Она опять сидела у окна, в хвосте салона – вся отрешенная, заторможенная. Олежка отодвинулся, пил пиво с мужиками. Особо не налегали, но и не тянули аристократическими дозами. Алла первое время пыталась расшевелить подругу, но потом отчаялась, перебралась на переднее сиденье к Рогачевой. Управляться с громоздким микроавтобусом последней было не в диковинку – на пару с Артемом они держали магазинчик с запчастями для подержанных иномарок и колесить по области приходилось часто. Странное чувство охватывало Ульяну. Чем дальше компания отдалялась от города, тем неспокойнее становилось у нее на душе. Как сказал бы грамотный Райдер: возникает чувство тревоги – длительный слабовыраженный диффузный страх. Сон отрезало, с нарастающим беспокойством она смотрела, как меняются пейзажи за окном. Дорога до Северска была не очень убитой, ухабы имели «обтекаемый» вид. Попадались участки, засыпанные щебенкой, – на них зубы пассажиров выбивали мелкое тремоло, и это сразу становилось предметом острот. Леса в этой местности произрастали в основном хвойные, хороводы елочек мелькали вдоль обочин. Дорога погружалась в бор, выныривала на поляны, заросшие клевером и медуницей. Попадались встречные машины. На выезде из черничного бора Рогачевой вздумалось обогнать ползущий «жигуленок», она с усердием вывернула руль, и машина чуть не развалилась, нырнув в кювет на встречной полосе. Покатилась пивная бутылка, расплескивая содержимое.

– Ну, Мальви-ина Владимировна… – жалобно заныл Семен, едва не расставшийся с челюстью.

– Рогачева, твою дивизию! – разбушевался Артем. – Какая падла тебя ездить учила?!

– Ты, дорогой, – отрезала Рогачева, включая благоразумие и плавно выезжая из водостока. – И вообще заткнись, а то никуда не поедем.

– Будем снисходительны к бабам за рулем, – миролюбиво предложил Генка. – Не стоит их злить, а то они же нас и похоронят… Вот за это и предлагаю поднять наш следующий тост…

В очертаниях поселка «деревенского типа» Северск еще просматривалось что-то от цивилизации. Там имелся даже сквер и флаг над сельсоветом – хорошо, хоть не череп с костями.

– Точно заправляться не надо? – спросила Рогачева, проезжая мимо подозрительной АЗС, похожей на самодельный нефтяной заводик.

– Ты меня убиваешь, дорогая, – сокрушенно вздохнул Артем. – Мы полтора часа назад заправили полный бак у супермаркета «Сибирячка». Ты должна это помнить – не расстраивай меня окончательно.

– Ну забыла, подумаешь, – фыркнула Рогачева и взорвалась: – Я что, обязана все подробности нашего бытия держать в голове?!

Люди смеялись, им было весело, пустые пивные бутылки вылетали из окон, как тепловые ловушки из летящего самолета. В какой-то миг Ульяна решила, что хватит на сегодня хандры, приняла протянутую ей емкость с «Туборгом» и примкнула к компании. Обсмеяли навигатор, в котором действительно сидела «тетенька» и с сексуальным придыханием как-то неуверенно давала рекомендации.

– Мы первые, кто спросил у нее про этот маршрут, – хихикал Борька. – Вот и растерялась. Ничего, народ, четверть пути от Черемшаников уже проехали.

– Только четверть! – схватился за голову Руслан. – Борька, ты куда нас сблатовал? Полагаешь, что после этих издевательств я буду способен чего-то бояться? Да я же усну, когда приедем!

– Может, скоротаем дальнюю дорогу при помощи подручного средства? – как-то с прицелом подмигнул Генка и выудил из сумки бутылку заурядной водки. Заворчали Алла с Ульяной, решительно возражающие против обретения прогулкой признаков пьянки. Рогачева, глянув в зеркало, выплюнула слово, подозрительно смахивающее на нецензурное.

– Не, нам, боярам, не понять, – заявил Олег, извлекая из своего баула лимон и прозрачную, как слеза, текилу. Он виновато покосился на Ульяну (подобный демарш совместным бюджетом не рассматривался) и оскалился в лицо смутившемуся Генке: – Уж сколько раз твердили миру, Генка, – никогда не пей на пустой бумажник. Кстати, ты уже придумал, кем хочешь стать, когда выпьешь?

Все смеялись, и Генка, подумав, присоединился к ним. Текила быстро разбежалась по кругу, неплохо улеглась на выпитое пиво и особого ущерба не причинила. Градус веселья повышался. Волевым решением было принято – больше не пьем. А подозрительный напиток, дискредитирующий благородное слово «водка», у Генки надо изъять и выбросить за борт. Пусть местные лешие отдохнут. Борька порывался рассказать очередную страшилку из жизни домовых и малолетних деревенских обитателей (историю «достоверную» на сто процентов), но его не слушали, заглушили, «забанили» – не самое подходящее время и обстановка для страшилок.

– Давайте о сексе, – предложил Артем. – Самая ходовая тема. Рогачева, ты возьмешь мою фамилию, когда выйдешь за меня замуж?

– К черту твою фамилию, – проворчала Верка, яростно вертя баранку.

– А ты обе возьми, – предложил Олег. – Будешь Рогачева-Становая. Обалдеть. Вот разведешься с Артемом – с такой фамилией никогда не пропадешь.

– Не разведется, – самоуверенно осклабился Артем. – Знаете, какая она в постели? Умница, мастерица – высшие оценки за технику, артистичность, исполнение. Вот бы жрать еще так научилась готовить.

– Он меня использует! – вознегодовала Рогачева. – Я всегда знала, что он меня использует! Он подлец! С кем я живу?!

– Ну использую, – начал подмигивать собравшимся Артем. – А как такую королеву можно не использовать? Но признайся, Рогачева, когда ты в последний раз вставала с кровати с чувством легкой неудовлетворенности?

– Всегда! – захохотала Рогачева.

– Это ложь! – возмутился Артем. – Хотя кто ее знает… – он задумался. – Знаете, мужики, в следующем месяце нужно метнуться по делам в столицу. Вот подумываю, не подарить ли Рогачевой на день рождения пояс верности? Кто-нибудь знает, где его можно приобрести? Самый модный, от ведущих брендов, со стразами Сваровски…

– Ну все, понеслось, – грустно подытожил Генка. – По парам все разбрелись. Каждой твари по паре, блин… Только мы тут, мужики, одни, – и он шутливо приобнял скалящихся Семена и Борьку.

– Значит, мы не твари? – задумался Семен.

Ульяна с Аллой тоже возмутились – почему мы с вами должны говорить о сексе? Равнинная местность между тем закончилась, за окном потянулись пологие холмы, заросшие чахлым кустарником. В седловинах зеленели осинники. В разрывах облаков иногда просматривалось небо, но подобные явления были редки, облака неслись сплошным потоком, хотя осадков пока не проливали. Усилился ветер – теребил кусты на обочинах, гнал клубы пыли. Пейзажи за окном уже не отличались жизнерадостностью.

– Что вы хотите, – со вздохом описал текущую ситуацию Семен. – Северный район не самое туристическое местечко в нашей области. Я удивляюсь, почему тут кое-где живут люди. Им больше делать нечего?

Разговоры постепенно сходили на нет. Люди трезвели, задумчиво смотрели на пробегающие за окном мрачнеющие ландшафты. Минут через пятнадцать въехали в Каргалак – небольшую опрятную деревеньку. Центральный квартал в ней даже был заасфальтирован. Бабушки на обочинах продавали картошку, грустно смотрели вслед несущемуся минивэну. Снова замаячила АЗС на выезде из поселка – относительно цивилизованная, с заправочными колонками, с пристроенным к АЗС магазинчиком.

– Не знаю, что и где мы заправляли, – снова забурчала Рогачева, – но стрелка вот на этой фигне оповещает, что полбака мы уже скушали. Ничего не собираюсь этим сказать, мужчинам виднее, они всегда во всем правы…

– О боже, даруй мне терпения с этим прекраснейшим из полов! – взмолился Артем под сдавленные смешки товарищей. – Слушай, Рогачева, делай что хочешь. Если считаешь, что нужно заправляться, – заправляйся. Если не считаешь – чеши дальше по дороге. Но не забывай, что на подобных заправках продают исключительно ослиную мочу, а эту несчастную машину в текущем году я уже ремонтировал.

Рогачева свернула на АЗС, где заправлялся доисторический «Москвич» с досками на крыше, а в стороне обреталась еще парочка образцов автотранспорта, достойных вечной памяти. Фыркая, как породистая кобылка, Рогачева спрыгнула на землю и, задрав нос, прошествовала к кассе. Остальные тоже высыпали из машины размять кости. Ничего интересного в округе не происходило. «Москвич» уже заправился, удалялся на дорогу в клубах гари. Олежка не смотрел на Ульяну, увлекся беседой с Семеном – начал объяснять ухмыляющемуся очкарику, чем логистика отличается от логики. Алла хотела подойти к подруге, но Руслан, скорчив физиономию собственника, схватил ее за руку. Ульяна почувствовала себя покинутой и одинокой. Процесс затягивался – Рогачева колотилась в окошко кассы и возмущалась, почему никто не рвется обслужить столь ответственную делегацию. И правда ли, что в этой глуши продают исключительно ослиную мочу? Ульяна, поколебавшись, направилась к магазину, поднялась на крыльцо…

И вдруг похолодела. Нехорошо как-то стало. Из магазина вышел долговязый увалень с выпуклыми глазами – он держал под мышкой свернутый пакет с покупками. Этот парень недолгое время сидел напротив в электричке и таращился на нее, как на древнего мамонта, пока Олег на него не шикнул. Куда он потом делся – пересел? Типичный представитель данной местности – рыхлый, нескладный, преждевременно лысеющий. Они едва не столкнулись. Парень тоже ее узнал – набычился, уставился не мигая. Шарахаться было поздно, да и глупо как-то. Собравшись с духом, Ульяна посторонилась. Парень тоже поколебался, проследовал мимо, поворачивая голову по ходу движения и не спуская с нее глаз. Потом отвернулся и зашагал, уже не оглядываясь, к притулившемуся за цистерной «УАЗу». В машине его кто-то ждал. Ульяна не спешила заходить в магазин, притворялась, что шарит по карманам в поисках мелочи. Парень забросил пакет в салон, а прежде чем усесться самому, смерил девушку долгим взглядом. Машина зафыркала, затарахтела, подалась к дороге. Ульяна облегченно вздохнула. Почему она так разнервничалась? Обычный парень, ехал из города в родную деревню. Все они такие, комплексов не ведают, смотрят одинаково – что на емкость с самогоном, что на симпатичную девушку. В Черемшаниках его кто-то встретил, повез в родную деревню. В Броды, например. Или куда там еще… в Улымжарово? На мимолетный инцидент у магазина никто из товарищей внимания не обратил. Рогачева стучалась в окошко и продолжала требовать внимания к своей персоне. Остальные теснились у машины. На Ульяну никто не смотрел – даже Олежка, увлеченный болтовней с Райдером.

Она толкнула дверь и вошла в магазин. Помещение было скромным, выбор товара оставлял желать лучшего, но бутылка «Карачинской» в ассортименте нашлась. Ульяна положила на прилавок мелочь. Появилась продавщица – полная, хромающая, радикально окрашенная. На висках, где смылась краска, поблескивала седина.

– Ой, девушка, спасибо, что без сдачи, – обрадовалась работница торговли, сгребая мелочь в ладонь. – Приходите еще, всегда рады. Ассортимент у нас, конечно, бедненький, но хлеб всегда свежий – с Каргалакского ХБК привозят.

– Спасибо, – поблагодарила Ульяна, обняла минералку и побрела к выходу.

– Вы из города? – спросила продавщица в спину.

– Угу, – она кивнула и обернулась, вяло улыбнувшись. Можно подумать, не видно. Продавщица пристально смотрела в окно, где открывался вид на заправку и кучку представителей «подросшего поколения».

– Далеко направляетесь? Извините, девушка, что интересуюсь, просто впервые вижу такую компанию в нашей местности. Ума не приложу, что вас могло сюда привести.

– Отдыхаем просто, – пожала плечами Ульяна. – Хотим вот в Распады съездить.

– Куда?!!

Разительная метаморфоза не осталась незамеченной. Еще мгновение назад продавщица виновато улыбалась, а сейчас улыбка стерлась со стареющего лица, оно немного побледнело, обрело растерянность.

– Простите, девушка, я, кажется, не расслышала…

– В Распады, – повторила, сглотнув, Ульяна. – А что?

– А зачем вам… туда? – даже голос у продавщицы сделался другим – надломился, заскрипел.

И снова пересохло в горле. Шевельнулось что-то под сердцем, сдавило грудь. Не часто ли это происходит в последнее время? Ульяна замялась:

– Да просто… Мы слышали, там когда-то жили староверы, хотели посмотреть… – не рассказывать же этой женщине о глупом пари на пьяную голову, когда на кону сто тысяч рублей, которые есть только у Руслана, да и тот никогда не сознается!

Продавщица пытливо смотрела ей в глаза – ей, видимо, было что сказать, но она воздерживалась. Она буквально поедала Ульяну глазами – смотрела и с жалостью, и со страхом, с каким-то необъяснимым внутренним трепетом.

– Что-то не так? – пробормотала Ульяна, машинально скручивая пробку с приобретенной бутылки.

– Вам не стоит этого делать, – продавщица понизила голос. – Идите скажите вашим друзьям, чтобы поворачивали обратно. Можете доехать до Бродов, до Улымжарово, а от развилки поворачивайте только налево, на запад. Направо ехать нельзя, ни в коем случае не суйтесь в скалы перед Распадами – там дорога обрывается, мимо вы никак не проедете… Послушайте моего совета, девушка, не делайте этого…

– Почему? – пробормотала Ульяна, – Там… радиация?

– Почему радиация? – наморщила лоб продавщица. – Какая радиация? Ничего такого не знаю… Просто не суйтесь в те места, если не хотите, чтобы с вами случилась какая-нибудь неприятность. Это не самое удачное место для прогулок, я не шучу, девушка, вы сами не понимаете, во что ввязываетесь…

Продавщица порывалась сообщить что-то еще, и, возможно, Ульяне удалось бы развести ее на правду. Но тело покрылось инеем, тысячи иголок впились в кожу. Она механически отхлебнула из бутылки, чтобы промочить горло. А потом какая-то сила непонятного происхождения вцепилась ей в ноги и потащила из магазина, в котором стало душно. Рогачева в соблазнительной позе приплясывала у заправочной колонки, рычала, что она сейчас от злости на куски развалится. В честь чего она должна обслуживать дармоедов, которые только и умеют зубоскалить и потреблять спиртосодержащие напитки?! Пусть знают, что, если у нее доброе сердце, это не значит, что она не может дать в репу тому, кто первым съязвит!

– Продавщица говорит, что в Распады нам ехать нельзя, – неуверенно отчиталась Ульяна. А когда все с интересом на нее уставились, развила тему, хотя по сути ничего информативного не сказала.

– Причина? – не понял Райдер. – Покусают, что ли? Уточните, пожалуйста, почему нельзя, в каком именно плане нельзя? Если имеется в виду радиация, то я не поленился, взял дозиметр. Если в урочище переизбыток рентген, то, понятное дело, мы туда не сунемся.

– Очередная местная страшилка? – возбудился Артем. – Ну наконец-то, а то Голливуд уже достал. Ох, как я это люблю… – у Артема заблестели глаза.

– Не бойся, милая, я от тебя не отойду, всегда буду рядом, – сочувственно сказал Олег, обнимая Ульяну.

– Ну да, – хмыкнула Алла, критически обозревая их обоих. – Пока смерть или еще какая-нибудь фигня не разлучит вас…

– Крымова может, конечно, не ехать, – осклабился Руслан. – Пусть посидит в этой деревеньке, на обратном пути мы ее заберем. Ты, кстати, в курсе, Ульяна, что это стоит сто тысяч деревянных?

– А ну не пугай девушку, – отрезала Рогачева, с грохотом вставляя заправочный пистолет в колонку. – Ульяна, ты в натуре сегодня испуганная, – подметила Рогачева, сооружая скептическую мордашку. – Вроде суевериями не страдаешь, на пустом месте никогда не тряслась… Может, я чего-то не понимаю и что-то происходит? – Она одернула курточку и обвела недобрым взглядом всех присутствующих. – Знаете, люди, меня нешуточно бесит, когда я чего-то не понимаю.

– Солидарен с тобой, любимая, – кивнул Артем. – Меня тоже бесит, когда ты чего-то не понимаешь. Все пучком, чего вы?

– Ну почему же, – хитроумно прищурился Борька Поплавский. – Местечко Распады – это именно то, о чем я говорил. Таинственные сверхъестественные силы, злобный мистический ореол, и разлагающий негатив забирается в душу, парализуя тело и волю… – он смастерил злобную мину и так при этом старался, что покраснела лысина, усы встали дыбом, как у наэлектризованного кота.

– Да идите вы к черту, – облегченно вздохнула Алла и помотала головой, словно стряхивала с ушей прилипшие макароны. – Хватит уже прикалываться, давайте поедем?

Ульяна уныло констатировала, что этим людям все трын-трава и море давно по колено. Они изрядно приняли – пьяными не были, но чувство самосохранения притупилось. Тянуло на поступки, на кураж, никто не хотел казаться трусом. Рычал мотор, люди забирались в салон. Покрикивала Рогачева: а ну не копаться, братья и сестры во Христе, пороть вас некому! Только Генка Аракчеев, как подметила Ульяна, вдруг повел себя немного странно. Вместо того чтобы хохмить и зубоскалить в первых рядах, он сделался непривычно задумчивым. Украдкой косился в ее сторону, жевал губами. Было заметно, что Генка не прочь съязвить, но что-то его останавливает. Дураком он не был, хотя и предпочитал прятаться от тягот судьбы под маской шута. Снова микроавтобус трясся по «направлениям» сельской местности, неуклонно превращающимся в бездорожье. Проплывали мрачные осинники, заваленные буреломом, щетинились кусты. Облака на небе уплотнились, наезжали друг на друга, словно сдавленные гигантским насосом. Угрюмость обстановки передавалась путешественникам – все вдруг заскучали, пропало желание пить, даже шутили с натугой. «А ты ведь по-прежнему можешь выйти, поймать попутку и вернуться в город, – подумала Ульяна, провожая глазами встречную каракатицу, груженную мешками. – Неужели будут требовать с тебя сто тысяч? И даже Олежка?» Она вздрогнула – Олежка Брянцев пристально смотрел ей в глаза и, кажется, догадывался, что происходит у нее на душе. Можно было не сомневаться – он не допустит проявления слабости. К тому же ехать-то осталось…

Она очнулась через полчаса – черт возьми, снова задремала! Рогачевой надоело плестись, и она давала резкий вираж, следуя вкрадчивому голосу из навигатора. «В сущности, бред, – лениво подумала Ульяна. – Каким образом можно было проложить эту дорогу в GPS, если этих дорог и на карте-то нет? Или есть – в наше смутное, измученное тотальным прогрессом время? Развилка!»