Работа по электрификации была для меня, с одной стороны, очень интересной, с другой, очень тяжелой в прямом смысле этого слова, особенно на начальном этапе. Наш студенческий отряд МЭИ должен был заниматься монтажом воздушных линий электропередач мощностью 10 кв. На первом этапе мы готовили опоры. Надо было деревянные столбы длиной в девять метров соединить с помощью проволочного бандажа с железобетонными пасынками. Для тех мест, где линия электропередачи должна поворачивать, изготовлялись уже из нескольких бревен поворотные анкеры. Вся работа проводилась вручную. Основной инструмент – лом и, конечно, руки. И столбы, и пасынки весили немало. Их надо было приподнять и положить на специальные подставки, выровнять и начать обматывать столб и пасынок проволокой с затягиванием на финише ломом. Похоже, у меня не было необходимой физической подготовки для такой работы. И я на этом этапе работ получил варикоз нижних конечностей уже на всю жизнь. Конечно, я об этом узнал позже, когда проходил диспансеризацию. Потом работа пошла веселее. Столбы были механическими средствами установлены в заранее пробуренные ямы, мы только засыпали ямы, иногда вместе со степными гадюками, которые по ночам попадали туда еще до установки столбов.

А дальше начались интересные монтажные работы. У каждого был свой участок линии, обычно где-то около трех-четырех километров. На машине нас развозили по участкам, оставляли там в полном снаряжении, в том числе со специальным поясом для пристегивания к столбу, чтобы руки были свободные, когтями для перемещения по столбам, буром для сверления отверстий в столбе и ввинчивания туда специальных штырей с изоляторами. Штыри и изоляторы развозились по столбам заранее на машине.

И вот ты переходишь по бескрайней очень красивой степи от столба к столбу, солнце палит безжалостно, залезаешь на одиннадцатиметровую высоту, если ветер, то столб еще и качается. Откидываешься назад на цепи пояса с мыслями о том, выдержит ли цепь, и начинаешь сверлить на определенном расстоянии друг от друга четыре отверстия (три фазы и ноль), потом ввинчиваешь туда металлические штыри, а на них уже навинчиваешь фарфоровые изоляторы. И к следующему столбу – повторить все заново. Тоже тяжело, но в переходе от столба к столбу удается восстановиться.

Вот так примерно это выглядит

В обед приезжает машина, отвозит на наш студенческий стан, где дежурные смены отряда уже приготовили обед. Короткий отдых, и снова в степь выполнять норму. День летом длинный, обычно удавалось выполнить плановое задание, если гроза не налетала. А вечером студенческие посиделки, песни под гитару, разумеется, костер. Но в 24:00. – отбой. Подъем в 6:00., завтрак и снова за работу. В лагере был «сухой закон», который выполнялся всеми, происшествий, связанных с его нарушением, я не помню.

Последним этапом для монтажников была работа по подъему на изоляторы уже предварительно раскатанных трактором по земле алюминиевых проводов и их крепление к изоляторам специальной проволочной вязкой. Этот этап работы был самым приятным и требовал меньше физических усилий. На заключительном этапе мы только успели смонтировать понижающие трансформаторные подстанции у небольших сел, разбросанных по степи, процесс подачи долгожданного электричества в дома состоялся уже без нас. Вернулся я домой с чувством выполненного долга и с деньгами.

Я дежурный в лагере, работаю водовозом

Следующая моя электрификация состоялась летом 1967 года. В комсомольской путевке была уже несколько другая формулировка. «Товарищ Семиколенных Александр Николаевич принят в члены Московского студенческого строительного отряда и по призыву МГК ВЛКСМ направляется на электрификацию сельской местности Липецкой области». Наш отряд «Энергия», составленный из студентов МЭИ разных курсов, должен был монтировать низковольтные линии непосредственно в селах, в домах сделать проводку и подать в дома электричество. Получилось как бы продолжение моей электрификации в Оренбургской области с конечным результатом. Меня, как уже «опытного энергетика», назначили бригадиром на буровой машине. Столбы были уже железобетонные, надо было, согласно имеющейся документации, пробурить ямы для столбов в установленных местах, установить на столбах к уже имеющимся штырям фарфоровые изоляторы, раскатать провода от подстанции до домов и соединить изоляторы на домах с общей линией. Не работа, а одно удовольствие по сравнению с работой в Оренбургских степях.

Но выяснилось, что быть начальником и еще иметь в распоряжении технику очень даже приятно. Конечно, если выполняешь без замечаний всю порученную работу, да еще без брака. Днем во время работы начали подходить местные жители с просьбами. Кому надо дуб из огорода вытащить, кому яму пробурить, ну, в общем, наша машина нужна по разным хозяйственным вопросам. Начальство сказало, что местных жителей обижать не надо, нужно помочь.

Вечером после работы помогали. Денег не брали, да их особенно и не было, местные жили не очень богато. Зато обязательно накрывали после выполненной нами работы стол с тем, чем были богаты со своего подворья и огорода. Порядки в этом студенческом отряде были более либеральные, чем в отряде в Оренбургской области. Формально «сухой закон» был, но он в разумных пределах нарушался. Вот и моей бригаде сельчане ставили на стол и местный самогон удивительного вкуса. Я впервые закусывал его свежими огурцами, окуная их в мед, по примеру местных жителей, и было очень вкусно.

Еще один момент в жизни бригадира необходимо отметить. Пришлось вспомнить, как ругаться матом. Я, конечно, его много наслышался, когда жил на Новоселенской улице в рабочей среде, да и среди любителей голубей. Но всегда относился к нему с предубеждением, и он не входил в мой обычный лексикон. Однако в Липецкой области пришлось его использовать. Например, ставим тяжелый железобетонный столб в яму. Пространство ограничено. Столб машиной надо аккуратно поднять с земли, чтобы его основание попало в яму без сильного отклонения влево или вправо. Члены бригады страхуют столб. Вот он поднимается, я стою в кузове машины и командую, кто-то замешкался или просто растерялся, и столб пошел куда не надо. Тут уже не до разговоров, крепкое слово встряхивает всех, и все исправляется. Это только один эпизод из возможных отклонений в производственном процессе, требующих энергичного вмешательства бригадира.

Электрификация завершилась грандиозным праздником. Сельчане впервые увидели свет лампы в доме. Появилась теоретическая возможность приобрести приемник, телевизор. А год-то был 1967!

В том году в начале учебы на четвертом курсе мне опять пришлось стать бригадиром. Наш курс в сентябре отправили в Волоколамский район Московской области убирать урожай картофеля. Мне доверили организовать и наше проживания в полевых условиях, и питание, и, конечно, сам производственный процесс.

Нужно было распределить студентов по картофелеуборочным комбайнам, в сортировочные пункты и обеспечить логистику своевременного подвоза мешков и их отправку с уже убранным картофелем. Но главное, надо было вести ежедневный учет наших доходов (от собранного урожая) и расходов (в основном по питанию). В целом процесс удалось организовать успешно, но были и «проколы».

Самый серьезный был связан с продуктами, выделенными совхозом для нашего питания. Привезли нам свежего мяса, мы его поместили в металлические столитровые бочки, сверху закрыли крышками и положили груз, оставили на улице. Погода была уже холодная, и не было опасения, что мясо испортится. Беда пришла с другой стороны. Утром все бочки лежали на боку пустыми, а вокруг на сырой земле было много собачьих следов (а может быть, и волчьих – лес был недалеко). Совершенно непонятно, как тяжелые, высокие бочки удалось повалить, здесь явно прослеживаются коллективные действия грабителей. Конечно, совхоз выделил нового мяса, но получился прямой убыток нашему предполагаемому заработку.

У нас с Лидой были заранее куплены с большим трудом на сентябрь билеты на очень модный тогда спектакль «Двое на качелях» в театре «Современник». Очень было жалко упускать возможность его посмотреть. Я договорился с руководством совхоза, что нас отпустят на короткое время. Необходимо было запустить процесс уборки картофеля в этот день, отдать все необходимые указания и вернуться на следующий день к началу смены.

С Лидой было проще, ее просто подменили подруги на ленте картофелеуборочного комбайна. Помог совхоз и с доставкой нас в Москву. С центральной усадьбы регулярно отправлялись молоковозы в Москву, и нас посадили в один из них.

Дома мы быстро привели себя в порядок и вечером были в театре. Спектакль я не помню, я сразу заснул, сказалось переутомление на совхозных полях. Подъем у меня, как у бригадира, был в 6:00. А лечь спать вовремя не получалось. Спали мы все вместе на полу в большом ангаре в спальных мешках, практически не раздеваясь. Студенты народ веселый, вечером долго не ложились спать. Ну и я, естественно, тоже.

На следующее утро в 6:30 мы уже ехали обратно на рейсовом автобусе Москва – Волоколамск к утренней смене. Результат моей работы был оценен Почетной грамотой следующего содержания: «Дирекция, Партком, Рабочий комитет совхоза «Ново-Александровский» награждает студента МЭИ Семиколенных Александра Николаевича за добросовестный труд по уборке картофеля в Юбилейном 1967 году».

Три трудовых семестра многое мне дали в дальнейшей жизни. Кроме получения навыков выполнять различную работу в коллективе, я получил и опыт руководителя. С этого времени и на всю дальнейшую трудовую деятельность у меня появилась очень полезная привычка: перед сном, уже в постели, прокручивать в голове весь пройденный день, выискивать ошибки, что я не так сделал и почему, с целью не повторять их в дальнейшем. А затем составление плана на следующий день. Конечно, не на бумаге, а все в памяти. Часто во время сна эти планы даже улучшались, и, просыпаясь, я уже знал, что и как мне делать в течение всего дня. Как же эта привычка выручала меня в дальнейшем в кризисных ситуациях, при цейтноте для принятия решений.

Между двумя электрификациями в 1965 и 1967 годах я решил посвятить лето 1966 года своей личной жизни. К этому времени мать отца, моя бабушка Олимпиада умерла, ее муж с сыном от второго брака Михаилом Душиным и его женой Евгенией Сергеевной Душиной переехали жить в Крым, в пригород Феодосии. Отец помог им с переездом, договорившись о выделении им целого товарного вагона. Евгения Сергеевна устроилась на работу бухгалтером на туристическую базу «Золотые пески». Домики туристической базы стояли прямо на берегу Черного моря.

Я решил с Лидой поехать на эту турбазу, родственники купить путевки помогли. Мы с моей будущей женой впервые отправились вдвоем в такое длительное путешествие. В какой-то мере это был тест на совместимость. Отдых получился изумительный. Что еще надо? Из домика выходишь на чудесный желтый песок, пять метров, и ты в море.

Мы в Феодосии в 1966 году

С погодой повезло, ни одного шторма, вода абсолютно прозрачная и теплая. Конечно, все удобства на улице, армейская линия умывальников на свежем воздухе, скромное питание. Но мы были с Лидой не избалованы, оба росли в коммунальных квартирах, привыкли обходиться минимальными потребностями. Нам на «Золотом пляже» было хорошо вдвоем! Вечера часто проводили у моих родственников. У отца отношения со сводным братом Михаилом и его женой были по-настоящему родственные. Они часто приезжали к нам в гости в Москву. Поэтому мы с Лидой были у них в гостях, как дома. В саду росли огромного размера персики, грецкие орехи, инжир, другие фрукты, все можно было срывать и есть прямо с дерева. В общем, были чудесные южные вечера!

Черное море – это прекрасно!

Учеба на пятом курсе уже была в основном нацелена на основные предметы дальнейшей профессиональной деятельности, устройство электронных вычислительных машин, импульсную и полупроводниковую технику, программирование. На факультете была и военная кафедра. Нас готовили стать офицерами по специальности «средства противовоздушной обороны». Получилось, что у меня военная специальность наследственная от отца и матери. Летом 1968 года нам, студентам военной кафедры, предстояло отправиться в одну из войсковых частей, несущих боевое дежурство в Волгоградской области, для получения практических навыков работы на военной технике и принятия воинской присяги.

Войсковая часть была расположена в степи, недалеко был Волго-Донской канал. Жили в больших палатках, по семь человек, по-военному, отделением.

По уже «сложившейся традиции» меня назначили командиром отделения. Начались обычные военные будни: подъем, зарядка, строевая подготовка, освоение материальной части, свободное время, отбой.

При выполнении командирских обязанностей у меня обнаружился необъяснимый существенный недостаток. В армии по уставу младший по званию должен приветствовать старшего по званию, отдавая честь. То же самое в строю, если, например, отделение строем следует и навстречу попадается офицер, необходимо скомандовать «смирно, равнение на офицера» (налево или направо) и таким образом выполнить требование устава. Так вот в этом случае на меня «нападал» паралич. Я прекрасно видел офицера части, а отдать отделению нужные команды не мог, просто пропадал голос. Отделение проходило мимо без необходимого приветствия, а офицер в недоумении смотрел на меня. Правда, почти никто не бежал жаловаться командиру части, наверное, думали, ну это же студенты, еще не освоились с воинской дисциплиной. То же самое происходило со мной, когда я был уже кадровым офицером. Идешь по улице, навстречу старший по званию, а рука к фуражке для приветствия не поднимается. Объяснение этому я так и не нашел. А вот просто с пожатием руки при встрече со знакомыми и друзьями проблем нет.

В военном лагере у меня случилась и еще одна неприятность. Погода в Волгоградских степях была жаркая, градусов 30 в тени держалось почти постоянно. И мы вечером бегали плавать на Волго-Донской канал. В армии это называется «самоволка», но все обходилось тихо, без последствий. Наверное, я в одно из купаний застудил горло. Было очень больно, да и голос почти пропал. Проходит неделя, а улучшения нет, спать даже не могу. Пошел в санчасть. В армии известно, как лечат. Дали пачку аспирина, принимай, пройдет. Принимаю, а горло по-прежнему болит, голоса нет, а через неделю уже присягу надо принимать. Пришлось пойти на нестандартные меры. Нашел у ребят тройной одеколон, они его применяли после бритья. Естественно, других крепких напитков на территории части не было, а магазины были далеко, да и кто отпустит. Я первый раз в жизни и, наверное, последний попробовал вкус этого знаменитого в СССР одеколона. И горло полоскал, и внутрь пропустил. Через три дня все прошло. Что ни сделаешь ради здоровья!

Военную присягу мы принимали 7 июля 1968 года в очень торжественной обстановке, на священном Мамаевом кургане, у Мемориала защитникам Сталинграда. День выдался предельно жарким, было около 35 градусов. Мы были в парадной форме солдат. Она была сделана из толстой добротной материи темно-зеленого цвета. Воротник гимнастерки был стоячим и, естественно, подшит белоснежным подворотничком. Мы стояли в строю с карабинами, и по очереди, по команде, строевым шагом подходили к отдельно стоящему столу. Брали текст присяги и громким голосом его зачитывали. Пот лил ручьем и из-за жары, и от волнения. Процесс принятия присяги продолжался около трех часов, кроме нас, студентов МЭИ, ее принимали и просто призванные на срочную службу солдаты. Несколько солдат прямо в строю потеряли сознание от жары и были отправлены на скорой помощи в госпиталь.

После принятия присяги нас распределили по боевым позициям на объекты, где находились ракетные установки. Это были подземные железобетонные бункеры со всей необходимой инфраструктурой. Естественно, мы были стажерами и боевые задачи не решали. Но сам факт нахождения и причастности к боевому дежурству по защите воздушных рубежей своей страны вызывал удивительное чувство важности всего происходящего и заставлял быть предельно сконцентрированным в своих действиях на дежурстве. После возвращения в Москву нам, прошедшим военные сборы и принявшим присягу, уже в сентябре вручили военные билеты офицеров запаса вооруженных сил СССР с воинским званием лейтенант, состав инженерно-технический.

Впереди был последний, шестой курс учебы в институте. Начались выпускные экзамены и преддипломная практика. Диплом мы должны были готовить на предприятиях, куда нас в обязательном порядке распределяли. На меня перед распределением пришла целевая заявка от Научно-исследовательского института автоматики и приборостроения, который разрабатывал системы управления для спутников и другой космической техники. Здесь также не обошлось без вмешательства отца.