Сняв кожаную куртку, Мира медленно стянула блестящую золотистую водолазку, выглядящую, словно рыбья чешуя. Я не сомневался, что она не остановится, и не ошибся. Оставшись топлесс, она уставилась на меня жгучим, неотрывным взглядом.

Мы ползли по двум параллельным полосам. Время от времени мне сигналили недовольные водители, так как я старался держать поток вровень с соседним, а впереди было метров двадцать пустой дороги. Мире было абсолютно все равно, что происходит вокруг. Она вроде бы и не смотрела на дорогу. Она делала всё столь уверенно и эстетически великолепно, что я почувствовал, будто смотрю кино. Я просто задрожал от переполнения эмоций. Ибо то, что я увидел дальше, потрясло меня в прямом смысле. Мне хотелось вырваться из плена пробки, отцепить ремень безопасности и прыгнуть в ее белоснежный БМВ. Мира взяла черную шелковую повязку и медленно обвязала ей голову, аккуратно и точно прикрыв глаза. Я видел, что она не видит ничего. А ей было плевать. Она улыбалась мне.

Затем она закинула правую руку куда-то на заднее сиденье и в поле моего зрения торжественно вплыл бокал, до краев наполненный бордовой жидкостью. Она отпила, а затем медленно начала плескать содержимое на себя. На шею, лицо и голую грудь. Ее кожа заблестела, став кроваво-красной. У меня перехватило дыхание от ужаса. Она прижалась ко мне еще ближе, и вот мое правое зеркало неприятно скрипнуло о ее водительскую дверь. Я дернул рулем влево. Она, почувствовав, что я сдался, продолжила наступление, медленно прижимаясь к моей полосе. Сзади громко и продолжительно посигналили.

Я глянул вперед, оценил дорожную обстановку, а затем снова вернулся взглядом к Мире. Задние стекла БМВ были глухо затонированы, но через передние стекла я увидел то, что с заднего сиденья протянулись чьи-то мужские руки и схватили Миру за шею. Я вскрикнул. Руки переместились на плечи, затем на грудь, и снова на шею. Они то ласково поглаживали «окровавленное» тело девушки, то мягко душили ее блестевшую шею. Мира подняла завязанные глаза вверх и начала судорожно открывать рот. Нетрудно было предположить, что она стонала.

Я все еще полз с ней параллельно, как вдруг перед нами возникли виновники затора – два аварийных автомобиля, занявшие оба наших с Мирой ряда. Один, вероятно, перестраивался, и неудачно подрезал другого. Я не успел среагировать, крутанул руль влево, но все же задел правым зеркалом стоящую Газель. Перед самым перестроением я успел заметить, что мужские руки засовывают в рот Миры клубнику с капелькой взбитых сливок на кончике ягодки. Зеркало, к счастью, не разбилось, а только сложилось.

Как только мы объехали зачинщиков пробки, дорога тут же стала свободной и БМВ рванул вперед. За восьмицилиндровым битурбированным монстром мне с моим двухлитровым двигателем и с задним приводом по мокрой от дождя дороге было не угнаться. Остальные друзья, ехавшие в пробке чуть впереди, также улетели вперед. Я хотел ползти положенные шестьдесят с допустимым превышением до восьмидесяти, но разве я мог отстать?

Гнать было неприятно: машина шлифовала задними колесами асфальт, я со страхом ввинчивался в пугливый трафик, бросаясь из полосы в полосу, пытаясь держать скорость от девяноста до ста тридцати. Я щурился, рыскал взглядом, пытаясь разглядеть намерения пешеходов, мелькавших среди огней вечернего города, дворники бесконечно терли мое лобовое стекло. Я вспотел и выключил музыку, которая, как мне казалось, чудовищно отвлекает меня.

Наконец, я увидел всю компанию на светофоре. К большому моему удивлению, они не проскочили на красный. Я затормозил и попытался всмотреться в БМВ Миры, но он стоял впереди, и я смог лицезреть только моих соседей: ухмыляющееся лицо Гошика за рулем Гелика слева и взъерошенную голову Свиря в Рендж Ровере Спорт справа.

Едва загорелся желтый, неугомонная молодежь рванула с места. Ауди с Ягуаром улетели, идя долго вровень, насколько я мог видеть. За ними, отставая каждую секунду на десятки метров, несся белоснежный БМВ. Рендж Ровер и Гелик следовали со значительным отрывом. Я плелся в хвосте, хотя и выжимал из Шевроле все соки. В этот момент мое безудержное, слепое обожание к Камаро пошатнулось. Я начал тихонько ругаться на нее.

– Отстаешь, Слава! – крикнул Гошик, подходя ко мне, когда мы, наконец, припарковались у шикарного ночного клуба.

– Да, гоночки от ментов тебе будут в напряг, – согласился Свирь.

Мира вылезла из БМВ, как ни в чем ни бывало, полностью одетая и с непроницаемым лицом. Роза улыбалась, глядя на подругу. Изислан закурил, широко расправив мощные плечи.

– Кто победил? – спросил я.

– Да мы не на победу, а эмоций ради, – ответил Изислан. – Ну вообще я, – скромно добавил он.

– Только потому, что я тебе дала перестроиться, а так бы ты влетел в мусоровоз на своей полосе.

– Не спорю, – примирительно сказал Изислан. – На двести двадцать влететь в мусоровоз… Прикиньте, погибнуть в мусоре? Если…

– Нафига это представлять? – громко перебил его Свирь. – Идемте внутрь.

Мы все подошли ко входу. Его плотно обступили три фейсконтрольщика, одетые в черные пиджаки.

– Ой, как вы не мерзнете, ребята? – удивленно пропела Роза и шагнула ко входной двери. Ей быстро глянули в сумочку и пропустили внутрь. То же самое произошло с Мирой.

Нам один из охранников входа произнес:

– С каждого по пятерке. Народу много, не всех пускаем.

– Это что, гендерное неравенство? – хмыкнул я.

– Не понял? – тупо переспросил фейсконтрольщик.

– Девушкам бесплатно, парням платно? – сухо уточнил я.

Гошик молча достал пятитысячную купюру. За ним последовал Свирь.

– Тогда это вымогательство! В Интернете написано, что вход бесплатный, – громко произнес я.

– Не нравится – уходи, – просто ответил охранник.

Изислан шепнул мне на ухо:

– Просто молча отдай и заходи.

– У меня нету, на карточке деньги.

Изислан достал две пятитысячные купюры и вручил стражам. Они важно их взяли и расступились.

– Нафига ты с ними споришь? – спросил меня Изислан, когда мы шли к гардеробу. Его тон был спокойный, рассудительный, настойчивый, напоминающий то ли детектива, то ли следователя.

– Они же просто грабители!

– Ты как будто первый раз в клубе.

У меня чуть не вырвалось «Угадал».

– Они разве честно их зарабатывают?

– А ты честно на Камаро заработал?

– Я да.

– А чем ты занимаешься, кстати, забываю спросить…

Мы подошли к гардеробу и на спину Изислана неожиданно прыгнула спасительная Мира.

– Где вы ходите? – вскричала она. – Ой… какие плечи могучие!

– А то! – улыбнулся Изислан. Его мрачноватость сразу как-то улетучилась.

– Ну идемте скорее! – позвала она нас громко.

Мы прошли по узкому, темному коридору с красноватой подсветкой и вышли на огромный танцпол. Он был пуст, ведь время только перевалило за девять вечера. Одинокий диджей в белой майке в дальнем углу только заступил за пульт. Играл разогревочный дип-хаус. Ритм ровный, безэмоциональный, трек немелодичный, скучноватый, фоновый.

– Сегодня диджей Криль будет после двух! – радостно сообщила Мира.

Изислан исполнил привычный жест, уважительно поджав губы и закивав головой. Я последовал ему.

«После двух, – поразмыслил я, пока мы поднимались за Мирой по изящной, подсвеченной лесенке. – Что бы там не устроил этот Криль, до двух я свалюсь замертво на танцпол». – По пальцам можно было пересчитать количество часов, которые я спал на этой неделе. И только небывалый, девятибалльный шторм эмоций, полыхавший внутри, держал меня на плаву.

Мира толкнула стену и неожиданно распахнулась дверь. Удивился только я. «Если я выйду из нее, назад дорогу не найду», – подумал я.

Когда мы вошли внутрь, я просто обомлел, и снова я один. Взору предстала небольшая комната, по периметру которой от потолка до пола свисали величественные черные шторы. По ним весело и неугомонно, не останавливаясь ни на секунду, плясали золотые, белые и красные огоньки, отбрасываемые лазерами с потолка. Единственной мебелью, которая находилась в комнате, была гигантская кровать с алым покрывалом и огромной кучей премилых бархатных подушечек. Музыка подавалась сюда с танцпола с помощью нескольких огромных колонок в углах комнаты. Изображение с самого танцпола транслировалось на огромный экран, висевший на одной из стен.

На кровати сидели и болтали без умолку пять незнакомых мне парней и девушек. Здесь же были все мои друзья.

Я присел на краешек кровати рядом и почувствовал себя не в своей тарелке. Брать инициативу и что-то предпринимать в такой незнакомой мне, душному офисному планктону, обстановке было сложновато. Я не чувствовал большого желания веселиться. Больше всего хотелось упасть на кровать ничком и закрыть глаза, под монотонные звуки разогревочной музыки погрузиться в сладкую дрему.

К моему изумлению, именно так поступил Гошик. Он сразу же лег в дальний конец кровати и, не дождавшись заказанного коньяка, уснул.

Мне, разумеется, подобное не светило.

– Ну-с… – бодро начал Свирь, когда нам принесли бутылку шампанского за девять тысяч, – за нового члена в нашей команде. Вчера не так комфортно было знакомиться…

– Почему это? – возразила Мира. – Очень даже… – она прервалась и обожгла меня взглядом.

– За то, чтобы не выйти отсюда несчастными! – громко провозгласил Свирь.

Мы чокнулись и выпили. Затем Свирь отлучился ненадолго, и я оказался рядом с Мирой.

– Ты просто сумасшедшая! – обратился я с улыбкой к ней.

– Ты о чем? – она непонимающе взглянула на меня.

– Твой перформанс.

– Тебе понравилось? – в ее глазах блеснул огонь.

– Ты могла врезаться.

– Но это сделал ты! – она засмеялась.

– Слава, ты пойдешь на танцпол? – спросила Роза.

– Там еще нет никого, – ответил я.

– Ну и что? Ты стесняешься?

– Музыка не очень.

– А я совсем скоро пойду.

Тут Роза к моему удивлению достала свернутую тетрадочку, открыла ее и погрузилась в какие-то записи, делая пометки красной ручкой.

– Роза, ты школьная учительница? – спросил я.

Мира засмеялась.

– Нет! Это личное, – отрезала Роза и отодвинулась от нас.

Вернулся Свирь.

– Надо поработать! – весело крикнул он.

– Что сегодня? – уточнила Мира.

– Снимаем ответы на вопросы моих дорогих подписчиков канала. Итак, за неделю мне пришло 19483 вопроса. Я выберу из них несколько и отвечу. А затем жребий определит, кто станет победителем и получит главный приз, а это, дорогие друзья, возможность появиться в моем следующем видеоблоге на десять секунд. Вы сможете в течение этого времени передать привет родителям или состроить дебильную рожицу или прорекламировать свой товар или даже самого себя. Напомню, что Вас увидит десять миллионов человек. Или даже больше.

Свирь резко дернулся и в кадре появилась бархатная подушечка, которую швырнул в него проснувшийся недовольный Гошик.

– Вопрос первый: Свирь, какой видишь будущую экономику нашей страны? Вообще никак не вижу. Я живу только в настоящем времени. К тому же, темы экономики и политики мне совсем неинтересны.

– Вот и правильно! – влезла Мира. – Кто лезет в политику, тот не улыбается по жизни.

– О! Видите? – Свирь улыбнулся и панибратски хлопнул Миру по спине. – Устами женщины глаголит истина.

– Перестань болтать и выпей! – Мира сунула Свирю под нос фужер с шампанским. – В горле, небось, пересохло.

– Угу, – мотнул головой Свирь и приник к напитку.

– А я прочитаю пока следующий вопрос, – произнесла Мира и в ее голосе отчетливо появились ноты опьянения. – Дорогой Свирь, хочу переехать в Ваш город и не знаю, с чего начать. В отрасли, где я работаю, даже в Вашем городе зарплата будет около двадцати тысяч рублей. А снимать квартиру выйдет около сорока тысяч. Что посоветуете?

– А кем он работает? – нахмурился Свирь.

Внезапно музыка сменилась и заиграл агрессивный дабстеп.

– Я пойду танцевать! – капризно произнесла Роза. Встала и ушла.

– Короче, – заговорил Свирь. – Я думаю, что ты просто мало работаешь. Брат, начни с малого. Начни вставать в пять утра, займись йогой, медитации там… Питайся правильно, попробуй вместо сосисок и дошика есть морепродукты.

– А вот, нашла подпись! – радостно вскрикнула Мира. – Это школьный учитель Василий Михайлович Надеждин из деревни Сысоево Псковской области. – Она не удержалась и захохотала.

Свирь сдержался. – Надо было на Вы к нему. Ну я не знаю… начните с пилатеса, господин Надеждин.

– Ну это для женщин больше, – возразила Мира.

– Нет, для всех подойдет, если не занимались никогда спортом. Там акцент на правильном дыхании, растяжке, снятии стресса.

– Может, Василий Михайлович физкультуру преподает, – предположила Мира.

– В любом случае, Василию Михайловичу нужен акцент на правильном дыхании. Это основа жизни.

– В общем, – резюмировала Мира, – Василий Михайлович Надеждин, надейся и жди.

– Да, – согласился Свирь.

Принесли огромную тарелку с фруктами. Свирь отщипнул несколько виноградинок и зачитал следующий вопрос:

– Как победить депрессию? Вопрос от Яны, четырнадцать лет. Город Певек.

– Яна, ну ты даешь! – возмутился Свирь, выплюнув виноградные косточки в ладонь. – Какая у тебя депрессия может быть?

– Ну мало ли в подростковом возрасте, – возразила Мира. – У меня вот была и не раз. Когда нас с мамой отец бросил.

– Ну сгоняй на море, – смягчил тон Свирь. – Погрейся, развейся, отдохни.

– Певек… – проговорила Мира, набирая что-то в смартфоне, – город находится на берегу Восточно-Сибирского моря.

– Ну вот, видишь, Яна! Тебе и ехать никуда не надо.

– Но это почти Северно-Ледовитый океан, – улыбнулась Мира.

– Ну возможность всегда реально найти, – горячо проговорил Свирь. – Если захотеть, можно закалиться, нырять там… в прорубь… Короче, главное – это выйти из зоны комфорта.

Я дернулся и поморщился.

– Ты сейчас слишком в большой зоне комфорта, Яна, в своем Певеке, понимаешь? Выходи на улицу и испытывай самые большие эмоции в жизни. Вот тебе мой совет. Короче, всё, я устал. Заканчиваем, Мира.

– Давай победителя выберем.

– Кидаем жребий и… победителем и участником моего следующего видео на десять секунд становится… человек из Барнаула под ником «Отсидел за репост». И он задал мне вопрос: «Свирь, как верить людям дальше?» Дружище, десять секунд в моем следующем видео – заслуженно твои, брат! Прилетай к нам ближайшим рейсом!

– За свободу без ограничений! – провозгласила Мира.

Мы снова чокнулись и выпили. Все, кроме Изислана. Он сидел молча и для чего-то яростно разминал запястья. Я поинтересовался причиной его поведения.

– Он спортсмен, – пояснила за него Мира. – Он постоянно тренируется и следит за питанием.

– Вчера я съел неизвестно что в вашем ресторане без света, – недовольно пробурчал Изислан. – И выпил тем более. И сегодня весы показали на триста грамм больше.