Глава девятая
Греческий купец

– Ты с ума сошел, – заявил Урбал, едва выслушав план друга, – да Атарбал, если узнает, сам тебя казнит. Не дожидаясь прибытия Ганнибала.

Разговор происходил в походном шатре Федора, где он обедал вместе с друзьями, вызвав их сюда для серьезного разговора. Говорили, надо сказать, только Федор и Урбал, а Летис уплетал за обе щеки зажаренное мясо, хотя этот разговор его касался напрямую.

– Самовольно оставить хилиархию в то время, когда могут начаться боевые действия, – продолжал возмущаться Урбал.

– Ты не хуже меня знаешь, что они еще долго не начнутся, а мы торчим здесь без настоящего дела уже которую неделю, – урезонил его Чайка, наливая себе вина из кувшина. Вино было все то же, отобранное у торговца из Тарента, – наши отряды ежедневно прочесывают ничейную полосу. Изредка сталкиваются с римскими фуражирами, не встречая, однако, серьезного сопротивления. Так будет продолжаться еще долго. Ганнибал не торопится приводить свои угрозы в действие.

Он откинулся на спинке кресла.

– А, кроме того, я бы спросил разрешения у Атарбала, но ведь он меня не отпустит. Так зачем его зря беспокоить.

Федор отпил вина и в упор посмотрел на друга.

– Все пройдет хорошо. Единственное, что мне нужно, так это, чтобы ты прикрыл меня на пару дней. Снова побыл вместо меня командиром хилиархии. И все. У тебя это отлично получается.

– А что я скажу Атарбалу, если он тебя вызовет? – не успокаивался рассудительный Урбал, которого против воли втягивали в явную авантюру.

– Не вызовет, – успокоил его Чайка, принимаясь за мясные закуски, – я был в штабе. Завтра утром Атарбал уезжает в Арпы, – Ганнибал вызывает его на совет. Меня с собой он не берет. Раньше, чем через несколько дней не вернется. Значит, надо использовать этот шанс.

– Ну скажи, Федор, – начал сдавать позиции Урбал, – зачем тебе понадобилось лично пробираться в Тарент. Ты, что, хочешь захватить его в одиночку?

– Во-первых, я хочу узнать, что замышляет Марцелл, – начал загибать пальцы командир хилиархии, – и если боги помогут мне, я это как-нибудь разузнаю.

– Интересно, как? – не удержался от ерничества Урбал, – проберешься в штаб римлян и в одиночку захватишь его.

– Во-вторых, – пропустил мимо ушей остроту друга Федор, – если мне удастся пробраться в город, то я смогу выяснить, сколько там римлян, сколько у них кораблей и еще что-нибудь интересное. Например, настроения народа. Ведь я знаю латынь. И отлично знаю этот город.

– У Ганнибала достаточно шпионов, – охладил его пыл Урбал, – и они уже много месяцев безуспешно подбивают народ Тарента на восстание.

– И, в конце концов, мне просто скучно сидеть тут без дела, – закончил свои доводы Федор Чайка, – дожидаясь, пока мы пойдем в атаку.

– И поэтому ты решил ради развлечения подставить под меч не только свою, но и мою голову, – пробормотал Урбал, по виду которого было ясно, что он уже готов выполнить все, что от него просят, – ведь ты даже не хочешь взять меня с собой на эту вылазку.

– Понимаешь, – слегка наклонился к столу Федор, – Летис вряд ли сойдет за командира хилиархии. Он, конечно, хороший парень, но пока рядовой. А вот ты – идеальная кандидатура, чтобы прикрыть нас здесь.

Узнав о желании Федора пробраться в Тарент, Летис пришел в восторг и сразу согласился на все. Поэтому спор с Урбалом его не очень занимал. Однако, услышав свое имя, Летис не мог не отреагировать.

– А я и не хочу быть командиром, – отозвался рослый финикиец, закончив доедать мясо, – мое дело – мечом махать, а не головой думать.

– Вот видишь, – кивнул в сторону здоровяка из Утики Федор, – так что кроме тебя прикрывать нас некому, поскольку Летиса я возьму с собой. Один меч хорошо, а два лучше.

– Ты же сказал, что мы не сможем взять с собой оружие, – вдруг встрепенулся Летис, отрываясь от кувшина с вином, словно услышал что-то новое.

– Так и есть, – подтвердил Федор, – чтобы пробраться в Тарент, не вызывая подозрений, нам придется пойти туда без оружия. Даже без кинжалов. Нас ведь наверняка будут обыскивать. Но мы легко раздобудем все на месте.

– А ты уверен, что греческий торговец вас не продаст центуриону? – сменил тон Урбал.

– Уверен, – заявил Чайка, – здесь, у тебя, в заложниках мы оставим его сына. Тот мальчуган, которого вы приняли за его слугу-подростка, на самом деле оказался его сыном. Я уже поговорил с торговцем. Сандракис согласен провести нас в город, если мы отставим его в живых и после своего возвращения отпустим мальчика на нейтральную территорию в деревню, которую он указал. Так Сандракис будет сговорчивее и мне спокойнее – ведь я рассчитываю на его гостеприимство в самом Таренте. А потом он же должен будет вывести нас обратно. Как раз через пару дней у него внезапно образуется новая поездка за вином.

– И все же на твоем месте я бы не доверял ему, – проговорил Урбал.

– А я и не доверяю, – не стал спорить Чайка, – его сын-заложник – наша гарантия. А кроме того, ты верно заметил, что он очень жаден. Я дал ему несколько золотых монет и пообещал вдвое больше после нашего возвращения.

– Дорогое же вино мы пьем, – пробормотал Летис, вставив слово в разговор.

– Он взял карфагенское золото? – удивлению Урбала не было предела, – ведь его же сразу казнят, если найдут монеты.

– Я расплатился римским, – ответил Федор, – Сандракис жаден, но не так глуп. И насколько я понял, он, хоть и грек, не прочь пожить при наших порядках. Торговать он любит больше, чем воевать.

– А как ты собираешься проникнуть город? – задал вопрос вечный заместитель командира хилиархии.

– Под видом слуг этого Сандракиса. Двух из них мы тоже оставим тебе в заложники. Только отберем одежду. К счастью, один из них ростом почти с Летиса. Так что особых проблем не будет. Наденем парики, а бороды у нас есть.

Друзья выпили, утомленные разговором. Поели в молчании мяса.

– Но если с ним не будет мальчишки, центурион, который знает его в лицо, может насторожиться, – нарушил первым тишину Урбал, – вот что, возьмите-ка с собой Териса. Нечего ему при штабе ошиваться без дела. Думаю, сойдет за пацана. Они даже чем-то похожи.

– Неплохая мысль, – похвалил друга за сообразительность Чайка, – Терис из семьи торговцев и разговаривать немного умеет на греческом языке. Может быть, подскажет что-нибудь дельное. И кроме того, туда, где двое мужчин будут выглядеть подозрительно, можно отправить подростка. Пошли за ним немедленно. Надо ввести его в курс дела – на рассвете нам выступать.

На рассвете лагерь карфагенской армии покинуло три повозки, груженых амфорами с вином, и одна порожняя, в которой на соломе сидел хозяин небольшого каравана – узколицый горбоносый грек лет сорока пяти – а также «двое его новых слуг и сын». Еще трое настоящих слуг управляли гружеными повозками. Новички по одежде ничем не выделялись среди окружения Сандракиса, те же хитоны и сандалии. Разве что волосы у них были чуть подлиннее, скрывали щеки и лоб. Федор не хотел быть узнанным даже своими патрулями.

Часовые заранее получили приказ от Федора Чайки, чья хилиархия несла караул в эту ночь, выпустить этих греков. Никто не сопровождал повозки и не препятствовал их движению по прилегающей территории, где с завидной регулярностью даже ночью встречались конные разъезды нумидийцев.

– Помни, – осторожно хлопнул Федор Сандракиса по плечу, указав на почти исчезнувший за холмом лагерь, – там твоя жизнь. А здесь твоя смерть.

И поднял к его лицу массивный кулак. Оружия у них действительно не было. Даже кинжалов, как ни упрашивал Летис оставить их, надеясь спрятать под одеждой. Федор был непреклонен. Если римляне обнаружат оружие, их могли заколоть еще у ворот города и тогда весь героизм, от которого и так попахивало авантюрой, будет напрасным.

– Переведи ему, – толкнул Федор Териса, которому предстояло играть роль сына.

Терис перевел. Грек вздрогнул, но кивнул. А Федор с удовольствием отметил, что этот торговец не только жаден и умен, но и труслив. Поймав такого на крючок, из него можно было веревки вить. И Чайка был уверен, что Сандракис сослужит ему неплохую службу, пусть даже и против воли.

Оставшиеся трое слуг, которые были рабами Сандракиса, поклялись хозяину молчать обо всем. К большому удовольствию Федора один из них был немой, а двум другим Летис доходчиво объяснил, что он с ними сделает, если они пробуют проболтаться римлянам. Жестами объяснил, без всякого перевода. И рабы поверили ему сразу. Летис умел убеждать.

Трясясь в телеге по заброшенным деревням и вспоминая все причины, которые он вчера привел Урбалу, чтобы убедить друга, Федор признался себе, что в глубине души хочет пробраться в Тарент, чтобы разыскать Марцелла. Но не для того, чтобы узнать его планы. Это ему было без надобности. А чтобы убить. Федор опасался, что рано или поздно сенатор прознает о Юлии, и захотел нанести упреждающий удар, пока Марцелл не попытался нанести свой. Как он сделает все это, Чайка еще понятия не имел, но решил понадеяться на интуицию.

«Главное, проникнуть в город, – размышлял Федор, поглядывая на окрестные холмы и выплывающую из-за поворота заброшенную деревню, – а там обязательно что-нибудь случится и наведет меня на нужную мысль».

Кроме сенатора, в городе еще находился блестящий Марк Акций Памплоний, так долго унижавший свою законную жену. К нему у Федора тоже имелись свои счеты. Но это во вторую очередь.

Полдня они ехали спокойно и молча, никого не встречая, лишь однажды позади них по холмам проскакал нумидийский разъезд. Но, посчитав путников неопасными – не легионеры, в конце концов, – нумидийцы даже не стали приближаться и скрылись. Хотя некоторое время издалека все же наблюдали за ними. Федор просто спиной чуял их взгляды из-за деревьев, хотя даже наметанным глазом нельзя было разглядеть ни одного из осторожных всадников. Увидев работу нумидийцев, Чайка лишний раз порадовался за свою разведку. Вряд ли римлянам удастся подобраться к лагерю незамеченными.

Ближе к обеду, когда солнце раскалило землю, и от прикосновения к глиняным амфорам можно было обжечь руку, что Летис однажды уже сделал, громко выругавшись по-финикийски, небольшой караван въехал в очередную заброшенную деревню. Даже городок, поскольку здесь было несколько десятков домов и некое подобие рыночной площади. С двух сторон к городку примыкал лес.

Здесь было очень тихо. Никаких звуков, кроме осторожного щебетания птиц и кузнечиков. Странное ощущение охватило Федора от езды по улицам этого покинутого города, словно он попал на другую планету, жители которой погибли от неизвестной болезни, оставив все как было за минуту до смерти. Впрочем, выломанные повсюду двери, поваленные заборы и другие явные разрушения наводили на мысль, что даже в покинутый город наведываются люди. И вскоре они получили тому подтверждение.