, не нужна ли кому помощь, и проинформируйте их о нападениях и о необходимости быть осторожными. Не выпускайте на улицу детей. – Он задумался и провел рукой под козырьком. – Мужчины! У кого есть охотничьи ружья, проверьте их и, может быть, поделитесь с соседями. Нужно организовать патрулирование района группами по два-три человека.

Люди расступались, пропуская Анну. Некоторые расходились, встревоженно переговариваясь и бросая взгляды мимо нее на север.

– Постарайтесь без необходимости никуда не выходить и уж тем более не выпускайте детей, пока ситуация не нормализуется, – повторил им полицейский.

– А она нормализуется? – крикнула старушка с мелкими седыми кудряшками.

Полицейский развел руками, но ответил уверенным голосом:

– Обязательно!

– Йонас, – потянула Анна парня за рукав, – у меня там тяжелораненый и… убитый. Подросток. И мне еще пришлось там маленького мальчишку оставить одного.

Йонас нахмурился, но не выглядел шокированным. Видимо, ожидал чего-нибудь подобного.

– Где это?

– В пансионате у моста. – У нее вдруг из глаз побежали слезы. – Бедный мальчик. Дыра в голове.

Йонас сморщился и оглянулся.

– Не нужно, Анна. Люди и так напуганы. – Он протянул девушке пачку бумажных платков и понизил голос: – Видишь Ханса? Хозяин бакалеи возле спортклуба. – Йонас кивнул на рыжеватого мужчину, удрученно сидевшего на скамье под кленом. – Увидел через витрину, как возле его лавки напали на девчонок. Говорит – орава мерзких панков. Тащили девчушек по мостовой за волосы, как кули с картошкой… Он вынес из подвала ружье, чтобы, значит, пригрозить, а закончилось все стрельбой. Особо толку от него не добился, что там было. Не может в себя прийти… Смотри! – Он поднял с земли за оперение короткую стрелу с зазубренным наконечником. – Видишь? На шутки совсем не похоже.

Йонас повернулся к худенькой темноволосой девушке с короткой стрижкой. Она стояла на колене прямо на асфальте, нагнувшись над синей медицинской сумкой. Застегивала клипсы.

– София, пожалуйста, возьми брата и на велосипедах поезжайте с Анной к Майерам.

– Ну, мы сами можем, – сказала та в ответ, вставая и поднимая сумку за лямки. Стажер поспешила помочь девушке пристроить ее за спину. – Здесь рядом.

– Нет. Анна вас прикроет. Нельзя сейчас одним разъезжать. – Полицейский сдвинул фуражку на затылок и спросил у девушки: – Ты как? Нормально? Не боишься?

– Нет. Все равно когда-то всем умирать.

– Что? – удивился Йонас. Такого ответа он точно не ожидал. – Ну вот что, и я с вами тоже поеду. Только велосипед из подвала выведу. Так вот. Не будем рисковать. Друзья, – обратился он громко к расходящимся соседям, – если будут вопросы, проблемы – я планирую быть здесь через час. Всю информацию пока передавайте моей маме. Она побудет за секретаря. – Он повернулся к Анне. – Сейчас в пансионат, потом обязательно нужно будет в отделение. Выяснить обстановку.

– Йонас, – тихо сказала Анна, – что происходит, ты, вообще, понимаешь? На меня тоже напали – еще возле Слате. У них не было носов, они выглядели как… – Анна запнулась.

– Как гоблины? – серьезно спросила София, деловито устраивая сумку за спиной.

Анна кивнула.

– Мальчик Майеров сказал «орки». И нет электричества, никакой связи. Рация – молчит, Йонас. Как такое вообще возможно?

Йонас вздохнул.

– Я этих уродов сам не видел, но это еще не самое худшее. Это бы я еще мог принять… Когда весь мир летит в… к черту!

Девушка с испугом посмотрела на него.

– Весь мир? Что ты имеешь в виду?

Он невесело протянул:

– Ну… Ты вообще глаза сегодня поднимала на небо? Вот на это – смотрела? – Он указал куда-то неопределенно за спину Анны.

Она недоуменно развернулась за его рукой.

На полгоризонта с юго-запада до северо-востока протянулась отчетливая темно-синяя скалистая гряда, и в той стороне, где должен был находиться Шверин, поднимался внушительный горный массив, сверкая снегами и темнея глубокими расщелинами. А над ним гордо возвышалась грандиозная пирамидальная вершина с острыми гребнями. Чуть левее вершины, перевалив через хребет, вставало солнце и заливало все это яркими лучами. Взору представала внушительная панорама, неуклонно поднимающаяся от города в сторону этой одинокой вершины.

– И что должно было произойти с этим миром и с нами, – глухо добавил за спиной Йонас, – чтобы солнце встало на западе, вылез вот такой монблан, а мы, пока не продрали глаза, ничего даже не почувствовали?