– Когда звенят мечи – разум спит, чтобы проснуться там, где отдыхает Вечность!

– Старик! Моя увидать очень скоро острота твой язык и меч. У тебя есть подумать башка, пока не засверкай лед большой гора!

Итар согласно кивнул, размышляя о том, что выгадал пару часов и, кряхтя, забрался на останец по лестнице, спущенной оруженосцем. И посоветоваться не с кем, разве что со «святой», мычавшей нечто в кругу рыцарей. Какая мимика, какие убедительные жесты, даже слов не надо. Магистр спустился за линию укреплений, присел возле костра, на котором булькал котел со смолой и задумался. В принципе можно будет отступить к пещере, ведущей к монастырю и там на склоне горы обороняться можно до бесконечности, если будет кому.

– Отец Итар!

– Чего тебе? – мрачно ответил командующий, показывая рукой на деревянную колоду рядом, – Присядь, потом некогда будет.

Командор, занявший должность Рисбренда, устроился рядом, достал флягу с травяным отваром и протянул начальству. Напиток оказался горьковатым на вкус, немного хмельным от чего даже зашумело в голове. Перед глазами все поплыло, небо разлилось яркими красками, которые тускнели до тех пор, пока не превратились в сплошную черноту.

– Вяжите его и девку тоже! – рядом, но очень приглушенно раздавались команды, а потом и они слились в едва слышный шепот.

Пленных крепко связали и подвесили на ближайшем дереве, словно необычные плоды для весеннего праздника. Баррикаду начали разбирать, причем делали это быстро, с воодушевлением. Командор недовольно вырвал у ближайшего подчиненного копье, кинжалом отрезал часть подола белого с серебром платья Лжеветы и сделал импровизированный флаг, означавший сдачу в плен. Когда проход оказался достаточно большим, командор-предатель вышел на берег реки, размахивая флагом. В ответ послышались недовольные вопли северян.

Унгор Косорыл оторвался от ковша с пойлом, недовольно встал и сплюнул на землю. Парламентера подвели к предводителю и первой благодарностью была крепкая оплеуха, от которой командор упал на колени.

– Ты есть скотский навоз! – бушевал Унгор, – Моя должна усладить Вечный Отца сражений. Моя недовольна. На колени и это, дрыгай прямо!

Вожак пнул труса под зад сапогом и заставил ползти по лужам и грязи к проходу в деревню. И он двигался, весьма забавно, погоняемый копьем с белой тряпкой, которым орудовал некто, похожий на жреца или монаха. Это жалкое подобие рыцаря плакало, выплевывало изо рта грязь, но не каялось в грехах, видимо считая, что подобная жизнь лучше геройской смерти.

* * *

Деревня горела и черный дым заволок половину неба. В долине было тяжело дышать, глаза слезились, а сажа была везде и от нее, казалось, не реально избавиться. Да и кому прикажете избавляться, горе рыцарям или может северным грабителям? Деревня пуста и в ней нет ничего ценного, кроме домов и огородов. Жители успели уйти в горы и теперь, разве что с грустью наблюдали издали за погромом. Впрочем, унесли не все и теперь победители уничтожали припасы, заготовленные рыцарями для похода. Храм был разграблен и все ценное погружено на корабли. Добыча немалая, но Унгор был недоволен и даже немая Лжевета в постели не поднимала настроение.

Во дворе храма шло очередное пиршество. Пиво и крепкие напитки заставляли петь похабные песни, устраивать поножовщину и веселиться так, чтобы дикарская душа развернулась и понеслась туда, куда не пришло бы в голову побежать даже бешеному животному. Два северянина не поделили жбан пива и решили проблему просто, поединком на заднем дворе. Победитель вытер окровавленные руки и допил пиво сам. Унгор погрозил пальцем и взглянул на отца Итара, посаженного рядом. Он не пил, почти не ел, лишь грустно смотрел по сторонам. На севере не в чести трусы, а магистр попал в плен обманом, отсюда и уважение со стороны победителей.

– Моя чтит хороший воин! – чавкая говорил Унгор, – Бери мой кубок. Отдай корон Иргун, дай честный слово, что уйдем.

– В монастыре нет короны, – пожал плечами Итар, – Никогда не было. Обители всего полвека, а корона пропала лет за тридцать до того, в царствование деда нынешнего короля Сагатора. Если корона и есть, то она в столице.

– Отец Времен указал это место. Ты обвиняй ложь богов? Эй! Вести трус сюда, всех! Мы гадай на их кишки, узнать слово наш Отец. Пей Итар, ты один бойца среди своих тварь.

Магистр не возмущался, не пытался никого переубедить, ибо это бесполезно, лишь пригубил немного вина, чтобы убрать горечь во рту. Как он устал от всего за долгие годы и теперь даже на старости лет не нашел покоя. В детстве он не раз и не два слышал о северных убийцах, а потом был «черный мор», ужасы притупили впечатления от рассказов отца о былых победах. Самого родителя судьба уберегла от вражеской стрелы и меча, но вот болезнь обмануть не удалось.

Первых «рыцарей» вывели из подвала и служители культа, с помощью каких-то кубиков, выясняли с кого начать. Тут нельзя ошибиться, ибо боги обидчивы, еще проклянут, с них станется. Предатели опасливо жались друг к другу в ожидании своей участи.

– Ы! А-а! – неожиданно подала голос Лжевета, сидевшая на скамеечке возле Унгора и указала рукой на ворота храма.

Два стражника оторвались от пива, вскочили, нелепо дернулись и рухнули на каменный порог со стрелами в груди, вошедшими по самое оперенье. Переступив трупы, во двор вошла высокая белокурая женщина в вороненых доспехах. Ее сопровождали двое воинов, причем один из них держал копье с флагом не кого-нибудь, а именно Брасса Целителя. Этот стяг Итар узнал бы из тысячи, впрочем, женщина тоже не выглядела незнакомкой, скорее наоборот. Вокруг настала мертвая тишина, а лихие северяне превратились в безмолвные статуи, только глазами моргали от удивления. Один из вояк, видимо самый смелый или самый пьяный, что примерно одно и тоже, бросился вперед, но через пару шагов упал замертво с метательным ножом в глазу. Женщина недовольно покачала головой и поманила пальцем самого Унгора Косорыла, пребывавшего в ступоре подобно остальным.

Короткий вскрик и с крыши храма во двор свалилось тело, пытавшееся выстрелить из лука по незнакомцам, но вот один из спутников белокурой красавицы оказался резвее и точнее, не смотря на свой возраст. Предводитель северян икнул, растерянно осмотрелся по сторонам, попытался встать и тут же свалился на колени. Дурная примета, если честно, когда избранник богов падает ниц перед кем-либо. Итар хотел что-то сказать, однако запнулся на полуслове, натолкнувшись на холодный, ледяной взгляд гостьи.

– Сгинь! Сгинь, нечистая сила! – фальцетом закричал священник, но запнулся и торопливо уполз в оскверненный храм.

Старший шаман торопливо собрал кубики, метнул их пару раз, но видно комбинация символов оказалась не очень хорошей. Он, запинаясь, что-то произнес на ритуальном наречии, потом объявил о знаке судьбы окружающим. Сагаторцы не поняли ни слова, а вот захватчики быстро протрезвели и вытащили мечи из ножен. Лжевета забилась в истерике, бросилась к Унгору, но получив пощечину, залезла под стол и вопила там, словно обиженная зверушка.

– Господин де Брасс! – прошептал на ухо женщине тот спутник, что моложе, – Я брошу вызов их вожаку. Он не откажется, если чтит древние обычаи.

– Не стоит. Я не пойму, что они задумали, но уж точно не будут с нами воевать. Рисбренд, тебя не убедишь, но называй меня Энвелла и уж точно не господином, хотя на госпожу я согласна.

– Да что тут гадать, – вставил свое слово Леэд, – Они приняли Вас за Деву Судьбы, спутницу Отца Времен, а кости выкинули не совсем то, что ожидали увидеть. Помню, когда учился на священника, нам рассказывали о языческих культах и о том, как надо просвещать нечестивцев.

– Дева Судьбы, значит? – пробормотала Энвелла, – Только этого не хватало.

Унгор окинул взглядом своих воинов, посмотрел на одного, второго и каждый опускал взгляд. Против воли богов особо не пойдешь, да и не особо тоже не получится. Кто бы мог подумать, что лихие грабители на самом деле сборище фаталистов? Может потому и проиграл в прошлом Иргун Членогрыз именно из-за этого, потерял корону, судя по всему вместе с головой, а его потомку тоже не повезло. Унгор подошел к Энвелле, стал на колени и подставил шею для удара мечом.

Такого красавица явно не ожидала и растерянно посмотрела сначала на Рисбренда, а потом на Леэда. Они всем своим видом показывали, что не им решать за богов, богинь, святых и прочие потусторонние силы. Отказать воину в смерти, значит оскорбить до глубины души, запятнать позором весь его род. Убийство, даже из лучших побуждений, останется убийством, тяжестью на душе. Кто сказал, что принимать подобное решение легко?

– Вот и первое настоящее испытание, – прошептал внутренний голос учителя, – Ты истинная правительница, великая энту Мнайдры, равная богам, которые не только милуют, но и карают. Рядом нет твоего мужа, ахарга ахаргов, который бы снял бремя власти. Решай и думай, девочка, а подумав, прими свое решение, как должное.

Философ в голове, виртуальный зануда, хорошо ему размышлять. Энвелла взглянула на отца Итара, но и он отвел взгляд, устранившись от проблем посланницы Рая, Ада, Дня, Ночи. Не стоит людям делать добро, все-равно останешься виноват. Советы для того и нужны, чтобы их не слушать и было кого обвинять впоследствии. Все ждут решения от нее, а этого самого решения пока нет. Энвелла вытащила из ножен меч Брасса Целителя и лезвие тускло сверкнуло в свете пасмурного весеннего дня.

Унгор подался вперед и коснулся губами холодного металла. Он ждал, терпеливо, понимая, что даже вечная спутница Отца Времен должна посоветоваться, приказать, чтобы в Безвременье приготовили пышную встречу, устроили пир, позвали всех великих воинов прошлого для ритуального сражения. Ох, и хитрые оказались боги, заманили в горы специально для того, чтобы встретиться с Девой Судьбы и забрать с собой непобежденным вместе с дружиной. Спасибо им за такую честь!

Энвелла посмотрела в глаза жертвы, не увидела в них страха, лишь ожидание чуда. Надо пересилить себя и тогда на далеком севере появится очередная сага о том, как смелый Унгор Косорыл был взят Девой Судьбы в Обитель Вечности. Короткий взмах меча и северный воин отошел в мир иной. Его воины, одним движением вспороли животы друг другу, чтобы не отстать от своего вожака, а то ведь не поймет Отец Времен, если увидит Угнора без подобающей свиты. Лжевета издала очередной вопль, выскочила из-под стола, на четвереньках подползла к трупу Унгора и стала целовать отрубленную голову.

Легко ли быть богиней? Энвелла тяжело опустилась на землю и заплакала, нет она не рыдала, не билась в истерике, а молча проклинала тот день, когда из обычной сумасбродной девчонки Аргенты стала принцессой непонятно чего. Что она за Дева, если с собственной судьбой совладать не может. Ох, встретит она этого Отца Времен, своего мужа, и тогда Галактика точно содрогнется в последнем взрыве уничтожая всех обитателей, разумных и неразумных.

Энвелла пришла в себя от того, что кто-то коснулся волос и поцеловал руку. Это был сам отец Итар, для которого, вероятно, настал момент истины. Сейчас перед ним была просто расстроенная девушка, а не святая или, прости Господи, демон. Конечно, когда во дворе валяется почти восемь сотен трупов, любой расстроится от того, что натворил.

– А ну, живее! Перенести трупы на корабли для погребения! – рявкнул Рисбренд, – Они достойны больше уважения, чем вы, трусы и подлые твари! Я вам такую епитимью придумаю, что Господу не снилась!

Рыцари испуганно кивнули и принялись исполнять приказ, чтобы не прогневать командора. Возвращение старого начальства, в какой-то степени вернуло привычный порядок, установленный при основании ордена. А что же Лжевета? Она кричала, покусала того, кто пытался отобрать отрубленную голову любовника, но потом успокоилась и побрела к реке, не обращая ни на кого внимания. Для нее жизнь была окончена, ибо разум блуждал не известно где, а бренная оболочка сродни привидению, неприкаянно болтающемуся в проклятом месте.

– Отец Итар! – недовольно проворчал Леэд, – Могли бы и поздороваться со своим учителем, Брассом Целителем, вернувшимся в Сагатор в образе прекрасной дамы.

– Да? – опешил магистр, – Кто бы мог подумать? А Вета, получается, вернется мужчиной? Однако! Велики чудеса твои, Господи!

Попытался коснуться рукояти священного меча, но получил такой разряд, что рука сразу онемела так, что даже пальцами не пошевелить. Похоже, что оружие действительно вернулось к хозяину и не хотело подчиняться его наследнику.

– Убедились, святой отец? В пророчестве сказано, что…

– Я знаю, что там сказано, Леэд! Не учи меня. Выходит, именно потому вы осмелились поднять знамя? Это бред! Думаешь я не помню своего учителя? Он ни одной шлюхе не отказывал, и никогда бы не осмелился стать женщиной, разве так наказал Господь за блуд!

Энвелле надоело изображать слабую женщину. Она поднялась, поправила волосы и наотмашь отвесила пощечину почтенному рыцарю. От неожиданности Итар покачнулся, а потом преклонил колено, предлагая отрубить и ему голову. Это было уже слишком, явным перебором и потому сие действие не последовало.

– Господин де Брасс! – развел руки Леэд, – Простите своего ученика, который на старости лет не ведает, что творит.

– Да не сэр Брасс я, а скорее духовная дочь этого почтенного рыцаря.

– Упаси Господи, от таких деточек, – бормотал магистр, потирая руку, – Пусть будет так, как сказано. Леэд, может представишь свою госпожу?

– Сэр Ксан де Бра…, – начал было следопыт, но натолкнулся на холодный взгляд дамы, поигрывавшей метательным ножом и быстро исправился, – Энвелла де Брасс, божественная эманация Брасса Целителя, посланница Небес, воплощение духа спасителя Сагатора.

– Боже, какой идиот тебя учил философии? Пусть будет так, – согласился отец Итар, разрабатывая пальцы после электрошока, – Проведем похороны врагов и поплывем к столице, чтобы наставить на путь истинный герцога Андирского.

Энвелла подошла к столу, налила из кувшина бокал крепкого зелья и выпила, чтобы немного снять напряжение и обдумать ситуацию. Конечно, можно отправиться в столицу и там просканировать этого герцога, было бы только чем. Как ей надоел Янтарис с его мышиной возней, суевериями, войнами, в которых нет даже налета цивилизованности. Надо же докатиться до такого, что собственноручно отрубить человеку голову по его просьбе, а это примерно двадцать лет отсидки в колонии, согласно законам империи. Докатилась! И так, хорошо бы добраться в тот лес, где остался лагерь заргов, найти кораблик и улететь отсюда ко всем чертям.

– Господин де Бр…! Госпожа Энвелла! – сконфуженно пролепетал следопыт, – Там надо помочь священнику храма.

– Что с ним?

– Кажется он того… Это, понятно? С головой у него совсем не то. Закрылся у себя в покоях и грозится, что всех спалит небесным огнем.

– Добей, чтобы не мучился!

– А чего я? Меня высшие силы не благословляли на такое.

– Пошли, посмотрим, – кивнула Энвелла, направляясь к порогу оскверненного храма.

Северяне хорошо порезвились, сбили фрески на стенах, содрали все, что было ценного, нагадили в каждом углу так, что вонь была везде. С религиозной нетерпимостью принцесса сталкивалась и ранее, но в такой извращенной форме впервые. Дерьмо было везде, даже в разбитом саркофаге Святой Веты, что было вершиной хамского цинизма.

Энвелла и Леэд поднялись по лестнице на второй этаж, загаженный, несколько меньше, чем первый и остановились перед дверью, из-за которой слышалось пение человека, явно пребывавшего не в здравом рассудке. Заперто. Массивная створка не поддавалась даже после удара рукой в латной перчатке. В ответ послышался дикий смех, от которого мороз пошел по коже.

– Леэд! Помоги выломать дверь!

– Как прикажете, – поклонился рыцарь, – Попробую, хотя дерево старое, обшитое железом.

– Наказание божье, – топнула ногой Энвелла, кулаком выбила окно в коридоре и крикнула во двор, – Рисбренд! Отец Итар! Идите ко мне! Живее! Священник спятил!

Вскоре на лестнице послышались шаги. Первым прибежал Рисбренд, который был моложе почтенного магистра, да и силой его природа явно не обидела. Глава ордена тяжело дышал внизу, бормоча очистительные молитвы при виде окружающего погрома. Командор не забыл захватить секиру Унгора, сделанную рукой настоящего мастера-оружейника, крякнул и нанес удар по двери. В ответ снова послышался хохот, бессвязное бормотание и какая-то возня, словно тащили нечто очень тяжелое.

Энвелла мельком взглянула на кристалл в рукояти меча и поежилась от страха. Индикатор показывал наличие очень слабого рентгеновского излучения, не опасного для окружающих, но говорившего о том, что священник явно имеет дело не с продуктом цивилизации Янтариса, а совершенно иного мира. Что же у него там такое?

– Живее! Ради всех святых, в которых верите, живее! Рисбренд! Засунь лезвие в зазор возле петель и действуй рукоятью, как рычагом!

– Чем?

– О, боже, Святая Вета Сагаторская, просвети мозги раба твоего Рисбренда. Дай сюда топор! Тебя в боях часто по голове били?

Энвелла вырвала секиру из рук помощника, заснула лезвие в зазор почти на половину длины и нажала на рукоять. Дверь слегка скрипнула, но сил явно не хватало.

– Да помогите же мне, идиоты! Вы, что в школе физику не учили? – раздраженно рявкнула дама, понимая по ходу дела, что физику ее спутники точно не учили, даже элементарную динамику, – Давайте!

– Я из монастырской школы сбежал раньше, чем начали преподавать метафизику, – вздохнул Леэд, но схватился за импровизированный рычаг, отстраняя от него госпожу.

К этому времени отец Итар поднялся на площадку, отдышался и ехидно усмехался, слушая перепалку. В этот момент он был готов даже поверить, что перед ним действительно Брасс Целитель, правда в несколько необычном виде. Было в этой красотке нечто, родственное с учителем, правда, в отличие от сэра Брасса у его «духовной дочери» явно отсутствовала такая добродетель, как терпение, зато голову отсекла знатно.