– Вижу, ты прокаженный, – равнодушно вгляделся в его ауру Креол. – Чего тебе? Пошел вон.

– Ты… маг, я с-слышал, господин… Если ты можешь вылечить слепого, то уж верно не откажешь и прокаженному…

– Это другое, – принял надменный вид Креол. – Исцелить от проказы труднее… и дороже.

– У меня нет ни единого сикля, но если ты исцелишь меня, я буду верно тебе служить…

– Зачем мне прокаженный слуга?

– Ты излечишь меня от проказы, а я буду твоим рабом! Так я отплачу тебе!

Креол задумался и впервые присмотрелся к нищему. А неплохая сделка. Мужик крепкий, нестарый…

– Излечение от проказы стоит три сикля золотом, – сказал маг. – Ты станешь моим рабом на три года.

– Спасибо, господин, – склонился в низком поклоне прокаженный. – Я предложил бы уже сейчас принять твою суму, но…

– Ни один раб не притронется к моей суме, – прижал ее к себе Креол. – Я остановился на постоялом дворе госпожи… забыл имя. Во внешнем городе, у южных врат. Там еще ворота красные. Иди туда и жди меня там, завтра я сварю целебное снадобье.

Прокаженный торопливо заковылял прочь, а Креол тут же забыл о его существовании. Он решил, что прождал достаточно – небо ясное и звездное, ветра нет, на верхних ступенях храма зажглись огни. Маг завязал глаза, отрешился от видения аур и побрел к колодцу, крепко держась за сикли и суму. Вавилон и весь Шумер населены вороватыми подонками, тут никому нельзя доверять, кроме самого себя.

Креол скоро дошел до колодца. Он предусмотрительно начал путь с близкого расстояния. Потрогав холодные камни, маг сунул в воду руку, а за ней и лицо. Ничего не происходило.

Креол негромко окликнул Харута и Марута, прислушался и трижды обошел вокруг колодца. По-прежнему ничего не происходило. Маг пнул колодец, но и это не помогло.

Зато это привлекло внимание проходящих мимо стражников.

– Все ли у тебя в порядке, почтенный? – легла на плечо Креолу тяжелая рука. – Чем обидел тебя наш колодец?

– Уж не травишь ли ты его среди ночи? – раздался другой голос. – Ну-ка, покажи, что в суме?

Маг раздраженно сорвал повязку. Стражников было трое – два простых и малый лугаль. Его сразу можно было отличить по кольчуге из разноцветных металлов. Окрашенные в четыре цвета чешуйки симметрично чередовались, составляя красивые узоры.

– Я Креол, сын Креола, посвященный Магической Академии Шестидесяти Знаний, – бросил маг. – Теперь уйди, ибо я занят важным делом.

– Безумный архимаг Ку-Клус тоже так говорил, – сказал лугаль. – Каким делом ты занят и почему среди ночи возле колодца?

Креол набрал воздуха в грудь, с трудом проглотив поток брани. К сожалению, это не его рабы, их нельзя просто отметелить или убить за то, что мешают ритуалу. Нападение на лугаля не пройдет безнаказанным даже для мага.

– На этом колодце страшное проклятье, – помедлив, сказал Креол. – По великой моей доброте я его снимаю.

– Это правда?.. – усомнился лугаль.

– Конечно. Я никогда не лгу.

– А я никогда не верю людям, которые произносят такие вещи. Однако снять проклятье – дело доброе, и нам троим будет интересно посмотреть, как ты это делаешь.

Стражники положили руки на мечи. Креол окинул их кислым взглядом.

– Вас всех в одной форме отливают, что ли? – спросил он. – Ты не знаком с лугалем Аханидом из Нимруда? Очень мне его напоминаешь.

– А ты напоминаешь мне моего сына, – неожиданно ответил лугаль.

– Правда?.. – удивился Креол. – Это лестно. А чем занимается твой сын?

– Последние два года – сидит в императорской темнице.

– За что?

– Он убил своего отца.

Креол сначала не понял, а потом присмотрелся и невольно вскинул брови. Человек перед ним не был человеком… живым человеком. Он не отличался на вид, и даже маг сначала не заметил разницы, но она все-таки есть, если умеешь зреть истинно.

Маргул – вот кто этот лугаль. Получеловек-полупризрак.

– Моя жена – магесса, – ответил он на невысказанный вопрос. – Она меня вернула. Но речь не обо мне, а о проклятье колодца. Что это за проклятье, и отчего я ничего не знаю? Ты не из числа магов на городской службе, я бы знал тебя.

– Я из Ура, здесь по личным делам, – ответил Креол.

– Надеюсь, что так, – перевел взгляд на его жезл лугаль. – Не хотелось бы видеть в Вавилоне мага, не состоящего в Гильдии. Знаешь, что они с такими делают?

– В песок закапывают и камень сверху наваливают, – отмахнулся Креол. – Могу я заняться своим делом?

Подчеркнуто игнорируя стражников, он снова завязал глаза и начал бродить, крутя в голове слова Кайдашкана. На память Креол никогда не жаловался, а старый упырь Халай уж натаскал его зазубривать длиннейшие тексты, в том числе совершенно бессмысленные. Полезнейший навык для любого мага.

Жажда. Демон говорил о жажде. А он нахлестался пива. Чрево Тиамат!..

– Чрево Тиамат! – рявкнул Креол, сорвав повязку с глаз. – Отрыжка Нергала!.. Чрево Тиамат!.. Гниль Пазузу!..

Он швырнул повязку на землю и принялся ожесточенно ее топтать. Стражники подняли повыше факелы и с интересом рассматривали происходящее.

– А он точно маг? – шепнул один из них. – Может, умалишенный?

– Подожди, может, это ритуал такой, – сказал второй. – Посмотрим, что будет.

Это что же получается? Ждать еще месяц? Целый лунный месяц просто потому, что демон неясно… а, нет, он ясно… это Креол прослушал… проклятый демон! Мог бы и подчеркнуть, что нужно испытывать жажду!

Ладно. Еще не все потеряно. Новолуние не закончится до самого утра. Сейчас месяц зиз-а, время длинных ночей. Он еще может испытать жажду – не очень сильную, но…

Может, поблевать?.. нет, нечем.

О, соль!.. Нажраться соленого!

– Мне нужна соль, – сказал маг. – Или что-то очень соленое. Вяленое мясо или рыба.

– Я бы тоже сейчас не отказался, – кивнул лугаль. – И кувшинчик холодного пива.

– Мне нужно для ритуала.

– Какой интересный ритуал. Я тоже в некотором роде маг, получается.

Лугаль все сильнее напоминал Креолу Аханида. Но время убывало, и он направил стопы в ближайшую харчевню.

Редко какое заведение Вавилона закрывается на ночь. Креол без труда отыскал и соленую рыбу, и мясо, и сухих, почти черствых лепешек. От них першило в горле и все сильнее хотелось пить, но маг не поддавался на уговоры хозяйки взять лучшей ячменной сикеры. Когда в горле окончательно стало драть, Креол вышел за дверь… и уставился на розовеющие над стенами лучи.

– А впрочем, налей мне своей сикеры, – мрачно сказал он, возвращаясь на место.

– Что-то случилось, абгаль? – спросила хозяйка, ставя на стол кувшин.

– Свет зари случился.

Что ж, Креол и в этот раз не нашел колодец Харута и Марута, зато он вдоволь напился крепкой сикеры. Это вредно для магов, Халай все время вдалбливал это своим ученикам, но сейчас Креолу было все равно.

Новолуние, как известно, бывает только раз в месяц. Но шесть дней ехать домой, а потом еще шесть дней возвращаться Креол не захотел. Он лишь передал в Шахшанор весточку, известив, чтобы не ждали его до месяца ше-гур-куд.

В этом нашлись свои выгоды. Креол больше года не был в Вавилоне и не заглядывал в башню Гильдии. У него появилось время, чтобы снова посидеть в библиотеке, порыться в древних книгах. На Харуте и Маруте свет клином не сошелся, другие подмастерья как-то и без них становятся мастерами. Сиклей у него на поясе висело достаточно, к тому же он нашел несколько мелких подработок. Услуги мага всегда в цене.

Как там без него Шахшанор, Креол даже не задумывался. Пусть теперь Шамшуддин заботится о дворце, рабах и своих детях, как все это время заботился о них Креол. А пока у него в рабстве демоница Метху, с голоду там точно никто не сдохнет.

И двадцать девять дней спустя маг снова стоял на площади Эсагила. Он сутки ничего не пил и не ел. Месяц ше-гур-куд даже холодней, чем зиз-а, и часты дожди, но сегодня стояла сушь, небо было чистым, и только пронизывающий ветер портил всю картину. Вначале Креолу пришлось потрудиться, поколдовать, чтобы его утихомирить. Но в погодных чарах он поднаторел, так что к закату как раз управился.

Пить хотелось до изнеможения. Креол видел, как в неверном свете факелов плещется колодезная вода, и ему безумно хотелось зачерпнуть. Но он слишком долго разыскивал эту вавилонскую легенду, чтобы поддаться чувству жажды. Маг завязал глаза и под взглядами все тех же стражников пошел бродить вокруг колодца. Лугаля-маргула с ними этой ночью не было, поэтому вели себя стражники не так дерзко.

Однако и в этот раз ничего не происходило. Перед Креолом не открывались волшебные врата, из колодца не вылезали чудесные посланники Девяти Небес. Тянулись мучительно минуты, он все сильней ненавидел обманщика Кайдашкана… а потом один из стражников сорвал с него повязку.

– Как ты посмел?! – рявкнул Креол.

– Тот, кто жаждет, имеет возможность испить, – гортанно произнес стражник. – Ты искал нас, и вот, мы пред тобою.

Маг недоверчиво уставился на этих двоих. Они вроде и остались точно такими же, но как-то неуловимо изменились. Ветра не было, но их оружие лязгало и звенело, словно медные крылья.

Глаза же… из глаз стражников смотрел некто иной.

Рука Креола скрылась в суме, нащупывая свинцовый ковчежец и холщовый мешочек. На разные случаи он загодя приготовил порошок Ибн-Гази и благовоние Зкауба, но никак не ожидал, что Харут и Марут вселятся в людей.

И они не демоны. Креол не мог понять, кто они, рисунок ауры слишком усложнился, но точно не демоны.

– Кто вы такие? – спросил маг.

– Было так, что призвал нас смертный маг именем Мардук и сказал: вот, Харут и Марут, желаю тайных знаний, – сказал стоящий слева. – И дали мы их ему, о чем Мардук потом пожалел.

– Было так, что призвал нас смертный маг именем Этана и сказал: вот, Харут и Марут, желаю тайных знаний, – сказал стоящий справа. – И дали мы их ему, о чем Этана потом пожалел.

– Теперь стало так, что призвал нас смертный маг именем Креол и говорит: вот, Харут и Марут, желаю тайных знаний, – сказали они оба. – Верно ли так?

– А вы можете их дать? – подозрительно спросил Креол. – Если да, то я возьму и не пожалею.

– Ты пожалеешь, о сын греха, ибо не было еще так, чтобы не жалели, – сказали Харут и Марут хором. – Однако если ты и впрямь желаешь обучиться запретному, тебе нужно принести нам три вещи, ибо тем ты докажешь твердость своих намерений.

На площади стояла гробовая тишина. Ветер не просто стих – он исчез, воздух стал абсолютно неподвижен. Прохожих будто разогнал буйствующий Хумбаба – в слабом свете факелов виднелись лишь три фигуры, тихо беседующие у колодца.

– Что вам нужно? – спросил Креол.

– Пред тобою храм Энки. В этом храме живет шангу, верховный жрец Энки. Принеси нам волос из бороды этого жреца, палец этого жреца и бога этого жреца.

Креол моргнул. Поковырял в ухе. Потом спросил:

– Вы что-то имеете против этого жреца?..

– Мы будем ждать до рассвета, – сказали Харут и Марут.

И в тот же миг стражники дернулись, как будто вдруг очнулись ото сна, и растерянно уставились на Креола. А тот молча развернулся и зашагал к ступеням Вавилонской Башни.

В большинстве шумерских городов роль верховного жреца исполняет эн, градоправитель. В Вавилоне же эту должность занимает сам император Энмеркар – именно он исполняет роль бога в великих таинствах. Но кроме энов есть еще и шангу – верховные жрецы, что только жрецы. У каждого из богов есть свои шангу, как городские, так и великие. И верховный жрец Энки в Вавилоне обитает именно здесь, в грандиозном храме Этеменанки, зиккурате с тысячей ступеней, каждую из которых Креол проклял, пока добирался до самого верха.

Дом бога должен располагаться высоко над землей. Человеку надлежит осознать свою ничтожность пред лицем бога. Поднимаясь в небеса и видя мир таким, каким видят его ануннаки, человек постигает смирение и преисполняется душевным трепетом.

Креол преисполнился в основном злобы.

Он понятия не имел, как будет выполнять испытания Харута и Марута. Вопросов не вызывал только палец, да и то Креол сомневался, что жрец позволит его отрезать. Была у него и некоторая надежда насчет волоса… но она улетучилась, когда маг встретился с шангу лицом к лицу.

Разумеется, как и все жрецы, тот оказался лыс, безбород и безбров. Только жрецам Мардука дозволено не оголять так лиц, ибо они воздают хвалу своему богу магией.

– Служитель Мардука приветствует служителя Энки, – чуть наклонил голову Креол.

Верховный жрец был не очень рад ночному гостю. Он как раз доедал принесенного днем в жертву козленка, ибо Энки вновь не потрудился спуститься и забрать его, а это значило, что бог великодушно отдает его своему верному слуге.

В алтарную комнату редко кто-нибудь поднимался. Вавилонская Башня слишком, непомерно велика, так что даже самые богобоязненные обычно оставляют приношения на нижних ступенях, засаженных деревьями террасах. Там же проводят службы младшие жрецы. А здесь, при алтаре, верховный жрец денно и нощно молился в тишине, наслаждаясь близостью к богам, великолепным видом на весь Вавилон, да вот сейчас еще – жирным козленком.

Окинув взглядом божественных идолов и искусно вырезанные адоранты, Креол разулся и омыл ноги водой из кувшина. Жрец еще не пригласил его войти, но маг и не интересовался его разрешением. Он не отрывал взгляда от остатков священной трапезы – вкусно пахнущего мяса и кувшина с вином.

Креол размышлял, нужно ли ему все еще испытывать жажду теперь, когда Харут и Марут уже показались. С одной стороны… а с другой стороны… будет обидно во второй раз наступить в ту же яму.

– Чем ничтожный Гату обязан визиту служителя Мардука? – свысока поглядел на Креола жрец.

Шумерское жречество обладает огромной властью. Император Энмеркар и его маги – формально такие же жрецы. Однако служители Мардука не делают того же, что и другие жрецы, а храмы посещают как бы не реже, чем простые люди, поэтому отношения меж ними и служителями прочих богов несколько натянутые.

Нет, будь Креол архимагом или хотя бы магистром, даже верховный жрец Энки принял бы его со всем почтением и наверняка первым делом предложил перекусить после долгого подъема по лестнице. Но он всего лишь подмастерье, и проницательный Гату сразу же это понял.

И да, у него не было бороды. Да и одежды не было – ее заменял кусок ткани, по спирали обвертывающий все тело. Зато на груди возлежало ожерелье из крупного жемчуга.

Креол поневоле задумался, сколько оно стоит и не согласятся ли Харут и Марут взять его вместо всего того дерьма, которое они почему-то хотят.

Впрочем, он уже сообразил, что им вовсе не нужны никакие пальцы и волоски. Это испытание. Духи колодца проверяют его ум. Первая проверка – найти их, вторая – решить их задачки.

– Я хочу говорить с тобой о божественном, мудрый шангу, – сказал Креол, ощупывая взглядом жреца и его окружение. – Я прибыл из Ура, потому что там мне сказали: живет в Вавилоне жрец Гату, и только он ведает истинные помыслы богов.

– Тебе сказали правду, воистину тебе сказали правду, – помягчел ликом жрец. – Проходи же, маг, присядь, раздели со мной этот священный воздух храма Этеменанки. Мне не жаль его для тебя.

– О, как ты щедр! – восхитился Креол, сверля взглядом мясо и вино. – Поведай, давно ли ты стал жрецом и сбрил бороду?

– Меня посвятили ануннакам еще в отрочестве, так что бороды у меня никогда и не было.

Креол мысленно перечеркнул одну из задумок. Усевшись поудобнее и постаравшись отрешиться от запаха жареного мяса, голодный маг принялся плести все, что приходило на ум, тяня время и размышляя, где ему взять никогда не существовавший волосок и как уговорить жреца расстаться с пальцем.

О третьей задачке он пока вовсе не думал.

Жрец тем временем надел рукавицы, взял кочергу и поворошил угли в жаровне. Креол с удовольствием ощутил тепло… а потом уставился на руки жреца.

– Продай или подари мне свои рукавицы, – произнес он.

– Что?.. – не понял Гату. – Это обычные рукавицы. Утром можешь купить сколько угодно таких в каре.

– Мне… нужны сейчас. Для работы.

– Это… странно, но… для мага, наверное, не странно. Однако я не могу торговать в храме, ибо продажа утвари и вообще любая торговля в стенах храма оскорбляет богов.

– Существует ли в подлунном мире то, что богов не оскорбляет? – фыркнул Креол.

– Пожертвования на храм, – как бы невзначай подвинул ему чашу жрец.

Креол понимал намеки. В чаше звякнули три сикля серебра, и широкое лицо шангу расплылось в улыбке.

– Воистину щедр твой дар, сын мой, – сказал он. – Вот, за благочестие твое бог наш Энки награждает тебя своим благословением и этими старыми рукавицами.

– Ну спасибо тебе, Энки, – поклонился божественному кумиру Креол. – Хм… а нет ли у тебя в храме еще и изображений Энки?

– А зачем тебе, сын мой?

– Хочу в домашнем святилище поставить. И жертвы приносить.

– Ну так почему бы не в храме, сын мой? – заулыбался жрец.

– До твоего храма шесть дней пути.

– Ты можешь заказать адорант! – широким жестом обвел статуи Гату. – Я дам тебе адрес мастерской, где твое изображение высекут в храме, и ты всегда будешь здесь, со мной!

– Какое счастье. Но мои адоранты уже стоят в лучших храмах Ура. Я хочу иного.

– Что же, малые кумиры Энки там тоже высекают, – пожал плечами жрец. – Но обязательно передай, кто направил тебя. В знак уважения ко мне мастер сделает тебе скидку.

– Ага, – буркнул Креол. – А вы не думали, что однажды Энки спустится на землю, зайдет в свой храм, увидит все эти адоранты и возопит: я жил во лжи, они все ненастоящие!

– Не спусти… а… нет, сын мой, ты не понимаешь. Адорант – это как бы символ твоего личного присутствия. Вы же, маги, используете в ритуалах вольты и прочие ухищрения? Ты, главное, думай об Энки, иногда приноси ему жертвы и не греши, а все остальное за тебя сделает адорант.

Символ присутствия. Вольты. Думать о богах, а остальное сделает каменная статуя… Креол пристально посмотрел на гладкое лицо жреца, и его осенило. Он понял, где взять волосок из его бороды… и понял еще кое-что. В голове завертелись мысли насчет Шедевра… пока смутные и неоформленные, но он вдруг начал понимать, как совместить элементаристику и демонологию.

– Ладно, я должен идти, – торопливо сказал он, выходя под чистое небо.

Спускался по лестнице маг быстрее, чем поднимался. Потом он почти вприпрыжку добежал до указанной жрецом мастерской, растолкал спящего каменщика и купил самый маленький и дешевый кумир Энки.

– Вот бог этого жреца, – протянул Креол его Харуту и Маруту. – А вот палец этого жреца.

Духи колодца посмотрели на отрезанный от рукавицы палец и переглянулись. Затем то ли Харут, то ли Марут спросил:

– А волосок из его бороды?

– Вот, – протянул пустую ладонь Креол. – Кто может сказать, что я не держу волосок из несуществующей бороды?

– Ну что же, – сказал то ли Харут, то ли Марут. – Он продемонстрировал некоторое остроумие…

– …Логические способности… – добавил то ли Марут, то ли Харут.

– …И умение приходить к результату самым оптимальным путем.

– Это значит, что я выдержал ваши дурацкие испытания? – нетерпеливо спросил Креол.

– …Что, конечно, не говорит, что полученные знания он применит мудро…

– …И уж тем более во благо…

– …Но по крайней мере у него есть потенциал…

– …И его разум готов создать что-то новое…

– Не говорите обо мне так, словно меня здесь нет, – начал злиться Креол. – У нас был уговор, и я выполнил свою часть.

– С истиной нельзя договориться. Ее нельзя купить и ей нельзя приказать.

– Но ее можно узреть… и испить.

И они вновь покинули стражников, которые в этот раз совсем обомлели, и один даже упал, звеня оружием.

Креол немного подождал. Харут и Марут не возвращались. Маг вспомнил, сколько всего прошел, чтобы разыскать этих двух содомитов, и едва сдержался, чтоб не швырнуть в их колодец Огненный Шар.

– Нельзя купить… – зло бормотал он, пиная мокрые камни. – Нельзя приказать… Испить!.. а-а!..

В конечном счете он же не к Харуту и Маруту приходил, а к колодцу. Они же просто его стражники. И… в воде плавает черпак. Тут раньше не было черпака, Креол точно помнил.

От холодной колодезной воды свело зубы. После суток жажды и беготни та показалась слаще императорского вина. Креол пил и пил, пока не почувствовал, что больше не может. Тогда он уселся возле колодца и воззрился на пламенеющую над городскими стенами зарю.

Он прислушался к своим чувствам. Скоро ли подействует магия колодца? Может, уже действует?