Раздел I. Каноническое право Древней Церкви

1. О понятии, источниках и традициях канонического права Древней Церкви

О понятии права Древней Церкви. Что понимать под правом Древней Церкви? Ответить на это не так просто уже хотя бы потому, что возможны разные подходы и к самому понятию «Древняя Церковь». Наиболее соблазнительно простым ответом был бы такой: Древняя Церковь – это Церковь до официального разделения 1054 г. Однако, помимо того что в церковно-исторической литературе эта дата как дата разделения Церкви на Восточную и Западную получила неоднозначную оценку, такой ответ едва ли будет удовлетворителен и с точки зрения логики развития канонического права, которая отражает развитие церковной организации отнюдь не зеркально.

Наиболее резонным представляется подход, при котором под правом Древней Церкви понимается каноническое право до возникновения его традиций – Западной и Восточной. При этом не следует представлять себе процесс «линейно-хронометрически»: говоря о каноническом праве до выделения различных его традиций, мы не имеем в виду, что с выделением традиций право Древней Церкви «прекратилось», уступив место вновь возникшим традициям. Правильнее будет сказать, что право Древней Церкви продолжает существовать наряду с существованием и развитием Восточной и Западной традиций – для каждой из традиций оно продолжало существовать как первоисточник, из которого получали питание корни как одной, так и другой традиции{Основная научная сложность такого подхода будет состоять в том, что в ряде случаев мы окажемся перед необходимостью реконструирования канонического права Древней Церкви, поскольку оно нередко становится нам известным не в чистом виде, а в изложении Западной или Восточной (чаще всего) традиции.}.

В настоящей книге под правом Древней Церкви понимается прежде всего право Апостольских канонов{О данном источнике см. ниже.} и семи Вселенских Соборов. Апостольские каноны и каноны семи Вселенских Соборов рассматриваются как источники канонического права Древней Церкви, т. е. те документы, в которых зафиксировано содержание этого права. Однако и данный простой с виду тезис нуждается в некоторых пояснениях.

Сложность состоит прежде всего в том, что не все в праве Вселенских Соборов и не все в Апостольских канонах воспринимается однозначно на Западе и Востоке – существует разница в подходах к признанию юридической силы тех или иных церковных форумов, существует разница в трактовке положений одних и тех же канонов, вплоть до их признания одной Церковью и непризнания другой.

Однако позволим себе еще раз напомнить, что каноническое право не должно рассматриваться как зеркало церковной организации, Церковь и каноническое право – это не одно и то же, даже при учете того, что каноническое право создается Церковью. Юристам понятен тезис об относительной независимости права от государства, то же будет верно и в отношении церковной организации и порожденного ею права.

В свете сказанного я хотел бы представить право Древней Церкви не как совокупность канонов, общих для всей Церкви в смысле их безусловного признания и принятия всеми церковными общинами, но прежде всего как совокупность канонов, имеющих значение для обеих Церквей, совокупность канонов, не могущих быть проигнорированными ни Западной, ни Восточной Церковью, даже если отношение к ним выразится в отрицании за определенными из них юридической силы. Например, знаменитый 28 канон Халкидонского Собора о соотношении чести патриархов Константинополя и Рима совершенно по-разному понимается, трактуется на Западе и Востоке и в этом смысле для Запада он представляет одно право, в то время как для Востока – совсем другое. Таким образом, если под правом Древней Церкви понимать общее право для Запада и Востока, то получится, что 28 канона Халкидонского Собора вообще не существует! Но он существует, и существует не только в разном понимании его на Западе и на Востоке, но и сам по себе!

Этот пример показывает, что феномен права Древней Церкви проявляется не как «совокупность норм», выраженных и закрепленных в канонах, но скорее как совокупность проблем, которые не могли быть проигнорированы правом и которые были им если не однозначно решены, то, по крайней мере, обозначены, и порой весьма рельефно. Именно этот правовой массив я и понимаю под правом Древней Церкви в данной книге. Есть 28 канон Халкидонского Собора как право Древней Церкви. Есть его различное понимание на Западе и Востоке, т. е. есть Западная и Восточная традиции канонического права. Этот пример показывает, что речь идет не о том, что было право Древней Церкви, а потом вместо него возникают Западная и Восточная традиции – на самом деле все три феномена сосуществуют. Но не будем впадать в другую крайность – речь вовсе не идет о том, что обе традиции и возникают одновременно с правом Древней Церкви, это не так.

Учительская (дидаскальная) и соборная (нормативная) традиции в праве Древней Церкви. Обратимся теперь собственно к праву Древней Церкви. Выше было сказано, что под ним понимается, прежде всего, право Апостольских канонов и семи Вселенских Соборов. Здесь наступает время прояснить следующую очень немаловажную деталь.

Право Древней Церкви обнаруживает в своем развитии две традиции, которую я хотел бы назвать учительской (дидаскальной) и соборной (нормативной). Соответственно этим традициям обнаруживаем два типа источников права Древней Церкви.

Учительская традиция проявляет себя в церковной литературе «пост-Новозаветного» толка. Речь идет о раннехристианских произведениях, по своему стилю скорее пастырских, чем юридических. Их тематика развивалась по пути применения учения о десяти заповедях и христианском нравственном императиве («поступай с другим так, как хочешь, чтобы поступали с тобой») в повседневной жизни. Это право, которое современное сознание могло бы смело отнести к области нравственного богословия более, чем права.

Соборная традиция более понятна современному восприятию права. Она материализуется в виде собственно норм права, принятых, в основном, на церковных Соборах{«В основном», потому что нормативный стиль характерен и для некоторых других источников, например, для Апостольских канонов.}.

Разница между ними существенна. Учительская традиция – это своего рода учение, и она стремится быть понятой. Соборная традиция – это нормативная система, она стремится быть соблюденной. При этом, хотя учительская традиция возникает раньше соборной{Практически о соборной традиции можно говорить, начиная с IV в.}, не следует представлять дело таким образом, что соборная традиция появляется вместо учительской – ниже на некоторых примерах я постараюсь показать, что они сосуществуют. Более того (и об этом я буду упоминать по ходу своих рассуждений), не будет ошибкой утверждать, что учительская традиция присутствует в каноническом праве по сей день.

Источники права учительской традиции. Как только что было отмечено, источники канонического права учительской традиции представляют собой произведения раннехристианской литературы, стиль которых можно охарактеризовать как пост-Новозаветный. Возможно, оправданно сравнение их стиля с некоторыми апокрифами, однако отличаются они бóльшим удельным весом проповеднически-юридического содержания.

Назовем три таких источника: Дидахэ, Дидаскалии, Апостольские постановления.

Дидахэ (полное название: «Учение Господа, преподанное народам через Двенадцать апостолов») датируется рубежом I–II вв. Принято делить памятник на две части. Первая часть содержит нравственные заповеди, изложенные в виде учения о двух путях. Вторая часть содержит наставления по жизни церковных общин в доепископальный период развития церковной организации.

Дидаскалии (didascalia apostolorum) представляет собой трактат (III в.) о церковной дисциплине в различных ее аспектах в епископальный период. В связи со значительным объемом и кругом рассмотренных вопросов Дидаскалии иногда характеризуют как «кодекс» права раннехристианской Церкви.

Апостольские постановления – памятник, относимый к IV в., который можно охарактеризовать как расширенную версию Дидаскалий с приложением Апостольских канонов – 85 правил Древней Церкви. Название «апостольские» породило немало споров в литературе – из названия хочется вывести заключение о том, что авторами их являются апостолы, что впоследствии оспаривалось. Для нас их авторство не имеет принципиального значения – для нас важно, что эти каноны отражают право Древней Церкви, кто бы ни являлся их составителем.

Мы поговорим ниже о различных аспектах содержания данных источников, когда речь пойдет о характеристике институтов канонического права Древней Церкви. Пока же уместно остановиться на следующей проблеме.

Не будет ошибкой утверждать, что одной из центральных тем источников учительской традиции является тема разделения права и вторичного законодательства.

Суть этой проблематики можно обрисовать следующим образом. Авторы Дидаскалий и Апостольских постановлений указывают, что в Священном Писании содержится указание на существование Закона и «вторичного законодательства». Под Законом понимается не закон в привычном нам юридическом смысле (хотя этот Закон может выражаться и в юридических формах), но Закон, положенный Творцом в основу человеческого существования. Именно об этом Законе Христос говорит, что не нарушить пришел Он, но исполнить{Матф. 5:17.}, именно этот Закон имеется в виду, когда Христос утверждает, что «доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все»{Матф. 5:18.}. Человечеству этот Закон дан, главным образом, в Десяти Заповедях и в императиве неделания другому того, чего не хочешь получить от других сам. Это даже не каноническое право, это закон христианского состояния души. Если представить себе идеальную ситуацию, когда человечество следует этому Закону, постоянно сохраняя христианское состояние души, то вопрос о каком-либо другом праве становится излишним.

Отклонение от этого Великого Закона породило «вторичное законодательство» – многочисленные нормы, направленные на исправление тех, кто от этого Великого Закона так или иначе отклонился.

Хорошим подтверждением данного тезиса служит сама структура Дидаскалий. Начало Дидаскалий – это глава под названием «О простом и естественном Законе». Название главы говорит само за себя – естественно, речь идет о «законе и пророках», о том самом законе, о котором шла речь чуть выше. А последующие разделы Дидаскалий посвящены нравственным требованиям к мирянам, епископам, и эти нравственные требования есть не что иное как применение Главного Закона к конкретным жизненным вопросам. Столь же показательно, что, рассуждая о епископе, о тех качествах, которым епископы должны соответствовать, Апостольские постановления подчеркивают: «Но более всего (курсив мой – А.В.) пусть он [епископ] внимательно различает между первоначальным законом и дополнительными предписаниями, и показывает, где есть право для верующих, а где есть узы для неверующих»{Апостольскиепостановления, Книга II, iv, 11.}.

Это разделение между правом и вторичным законодательством является позднейшим воплощением более ранней новозаветной идеи о различной роли права и благодати в деле обретения спасения. В свою очередь, новозаветная «правовая доктрина» возникает как реакция на ту роль, которую право играло в иудаизме и как необходимость выработать новое отношение к праву.

Можно считать общеизвестным положение о том, что иудаизм представляет собой не просто религию, но религиозно-правовую систему, отличающуюся детальнейшими предписаниями каждого дня жизни, каждого шага и вздоха иудея. «Законопослушность стала универсальным выражением иудейской набожности»{Muntz W.A. Rome, St.Paul and the Early Church. L., 1913. P. 127–128.}.

У этого процесса оказалась и вторая сторона – слишком высокая степень детализированности стала порой заслонять внутреннее содержание предписаний, следование многочисленным буквам закона поглощало такое количество религиозной энергии, что изначальные простые с виду заповеди оказались на втором плане. «Правовая доктрина» раннего христианства, изложенная, главным образом, в посланиях Святого Павла, заслужившего титул «самого юридически грамотного» апостола{Muntz W.A. Rome, St.Paul and the Early Church. L., 1913. P.22.}, выражается в связи с этим в двух взаимосвязанных максимах.

Первая: надлежит отличать Закон от вторичного законодательства и следовать именно Закону. Это позитивная мáксима, это мáксима, позволяющая Апостолу Павлу сказать о верных, следующих данному пути: «на таковых не нужно закона», закона в смысле вторичного законодательства, это максима, практическое проявление которой слышно в словах Христа «суббота для человека, а не человек для субботы», в совершённом им исцелении человека в субботу, вопреки иудейским запретам.

Вторая: следование вторичному законодательству как самоцель, без обращения сердца к Заповедям, бессмысленно – такой подход приводит к тому, что на первое место ставится внешняя набожность и праведность, такой подход приводит к фарисейству и выхолощенной книжной учености. Это негатив, это та максима, которая «осуждает» иудеев за слишком большую приверженность именно к внешней стороне вероучения и правил вопреки искреннему обращению к Богу в сердце своем; одновременно это та максима, которая вызывает осуждение христиан со стороны иудеев (например, осуждение фарисеями Христа за делание того, чего не должно делать в субботу).

Следование первой максиме в идеале делает право излишним феноменом в христианском обществе. Но не такова реальность. Реальность очень проста – христианское общество не следует этой максиме. Несмотря на ее внешнюю простоту, следовать ей очень непросто. Человеческое несовершенство не позволяет человеку не только обладать достаточной силой, чтобы следовать по этому пути, но и достаточным умом, чтобы понять, как применить Закон, заповеди в конкретных жизненных ситуациях. Несовершенство человека постоянно требует дополнить, «прокомментировать» Закон во вторичном законодательстве. Несовершенство человека постоянно тяготеет к культу вторичного законодательства и к соблюдению внешних предписаний без должной работы души.

Учительская традиция в раннехристианском каноническом праве служит мостиком, пытающимся соединить Закон и каноническое право, учительская традиция дает выражение этого Закона в нравственных нормах жизни христианской общины.

Источники права соборной традиции. На первый взгляд, этот подзаголовок звучит как тавтология – естественно, что в соборной традиции источниками права являются каноны церковных Соборов. Это действительно так, но помимо этого очевидного утверждения оправданно немного сказать о Соборах как правотворческих органах, и в определенной степени о том, как соборное правотворчество повлияло на развитие христианского канонического права.

Идея церковного Собора имеет новозаветное, апостольское происхождение (Деяния Апостолов). Однако в период «господства» учительской традиции (в той степени, в которой термин «господство» вообще может быть применен к учительской традиции) Собор не является основным правотворческим органом. Учительская традиция полагается более на учителей, духовно и интеллектуально окормляющих различные христианские общины, их принадлежность всей Церкви во многом реализуется в форме странствования от одной общины к другой. Соборная же традиция – показатель куда более стабильной структуры. Здесь речь идет об общецерковном представительстве (Вселенские Соборы) или, по крайней мере, региональном (провинциальные Соборы). В учительской традиции пророки представляют себя Церкви, объединяя христианские общины своей единой проповедью, в соборной – сама объединенная Церковь представляет себя на общецерковном форуме, и первичны уже не богодухновенные харизматические личности, но óрган.

Другой немаловажный аспект. О соборной традиции можно практически говорить, начиная с IV в. И не потому, что раньше Соборов не было. Даже если бы они и были, сами по себе они не сыграли бы той роли, которую сыграли в церковной истории и каноническом праве церковные Соборы, начиная с IV в. и далее. Дело здесь заключается в том, что с IV в., со знаменитого эдикта 313 г. римского императора Константина Церковь перестает подвергаться преследованиям и, еще не будучи Церковью государственной (это происходит позднее, с эдикта императора Феодосия 380 г.), она вступает в особые отношения с государством, что имело непреходящие последствия как для одной, так и для другой стороны. Причем последствия неоднозначно оцениваемые – в христианстве существует и взгляд, согласно которому внешнее укрепление Церкви путем союза с государством повлекло за собой ее внутреннее ослабление, ибо гораздо большая сила для христиан требовалась во время гонений, нежели при наличии государственной защиты{См. напр.: Фарруджа Э. Лучше Нерон, чем Константин? // Точки, 2004, № 3-4. С. 154–184.}.

Оценка союза Церкви и государства в этом свете остается за пределами настоящей книги. Для нас, тем не менее, очевидно, что союз с государством оказал влияние не просто на форму (соборную) церковного правотворчества, но и в определенной степени (особенно на Востоке) на его содержание.

Для характеристики права Древней Церкви мы примем во внимание следующие группы канонов соборной традиции:

• Апостольские каноны (приложение к Апостольским постановлениям), под которыми понимают собрание 85 канонов, касающихся церковной дисциплины; своим названием данные каноны обязаны традиции, согласно которой они рассматривались как составленные апостолами и переданные Папе Клименту;

• каноны Вселенских Соборов, к числу которых относятся Первый Вселенский Собор (Первый Никейский) 325 г., Второй Вселенский Собор (Первый Константинопольский) 381 г., Третий Вселенский Собор (Ефесский) 431 г., Четвертый Вселенский Собор (Халкидонский) 451 г., Пятый Вселенский Собор 553 г., Шестой Вселенский Собор (Второй Константинопольский) 680-681 гг. (при этом Пятый Собор не принял специальных правил, эта задача была решена на Шестом Соборе, в связи с чем в каноническом праве используется понятие «пято-шестой» Собор, или Квинисекст), Седьмой Вселенский Собор (Второй Никейский) 787 г.;

• каноны ряда поместных Соборов, в числе которых поместные Соборы в Анкире, Неокесарии, Гангре, Антиохии, Лаодикии, Сердике, Карфагене (каноны которого составили впоследствии т. н. «Африканский кодекс»){См. ниже о сборниках канонов Западной традиции.}.

Для нас меньшее значение, нежели для церковных авторов, будет важен факт признания или непризнания определенного Собора (полностью или частично) той или иной Церковью – для нас содержание соборного правотворчества важно как характеристика права Древней Церкви в том смысле, который я постарался раскрыть выше. Равным образом нас будет не слишком занимать научный спор о подлинности Апостольских канонов, о том, действительно ли они имеют апостольское происхождение либо только приписываются апостолам – для нас важно и достаточно уже то, что этот документ отражает правовую и дисциплинарную практику Древней Церкви и в качестве такового является для нас несомненным источником ее права. При этом не случайно, что Апостольские постановления мы отнесли к источникам права учительской традиции, а Апостольские каноны, являющиеся приложением к Апоостольским постановлениям – к соборной. Причина этого состоит в том, что постановления и каноны сильно отличаются друг от друга по своему стилю: если постановления явно тяготеют к стилю учительской традиции, то каноны очевидно следуют соборному стилю.

Такова общая картина источников права Древней Церкви. Пора перейти к содержанию этого права.