Заяц захихикал, и Владимир присоединился к нему. Если бы его лицо могли разглядеть сотрудники ГИБДД, его немедленно остановили бы – совершенно безумный взгляд и пепельный цвет кожи буквально вопили о том, что человеку срочно требуется психиатрическая помощь.
Владимир протянул руку и поддел ногтем глаз зайца. Оттуда потекла коричневая жидкость. В зловонной глазнице копошились черви.
– Я в норме, парень, – успокоил его заяц. – У меня для тебя еще новость. Она с ними. Настя, то есть, – понизив голос, сообщил он.
– Настя? – Владимир был ошеломлен.
– Они все меняются, парень, – проскрипел плюшевый монстр. – Сожалею.
Владимир подумал о ноже, который он неизвестно зачем положил в бардачок.
– Эй. Откуда ты все знаешь? – спросил он, но ответом ему была тишина. Кузнецов скосил глаза. Блестящие искусственные глазки бессмысленно глазели на дорогу. Заяц молчал.
Да и не мог он ответить. Ведь, по большому счету, это всего-навсего игрушка. Обычная плюшевая игрушка.
Через сорок минут он был на месте. В салоне машины витал одуряющий запах роз – Владимир купил пятьдесят одну штуку. Не забыл он и о родителях жены: теще приготовил шоколадный тортик, тестю – бутылку виски.
Когда он уже собирался выйти из машины, ему неожиданно позвонил Логвиненко.
– Макс, у меня почти нет времени, – сказал он, прежде чем детектив успел открыть рот. – Говори очень быстро.
– Володя, это касается того дела, насчет убийства. Девочка, Ксюша, помнишь?
– И что?
(я сам все уже давно знаю)
– Ее смертельно ранили на собственном дне рождения.
Дверь открылась, и они вышли из дома.
(они все меняются)
Кузнецов аккуратно положил трубку на сиденье.
Извини, парень Я потом тебя дослушаю.
Потом он увидел Настю, и его брови подскочили вверх.
Бабочка.
(Она с ними)
– Папа, папа! – захлопала в ладоши она и побежала к машине.
Владимир вылез наружу и крепко обнял дочку.
– Привет, родная, – прошептал он. Глаза его превратились в ледяные осколки. – Смотри, что я тебе привез.
Он мягко обошел автомобиль и достал с переднего сиденья игрушку.
Заяц улыбнулся уголком рта.
«Мы же работаем в связке, парень?»
Верхняя губа набитого ватой ушастого урода слегка задралась, обнажая громадные зубы.
И как только они помещаются у него во рту? – почему-то подумал Владимир.
Губа зайца опустилась обратно, как заслонка.
Слава богу, никто, кроме Кузнецова, этого не видел.
– Классный зайчик! – в восторге прокричала Настя. Взвалив его на плечо, она побежала в дом. Владимир видел морду игрушечного чудовища, подпрыгивающую в такт движениям дочери. Заяц злобно ухмылялся, и эта ухмылка предвещала беду.
– У тебя есть… – начала говорить Ирина.
– Да, я знаю, милая, – кивнул Владимир, прервав ее на полуслове. – Полчаса. И уж будьте уверены, я использую их на все сто.
Эта фраза развеселила его, и он издал смешок. Всучив подарки теще и тестю, он передал букет Ирине. Она вдохнула аромат свежих роз, и щеки ее зарделись.
– Это тебе, любимая, – нежно улыбнулся Владимир. Ирина тоже ответила улыбкой. Настоящей, не фальшиво напряженной, а искренней и лучезарной. Владимир в такие моменты любил ее еще больше.
Впрочем, это ничего не меняет. Уже слишком поздно.
– Ты такой нарядный, – заметила Ирина.
– Пройдемте в дом, – мягко предложил он. – У меня для вас сюрприз.
От него не ускользнул недоверчивый взгляд тестя.
«Не верю ни единому твоему слову. И виски твой наверняка полное говно» – читалось на его окаменевшем лице.
Собственно, сейчас Владимиру было совершенно наплевать, что о нем думают родители Ирины. Главное, чтобы они вошли в дом. И, что самое важное, они не должны ничего заметить.
(к примеру, гвоздодер и нож, которые были спрятаны у него за поясом)
Тем временем из его телефона, который все также лежал на пассажирском сиденье «Лексуса», доносился невозмутимый, слегка искажаемый помехами голос Максима:
– …сначала все думали, что бойню устроила мать девочки, Осокина Дарья. Потом, когда начали копать, выяснилась правда. Ее и девочку зарезал сожитель. А преподнес это, мол, Осокина головой тронулась, дочь свою искромсала, а потом с собой покончила… Его потом поймали, судили. Он недавно на зоне богу душу отдал. Кстати, по тому бомжу в подземном переходе. Он и правда умер, Винеев Игорь его звали. Но у него не было детей, и никаких девочек «Скорая» от него не привозила… Ты слышишь, Володя? Алло? Алло?!
Первым, понявшим, что происходит что-то не то, был Леонид Александрович. Как только они поднялись по ступенькам наверх, Владимир грубо затолкал всех внутрь, ловко заперев изнутри дверь. Он спрятал ключ в карман, и его рот разъехался до ушей, как у спятившего клоуна.
– Валя, Ира, наверх! – страшно вскричал Леонид Александрович, видя, как его зять, откинув полы пиджака, словно ковбой, вытаскивает из-за пояса громадный тесак и гвоздодер.
«Я же предупреждал» – взрыхлила мозг паническая мысль.
Валентина Ивановна испуганно заголосила, пятясь назад.
«Ружье» – мысленно проговорил про себя старик. Но Владимир уже шел на его жену.
Он бросился к ним.
Первый удар гвоздодера в голову поверг старую женщину на пол. Из проломленного черепа стала толчками хлестать кровь.
– Мама!!! – взвизгнула Ирина, ее лицо превратилось в отталкивающую маску. – Что ты наделал?!
– Ира, беги за Настей. Звони в полицию, – прохрипел Леонид Александрович. Он вцепился в пиджак Кузнецова, пытаясь заломать ему руки, но тот, развернувшись, оттолкнул его и всадил ему нож в живот.
– Я отправлю вас… отправлю, – пыхтел Владимир. – Туда, откуда вы вылезли, твари…
Он брезгливо толкнул ногой обмякшее тело тестя, и пожилой мужчина, не удержавшись, упал. Истекая кровью, Леонид Александрович медленно пополз в другую комнату. Туда, где находился сейф с охотничьим ружьем. Из глубокого разреза выглянули внутренности, и он прижал их рукой, чтобы они не вывалились совсем.
– Думала, я не знаю, что ты задумала? – шипел Владимир. Он взмахнул тесаком, срубив Ирине нос и часть щеки. Воздух завибрировал от раздирающего вопля. Держась за болтающийся кусок мяса на лице, Ирина на заплетающихся ногах заковыляла к Насте, но Кузнецов, зверея, ударил ее в спину. Удар был такой силы, что лезвие сломалось, попав в позвоночник, и он отшвырнул непригодное оружие в сторону. Взял со стола новый нож, замахнулся… Еще разок…
Ирина остановилась, глядя на дочь широко распахнутыми глазами. Потом без звука опустилась вниз.
– Папа! Папочка, не надо! – закричала Настя. Она зарыдала, в ужасе глядя на дикую расправу, ноги ее подогнулись, и она села на пол.
– Я не дам тебе родить уродов, – продолжал шипеть Кузнецов, остервенело тыкая им в дергающееся тело жены. После двадцать третьего раза конвульсии стихли.
Он поднял голову и столкнулся взглядом с зайцем. Тот вальяжно восседал за столом.
– Хочу увидеть их вживую, – словно оправдываясь, пояснил Владимир. Он начал вспарывать по кругу, словно консервную банку, набухший живот Ирины. Заяц понятливо кивнул и потянулся за конфетой, лежащей в стеклянной вазочке.
– Ты не будешь разочарован, – проскрипел он, отправляя батончик в плюшевый рот.
Кузнецов держал наготове гвоздодер. Он не даст им уйти, ни одной твари…
– Володя… что ты делаешь?
Кузнецов медленно повернулся. Валентина Ивановна с кряхтеньем встала на четвереньки. – Не убивай нас. Пожалуйста.
Оскалившись, Владимир взмахнул гвоздодером. Удар пришелся четко между глаз, застряв в лобной кости, и ему пришлось упереть в грудь старухи ногу, чтобы выдернуть его. Больше она не поднималась, и Владимир снова занялся Ириной.
О проекте
О подписке