Закончив осматривать примитивное жилище, походившее на логово зверя, юноша принялся взглядом художника изучать его хозяина. Скрестив ноги, перед ним сидел высокий мужчина в сплошном чёрном комбинезоне. Как и у самого Уюя, у чужака были туловище, руки и ноги. Но форма головы – выпуклая с шерстью на макушке, а странные глаза отличались от привычных. Выверенные движения наполнены силой, что говорило о натренированности тела, а поведение указывало на внутреннюю дисциплину. Не вязался образ этого мужчины с его примитивным жильём. Они не соответствовали ни по культурным, ни по временным рамкам.

«Вероятно, мутант прячется в яме от охотников на хакаши, – пронеслось в голове Уюя. – Но даже если и так, он заботится обо мне. Тёмная шерсть красиво обрамляет лицо с высокими скулами и полукруглым подбородком. Строение глаз явно указывает – он не эоний. А ровные белые зубы и чистая кожа говорят о здоровье, а также о его культуре».

Уюя не сомневался: перед ним цивилизованное существо. Вероятно, он воин, но юноша не мог решить, с какой планеты. Впрочем, Галактика огромна и населена множеством народов.

Попытки завязать разговор с незнакомцем не удались. Языковой барьер не позволял общаться.

«Значит, ответы на мои вопросы подождут» – решил Уюя. Слабость опять сомкнула ему веки, и он погрузился в сон.

                                               * * *

Согласно канонам, правителю Бтрк надлежало постоянно находиться во дворце Эгель у Башни власти. Так сына учил отец, когда ещё был жив, и то же самое написано в книгах, в которых треймы передавали мудрость своим детям. Но вот случилось недопустимое – будущий правитель оставил резиденцию.

«Кто же теперь позаботится об эониях? – растерянно думал юноша. – Почему я, едва живой, проснулся в шатре дикаря?» Но из-за шока и слабости на ум ничего путного не приходило.

Опекаемый дядями-регентами, Уюя спокойно жил во дворце. Новости юноша узнавал при просмотре инфоканалов, а также при личных встречах с чиновниками на обязательных государственных мероприятиях, где будущий трейм должен был присутствовать и которые его тяготили. К нему не допускали ровесников и посетителей, объясняя это необходимостью безопасности. А дворец Уюя не покидал, поскольку ему надлежало неотлучно находиться возле Башни власти. Поэтому из-за недостатка жизненного опыта юноша не мог создать цельную картину происходящего.

Размышляя над своим положением, Уюя сперва решил, что умер и попал в рай. Но у него по-прежнему было тело, нуждавшееся в уходе. Значит, не то. Разглядывая ночное небо, юноша надеялся увидеть планету-спутник Бтрк – Ртч, но не смог её найти. Да и расположение звёзд было ему незнакомо. Позже он пришёл к мысли: вызванные им космические силы оказались столь велики, что разорвали пространственные границы и забросили его в параллельный мир. О такой возможности он как-то читал в семейных мемуарах. А на мысль об ином измерении Уюя натолкнуло дружелюбное существо с удивительными глазами.

Ещё одна версия казалась юноше вполне допустимой: его похитили. Такого раньше не случалось с треймами, ведь они обладали неординарными способностями, и им никто не мог противостоять. Но Уюя хорошо помнил, что после спасения Бтрк от метеорита он вышел из транса в плохом состоянии, а затем потерял сознание. Этим вполне могли воспользоваться злоумышленники. На мысль Уюя навёл пижамный костюм. Эти лёгкие белые брюки и рубашку юноша специально надел под плащ, когда направлялся к Ложу власти.

«Похитители тайно пробрались в Башню, – размышлял Уюя. – Они нашли будущего трейма в бессознательном состоянии и затем переправили на другую планету. А охранять поставили мутанта, не говорившего на эонийском языке, чтобы тот ничего не мог рассказать пленнику».

Выстроив ещё несколько гипотез, которым не находил подтверждения, Уюя остановился на двух возможных предположениях: либо он оказался в параллельном мире, о чём размышлял ранее, либо его похитили и держат на какой-то планете для получения выкупа или ещё каких-нибудь политических выгод. Хотя подтверждения этому не было, гипотеза казалась ему наиболее вероятной.

Юноша постоянно мысленно возвращался к своей прежней жизни. Ему хотелось вернуться в привычную роскошь дворца, где быстро исполнялось любое его желание. Испытывая голод, он с тоской вспоминал, как слуги приглашали будущего трейма к столу, заставленному вкусными блюдами. Когда бока давили камни, Уюя грезил о мягкой постели. Вроде бы это такие мелочи повседневной жизни, которые не ценишь, поскольку они кажутся естественными. Но как же без них плохо. В подобные моменты юноша тосковал по Эгелю и даже впадал в истерику. Впрочем, он никогда не выставлял эмоции напоказ. Окружающие не должны догадываться, какие чувства и мысли обуревают их правителя.

У Уюя потянулись дни, наполненные мелочами, важными для выздоравливающего организма. Сон, покой, свежий воздух и еда – лучшие лекарства. Шатёр защищал от жаркого солнца днём, а после захода под ним сохранялось тепло, и обитатели крохотного убежища крепко спали всю ночь, не беспокоясь о прохладе.

Маясь от скуки, Уюя пытался создавать иллюзорные образы. Но у него ничего не получалось, хотя в родном дворце мог наколдовать целый город. А ещё в Эгеле он легко перемещался между этажами. Здесь же юноша вообще не чувствовал энергетические потоки, будто их и не было. Это подтвердило его предположение, что попал на другую планету. В книгах треймов Уюя читал об иных мирах, где физические параметры отличались от привычных на Бтрк. Поэтому сейчас он ощущал себя калекой, утратившим нечто важное.

Здесь Уюя мог контролировать лишь собственное тело. Отец научил его управлять энергиями организма, и он гармонизировал внутренние процессы. Когда иммунная система избавилась от чужеродных включений, таких как вирусы и прочие возбудители болезней, юноша почувствовал прилив сил и пошёл на поправку. Организм быстро восстанавливался, и это радовало Уюя.

На следующий после пробуждения день юноша встал и, наблюдая за тренировками нового товарища, начал тоже разминать тело. Из-за слабости конечности не желали подчиняться, а спорт никогда не был его приоритетом. Но после нескольких занятий юноша отметил, что стал лучше чувствовать и понимать свой организм, и это ему понравилось.

К вечеру Уюя захотел последовать примеру товарища, выбиравшегося из ямы и осматривавшего окрестности.

«Там должно быть интересней, чем в этой опостылевшей впадине, – решил юноша. – А если осмотрюсь, возможно, я пойму, где оказался».

Уюя подошёл к стенке. Но хотя здесь глубина ему по грудь, он не смог выбраться наверх. Из-за слабости нога не поднималась высоко, да и заползти не получалось.

Заметив неудачи юноши, воскресший протянул ему руку. Парень не понял его жест. У эониев не принято касаться друг друга. Но ничего угрожающего Уюя не заметил.

Он поднял руку. Мужчина ухватился за неё и вытянул юношу из ямы.

Утвердившись на ногах, Уюя выпрямился. Его голова была на уровне соцветий, и он, в отличие от высокого товарища, не пригибал колени. Наоборот, ему приходилось вытягиваться, чтобы рассмотреть этот мир.

Открывшийся вид заставил юношу задержать дыхание. Эмоции забурлили, и душа художника отдалась созерцанию. Уюя жил в горах, а там кругозор был ограничен расположенными поблизости скалами. А здесь взору творца открылись бескрайние просторы бело-голубых соцветий, протянувшиеся до самого горизонта. Заходящее солнце окрасило поля и редкие облака в разные оттенки, и Уюя наслаждался игрой цветовой палитры. «Вот совершенство мироздания».

А его товарищ смотрел в другую сторону. Причём напряжённым взглядом. Уюя повернулся и увидел раскинувшийся невдалеке посёлок с коричневыми строениями. Юноша сразу подумал: «Если бы я создавал мир, то обязательно поместил бы там нечто подобное». Казалось, небольшие домишки с покатыми крышами выросли прямо из земли. Без этого живописного поселения степь выглядела пустой. Ей словно чего-то не хватало. Возможно, разумного начала.

– Идём туда, – предложил Уюя, охваченный желанием поближе рассмотреть домики и встретиться с их обитателями.

«Они, наверное, такие же необычные, как и построенные ими жилища» – полагал юноша.

Но товарищ своим видом и жестами выразил отрицание. Уюя попробовал настаивать и даже сделал пару шагов в сторону посёлка. Он не привык, чтобы ему перечили. Но мужчина схватил его за плечо и не позволил идти. А затем провёл большим пальцем по своему горлу. У эониев тоже был такой жест, означавший смерть.

Юноша не стал перечить, решив, что: «хакаши лучше знает этот мир, раз сам живёт в яме, а не в тех домиках. Он, наверное, сталкивался с обитателями посёлка и потому предпочёл травяной шатёр».

– Ты мой Тго, – сказал Уюя.

На языке эониев это имя означало – спаситель, телохранитель. А ещё в мифах Бтрк так звали легендарного героя, защищавшего слабых и обиженных. Заглянув в душу незнакомца, как умели треймы, Уюя увидел его сущность, и данное имя показалось ему подходящим. А тот своё так и не назвал, когда юноша представлялся, рассчитывая, что мужчина оценит значение имени, состоявшего из одних гласных. Но он не реагировал и, по-видимому, не понимал, кто перед ним.

«Но если это существо заодно с похитителями, – подумал Уюя, – то и так всё знало и умышленно скрывало, чтобы ничего не объяснять».

– Тго, – произнёс мужчина, будто смакуя новое слово.

– Я Уюя, – юноша приложил руку к своей груди. А затем поднёс ладонь к сердцу товарища и сказал: – Тго.

– Уюя, – повторил мужчина. А прижав кисть к себе, выдохнул: – Тго.

Эоний улыбнулся и кивнул. Чужак ответил также, и они рассмеялись. Вот и познакомились.

Глава 6

Мировая Федерация. Звезда Лахифан.

Планета Фахха

Безмятежная жизнь – лучшее, что могло случиться с потерявшимися (во времени, в пространстве, в параллельных мирах?). Товарищи по несчастью окрепли и уже не чувствовали себя беспомощными созданиями. Теперь они были готовы встретиться с трудностями, наверняка поджидавшими их в пути.

Но всё когда-то заканчивается, и Тго с тревогой думал о грядущем. Запас брикетов был не бесконечен, а значит, скоро им понадобится пища. Кроме того, у них вообще нет воды, и это сказывалось на самочувствии: горло першило, вызывая кашель, а также мучила жажда.

Тго вспомнил: местная растительность не загорелась при посадке корабля, оставившего Уюя. Значит, в ней было много жидкости. А стебли настолько эластичные, что руками не ломались.

«А ведь у меня есть лезвия, – подумал он. – Можно попробовать добыть воду».

Выпустив каплю энергии на утолщении правой кисти, Тго вызвал рост острого когтя. Лезвие быстро сформировалось длиной с фалангу пальца. То, что нужно. Стоило надрезать стебель, как из него выделилась прозрачная жидкость. Тго обрадовался её обилию, но прежде чем пить, он понюхал. Аромата не ощутил. А когда лизнул, то скривился от горечи, вызвавшей ожог языка. Кожура на месте пореза быстро затянулась и остановила вытекание сока. Увы, попытка не удалась.

Помимо дефицита жидкости, Тго тревожила близость местных жителей. Аборигены ежедневно выходили проверять состояние посевов в разных частях казавшейся бескрайней степи. Порой они направлялись в сторону приютившей чужаков ямы и однажды могли их обнаружить. Последствия этого трудно было предугадать. Судя по тому, что здесь вообще нет полевых зверей и даже насекомых, хозяева плантаций тщательно следили за посевами, а любого непрошеного гостя могли принять за вредителя, подлежавшего уничтожению. Видимо, потому они и бросили в яму появившегося в их владениях необычного индивида. Тго счёл за лучшее уйти отсюда.

Спустя три дня после пробуждения Уюя они покинули приютившую яму. Оба чувствовали себя хорошо и могли уверенно ходить, не опасаясь упасть от слабости. После заката местные жители обычно не покидали свои дома, поэтому Тго решил выйти в сумерках, когда солнце опустится за горизонт. Да и не так жарко в пути.

Товарищи направились на запад, и на то имелась причина. Тго помнил – туда улетел корабль, бросивший юношу, а значит, там должен быть космопорт. Сейчас у него была единственная цель: найти звездолёт и покинуть этот неприветливый мир. Лишь попав в высокотехнологичную среду, можно было разобраться в случившемся и вернуться домой.

Когда в свои права вступила госпожа ночь, безоблачное небо усыпали мириады её спутников – звёзд.

«Сегодня их удивительно много, – подумал Тго. – Хороший знак для начала путешествия».

Понаблюдав несколько ночей, он приметил три самые яркие небесные светила, не исчезавшие до утра. Среди бескрайних полей с высокими растениями вообще ничего не видно, поэтому они были лучшими ориентирами.

Первый день путешествия выдался самым трудным. Не привыкшие к долгой ходьбе, тела спутников к утру буквально одеревенели. Конечно, сказывалась и слабость. А ещё мешала растительность. Она хоть и не слишком густая, но шедшему впереди Тго приходилось торить путь, раздвигая жёсткие стебли. Потревоженные соцветия испускали тягучий сладковатый аромат, вызывавший головокружение. Хорошо ещё, не было насекомых, иначе путешественникам пришлось бы худо.

Тут вообще отсутствовали дороги и тропинки. Сколько Тго ни осматривался в предыдущие дни, но так и не увидел ни единой проплешины в сплошном ковре растительности. Да и местные жители далеко не уходили от поселения, а когда работали в поле, то шли сквозь заросли. Доставивший Уюя корабль навёл на мысль, что местная цивилизация использовала в хозяйстве летательные аппараты. Другой техники Тго не заметил.

Идти без дороги трудно, поэтому спутники часто останавливались на отдых и до утра прошли не так уж и много. Но, с другой стороны, они никуда не спешили. Тго понимал – потом будет легче. Просто им требовалось войти в ритм и привыкнуть к новой жизни путешественника.

* * *

Шагая вслед за Тго, Уюя размышлял над своим положением. Оказавшись в незнакомом мире, он обрёл новую судьбу, в которой имелись: бесконечная степь, молчаливый спутник и дорога в никуда. Уюя не знал жизни, поэтому ему оставалось лишь одно – следовать за существом, заботившимся о нём. Даже если Тго и заодно с похитителями, альтернативы у него не было.

Он, конечно, размышлял над возможностью самому, тайком от спутника, пробраться в посёлок. Но, понаблюдав за местными жителями, Уюя решил воздержаться от самоволки. Даже издали он видел, насколько аборигены отличались от эониев и Тго, прятавшегося в яме.

«Значит, – пришёл он к выводу, – эти существа агрессивны к чужакам».

Коротая время на привалах, путешественники понемногу общались. Каждому хотелось поделиться мыслями, да и вообще развеять скуку, ведь постоянно молчать невозможно.

Однажды Тго набрёл на очередную впадину и присел отдохнуть, свесив ноги в яму. Покряхтывая, юноша плюхнулся рядом и сказал:

– Хорошо.

– Хорошо, – повторил Тго, и Уюя с подозрением взглянул на спутника. Тот произнёс чётко, будто на родном языке.

«Сейчас я тебя расколю» – загорелся юноша и спросил:

– Ты меня понимаешь?

– М-м… ти мя поимашь, – на этот раз у Тго получилось не так ясно и без надлежащей интонации.

– Ты говоришь по-нашему или нет? – прямо спросил Уюя, внимательно глядя на спутника. Впрочем, при звёздном свете он не мог видеть подробности мимики. – Скажи, ты сотрудничаешь с моими похитителями?

Товарищ произнёс:

– Уюя. Хорошо.

«Это не ответ. – Юноша задумался: – Если бы Тго говорил на эонийском, то что-то сказал бы. Но он лишь за мной повторяет. Может, учит язык?»

Уюя коснулся нижней конечности спутника и произнёс:

– Нога.

Тго задумался, а затем положил руку на свою коленку и сказал:

– Нога.

Юноша остался доволен и решил продолжить. Он поднёс ладонь к предплечью спутника и чётко выговорил:

– Рука.

Тго произнёс без ошибок.

Обрадовавшись, что они поняли друг друга, Уюя продолжил занятие. Он касался предмета и называл его по-эонийски. Спутник повторял слово. Если выходило коряво, юноша поправлял, и они постепенно добивались верного произношения. Иногда получалось забавно, и товарищи смеялись. Так словарный запас Тго расширялся. Конечно, для настоящего общения ему требовалось ещё многое освоить, но благодаря хорошей памяти он делал успехи.

Юноша задумался: «почему чужак не обучает меня своему языку, что было бы логично?» Но он не знал, как спросить, и решил отложить вопрос.

– Уюя, идти, – произнёс Тго по-эонийски и показал рукой направление.

– Идём, – согласился юноша. Он отдохнул и был готов отправляться в путь.

– И-дём, – усмехнулся Тго и встал на ноги.

Покряхтывая, будто старик, Уюя тоже поднялся. Тело болело от непривычной нагрузки, но он понимал: «Надо двигаться. Не век же сидеть в яме среди бескрайних полей неведомой планеты».

Верховенство Тго не оспаривалось. Конечно, Уюя привык командовать в своём мире, где быстро исполнялось любое его желание. Но юноша понимал: он зависим от старшего спутника. Предыдущий опыт не научил его жизни в подобных обстоятельствах. К тому же дар трейма здесь не проявлялся. Уюя приходилось приспосабливаться к первобытным условиям, и он доверился Тго. А в компании с этим удивительным существом ему даже нравилось странствовать по неведомой планете. Какой мальчишка не мечтал бы о таком путешествии?

Тго неспешно шёл впереди, раздвигая стебли и стараясь не трясти соцветия, поскольку от их аромата кружилась голова. И так у него получалось легко, словно и не составляло труда. Но это было обманчивое впечатление. После одного из привалов Уюя попробовал вырваться вперёд. Ему казалось унизительным следовать за мутантом. Но, как известно: всё познаётся в сравнении. Юноша быстро устал, пару раз едва не свалился в попавшиеся на пути ямы и оцарапался о жёсткие стебли. Поэтому он предпочёл идти сзади – так легче.

Общаться во время ходьбы не получалось. Тго был занят стеблями, а за их шелестом неслышно голоса. Юноше приходилось кричать, а так не поговоришь. Оставалось беседовать с самим собой.

Размышляя о жизни, Уюя заметил, что часто вспоминал своего отца Яуэ. Он был единственным близким ему эонием, кроме дядей Ыу и Яэ. Но те держались с племянником официально и не стремились к сближению. Поэтому юноша воспринимал их в качестве учителей. Матери Уюя не знал. Ему сказали, что она умерла при родах. В детстве за ним ухаживала няня Стэ. Но та звала его треймом и особой близости между ними не возникло. Опекунша была стара, а когда умерла, то с восьмилетнего возраста за Уюя присматривал строгий наставник Эа. Он держался официально, и порой мальчику казалось, что это робот: говорил только по делу и никогда не проявлял эмоций. А дяди-регенты считали, что именно таким и должно быть воспитание будущего трейма, и не позволяли мальчику никаких развлечений. Поэтому Уюя окружали лишь слуги и учителя.

Отец Яуэ, обычно занятый различными делами, редко виделся с сыном. Чаще всего они встречались по праздникам. Но и в эти дни, отстраняясь от повседневных забот, трейм делал упор на учёбу и читал наследнику длинные и скучные лекции по основам семейного дара и управлению Содружеством Независимых Миров, ведь Бтрк был метрополией конгломерата из шести планет. Благодаря этим урокам, юноша осознал своё положение в мире и обязанности трейма перед государством и эониями.

Во дворец Эгель не приезжали ровесники Уюя, поэтому он не завёл друзей. Ему не с кем было играть и делиться мыслями. После смерти отца он вообще остался наедине с собой. Однажды юноша придумал развлечение – создание иллюзорных миров. Он совершенствовал мастерство, и у него получалось всё лучше. Но социального опыта Уюя не обрёл.

Общение с Тго стало для юноши новой вехой в жизни, поскольку ему пришлось менять стереотипы мышления. Если раньше мир Уюя делился на две части – он трейм, а остальные – подданные, то сейчас его положение ничего не значило. Тго не был слугой, хотя и заботился об эонии. К самому Уюя он не предъявлял никаких требований, но оказывал помощь. А во время путешествия юноша начал учить спутника эонийскому языку. Он не мог вспомнить, когда ещё в жизни ему было так спокойно и хорошо внутри. Уюя с каждым днём всё больше проникался к удивительному чужаку и уже не воспринимал его в качестве бандита. Он чувствовал: здесь что-то другое. Но ответов пришлось ждать, поскольку собеседник не говорил по-эонийски.

Когда к концу первой ночи путешествия чернота неба стала бледнеть, Уюя едва переставлял ноги. Зацепившись за корень, он рухнул прямо на стебли и крикнул: «Тго!» Обычно так и начинался привал.

Но спутник пошёл дальше. А вернувшись, сказал:

– Уюя, идти.