Основные идеи социалистического учения

Любое учение представляет собой парадигму, состоящую из определенных концепций, шаблонов, постулатов и т. д. Но что входит в парадигму социализма? На этот вопрос сегодня не каждый сможет ответить, так как без исторической ретроспекции можно выдать лишь желаемое за действительное или некий «мем», имеющий лишь отдаленное отношение к предмету. Далее я предлагаю следующие составляющие социалистической парадигмы, которые мне удалось обнаружить (что будет показано в книге) на протяжении всей истории социалистического учения у тех или иных авторов, коих мы более-менее консенсусно считаем представителями социализма.

Рай на Земле

«Никакими книжками и никакой проповедью нельзя просветить пролетариат, если его не просветит его собственная борьба против темных сил капитализма. Единство этой действительно революционной борьбы угнетенного класса за создание рая на Земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе», – писал Ленин в статье «Социализм и религия» [188, с. 51]. Как и социалисты прошлых эпох, Ленин верил в возможность создания на Земле и при земной жизни таких условий, которые вполне могут быть описаны словом «рай». Это неотъемлемая черта «коллективного бессознательного» людей с левыми убеждениями, являющаяся полной противоположностью пессимистической веры в «золотой век», также уходящей корнями в глубину веков. Если пессимисты обращены к прошлому как к источнику прекрасного, то социалисты более оптимистичны – для них всё лучшее находится не в прошлом и не в настоящем, а в будущем. Социализм в некотором роде следует архетипу Вавилонской башни, которую люди решили построить до самого неба в момент наивысшего своего материального расцвета (но все оканчивается крахом). Некоторые полагали, что социализм в своем оптимизме копирует христианство с его верой в Новое Небо и Новую Землю, однако это некорректное сравнение, так как в христианстве существует и «золотой век» (мир до грехопадения) и надежда на Царство Небесное, но не Земное. При этом идея рая на Земле для христианства представляется принципиально невозможной, для социализма же это единственное место, где рай возможен. Но как достичь его? Преодолев всё, что мешает его достижению. А это – долгий путь, длиной в историю, в ходе которой люди ведут свою борьбу с природой и побеждают ее.

Данности не существует. Борьба с природой

Социализм исходит из того, что человечество можно кардинально улучшить – отсюда его презрение к биологическим детерминантам и религии либо же искаженное восприятие детерминант генетики и догматов религии, ибо последние оперируют с такой вещью, как «данность». Данность – это то, что есть независимо от нашей воли, ее нельзя отменить декретом, пропагандой, технологическим улучшением и т. д. Такие взгляды можно назвать прогрессизмом, но не в смысле объективно возможных улучшений нашего быта или реформ политического и социально-экономического устройства, а в смысле радикального переделывания общества и человека под «прогресс» в рамках вполне конкретного учения.

Как писал неомарксистский философ Герберт Маркузе в своей книге «Одномерный человек»: «История есть отрицание Природы. То, что является только природным, преодолевается и восстанавливается силой Разума. Метафизическое представление о том, что Природа в ходе истории приближается к себе самой, указывает на неосвоенные пределы Разума»^[1] [211, с. 310]. И он же: «…как процесс диалектический, исторический процесс включает в себя сознание: распознавание и овладение возможностями освобождения. Следовательно, он включает в себя свободу. В той степени, в какой сознание определяется потребностями и интересами существующего общества, оно “несвободно”; но в той степени, в какой существующее общество иррационально, сознание становится свободным для более высокой исторической рациональности только в борьбе против существующего общества. В этой борьбе – разумное основание истины и свободы негативного мышления. Таким образом, согласно Марксу, пролетариат является освободительной исторической силой только как революционная сила; решительное отрицание капитализма происходит в том случае и тогда, если и когда пролетариат приходит к осознанию себя наряду с условиями и процессами, формирующими его общество. Это осознание – одновременно и предпосылка, а элемент отрицающей практики. Вот почему это “если” существенно для исторического прогресса – как элемент свободы (и вероятности успеха), открывающей возможности победы над необходимостью данных фактов. Без этого история вновь возвращается во тьму непокоренной природы» [211, с. 292–293].

Для социализма «естественное», природное, «данное» не имеет положительного смысла. Человек живет в постоянной борьбе с враждебным окружением. Для этого он создает орудия труда, оружие, развивает технологии, упрощающие ему жизнь. Этому процессу не видно конца, во всяком случае до тех пор, пока технологический уровень не позволит совершить качественный скачок вперед. Тело человека, со всеми его недостатками, также является природным, но не данностью, с которой человек обязан смириться. Если технологии позволят, то можно обойти и это ограничение. Технологии, кажется, с определенного момента всегда опережают социальные институты, которые закрепляют положение дел, возникшее до того, как технологии стали такими развитыми, и не позволяют совершить рывок. Поэтому рано или поздно происходит социальная революция, рано или поздно нужно покончить со старыми отношениями и построить новые, актуальные по отношению к текущему уровню технологического развития.

Эти процессы описаны в терминах, получивших широкую известность: базис и надстройка. Карл Маркс в работе «К критике политической экономии» пишет, что «в общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства – от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче – от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества» [203, с. 1083].

Видный русский марксист Георгий Плеханов говорил, что Маркс решил ту задачу, что не удалось решить немецким идеалистам, – выяснить движущие причины исторического развития. Эта причина – воздействие человека на внешнюю природу в целях собственного выживания. «Великая научная заслуга Маркса заключается в том, – пишет Плеханов, – что он подошел к вопросу с диаметрально противоположной стороны, что он на самую природу человека взглянул как на вечно изменяющийся результат исторического движения, причина которого лежит вне человека. Чтобы существовать, человек должен поддерживать свой организм, заимствуя необходимые для него вещества из окружающей его внешней природы. Это заимствование предполагает известное действие человека на эту внешнюю природу. Но, “действуя на внешнюю природу, человек изменяет свою собственную природу”. В этих немногих словах содержится сущность всей исторической теории Маркса…» [265, с. VI]. Как происходит это изменение? Как, выражаясь словами Энгельса, происходит «скачок человечества из царства необходимости в царство свободы»? Плеханов отвечает: «…когда созданные капиталистической эпохой могучие средства производства перейдут в общественную собственность и когда производство будет организовано сообразно общественным потребностям, тогда люди станут, наконец, господами своих общественных отношений, а тем самым сделаются господами природы и самих себя. Только тогда она начнут сознательно делать свою историю; только тогда приводимые ими в действие общественные причины будут вызывать все в большей мере желательные для них действия» [265, с. 66].

Социализм призывает человечество стать господином и внешней природы, и самого себя. В новейшее время этот призыв приведет к самым неожиданным выводам, о чем мы поговорим в последней части книги.

Сама идея «надстройки», хотя отчасти и оправдана с исторической точки зрения, но буквально обесценивает не только традиции, которые действительно могут изменяться и могут быть вредны, но и основополагающие институты цивилизации. Таким образом можно прийти к выводу, что вообще не существует никаких «вечных ценностей», естественных прав, неотъемлемых и освященных временем обычаев, хороших традиций и практик, нет данности, которой мы обязаны придерживаться. Все это является лишь надстройкой над базисом, обусловленной этим самым базисом, и якобы вредно для дальнейшего прогресса. Для большинства людей технологический прогресс, несомненно, рассматривается как благо, однако не все готовы использовать могучие средства производства для отказа от всего, что делает нас нами, что формирует нашу идентичность. Прогресс ради прогресса убедителен не для всех. Скажем, мы привыкли воспринимать брак как союз мужчины и женщины, но в социализме это всего лишь часть надстройки, которая рано или поздно будет отменена. Также и религия, которая существует тысячи лет и служит основой для культуры любого народа, в социализме может иметь сначала прогрессивный характер, но затем превратиться в фактор торможения прогресса, закрепления устаревших отношений. Институт государства в целом тоже должен отмереть за ненадобностью. Так – в теории – могло бы произойти при коммунизме, если бы он состоялся.