Третий вечер

Смеркается. Вечерняя смена уже заступила. Снег все идет. Дворники засыпают песком ледяные дорожки, но дети и женщины снова их раскатывают. А в Михайловском саду тихо, как в лесу. И Петропавловская крепость стоит, кажется, не на берегу Невы, а на самом краю снежного поля.

Просцениум. Барьерчик, за ним у коммутатора – Катя. На скамье сидит Слава. На втором занавесе нарисованы две кабины с номерами 5 и 4… Остальные за кулисами. Это переговорный пункт междугородной телефонной станции. Абонентов мы не видим, телефонные разговоры слышны из-за кулис.

КАТЯ (с характерными интонациями телефонистки). Алло! Дежурненькая? Три семь. Сережу, пятнадцать минут. Минск!

Минск, третья кабина! (В паузах последующей сцены Катя, продолжая работу, может произносить в микрофон:

Последняя минута, заканчивайте.

Звенигород, там Кубинка, это местечко.

Пятьдесят три, кто подойдет.

Муром, четвертая кабина, Муром, четвертая.

Закончили, разъединяю, все, все…

Из закулисной кабины: «Папа, передай трубку маме. Мама? Все в порядке, уже пять зубов. Два сверху, три снизу».)

СЛАВА. И один посередине.

КАТЯ. Посмеяться можно на улице. Выборг, третья кабина, идите, девушка.

ГОЛОС ДЕВУШКИ. Сережа? Ты получил мое письмо?.. Нет, ты говори, получил мое письмо?

СЛАВА. Врет, получил.

ГОЛОС ДЕВУШКИ. А почему ты мне не ответил? Ты говори, говори, у меня пятнадцать минут заказано, я стипендию получила.

КАТЯ. Ты же говорил, что больше не придешь?

СЛАВА. Позвонить зашел.

КАТЯ. Звони.

СЛАВА. Разменяй.

КАТЯ. Что я тебе – разменный пункт? (Бросила монету.)

СЛАВА (набрал номер). Лидочка?.. Слава говорит, привет. Какие у тебя планы на вечер?.. А то махнули бы в «Зарю» на восемь тридцать?.. Брось прибедняться. Только сегодня сдала, завтра позанимаешься…

КАТЯ. Я говорила – тебе студентка нужна, чтоб понимала А плюс Б.

Слава положил трубку.

Только ты студентке не нужен. (По своему телефону.) Алло? Ваня?.. Хорошо, что позвонил, я уже соскучилась… Сегодня?.. Не знаю, вообще-то я не думала… Я?.. Когда?.. Ну, напомните мне где, что и когда?.. А я и не собираюсь доказывать… Ну ладно, приду. Только вы не пессимист? А то я тут с одним познакомилась, чуть с тоски не померла, он мне свои чертежи показывал, чтоб я их ценила…

СЛАВА.

 
Он был монтером Ваней,
Но в духе парижан,
Себе присвоил званье
Электротехник Жан.
 

КАТЯ. А тебе какое дело? Петрозаводск, третья кабина.

КОМАНДИРОВАННЫЙ (за кулисами, очень быстро). Пестриков. Я дюралевые листы отправил, квитанция семь-четыре.

КАТЯ. Слышишь, люди делом занимаются, а ты все сидишь. Иди учись.

С улицы слышен женский смех. Входят Ильин и Тамара. Она смеется, стряхивая снег.

ТАМАРА (Ильину). Вот видишь, так и есть, опять здесь торчит. (Славе.) Она на работе! И тебе позаниматься не мешало бы.

КАТЯ. Не беспокойтесь, больше не будет приходить. Если он прохиндей, так и я буду веселиться.

ТАМАРА (Славе). Проси прощения.

СЛАВА. С какой стати?

ИЛЬИН. Перед девушками извиняться не стыдно, им всегда хуже, чем нам.

ТАМАРА. Хорошо, что ты так думаешь. Хотя это и неправда. Вот мне сейчас лучше, чем вам. Я зарницу в небе видела. Это к счастью.

СЛАВА. Зимой зарниц не бывает.

ТАМАРА. А если я видела? Если я своими глазами видела, тогда что?

ИЛЬИН. Тогда бывает.

ТАМАРА. Понял?

СЛАВА. Чего уж не понять.

ТАМАРА. Вот, учись. Пошли, есть хочется жутко.

ИЛЬИН. Я догоню, мне позвонить надо.

ТАМАРА. Только быстрей, ждать не будем.

Тамара и Слава уходят.

ИЛЬИН (подсел к городскому автомату). Справочная? Телефон «Гастронома», угол Литейного и Пестеля. Да. Спасибо. (Набрал номер.) Зою из бакалеи можно попросить?.. Зоя? Приветствую, Саша. Я обещал к вам зайти. Простите, не могу… Нет, и завтра не смогу. И потом.

Свет гаснет.

Комната Тамары. На этот раз она празднично убрана. Светлая скатерть, цветы. Слава, хмурый, за письменным столом тонет в учебниках и конспектах. Тамара, в нарядном платье, бочком сидит на своем подоконнике, возбужденно смотрит на Ильина. Ильин стоит посреди комнаты.

ИЛЬИН (делая пассы). Оклахома, синерама, пневмоторакс, квадарама! (Вынимает у Славы из-за воротника апельсин, преподносит Тамаре.)

Тамара очень довольна, ест.

Але-оп!.. (Вытягивает у Славы из уха прозрачную косынку, накидывает на Тамару.)

СЛАВА. Ну вас к Аллаху, сколько можно. Мне заниматься надо. (Вынул у себя из кармана флакон духов, плитку шоколада.)

ИЛЬИН (раскатывая рукава). Пижон.

ТАМАРА. Александр Петрович уезжает, надо веселиться.

СЛАВА. Без меня. (Собрал со стола книги, ушел в соседнюю комнату.)

Сразу стало тихо и пусто. Долгая пауза. Ильин, сунув руки в карман, покружил по комнате, подошел к Тамаре.

ИЛЬИН. У тебя руки красивые.

ТАМАРА. Руки у всех баб красивые.

ИЛЬИН. Помнишь парадное?

ТАМАРА. А то нет?

ИЛЬИН. Немало мы там отдежурили.

ТАМАРА. Как ненормальные. А помнишь, как ты в первый раз меня поцеловал? Прямо на лестнице. У-у!.. Я и сумочку со страху выронила.

Ильин шагнул к ней. Она встала, прислонилась к стенке, опустив веки. Поцелуй. Книжка из-под ее руки упала на пол.

А почему все в парадном целуются? Как приговоренные. Ну почему, скажи?

ИЛЬИН. Не знаю.

ТАМАРА. Потому что там тепло.

Поцелуй. Стук в дверь из соседней комнаты.

Что ты стучишь?

Слава вошел, взял что-то с письменного стола и, не подымая глаз, удалился.

ИЛЬИН. У тебя глаза красивые.

ТАМАРА. Просто большие глаза, большой величины.

ИЛЬИН. И цвет лица хороший.

ТАМАРА. Что ты! Вот раньше у меня был цвет лица, это правда. Сегодня вхожу в трамвай, слышу: «Садитесь, мамаша». Оглянулась – ко мне обращаются.

ИЛЬИН. Да, время летит. И чем дальше, тем быстрей. (Обхватил голову руками.) Жизнь моя, иль ты приснилась мне! Все-таки молодость – окаянная штука. Обещает и обманывает. А мы все верим.

ТАМАРА. А меня нисколько не обманула. Я всегда знала, что буду счастливая. И вот – счастливая!

ИЛЬИН. Ничего, меня с земного шара не спихнешь, он большой.

ТАМАРА. Я знала, я всегда знала, что ты многого добьешься. Главный инженер. Это же руководитель производства. У меня участок – восемьдесят клейщиц. А тут комбинат. Целый город! Тебя рабочие любят?

ИЛЬИН. Не знаю, не спрашивал.

ТАМАРА. Чтобы все любили – этого не бывает. Но в основном, конечно, любят. В этом я уверена.

ИЛЬИН (решился). Тома, я должен сказать тебе одну вещь. Но это между нами.

ТАМАРА. Между нами. Только между нами. Между тобой и мной.

ИЛЬИН. Тома, я хочу уйти со своей работы.

ТАМАРА. Как уйти, зачем?

ИЛЬИН. Надоело.

ТАМАРА. Не пойму, ты серьезно говоришь?

ИЛЬИН. Абсолютно.

ТАМАРА. Почему у тебя такие странные мысли? Может быть, ты устал? Такая работа, а живешь безалаберно. И вообще, когда человек один – ему все представляется в мрачном свете. Теперь будет иначе, уж поверь! Тут же приехать пустяк – часов пять езды.

ИЛЬИН. Не понимаешь. Ну надоело мне!.. С судьбой надо играть по крупной: ты ее или она тебя.

ТАМАРА (встревожилась). У тебя что-нибудь случилось? Неприятность?

ИЛЬИН. Странный все-таки народ. Неужели обязательно должно что-нибудь случиться? А!.. (Махнул рукой.) Послушай, Тома! Давай-ка оторвемся, поплывем куда-нибудь на Север. Я же шофер первого класса. Вот права! (Вынул из кармана права, помахал.) Я шофер, я и механик. А? Стал бы я для тебя хуже или нет?

Тамара молчит, собираясь с мыслями.

ТАМАРА. Не знаю…

ИЛЬИН. А, не знаешь!

ТАМАРА. Для меня ты не стал бы хуже!.. Только, понимаешь, человек должен делать все-таки самое большое, на что он способен.

ИЛЬИН. А кто на что способен, разберись!.. Едем?..

ТАМАРА. Куда?

ИЛЬИН. Со мной.

ТАМАРА (смеется). Так вдруг? Ни с того ни с сего? Подумай!

ИЛЬИН. А если не думая?..

ТАМАРА (смеется). Ну хорошо, поедем… Только что я там буду делать, мне же работать надо.

ИЛЬИН. Дело всюду есть.

ТАМАРА. А как же Слава? Он же пропадет здесь, закрутится.

ИЛЬИН. Ничего, закрутится и раскрутится.

ТАМАРА. Зачем ты меня дразнишь? А что, если я возьму да и соглашусь? Ты ведь меня не знаешь! (Раскинув руки, закружилась. Но тут же присела на стул.)

ИЛЬИН. Ну?.. Так как же, Тома?

ТАМАРА. Ты что, серьезно?.. Что с тобой? Ты какой-то неспокойный. Почему? Это раньше можно было беспокоиться. А теперь? Теперь мы все решим спокойно, теперь ведь торопиться некуда.

ИЛЬИН. Так. Понятно.

ТАМАРА. Нет, непонятно. Я хочу знать, что у тебя произошло.

ИЛЬИН. Я сказал.

ТАМАРА. А я тебе не верю. Ты не можешь так рассуждать. Кто угодно – только не ты.

ИЛЬИН. Увы, это все же я. Пора бы тебе с этим примириться.

Тамара. Нет! Ты лучше, чем сам себя считаешь. Ты всегда боялся трудностей, всегда в себя не верил – это правда. Но ведь ты же все-таки добился, чего хотел, и я тебя за это уважаю. И вот – на тебе, опять то же самое! Бросить любимое дело. Пожертвовать своим призванием. И ради чего! Если же все это была шутка, то извини меня, я ее не поняла. Может быть, у меня не хватает на это юмора.

ИЛЬИН. А если я просто хотел проверить твое отношение ко мне? Можешь ты поехать за мной на край света или нет. Тогда что?

ТАМАРА. Тогда знай. Если бы ты был действительно недобросовестный человек или пустой – то поезжай куда хочешь, но один. Я за тобой, как собачонка, не побегу. Понял?

ИЛЬИН. Вполне.

ТАМАРА. Обиделся.

ИЛЬИН (встал). Ладно, собираться пора. Купила бы мне чего-нибудь на дорогу перекусить. До выяснения моего морального облика я не снимаюсь с довольствия?

ТАМАРА. Саша, что с тобой?

ИЛЬИН. Со мной? Ничего.

ТАМАРА. Скажи, Сашок, я пойму.

ИЛЬИН. Беги, беги… (Ушел в маленькую комнату.)

Тамара постояла у двери, вздохнула, вышла. Когда Ильин вернулся со своим чемоданчиком, комната была пуста. Он проверяет содержимое чемодана, укладывается.

Слава!

Вошел Слава.

У меня к тебе разговор. Томку не обижай. Водку не пей. Притупляется память. Ну, будь здоров.

СЛАВА. Вы что, уже едете? Сейчас?

ИЛЬИН (быстро). Дела, дела, друг. Трудиться надо.

СЛАВА. Все-таки жалко. Притерпелся я к вам, что ли. Александр Петрович, завтра у меня стипендия. Повременили бы денек, а?

ИЛЬИН. В другой раз. Да, все забываю спросить: почему ты именно в химию ударился?

СЛАВА. Тетя Тома настояла, у нее идея фикс.

ИЛЬИН. Считай, что тебе повезло. Химия, братец ты мой, это самая абстрактная, самая логичная и в то же время самая практическая из наук. Но для человека равнодушного химия – погибель. Ты должен любить запах аммиака, запах сероводорода, черт возьми! Настоящий химик является в лабораторию в своем лучшем костюме. Щелочи в его руках не брызгают, кислоты не прожигают материю… А ну-ка, покажи руку. Разве это рука химика? Химик берет без тряпки любую колбу с любого огня. Усвоил?

СЛАВА. Усвоил.

ИЛЬИН. Какой же ты сделал вывод на будущее?

СЛАВА. Так точно. Буду двигать науку взад и вперед. А все-таки жалко, что вы уезжаете сегодня. Сходили бы вечерком в институт поглядеть на старые стены. Завтра диспут: «Можно ли считать неуспевающего студента честным человеком?» Потом обозрение, есть неплохие хохмы.

ИЛЬИН. Не могу, старик.

СЛАВА. Честно говоря, я обещал ребятам, что познакомлю их с вами. И вам было бы небезынтересно, есть оригинальные типы. Например, Игорь – это личность. Прежде всего умен. Хотя некоторые считают, что это кажется, потому что он в очках. Между прочим, пишет любопытные стихи. Я его уговорил вам почитать. Интересно, что вы скажете. Александр Петрович, а теперь откровенно. Сейчас вы подумали: развязен и болтлив.

ИЛЬИН. Не занимайся самоанализом. Я тебя люблю.

СЛАВА (очень взволнован). Нет, я сам ненавижу навязчивых людей. Хотя, с другой стороны, мы достаточно взрослые люди, чтобы говорить начистоту. Да, вы мне тоже симпатичны. Ну вот. Какой-то детский разговор у нас пошел. Смешно. Скажите, а что вы собираетесь предпринимать в отпуск? Не рвануть ли на пару недель в шлюпочный поход по Волге? Как вы относитесь к этой авантюре?

ИЛЬИН. Я отношусь положительно.

СЛАВА. Может, спишемся? Только адрес оставьте.

ИЛЬИН. Ладно, успеется. Теперь по части теории. Худо, брат, когда ты ошибешься в женщине и она до конца дней будет портить тебе существование. Но во сто раз хуже, если ты по дурости пройдешь мимо стоящего человека. Я Катю имею в виду. Дошло? Молчи. Сколько там давление?

СЛАВА (посмотрел на часы). Девять.

ИЛЬИН. Пора. (Снял со стены Тамарин шарфик, сунул в карман.)

СЛАВА. Это тети Томы.

ИЛЬИН. Не важно. (Оглядывается.)

СЛАВА (что-то поняв). Тетю Тому не подождете?

ИЛЬИН. Она внизу уже, в парадном. Ну, будь. Прощай, старик.

СЛАВА. Она же будет психовать, если вы так, не прощаясь, уедете. Вы же знаете ее.

ИЛЬИН. Не будем препираться. Я спешу.

СЛАВА (встал перед дверью). Александр Петрович, вы неправду говорите. В чем дело? Откройтесь, я – могила.

ИЛЬИН. Слушай, не чуди, у меня поезд. (То ли шутливая, то ли серьезная борьба у двери.) Ты что, свихнулся?

СЛАВА. Неужели вы Томку испугались? Боитесь, что она вас не отпустит? Не бойтесь, слова не скажет, голову даю! А подождать ее вам придется.

ИЛЬИН. Ультиматум?

Короткая схватка. Ильин отшвырнул Славу в сторону. Слава тут же вскочил, снова вцепился в Ильина.

СЛАВА. У нее, кроме вас, никого никогда не было! В таких случаях надо хотя бы попрощаться!..

Ильин вынес Славу на себе в прихожую. Вскоре Слава влетел в комнату, растянулся на полу. Потом встал, пожал плечами, криво усмехнулся. Сел на письменный стол, задумчиво засвистел. Входит Тамара.

ТАМАРА. У нас дверь открыта.

СЛАВА. Закрой.

ТАМАРА. А где Александр Петрович?

СЛАВА. Он сказал, что ты ждешь его внизу. Ты разве не проводила его?

ТАМАРА (молчит, с сумкой в руке. Подошла к столу, машинально выложила покупки). Проводила. (Пошла к двери.)

СЛАВА. Тетя Тома!

Тамара остановилась.

Не унижайся, не бегай за ним.

Тамара начала медленно, методично прибирать комнату. Достала с полки папиросы, закурила. Включила рефлектор, села на скамеечку и, не сняв пальто, принялась накручивать волосы на бигуди.

Свет гаснет. Занавес.

Женщина.

Преклонение и жалость…