Цитаты из книги «Сирийский эшафот»

Через десять минут, когда наркотик подействовал, шестерку бойцов сирийской армии проводили на

– Держитесь, парни, – вместо приветствия проговорил Сайнак. Всех пленников построили в одну шеренгу у задней стены дома. Поочередно к каждому подошел молодой боевик и сделал инъекцию сильнодействующего наркотика.

Отойдя в сторонку, Сайнак хотел надеть камуфлированную куртку, но рыжебородый прикрикнул: – Выбрось эти лохмотья! Возьми это, – и он бросил офицеру что-то ярко-оранжевое. Поймав тряпку, тот развернул ее. В руках оказался просторный балахон. И тут он понял: это подготовка к казни. Ничего не добившись от пленников на допросах, полевой командир решил казнить их сегодняшним утром. Внутренне лейтенант давно приготовился к такому исходу, однако все равно почувствовал неприятный холодок, пробежавший по телу. Сердце заколотилось быстрее, дыхание перехватило. Тем не менее, он взял себя в руки: натянул балахон, расправил складки и встал, гордо подняв голову. Если уж суждено расстаться с жизнью, то сделать это нужно так, чтобы не было стыдно перед товарищами. Когда все трое оделись в оранжевые балахоны, их вывели на улицу. Там уже ожидали трое других бойцов взвода: командир первого отделения сержант Алан Найзур, рядовой Баха Харад и рядовой-пулеметчик Алим Калари. Они были в такой же одежде, на лицах синяки, ссадины, страх и недоумение.

Завтрак в привычное время в камеры не принесли. Пленники не знали, который час, поэтому продолжали спать в прохладной камере с затхлым запахом плесени и испражнений. В девять утра щеколда громко лязгнула, сдвинувшись в сторону, и железная дверь со скрипом отворилась. В проеме появились фигуры нескольких боевиков. – А ну, просыпайтесь, собаки! – рявкнул один из них, с объемной рыжей бородой. Трое пленных зашевелились и начали медленно подниматься на ноги. Тела после допросов и побоев у всех болели, сил от скудной кормежки не было. «Принесли завтрак? Или опять поведут на задний двор для истязаний? – вяло размышлял лейтенант. – Но тогда почему в камеру ввалились сразу трое? И зачем они принесли медный таз?..» Фарид Сайнак поискал среди вошедших человека, который приносил таблетки и назвал себя их другом. Кажется, его звали Вадид. Но среди пришедших лейтенант его не обнаружил. Из соседнего помещения доносились голоса и похожий шум. Что-то в поведении боевиков офицера настораживало. Что-то было не так. Один из боевиков поставил на середину камеры таз с водой. – Снимите одежду и ополоснитесь, – приказал все тот же рыжебородый бандит. Пленники с трудом поснимали рваную и окровавленную форму. Лейтенант подошел к тазику первым, наклонился, набрал пригоршню воды, умылся. Второй пригоршней обмыл торс. За ним водные процедуры принял заместитель Такаль. Последним помылся связист Башар.

– Хозяин состоял в банде Хамани и погиб чуть более года назад. Хамани ценил его и выплатил семье большую компенсацию, вдова забрала троих детей, переехала в Турцию к дальним родственникам и теперь живет там.

– Пора, – заглянул в комнату Вадид. Поблагодарив хозяйку, снайперы и спецназовцы бесшумно выскользнули из дома и подошли к калитке. Агент выглянул на улицу. Никого. В редких домах слабо светились окна. На столбах вдоль улиц висели фонари, но ни один из них не горел. – В нашей сельской местности после вечернего намаза люди ложатся спать, – прошептал Вадид, – так что на улицах мы никого не встретим. И все-таки постарайтесь передвигаться тихо. – Попробуем… Выйдя на улицу, агент повернул к штабу. Бойцы двинулись за ним…

До дома Вадида Садри группа добралась без приключений. – Заходите, – тихо сказал хозяин, толкая калитку. – Ты живешь один? – спросил лейтенант. – Нет, в доме жена, два сына и племянник. – Они не будут задавать лишних вопросов? – Это исключено. Бойцы просочились в дом, где им была отведена отдельная комната. – Отдыхайте, – кивнул Вадид на расстеленный на полу ковер. – Сейчас моя жена приготовит чай. – Может быть, поставить во дворе пару караульных? – обратился к Андрееву лейтенант. – Не стоит, – мотнул тот головой. – Соседи могут заметить. Да и стемнеет скоро, так что мы тут ненадолго…

Поздно вечером в двух подвальных камерах снова открылись двери – боевики принесли пленным поесть. По чашке фиников, по кувшину воды и по кукурузной

Окровавленного и обессиленного Сайнака приволокли в подвал и бросили в камеру. А на смену ему повели заместителя – сержанта Такаля…

– Назови свое имя, – потребовал один из мужчин. – Мое имя тебе ничего не скажет, – ответил лейтенант и тут же получил удар палкой по спине. Скривившись от боли, он выдавил из себя: – Меня зовут Фарид Сайнак. – Твое звание? – Лейтенант. – Ты командовал разведывательным взводом? – Да. – Для чего вас послали в Фадзин? Что вы там разнюхивали? – Ничего. Хотели убедиться в отсутствии ваших подразделений. – Убедились? – злорадно засмеялись мужчины. Офицер промолчал. – Из какого соединения твой взвод? И на этот вопрос лейтенант отвечать не стал. Его имя действительно не имело никакого значения, а то, что касалось батальона и бригады, – уже составляло определенную тайну. Номера соединений, их специализация, а также фамилии и звания командования – всего этого боевикам из ИГИЛ знать не следовало. Допрос Сайнака длился около часа. Точнее, не допрос, а избиение. После каждого вопроса следовало молчание. Один из сидевших на ковре мужчин кивал стоявшим позади пленника помощникам, и те начинали пятиминутную экзекуцию: избивали офицера либо палками, либо кулаками.