Вот только уехать, сразу не получилось. Машина ни за что не желала заводиться. Пришлось Меншикову выбраться из кабины и немного повозиться с двигателем. Пока он этим занимался, Сашков немного прогулялся. Забрел в книжный магазин. В одном из отделов отыскал книжки по «Новой хронологии», но покупать их не стал.

Когда вернулся, Меншиков уже сидел в кабине автомобиля. Сашков положил на торпеду «Газели» батарейки и произнес:

– Пригодятся.

Меншиков одобряюще кивнул, вспомнив, что его приятель прихватил мыльницу. Они никогда не делали фотоснимков в прошлом, а в этот раз Александр заявил, что неплохо было бы запечатлеть их путешествие. Убрав батарейки подальше, Федор завел машину и вскоре они выехали из маленького дворика на проспект Победы. Пересекли перекресток, что на карте города обозначался площадью. Только теперь Сашков впервые обратил внимание на зенитку, что была установлена в скверике. Такие ставили в память о защитниках города во время Великой Отечественной Войны.

До знакомой улицы Сталеваров приятели не доехали совсем чуть-чуть. Что-то привлекло внимание Меншикова, тот на перекрестке с улицей Вологодской сделал резкий маневр. Свернув, он остановился у дома, который был построен в так называемом «сталинском» стиле. Здание с четырьмя колоннами, между которыми красовалась вывеска комиссионного магазина.

– Здесь мы с тобой, найдем все необходимое для нашего путешествия, – сказал Федор, заглушая двигатель.

Сашков удивленно на него взглянул. Неужели в комиссионке можно было приобрести сапоги той эпохи или оружие? Проще подобрать в обувном что-нибудь подходящее. Шпаги же вряд ли продаются. Александр частенько, посещая сувенирные лавки, видел японские катаны и старинные рыцарские мечи, от вторых, правда, проку не было.

– Ты не туда смотришь, – проговорил Федор, заметив, что Сашков смотрит на вывеску не того магазинчика. – Там действительно ничего нет, а вон в том, – и он указал на дверь, возле которой красовалась вывеска «Калита», – вполне возможно что-нибудь подходящее и сыщем. Шпаги не обещаю, а вот наличность того периода думаю приобрести сможем. Ну, вылезай.

Они выбрались из машины и поспешили к когда-то парадному подъезду дома. Федька отворил дверь и улыбнулся. Проход в здание был тщательно заделан. Сам магазин находился в подвале, куда вела крутая лестница. Путешественники спустились вниз и оказались в небольшой уютной комнате. Слева вешалка с одеждой из Секонд-хенда, торговля явно антиквариатом не пользовалась таким спросом, на который в свое время рассчитывали хозяева лавки. Справа прилавок. Прямо у входа старенькие сотовые телефоны. Чуть поодаль самовар, пара патефонов, несколько чайников, доставшихся с советского периода истории города, три скульптуры, причем разного размера, на самой большой был накинут шарф с символикой местного хоккейного клуба. Пять картин, различных направлений, старая фото и видеотехника, которая успела устареть, ну, и конечно антикварные монеты различного периода.

– У вас есть российские монеты тысяча семьсот сорокового – тысяча семьсот шестьдесят второго года? – спросил Меншиков продавца, который смотрел на стареньком черно-белом телевизоре какой-то американский боевик.

Паренек оторвался от занятия, удивленно взглянул на Федора и спросил:

– Хотите продать?

– Наоборот, желал бы приобрести.

Паренек пожал плечами, словно не понимая покупателя. Зачем, дескать, тому понадобились они. Нехотя встал с кресла качалки и подошел к прилавку. Наклонился, осмотрел «коллекцию» и достал пять монет достоинством в одну копейку, затем пробежался взглядом по другому ряду и вытащил несколько пятикопеечных.

Федор минуты две разглядывал их, потом показал на четыре, причем разного достоинства и произнес:

– Я бы хотел приобрести вот эти.

Из всех монет только эти четыре хорошо сохранились. Немного почистить и медь засверкала бы как новая. А уж о вензеле императрицы Елизаветы и говорить не стоило, он был такой четкий, словно его отбили несколько лет назад.

– Две тысячи, – назвал цену продавец.

Меншиков достал кошелек, отсчитал нужную сумму и расплатился. Затем те, что приобрел, спрятал в карман и спросил:

– А, где у Вас в городе, я мог бы приобрести вот таких вот еще монет.

– У нас в городе все антикварные лавки, торгующие монетами, находятся на одной улице, – проговорил продавец, убирая не подошедшие. Если по этой стороне улицы пойти, то можно обнаружить магазин «Коллекция». Он тоже расположен в подвале, а если на противоположную сторону перейти, то можно попасть в антикварный отдел, что находится на рынке. Может быть там, что-то и обнаружите.

– Спасибо, – проговорил Федор, и приятели покинули магазин.

– Это вам спасибо за покупку, – проговорил вслед удаляющихся покупателей, пожал плечами и вновь погрузился в созерцание фильма.

Дождь начался в тот самый момент, когда они вышли из магазина. Мелкий, противный, осенний. Пришлось пробежаться до машины. Когда забрались внутрь, Сашков тут же включил ноутбук.

Улица, на которой сейчас они находились, была не такой уж и длинной, и напоминала аппендикс. Когда-то она одной из важнейших артерий города, то теперь часть своих функций в какой-то степени утратила. Здесь находилось пять домов. Три были в выстроены в едином архитектурном ансамбле, и образовывали с остальными целый микрорайон. Два других из серого кирпича на противоположной стороне, а так же рынок, по всей видимости, когда-то бывший каким-нибудь промышленным предприятием. Уточнять, что было здесь раньше, Сашков не стал. Он сообщил, все, что узнал Меншикову. Думал, что они прогуляются пешочком, но Федор наотрез отказался это делать.

– Зачем идти пешком, – проговорил он, – когда у нас есть колеса.

Проехав немного, Федор остановил машину около рынка. Он предложил Сашкову прогуляться с ним в магазин, но Александр отказался.

– Как хочешь, – молвил старый приятель и скрылся за тяжелыми металлическими дверями здания.

Вернулся он минут через десять, в руках он держал потрепанный кошелек. Он открыл его и продемонстрировал Сашкову его содержимое. Вместе с теми монетами, лежали еще пять монет достоинством в копейку, и бумажная ассигнация выпуска тысяча семьсот семьдесят шестого года, достоинством в пять рублей. На эти купюру, как объяснил Федор, в восемнадцатом веке можно было бы, шикарно прожить полгода, а при желании и выкупить завалящий трактир, а так же приобрести лошадей и шпаги.

– А еще я купил стольник тысяча девятьсот десятого года с портретом Екатерин II, – заявил гордо он.

– Зачем? – удивился Сашков.

– А вдруг ее удастся увидеть. По ней мы хоть будем уверенны, что это она.

Приятель говорить, что это наивность Федору не стал. Ведь портрет Екатерины был более позднего периода, может быть последних лет жизни.

– Вот что подумал, пока ты карту города искал, – проговорил Меншиков. – Мы с тобой совершаем скачек в прошлое этого города. Ну, скажем в тысяча семьсот восьмидесятый год. Сначала рассчитывал просто приобрести в той эпохе шпаги, а не искать кустарей тут, а теперь вот думаю разменять эту ассигнацию на серебряные монеты у монахов. Здесь в свое время монастырь был и несколько сел. Кстати город при Екатерине Великой был основан, в году тысяча семьсот семьдесят седьмом. Три семерки, магическое число, – Федька подмигнул. – Город, в котором всегда живет удача. Но сейчас не это главное, а то, что по известным местным хроникам считается, что именно Екатерина самолично нарисовала на бумаге план будущего мегаполиса. А сейчас давай мы место с тобой поищем, откуда можно было бы совершить скачек на «Газели» прямо за костюмами, и где исчезновение и появление автомобиля было бы меньше всего заметно.

Такое место нашлось недалеко от рынка, на пустыре возле замороженной стройки.

Осень 201.. года. Череповец. Несколькими днями позже.

В этот раз перемещение во времени совершилось вместе с «Газелью».

На улице, через две недели после покупки монет, шел вновь холодный осенний дождь. На деревьях теперь уже было мало листвы, и в воздухе веяло приближающейся с севера зимой. Правда, все это был лишь осязательный обман, Мороз воевода все еще тянул с вступлением в свои законные права.

Меншиков завел машину, и они поехали к ателье.

Сейчас, когда возникла угроза утреннего гололеда, несмотря на все усилия коммунальных служб, количество транспорта в городе немного уменьшилось. Часть автомобилистов спрятала своих железных мустангов в гаражи, где они должны были пережить зиму, и часть весны.

Путешественники во времени промчались по проспекту Победы, заехали во двор ателье. Федор взял чемоданы и сходил в ателье. Сразу же вернулся.

– Санька, – проговорил он, – нужно померить костюмчик. Мастер сказала, что так они смогут его быстро подогнать. Там работы то осталось на несколько минут.

Нехотя Сашков выбрался из автомобиля. Проследовал за Меншиковым. Ну, а потом началась примерка, подгонка и вновь примерка. Белоснежная сорочка, брюки до колен, чулки под старину, камзол и кафтан. Все это сидело на приятелях комфортно. Женщина-мастер принесла две треуголки, а затем и ботфорты. Оказалось, что треуголки входили в заказ, и ателье уже само договорилось с мастерской по изготовлению шляп. Нужно было немного доплатить. Меншиков достал деньги из кошелька и тут же поинтересовался, а нельзя ли приобрести ботфорты. За определенную плату оказалось можно. Уже в полном облачении Федор предложил сфотографироваться. Он достал из сумки камеру и сделал несколько снимков Сашкова. Один из них распечатали и в качестве благодарности подарили ателье. Лишняя реклама, как считал Меншиков, тем явно не помешает. Вряд ли кто из присутствующих, решит, что на фото путешественники во времени.

Переоделись в современную одежду, а эту сложили в чемодан. Попрощались и вышли. Уже забираясь в машину, Меншиков вдруг проговорил:

– Они прекрасно выполнили наш заказ.

Он завел двигатель и добавил:

– А теперь давай в прошлое, тем более место для перехода мы с тобой знаем.

Осень 201.. года. Череповец.

Но прежде чем совершать переход в восемнадцатый век, совершили скачок в тот день, когда покупали монеты. Приехали на пустырь переместились, и Сашков подумал уже, что сейчас вот Меншиков предложит ехать к Соборной горке, туда, где они уже раз перемещались в прошлое, но Федор предложил немного вздремнуть, прямо тут на пустыре.

– Ты, как хочешь, – молвил он, – а я немного устал.

Проснулись они от голода, через два часа. Очень хотелось есть.

– Поехали, перекусим, – предложил Сашков.

Пообедали в кафе с историческим и географическим названием «Колизей», что находилось на углу улицы Ленина и Советского проспекта, как раз напротив памятника городскому голове.

– Милютин Иван Андреевич, – прочитал Александр в ноутбуке, пока Федор разглядывал фигуру человека, державшего за спиной трость. – Человек, преобразовавший в свое время город из неизвестного провинциального в Северные Афины. При нем знаешь, сколько тут было учебных заведений?

Федору это было не интересно. Он надеялся, что это будет последнее их путешествие в Череповец. Сейчас они совершат сначала прыжок в прошлое, затем вернуться, а уж потом покинут этот город насовсем.

Перекусили, если так можно было бы назвать обед, заказанный в кафе, которое по своей структуре напоминало, скорее всего, ресторан. Затем поехали к Соборной горке.

Вытащили агрегат из «Газели», спрятали в кустах.

– А теперь переодеваемся, – проговорил Федор, открывая чемодан.

Сашков достал из кожаного чемодана мундир бордового цвета, с позолоченными пуговицами. Камзол темно-зеленого цвета, с золотым позументом по полю и краям карманов. Бордовые панталоны до колен, шерстяные чулки, сапоги с длинными голенищами, белый галстук и такую же белую рубаху с манжетами. Шляпу, обшитую золотым галуном. Федор порылся в машине и обнаружил старые белые парики, припрятанные еще когда-то Путятиным. Мишка мечтал, что после ледового побоища, они отправятся во времена барона Иеронима фон Мюнхгаузена, чтобы лично послушать его престранные истории. Вот только ничего не вышло. После того, как Меншиков отправил приятеля в эпоху Петра Первого, вещи он отнес в дом, а про парики напрочь забыл. Теперь вот вспомнил.

У Меншикова комплект одежды был других цветов. Темно-синий мундир и панталоны, желтый камзол, черный галстук.

Переоделись. Федор достал пистолеты. Они залезли в Машину времени, и переход был совершен.