Глава 3

Оказавшись после трехсуточного путешествия в спальном вагоне скорого поезда «Саранск – Москва» на Комсомольской площади, Анатолий Кесарев вдруг отчетливо почувствовал: его пасут.

Ошибиться он не мог. Слишком хорошо ему был известен тот холодок в спине, когда на нее постоянно устремлен чей-то напряженный и враждебный взгляд.

Но пока он мог только догадываться, кому этот взгляд принадлежит. Конечно, его могли пасти и менты, которым было бы весьма интересно узнать, куда направит после освобождения свои грешные стопы знаменитый Толя Бес. Именно под этой кличкой прославился в уголовном мире Анатолий Николаевич Кесарев. Только какая в этом была необходимость? На Петровке работали далеко не дураки, да и не до него им сейчас.

Но если его пасли не менты, то, значит, это были свои. Для ЦРУ или Моссад Бес пока никакого интереса не представлял…

Правда, сразу же возникал другой вопрос. Зачем? Ведь он только «откинулся» и никому еще не успел перебежать дорогу.

Впрочем, что гадать? Кто да зачем? Раз пасут, значит, им это надо! Хотя – зачем, понятно. Выяснить, куда он пойдет, либо… разделаться с ним.

И поскольку первое представлялось совершенно неправдоподобным, то оставалось предположить второе.

Впрочем, Бес всегда предпочитал исходить из самого худшего. Это концентрировало и волю и силы и не раз помогало ему в те моменты, когда жизнь висела на волоске.

Если его хотят все-таки убрать, то вряд ли будут стрелять на Комсомольской площади. Хотя кто знает… Ведь сейчас, насколько ему было известно по рассказам с воли, в Москве вовсю палили средь бела дня чуть ли не у самого Кремля, ничуть не смущая этим его хозяев.

Но понапрасну рисковать никто не будет. И это тоже однозначно. А раз так, то скорее всего доведут его до какого-нибудь тихого места и там сведут с ним счеты.

И не заметь он пасущих, сам бы облегчил их задачу, поскольку с вокзала собирался ехать к себе домой, на Преображенку, где в течение всех этих восьми лет простояла пустой его двухкомнатная квартира.

Сдавать квартиру он так и не захотел. Даже сама мысль о том, что его вещами будут пользоваться чужие люди, была ему неприятна. А те жалкие крохи, которые он получил бы, мало волновали его. Даже сейчас у него «на кармане» лежали пять тысяч долларов с «общака»…

Конечно, он может не только не доехать до дома, а даже и не дойти до метро. Но не стоять же на перроне до вечера. Тогда его точно грохнут здесь. И он медленно направился к входу в метро с Казанского вокзала.

Почти восемь лет он не видел Москву и много слышал в колонии о том, во что превратили торгаши столицу. Но увиденное превзошло его ожидания.

Вся площадь была забита торгующими людьми. И эта спекулирующая колбасой, колготками, конфетами, кроссовками и водкой братия являла собой настоящий Клондайк не только для воров. Стоило какому-нибудь блюстителю порядка нахмурить брови и протянуть руку к рации, как перепуганный торгаш безропотно протягивал мзду.

А какая была здесь грязь! Правда, Комсомольская площадь и раньше особой чистотой не отличалась, но такого на ней все-таки не было.

С трудом пробившись сквозь торгующие орды ко входу в метро, Кесарев подошел к кассам и купил два жетона.

Пройдя турникет, он спустился на платформу и направился туда, где останавливался первый вагон в сторону станции «Преображенская площадь». Именно тут он и собирался вычислить тех, кто следил за ним.

На платформе ему повезло. Здесь стояло несколько милиционеров, и это исключало возможность немедленной расправы.

Через полминуты он вычислил пасших его.

Двое в черных кожаных куртках и джинсах мало чем отличались от других молодых людей. Если бы не всего только единственный взгляд, брошенный одним из парней на Кесарева.

Но проверить их все же не мешало. И когда подошел забитый, словно в фильме о гражданской войне, поезд, Бес в последний момент «раздумал» бороться с неимоверным количеством мешочников.

Парням в кожаных куртках попасть в вагон тоже почему-то не удалось.

Следующий поезд оказался на удивление пустым, и Кесарев даже уселся рядом с какой-то дородной дамой, которая сразу же принялась стрелять в него накрашенными до безобразия глазами.

Парни стояли метрах в шести и о чем-то переговаривались. На него они больше не смотрели, справедливо полагая, что из движущегося вагона метро их жертве даже при всем желании некуда деться.

И Кесарев впервые пожалел о том, что не взял с собою никакого оружия. Ведь на зоне ему предлагали отличный «браунинг». Но тащиться с зоны с пистолетом в кармане не очень-то хотелось. Ведь чуть что – и назад!

А этого ему ох как не хотелось! И хотя жизнь на зоне «вора в законе» значительно отличается от жизни какого-нибудь там «мужика», нахлебался он этой жизни предостаточно.

Но человек только предполагает… Теперь придется вести этих парней в Сокольники и там что-то предпринимать. Не подставлять же свой лоб под пулю через три дня после освобождения?

Так он и сделал. Выйдя из метро, медленно направился по аллее ко входу в парк.

Бес родился и вырос на Преображенке и по-своему любил Сокольники, с которыми было связано почти все его детство.

Здесь он впервые вышел на футбольное поле на знаменитой Ширяевке. Сюда он приезжал в три-дцатиградусный мороз смотреть хоккей. Здесь устраивал разборки с приезжими. И даже в милицию впервые попал именно в Сокольниках. Одним словом, это была его родина.

И теперь эта родина, как и Комсомольская площадь, неприятно поразила его. Огромное количество торгующих людей и такая же грязь… И бесконечные ларьки, забитые самой что ни на есть низкосортной продукцией… Русь все стерпит, только давай!

Пошел мелкий осенний дождь, и Кесарев поднял воротник дорогого кашемирового пальто, купленного в таком же ларьке на вокзале в Саранске, в котором раньше никто и слыхом не слыхивал об Италии.

Неожиданно Кесарев вспомнил, как он возвращался в Москву после своей первой «ходки» в теперь уже далеком семьдесят втором году. Ватник, да сапоги, да сто пятьдесят рублей в кармане. Вот и все его тогдашнее богатство.

Правда, тогда он еще не был тем Бесом, одно только имя которого с начала восьмидесятых годов заставляло хмуриться оперов с Петровки и было в авторитете на многих зонах.

Что ж, все течет, все меняется…

Тем временем развязка приближалась. Парни находились от него на расстоянии каких-то два-дцати метров, выбирая, видимо, удобный момент для стрельбы. Они и на самом деле решили покончить с клиентом «без шума и пыли». Да и зачем шуметь в центре столицы, когда клиент сам привел их в парк?

Еще каких-то тридцать метров и… с Бесом поравнялся явно поддатый мужчина. Неожиданно вытащив из внутреннего кармана пальто початую бутылку коньяка, он протянул ее Бесу.

– Выпей! – широко улыбнулся он. – За мое здоровье!

– Нет, спасибо! – покачал головой Кесарев, краем глаза наблюдая за замедлившими шаг парнями.

Стрелять заодно и в пьяницу, который автоматически превращался в свидетеля, у них не было особого желания. Да и кому нужна лишняя работа?

– Ну и черт с тобой! – с неожиданной злостью выругался незнакомец с бутылкой и сделал из нее большой глоток. – Сам выпью!

– Дай мне лучше прикурить! – нарочито громко проговорил Кесарев.

– Не дам! – все с той же злостью ответил мужчина, пряча бутылку в карман.

Судя по его тону, он был крайне обижен отказом.

– Вон у них спроси! – неожиданно указал он рукой на находившихся уже метрах в пяти от Кесарева парней. – Тоже, наверное, непьющие!

– Правда, парни, – улыбнулся, поворачиваясь к ребятам, Кесарев, – может, у вас найдется прикурить?

– Найдется, – кивнул один из них, более высокий и плотный, нежели его спутник, и опустил руку в карман куртки.

И тут случилось непредвиденное и для мужика с бутылкой, и для парней. Кесарев практически без замаха ударил полезшего в карман ногой в пах и одновременно нанес страшный боковой удар правой рукой его приятелю в челюсть.

Трудно сосчитать, сколько раз он отрабатывал на зоне эту простую, но в высшей степени эффективную комбинацию, но провел он ее блестяще. Оба парня рухнули как подкошенные. Причем тот, которого Кесарев ударил ногой, корчился от боли, а его приятель распластался на мокром асфальте в глубоком нокауте.

Противник же курения, опасаясь, как бы не досталось заодно и ему, ретировался с места происшествия с неожиданной для пьяного человека скоростью.

Пользуясь полной беспомощностью своих противников, Бес быстро обыскал их. У обоих он нашел никогда не виданные им «иномарки» с длинными глушителями.

– Вставай! – спрятав один ствол во внутренний карман пиджака, а другой опустив в карман пальто, коротко приказал Бес все еще воющему от боли парню, которого ударил ногой, глядя на него сверху вниз.

– Я… я не могу… – прижав обе руки к паху, проскулил тот.

– Вставай! – повторил Бес таким тоном, что тот, продолжая охать и стонать, кое-как поднялся на ноги.

– Садись на лавку, – приказал ему Касарев, – и не двигайся! Попытаешься убежать, пристрелю!

С трудом сделав несколько шагов, парень скорее рухнул, нежели сел, на усыпанную желтыми листьями мокрую лавку.

– Ну что, пришел в себя? – обратился Бес к нокаутированному киллеру, который уже сидел на земле и тупо смотрел по сторонам.

Не проронив ни слова, тот медленно и трудно поднялся на ноги. А когда он наконец принял вертикальное положение, его шатнуло и повело в сторону.

Схватив парня за рукав, Кесарев подвел его к лавке и усадил рядом с полулежащим на ней подельником.

Пока те окончательно приходили в себя, он выкурил сигарету. Да, он не ошибся. Его пасли «свои». Никаких красных книжечек у парней он не нашел. Отбросив окурок в поблекшую мокрую траву, он взглянул на парней.

– Вы знаете, кто я? – спросил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

– Нет… – в один голос поспешили ответить те, и у Кесарева не было оснований им не верить.

– А кто вас послал?

– Куда? – попытался изобразить недоумение парень, которого Бес ударил ногой.

– Если ты, крыса, – не повышая голоса, произнес Кесарев таким тоном, что парень вздрогнул, – будешь лепить горбатого, я пристрелю тебя на этой скамейке! Как и тебя! – добавил он, переводя взгляд на его напарника. – Кто послал вас?

Понимая, что этот, по всей видимости, очень крутой мужик шутить с ними не будет, парни переглянулись. Потом нокаутированный сказал:

– Самих заказчиков мы не знаем… На нас выходил посредник.

– И сколько же вам дали за меня? – насмешливо спросил Кесарев.

– Три штуки…

– Немного! – усмехнулся Бес. – Я стою куда дороже!

Парни молчали, не зная, что отвечать. На их лицах застыло выражение ужаса. Одно дело убивать других, и совсем другое – самим сидеть под направленными на них дулами двух стволов. До них наконец-то дошло, что перед ними стоял один их тех, чьи имена в определенных кругах произносятся чаще всего с почтением и страхом.

Молчал и Кесарев. Он не испытывал к этим щенкам ни злости, ни жалости. Это была их работа: убивать за деньги неугодных кому-то людей.

– Вы уже получили деньги? – продолжил он допрос.

– Аванс… – пролепетал нокаутированный.

– Штуку! – поспешил уточнить его подельник, как будто Бесу могло стать легче, узнай он сумму аванса.

– А когда должны получить остальные? – в упор посмотрел на него тот.

– После того как мы… – начал было парень, но вспомнив, с кем он говорит, тут же осекся.

– Продолжай! – властно произнес Бес.

– Мы должны сразу же ехать домой… – потупился тот. – В четыре часа нам будут звонить.

– Кто вам меня показал?

– Посредник.

Бес взглянул на часы. Половина второго… До контрольного звонка оставалось еще много вре-мени.

– Где ты живешь? – взглянул он на того, кому должны были звонить.

И когда тот назвал адрес, Бес сказал:

– Сейчас мы поедем к тебе. И без фокусов! Пристрелю на месте! – Помолчав, он для еще большего устрашения добавил: – Мне терять нечего…