Глава 2

Майору Лебедеву Юркин докладывал последним. Так уж получилось. Остальные сотрудники подробно отчитались о проделанной работе, обо всем, что вызвало подозрения. Как и ожидалось, ничего такого, как в случае с Захаровым, не выявилось – капитан внимательно слушал доклады сослуживцев, не пропуская ни единого слова. Наконец, очередь дошла и до Дмитрия. Тот, ничего не утаивая, рассказал о своих мыслях по поводу бывшего узника Захарова. Правда, в подробности не углублялся, но не сомневался, что командир спросит и об этом.

Майор закурил папиросу и задумчиво посмотрел на капитана.

– Значит, рядового Захарова стоит проверить более тщательно, так ты считаешь?

– Так точно, товарищ майор, – не колеблясь, ответил Юркин.

– И что же тебя смутило? Если так посмотреть, то ничего особо сомнительного здесь не прослеживается. Попал в плен, будучи раненым. С немцами не сотрудничал. Что тебя насторожило, Дима?

– Да я и сам пока не знаю, – признался капитан. – Вот прямо чую, что с этим Захаровым что-то не так. Где-то там подвох есть. Но пока не могу понять где.

– Понимаю, – кивнул Лебедев. – Тогда проверяй его. Раскопай всю его подноготную.

– Есть.

– Ну, а ты, Миша. – Командир посмотрел на сидящего рядом с Дмитрием Митькова. – Справляешься?

– Так точно, товарищ майор. – Старший лейтенант сделал попытку встать.

– Сиди, – махнул рукой Лебедев.

– Все хорошо, справляюсь, – повторил парень. – Товарищ капитан мне помогает.

– Вот и славно. Все, товарищи, все свободны. Занимайтесь подозрительными, если что – докладывайте.

После сходки Юркин вышел на улицу и закурил. За ним увязался и Михаил.

– Товарищ капитан? – посмотрел он на офицера.

– Ну?

– Разрешите вам помочь.

– Помочь в чем?

Митьков свернул папиросу и тоже закурил.

– Разобраться с этим Захаровым.

– Думаешь, без тебя не разберусь? – хмыкнул капитан.

– Разберетесь, конечно. Но одна голова хорошо, а две – лучше.

А он точно необидчивый, отметил Дмитрий. Впрочем, неудивительно. Детдомовщина, что тут скажешь. Они калачи тертые и не к такому привычные. А может, Миша просто по натуре таков.

– Лучше, говоришь? – Юркин глубоко затянулся. – Может, ты и прав. Да и подмога пригодится. А то неизвестно, чем дело может обернуться. Вот и подсобишь.

– Думаете, все так серьезно?

– Кто знает, Мишаня, кто знает. В нашей работе все непредсказуемо. Это тебе не задачка по математике, а намного сложнее. Может сложиться так, а может – эдак.

– Я понял. И с чего начнем?

– Ишь ты, какой прыткий, – беззлобно усмехнулся Юркин. – Сразу с места в карьер сигануть готов. Но, видишь ли, Мишаня, тут не всегда торопиться нужно. Иногда надо действовать аккуратно и осторожно. Тебе самому, значит, подозрительные не попались?

– Никак нет, – с готовностью подтвердил старший лейтенант. – Да я просмотрел всего-то пять дел.

– Это потому что ты пока новенький. Да и в Полянах не так уж много народу оказалось. Поэтому и работы меньше, хотя не сказать что она проще. А то, знаешь ли, может привалить так, что до утра не разгребешь.

Здесь капитан не покривил душой – на его памяти такое действительно было.

– Так что, Миша, начнем вот с чего. Для начала побеседуем с другими узниками. Они друг про друга больше знают. Чай, не один день в этом поганом котелке варились.

– А потом?

– Суп с котом. Потом будет видно. Я же говорю, тут бежать и торопиться не надо. Хотя иногда и это не помешает.

– Я понял. Нужно действовать по ситуации.

– Правильно понимаешь, молодец. Тогда за работу. Запросы по этому Захарову я сделал, но ответ придет не быстро. Это тебе не письмо из соседней деревни получить.

Михаил кивнул.

– Отправимся прямо сейчас? – уточнил он.

– Да. Радуйся, что не придется ехать к черту на кулички – фильтрационный пункт здесь, в этом же городке. Так что собирайся, и выходим. Как раз пешочком прогуляемся, тут недолго.

На месте офицеры были меньше чем через час. Им выделили комнатушку со столом и парой стульев. Дмитрий хотел попросить еще один стул для Митькова, но тот, даже несмотря на недавнее ранение и хромоту, отказался.

– Смотри, – покачал головой Юркин. – Ну, если надо будет, говори.

– Конечно, – сказал старший лейтенант.

Когда завели первого, Юркин уже сидел с ручкой и листом бумаги наготове. Михаил стоял рядышком.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – сказал бывший узник, высокий, со шрамом на подбородке.

– Здравствуйте, – сдержанно кивнул капитан и указал на стул. – Садитесь.

Заключенный расположился напротив Дмитрия.

– Имя? Фамилия? Звание?

– Корольков Александр Васильевич. Сержант, – четко, по-военному доложил собеседник. – Воинская часть…

– Это нас пока не интересует, – перебил Королькова офицер. – Расскажите, при каких обстоятельствах вы попали в лагерь в Полянах.

– Меня ведь уже спрашивали об этом, – слегка удивленно посмотрел на него Корольков.

– Вас допрашивали другие сотрудники, – заметил капитан. – Теперь расскажите нам.

Военнопленный подробно поведал о том, что попал в плен, как он сам выразился, по собственной глупости – схватился врукопашную с немецким солдатом, а тут подоспели еще трое и схватили его. В этом он сам считал себя виноватым и не скрывал этого.

– Что вы можете рассказать о других заключенных? – продолжил Юркин.

– Обо всех? – уточнил Корольков.

– О тех, кто был с вами в лагере, когда его отбили у немцев.

Допрашиваемый снова пустился в объяснения. Рассказ его подробностями не изобиловал, но общее представление дал. Бывший узник поведал о других собратьях по несчастью и о тех, кто сотрудничал с администрацией лагеря. Из показаний других пленников капитан вспомнил, что с несколькими стукачами расправились, как только поняли, что немцы сбежали. Двоим, правда, удалось выжить, но их вытащили из барака в бессознательном состоянии. Поэтому Дмитрий не перебивал Королькова, лишь задавал уточняющие вопросы. Михаил молчал, но было видно, что он внимательно следит за разговором.

– А что вы можете сказать о заключенном Захарове? – спросил, наконец, парень.

Собеседник призадумался, потом пожал плечами.

– Ничего, – сказал он. – Такой же, как мы. С немцами он не сотрудничал. Но когда я попал в лагерь, он там уже был.

– А вы попали зимой этого года, правильно?

– Так точно.

– И Захаров был уже там?

– Да. Вроде месяца два или около того.

– Он о себе что-нибудь рассказывал?

– Рассказывал, что в плен попал, когда отправился в тыл к немцам за «языком».

– А кроме этого? – поинтересовался Юркин. – Откуда родом, где жил, работал до войны?

– Нет, этого не рассказывал.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Офицеры переглянулись. На этом, собственно, допрос Королькова можно было заканчивать. Что они и сделали и вызвали следующего фигуранта.

Несмотря на то что беседа с каждым из бывших узников занимала немного времени, закончили уже ночью. Капитан устало потер виски. Пепельница уже переполнилась окурками, лист бумаги перед ним был почти чистый – лишь несколько коротеньких заметок. Потому что писать-то было толком и нечего.

У Митькова тоже был измотанный вид. После допроса Королькова он уже начал активнее включаться в разговор и, что не без удовлетворения отметил Дмитрий, вопросы задавал правильные, а не ерунду спрашивал. Нет, конечно, многие вопросы были наивными и не совсем по делу, но нельзя требовать от новичка такого же мастерства, как от опытного контрразведчика. Все же напрасно он так плохо о нем думал. Но, как считал Дмитрий, ошибиться в человеке лучше в хорошую сторону, чем наоборот. Так что, да, скорее всего, выйдет из ученика толк.

– Пусто, товарищ капитан, – устало вздохнул старший лейтенант, высыпая на бумагу остатки табака из кисета.

– Сам вижу, – согласился Юркин.

Это было правдой. Ни один из допрошенных бывших военнопленных не подтвердил подозрения капитана относительно Захарова. Тот, как выходило с их слов, с немцами не сотрудничал, работал вместе со всеми, получал скудный лагерный паек да периодические побои. В общем и целом его участь ничем не отличалась от участи собратьев по несчастью. Чего нельзя было сказать о предателях – им в лагере жилось немного лучше остальных. Правда, далеко не все дожили до прихода Красной армии. Те двое, которым удалось выжить после расправы над провокаторами, сидели отдельно.

Но было еще кое-что, что привлекло внимание Дмитрия. Несмотря на то что жизнь Захарова в лагере и не казалась подозрительной, Юркин отметил вот что: пленник старался ни во что не ввязываться. Да, в Полянах были попытки побега, саботажа, даже вредительства относительно администрации, но Захаров умудрился ни во что не впутываться и держаться особняком, что ли. Юркин невольно поделился этой мыслью с Михаилом.

– Тут напрашивается только один ответ, – немного подумав, сказал парень. – Решил принять свою участь и ждать любого исхода дела – смерти либо освобождения.

– Красиво ты завернул, – хмыкнул капитан и тоже достал папиросу, попутно заметив, что и у него табак заканчивается. – Сразу видно, будущий учитель.

– Просто высказал, что думал, – пожал плечами Митьков. – Но спасибо, что оценили.

Некоторое время они сидели молча, курили.

– Может, оно, конечно, и так, – нарушил молчание Дмитрий, – но надо копать дальше.

– Ждать ответов на запросы?

– Не только. Но это мы еще завтра обсудим. А то у меня, если честно, голова уже не варит. Да и время уже… Как-никак, ночь на дворе. Утром, со свежими силами сядем, да и прикинем, что к чему.

– Согласен, – улыбнулся старший лейтенант.

Юркин потушил окурок и сказал:

– Все, боец, пошли. Поработали, пора и честь знать. На сегодня мы свою работу выполнили, а больше здесь делать нечего.

Михаил кивнул и встал со стула, который ранее все же принес себе.

Уже на улице парень неожиданно сказал:

– Товарищ капитан, я тут вот еще на что обратил внимание…

– На что? – повернулся к нему Юркин.

– Помните, один из заключенных, Тараскин, кажется, его фамилия, рассказывал, что троих недосчитались? Ну, то, что немцы заколотили все двери в бараках да сбежали из лагеря.

– Ну, помню, говорил. – Капитан задумался и действительно припомнил, что один из бывших узников говорил подобные слова. – И к чему ты клонишь?

– А вот к чему. Получается, они тоже сбежали? Но как, если двери были заколочены? Тогда бы и остальные разбежались.

– Хороший вопрос, и мысли правильные. Но тут может быть что угодно. Это были невыявленные провокаторы, которые ушли вместе с немцами. Или они где-то раньше спрятались.

– Думаете?

– А почему бы и нет? Да и вообще, какое это отношение имеет к Захарову? Не он же сбежал. Он-то как раз остался.

– Не знаю, – пожал плечами Митьков. – Я почему-то только сейчас об этом вспомнил, решил вам сказать.

– Поделиться, значит, – усмехнулся Дмитрий. – И ты думаешь, что это как-то связано с историей Захарова?

– Мне кажется, да.

– Когда кажется, креститься надо. Не ломай себе голову, Миша. По крайней мере, сейчас. Иди к себе, отоспись, а завтра еще раз хорошенько все обдумай.

– Есть, товарищ капитан.

– Ты где остановился-то? В казармах?

– Нет, снял угол у одного старичка-инвалида. Хороший дядька, только выпивает постоянно.

– Ну, это не страшно. Главное, что не буянит да компании не водит.

– Нет. Сядет на кухне, махнет стопочку, да и засядет в своем углу. Или по дому что-то делает.

– Вот и славно.

Остаток пути они проделали молча. У одного из переулков офицеры распрощались и разошлись каждый в свою сторону. Добравшись до кровати, Юркин разделся и лег. Однако сон пришел не сразу. В голове все бродили мысли о Захарове, о рассказах других бывших пленных. Да и слова старшего лейтенанта нет-нет, да и приходили на ум. Капитан не придавал им особого значения: подумаешь, удрали из лагеря три человека. Тут уж точно, как он сам сказал ранее, либо скрытые провокаторы, которые убежали вместе со своими «хозяевами», либо эти трое заметили переполох и среди немцев сбежали под шумок, искусно спрятавшись где-нибудь. Обследовать бы еще раз территорию лагеря – вдруг и правда где-то прятались? Дмитрий с трудом отогнал эти мысли. Какое ему дело до тех беглых, если надо раскрутить этого подозрительного Захарова? Выяснить, действительно ли у него рыльце в пуху (а капитан почему-то не сомневался, что так оно и есть). Поворочавшись, он решил воспользоваться тем советом, который ранее дал Михаилу, а именно заснуть. А то, если напрягать головушку, можно и до утра проваляться, мучаясь бессонницей. С трудом выбросив из головы все мысли, офицер заснул тяжелым и беспокойным сном.

* * *

Митьков пришел даже раньше Юркина. Когда капитан подходил к зданию, где размещался второй отдел, старший лейтенант уже стоял на улице и курил. Не иначе как набил свой кисет, решил Дмитрий. Запасы, что ли, дома держит? Впрочем, сейчас это было не так уж важно.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – добродушно поприветствовал капитана Михаил.