Спать не хотелось – хватит на сегодня. Что же касается той самой «сверхъестественной чуши»… Это была предельно глупая история. В ней не было ни логики, ни смысла. Встреча одноклассников в прошлом месяце – десять лет после окончания школы. «Неужели успели соскучиться?» – недоумевал Генка, однако на последние деньги купил себе новую рубашку и в числе первых побежал на встречу. Спиртное текло рекой. Было, в общем-то, душевно, хотя приехать на квартиру к Алле Сотниковой смогли лишь восемь человек. Алла была девятой. Разбросало людей за десятилетие. Кто-то жил в другом городе, кто-то – в другой стране. Гуляли практически до утра. Именно там Ульяна Крымова по-новому взглянула на Олежку Брянцева, который нравился ей в десятом классе, но не настолько, чтобы лечь с ним в постель. Имелся другой претендент – впрочем, с ним ничего не вышло, за исключением сцены ревности и сцены разрыва. Полгода назад Олежка вернулся в родной город, имея в жизненном багаже развод, службу в армии по контракту и устоявшееся мировоззрение. «А может, это судьба?» – думала Ульяна наутро, когда проснулась и обнаружила в своей постели мирно храпящего парня. Впрочем, на вечеринке она еще не знала, что в жизни предстоят перемены – даже под прицелом его удивленных глаз она ни о чем не подозревала. Алкоголь купили благородный, выпили много, но никого не развезло. Потанцевали, вспомнили школу. Помаялись дурью. Потом Борька Поплавский решил попугать людей – выключил свет и начал играть в привидение. Особым красавцем он по жизни не был – один лишь голый череп чего стоил. Отчасти он воплотил свои коварные планы в жизнь – женщины визжали. Потом устроили ему «темную» (при этом Верка Рогачева громко орала, что для удаления «эффекта красных глаз» ей достаточно одного удара), а Генка компетентно заявил, что все это фигня. Вот он на днях посмотрел молодежный ужастик… Генку обсмеяли всем дружно «спившимся» коллективом, после чего Борька Поплавский встрепенулся и объявил, что если народ не против, то он готов поделиться информацией об одном реально страшном местечке. Народ подумал и устами Генки объявил, что поскольку к разврату он пока не готов, то можно вспомнить детство и похихикать. А дальше пошла какая-то чушь из разряда молодежных ужасов. «Есть на севере хороший городок», – спел Борька и сразу же поправился, что это не городок, а всего лишь заброшенная деревня староверов-хлыстов, в которой много лет никто не живет, за исключением злобного духа. Руслан Трушечкин начал демонстративно зевать, но Борька не растерялся и продолжал повествование. Потихоньку люди замолкали, слушали. Всего четыреста верст от города в северном направлении. Глушь, необитаемые территории Северного района области. Электричкой можно доехать до Черемшаников, а дальше разбитая грунтовка – на многие версты. Через Северск, Каргалак, Улымжарово – если первые два поселения еще имеют опосредованное отношение к цивилизации, то последний – дремучая глушь и посконная отечественная тоска. Последний оплот цивилизации – деревушка Броды, в ней еще немного теплится жизнь. Аргучинский бор, Щучье озеро, вымерший поселок староверов Распады, о котором, собственно, и идет речь. Поселок расположен в причудливом одноименном урочище, опоясан болотами и скалистой грядой… «В Интернете прочитал?» – с умным видом перебил Семен Райдер. «Поищи, – хмыкнул Борька и выстрелил пальцем в ноутбук на столе, к которому за вечер никто не прикоснулся. – Держу пари, не найдешь ни слова по нашей теме. Но инфа достоверная, сто процентов. Об этом знают только избранные, понял?» – и Борька хищно оскалился. А Ульяна в эту минуту поймала себя на мысли, что этот желтозубый оскал ей ни капли не нравится. В общем, над районом витает мистическая аура, от которой у людей волосы дыбом и начинается бурное потоотделение. В поселке Распады до тридцатых годов прошлого столетия была большая община хлыстов – так называемый «корабль» во главе со своим «кормщиком», причем хлыстов самого жутковатого толка – с жестокими наказаниями за провинность, с регулярными жертвоприношениями и тому подобными приятными вещами. Рота НКВД в 38-м под корень извела рассадник коллективного отшельничества – и, в общем-то, правильно сделала. Большинство членов общины расстреляли, оставшихся отправили на Колыму, где они благополучно и сгнили. Каратели ушли, и больше с тех пор в поселке никто не жил. Но в шестидесятых годах двадцатого столетия местность неподалеку от урочища облюбовало Министерство обороны и воздвигло там секретный объект, имеющий отношение к пресловутому 13-му Управлению. Разработка, сборка ядерных боеприпасов и все сопутствующие удовольствия. Поставили казармы, пробили сквозь тайгу узкоколейку до Каргалака, обустроили «секретную территорию», большая часть которой располагалась под землей. Воинская часть была многочисленной. Для связи с Большой землей использовались упомянутая узкоколейка и вертолеты, для которых построили специальную площадку. Подобных объектов в бывшем СССР было не счесть, и секретили их со всем умением (от собственных граждан). В 74-м, если верить заявлениям Борьки, на секретном объекте случился выброс радиации. Многие военнослужащие погибли от лучевой болезни, другие скончались спустя какое-то время. Очаг поражения удалось локализовать – благодаря причудливой розе ветров радиация к цивилизации не пошла, хотя несколько ближайших деревень пришлось эвакуировать. Информации о местном «Чернобыле» практически нет. Прошло сорок лет, попавшие в зону поражения давно мертвы, секретный объект, в котором по чьей-то халатности произошло ЧП, завалили землей и забетонировали. Часть ликвидировали, выживших развезли по госпиталям и прочим «лепрозориям». Старожилов, способных поведать миру о страшной истории, на свете не осталось. На резонный вопрос, откуда тогда об этом известно Борьке, тот сделал загадочное лицо и сказал: «А вот». Мол, имеются источники, о которых не стоит упоминать. Так вот, с тех пор над урочищем, где расположена деревня Распады, и бывшей секретной частью висит жутковатая аура. Жители окрестных деревень в аномальную зону не суются и другим не советуют. Радиации в тех краях давно нет, ушла в землю. Но весь район опутан атмосферой страха, которая съедает любого, кто там появляется. Угрюмая, но живописная природа, остатки бывшей деревни. Имеется озеро, над которым ежедневно поднимается и расползается по округе странный туман. Находиться в той местности невозможно – иррациональный страх съедает с потрохами, и хочется быстрее оттуда бежать. Не так давно в упомянутую местность забрела группа охотников. История умалчивает о том, что с ними приключилось, но выбраться из кошмара удалось лишь одному, остальные бесследно сгинули. Парня подобрал местный автолюбитель – абсолютно невменяемый, тот брел по грунтовке, а когда его привезли в психушку, нес пургу про сверхъестественные силы, про мистический туман, из которого тянутся заскорузлые клешни…

«Бред на бреде сидит и бредом погоняет, – компетентно заявил Артем Становой, гражданский муж Верки Рогачевой (только они из всего класса сохранили и развили свои отношения). – Люди, вы чего притихли? Детский сад с барабаном. Рогачева, ты чего в рот воды набрала?»

«А что сразу «Рогачева»? – возмутилась Верка. – Я же не дура суеверная. Просто представила на минуточку…»

«Конечно бред, – поддержал Артема Райдер. – Во-первых, непонятно, почему в наше время тотальных информационных технологий об этом ничего не известно. Во-вторых, история с охотниками – это полная залипуха. Информация об исчезновении людей непременно бы просочилась. Уголовное дело, розыск, все дела. Но что-то не припомню такого в новостях».

А дальше Ульяна помнила плохо. В какой-то миг она обнаружила, что на нее большими глазами взирает Олежка Брянцев (потом признался, что за отчетный десятилетний период смуглая пигалица невиданно похорошела). В желудке образовался вакуум, в горле пересохло, поэтому события, не имеющие отношения к визуальному контакту, плохо отложились в голове. Руслан фыркал, что не боится сверхъестественных явлений, он современный человек, чего и остальным желает. Что может быть страшного в заброшенной деревне? Вот если бы там орудовала банда живодеров, тогда другое дело. Или группа беглых зэков, чеченцев, бандеровцев, сбежавших из зоопарка голодных леопардов. Но мы же говорим не про реальную опасность, а про мистику, аномальщину, не имеющую под собой материальной подоплеки? Семен пытался умничать про магнитные поля, отрицательную энергетику, способную вызвать страх, но его даже слушать не стали. «Это вы сейчас такие храбрые, – смеялся Борька. – А слабо денек посидеть во всем этом?» Его подняли на смех. Руслан, подогретый спиртным, заявил, что, даже если будет страшно, он выдержит целый день. Но почему там будет страшно? Он же современный человек! Готов поспорить хоть на десять тысяч рублей! Ну, разумеется, при условии, что речь идет об опасности не материального плана! «А на сто тысяч слабо?» – выдвинул встречное предложение Борька. «Да не слабо! – взметнулся Руслан. – Сто так сто!» Тут все заговорили, стали перебивать друг друга – пусть у них и нет ста тысяч рублей, но они бы тоже поспорили, а в случае проигрыша непременно нашли бы эти деньги! Сколько часов нужно просидеть в заброшенной деревеньке – час, два, десять? Да хоть сейчас – о чем мы вообще спорим? «Люди, уймитесь, – пытался образумить горячие головы здравомыслящий Райдер. – С кем спорить собрались? С Борькой, что ли? Он что, отдаст проспоренные сто тысяч рублей?» Борька смеялся – он был доволен, что смог завести толпу на пустом месте. «Друг с другом можно поспорить, – нарушила «обет молчания» Алла Сотникова. – Скажем, так. Выбираем день, когда всем удобно, собираемся тем же коллективом и дуем. Мяса наберем, пива, заодно и пикничок зафигачим». Мысль о пикничке показалась привлекательной. Посыпались предложения – скажем, в конце июня, на выходной. Выехать пораньше, к обеду быть на месте, пять часов оттянуться на природе – и к ночи на воскресенье вернуться домой. А Борька потом пусть утрется. И никому не отступать, все пообещали – иначе будет дружное «фи» и западло на всю оставшуюся жизнь!

«Люди, я не против, – отбивался Райдер. – Но объясните, как мы попадем в эту горе-деревеньку? Не по навигатору же туда ехать?»

«Конечно по навигатору, – удивился Борька. – Не поверишь, Семен, но техника шагнула очень далеко, пока ты сидел в библиотеке, – и добавил под хохот одноклассников: – Прокладывается маршрут, в коробочку навигатора забирается специальная тетенька и через каждые двести метров оповещает, куда ехать».

«Подождите, – вдруг забеспокоилась Алла. – А если действительно будет страшно? Что мы, городские дети, знаем об аномальных зонах, куда сорок лет не ступала нога человека?»

«Будет страшно – уйдем, – заверил Артем Становой. – Но только все вместе, а никак не поодиночке. Уйдет один, а все останутся – будет должен им сто тысяч «деревянных». Уйдут все, а один останется – будут должны ему по сто «косарей». Справедливо?»

«А я у нас буду генеральным партнером, – засмеялась Рогачева. – А Артем – официальным спонсором. У него микроавтобус есть. На бензин все сбрасываемся. Вы семеро добираетесь из города на электричке до Черемшаников. Мы с Артемом подберем вас. Нам проще подождать вас в Черемшаниках, чем тащиться из Садового, где мы снимаем коттедж, за вами в город и всех вас подбирать. Не маленькие, сами доедете».

«Я тоже сяду в Черемшаниках, – встрепенулся Борька Поплавский. – Мне из «Комфортного» гораздо ближе». И не преминул похвастаться (в четвертый раз), что приобрел за городом студию в таун-хаусе (за которую ему теперь рассчитываться лет десять) – и, так и быть, доедет до Черемшаников на такси.

Вечер закончился под утро. «Отличный план, господа одноклассники, – объявил под занавес Олег. – Надо подумать, как воплотить его в жизнь и не умереть от смеха». Рогачева стонала, что уже не может выносить эту бесовщину, ей надо срочно выйти на улицу и увидеть свою тень. Все происходившее в тот вечер, в принципе, забылось. Поболтали, пьяный треп, без всяких обязательств. Наутро Ульяна обнаружила в своей постели Олежку Брянцева, который тоже проснулся и смотрел на нее с подозрительной любовью. Решительно пропало желание прогонять этого парня. «Живи уж, бродяга, – разрешила через день Ульяна, погладив его по зардевшейся щеке. – А твою комнату в Родниках мы будем сдавать внаем, чтобы свести концы с концами». Оба, в принципе, неплохо зарабатывали. Олег успешно осваивал логистику в транспортно-экспедиционной фирме. Ульяна протирала юбку в отделе работы с физлицами не очень преуспевающего банка. Мама умерла в позапрошлом году. Отец и брат жили в Иркутске, общались по скайпу. Осталась небольшая квартира в центре, в которой тоскливыми вечерами Ульяна ждала своего принца. На роль последнего в первом приближении Олежка вытягивал. Ульяна решила присмотреться, не давать ему слишком широких «полномочий». Через неделю она встретилась в кафе с Аллой Сотниковой. Подруга смотрела на нее огромными глазами и не могла поверить, что та променяла ее на какого-то парня. «Ты и Брянцев… – с затаенными нотками зависти бурчала Алла, давясь мартини. – Невероятно, уму непостижимо… Ты уверена, что хочешь связать свою жизнь с этим…?»

«Имеется информация, порочащая его достоинство?» – напряглась Ульяна. Алла ухмыльнулась: «Расслабься, все в порядке, не владею я такой информацией». И тут же со смехом начала рассказывать, как после памятной встречи к ней начал подбивать клинья Руслан Трушечкин. Этого трусоватого, надменного, самонадеянного парня одноклассники не любили – ни сейчас, ни в школе. «Представляешь, предлагает встречаться, – открыла страшную тайну Алла. – А мне оно надо?» И вдруг задумалась, а потом неуверенно изрекла, что, в принципе, подумает. Во-первых, у Руслана есть деньги, а у нее нет, во-вторых, он не совсем пропащий парень, в-третьих, ей так паршиво после разрыва с последним бойфрендом…

А потом сработало «оповещение». В тяжелый предрассветный час позвонил Борька Поплавский и, ехидно посмеиваясь, пропел: «Двадцать второго июня, ровно в четыре часа…» Его послали по конкретному адресу, но Борька не обиделся, сообщил, что обзванивает всех, позиция у народа единодушная, но ему плевать. И вообще, кто ходит в гости по утрам, тот видит много страшных женщин. Забыли о пари? Собирайтесь, в субботу едем. Сами виноваты. Выбора не оставили – вся компания дала согласие. В оставшиеся сутки Ульяна с Олегом обшарили весь Интернет сверху донизу, но так и не нашли упоминаний о местности в Северном районе с названием Распады и военной части с пресловутым выбросом радиации. Если все это реально, то почему об этом знает Борька? Разыгрывает? Готовит эффектную провокацию? Но Борька Поплавский, в принципе, был нормальным человеком – пошутить любил, но со здравым смыслом никогда не расставался…

– Пошли, наша остановка, – потряс Олег Ульяну. Она открыла глаза. Опять уснула. Опять эти голоса… Когда же ты наконец выспишься?! Засуетилась, подхватила сумку. Электричка замедлялась, приближаясь к остановочной платформе. Молодые люди в штормовках, походных куртках, навьюченные так, словно в горы собрались на неделю, устремились к тамбуру. Все шестеро прогрохотали по проходу, оттаптывая ноги зазевавшимся пассажирам, ввалились в узкую клетушку. Генка Аракчеев не устоял перед соблазном: когда распахнулись двери на перрон, всунулся обратно в вагон и проорал во все воронье горло:

– Братва, атас, контролеры!!!

И бросился, расталкивая товарищей, прочь из электрички, пока испуганные безбилетники не прибежали бить ему морду. Ругаясь, смеясь, молодые люди вываливались на перрон. Электричка ушла, осталась высокая платформа с выщербленным бетонным покрытием. Поблизости не оказалось ни переездов, ни виадуков. До ближайшего моста предстояло пилить метров триста. В нарушение всех правил молодые люди стали спрыгивать на пути, поддерживая женщин. Олежка костерил того, кто догадался назначить встречу в последнем вагоне. Генка деликатно помалкивал, поскольку именно он это и сделал. Радостной встречи с транспортной полицией удалось избежать – в захолустье ее просто не водится. Все шестеро перебежали через пути, вновь карабкались на перрон – теперь уже с обратной стороны.

– Лезем как на нефтяную платформу, блин… – отдувался Райдер. И жутко занервничал, стал хватать товарищей за выступающие места, когда донесся встревоженный рев подходящего состава. Все успели забраться на платформу, побежали к пролому в ограде под осуждающими взорами пассажиров на перроне – мимо станции пронесся грохочущий товарняк. Всплеск адреналина после долгой поездки был нелишним. Ругая Генку, который не мог взять в толк, в чем его вина, одноклассники протащились через запущенный сквер, унылую привокзальную площадь, где старушки продавали лук и чеснок.

– Начинается ощущение глухой провинции, – бормотал Семен, опасливо озирая странно одетых аборигенов, киоски, забитые досками, кучку пыльных «ПАЗов», жмущихся друг к дружке. Вокзал располагался на окраине Черемшаников – депрессивного рабочего поселка с градообразующим, но обанкротившимся цементным заводом. За углом щербатой улочки, окруженной домами с ободранной штукатуркой, поселок обрывался, начинался лес. Грунтовая дорога пропадала в зарослях лещины. У ободранной трансформаторной будки (явно памятника былой электрификации) с распахнутыми дверями стоял черный как сажа японский микроавтобус. По обочине деловито расхаживала Верка Рогачева – длинноногая эффектная особа с собранными в пучок волосами. Выглядела она донельзя вызывающе – короткая глянцевая куртка с перламутровыми вставками, элегантные сапожки выше колен. Она прижимала к уху телефон, скрипела зубами от злости – не хватало стека в свободной руке, которым бы она постукивала по голенищу.

– Кусок кретина… – цедила Рогачева сквозь зубы. – Как же ты меня достал… Ну где ты, придурок, возьми же трубку… Ой, любимый… – замурлыкала она, расплываясь в медоточивой улыбке, и стала яростно жестикулировать подходящим одноклассникам, чтобы не орали. – Ты где?.. Ну давай быстрее… Ах, родной мой, ты в местном борделе завис?.. Даже не знаю, что тебе сказать… И чего пялимся? – Она отключила телефон, уперла руки в бока и мрачно уставилась на скабрезно хмыкающего Генку. – Я похожа на женщину, стоящую на трассе? – и проводила глазами старенький дребезжащий грузовик с проржавевшими бортами – он протарахтел мимо, окутав компанию облаком пыли. Дождя в этой местности не было, похоже, давно. – Нарисовались, гости дорогие, – сказала Рогачева. – Долго вас ждать приходится. Вы что, электричку сами толкали?

Последовали дежурные обнимания, поцелуи в щечку. Забрасывали вещи в машину. На самом интересном месте, когда Генка Аракчеев пытался облобызать слюнявыми губами Рогачеву, а та визжала и брыкалась, из-за поворота вывернул привлекательный статный парень с короткой стрижкой и горбинкой на носу. Он обнимал тряпичный пакет, который многозначительно позвякивал.

– А ну, не трожь мою женщину! – с деланым возмущением вскричал Артем Становой, ускоряя шаг. Но Генка все же сделал свое черное дело – облобызал Рогачеву так, что она покрылась багровыми пятнами, и с сатанинским хохотом стал спасаться бегством от Артема.

– Детский сад какой-то, – пробормотала Алла и смерила подругу сочувствующим взглядом. – Ты в порядке, Ульяна? Вид у тебя – словно не на пикник едешь, а утром после него проснулась.

– Не знаю, – вздохнула Ульяна, пожимая плечами. – Настроение ниже плинтуса, сама не понимаю, что со мной… Сны дурацкие снились, и вообще не хочу никуда ехать…

– Ты поверила в эту паранормальную чушь? – Алла удивленно подняла брови и украдкой покосилась по сторонам. Олежка Брянцев курил, обсуждая с Артемом «необходимость» и «достаточность» двенадцати бутылок пива – отнюдь не премиум-сортов, – приобретенных в провинциальном магазине «за углом». Руслан и Семен Райдер мусолили очередную животрепещущую тему из области ведения малого бизнеса. Рогачева переругивалась с Генкой – причем последний получал от этого кайф. – Ну, ты даешь, подруга, – Алла укоризненно покачала головой. – Расслабься, все фигня, мы просто едем на пикник. Как у тебя дела с ним? – она понизила голос и кивнула на Олежку, старательно затаптывающего окурок.

– Нормально, – Ульяна сделала неопределенный жест. – Не сказать, что жизнь играет и искрит, но… нормально. Некогда нам, подруга, особо искрить, – вздохнула девушка. – Работаем целыми днями, вечером еле доползаем до дома. И Олежка оказался домоседом… А у тебя с ним как? – кивнула Ульяна на Руслана.

Алла прыснула:

– Чувством юмора обзавелась. Стараюсь не рассмеяться, когда с ним под руку иду.

– И чем он хорош? – не поняла Ульяна.

– Отличный вопрос, – согласилась Алла. – Когда-нибудь на досуге я непременно его обдумаю. Ну, не знаю, подруга… – такое впечатление, что Алла начала расстраиваться. – Вроде и не нужен он мне, а вот не знаю… Чувствую, что не нужен, а выбросить жалко. А ты знаешь, что он иногда может быть забавным? – Алла стушевалась окончательно.

– Кого ждем? – встрепенулся Семен Райдер.

– Меня… – прокряхтели со стороны поворота, и на дороге появился последний участник увеселительной поездки – кряжистый, приземистый, с крупной, наголо выбритой головой. Борька Поплавский улыбался вкрадчивой улыбочкой авгура и размеренно приближался. За спиной покачивался здоровый рюкзак, в котором что-то брякало. Волосы Борька Поплавский начал терять еще в школе – возможно, к текущему моменту на голове еще что-то сохранилось, но он предпочитал не позориться и все сбривал. Отсутствие растительности на макушке компенсировалось ее избытком под носом. Борька выглядел старше своего возраста лет на пятнадцать и напоминал неухоженного кота.

– Всем привет, – объявил Борька, стряхивая рюкзак и перегружая его в салон. – Ну и тяжесть, итить ее…

– Что у тебя там? – с ужасом спросила Рогачева.

– Коптильня, – не без гордости сообщил Борька. – Последний писк. Будем рыбку коптить – такой деликатес, что пальчики оближешь. И другие необходимые в быту предметы, – небрежно махнул он подбородком на рюкзак. – Жена кое-что собрала – французский коньячок, якутская рыбка…

– У тебя есть жена? – не понял Генка.

– Иногда бывает, – немного смутился Поплавский. – Ну, не то чтобы жена… Но так, есть там одна – на моей новой ипотечной жилплощади.

– Ну все, поехали, – заволновался Артем, проигнорировавший «жену», но уловивший про «коньячок и рыбку». – Рогачева, за руль, твоя очередь воевать с бездорожьем!

– А чего это сразу «Рогачева»? – возмутилась его гражданская супруга. – Я вам, между прочим, не нанималась! Сами коньячок будете кушать, деликатесы разные трескать…

– Разговорчики в строю, – нахмурился Артем. Подал знак остальным, и народ невпопад, но с энтузиазмом завопил:

– Рогачева, за руль!!!