Это было какое-то дикое нагромождение псевдоплотей. Не меньше четырёх-пяти особей, будто сваленных в кучу. Конечности были переломаны, некоторые туши уже сгнили настолько, что казались высохшими мумиями. У двух, сохранившихся лучше остальных, бока словно бы размякли, отчего их внутренности вывалились наружу. Дышать здесь было практически невозможно, и я повернул обратно. Очевидно, всё мной увиденное отпечаталось на лице, потому что Костыль, как меня заметил, сразу спросил:

– Ну?

Я постарался продышаться. Удалось, честно говоря, не сразу.

– Да, хреново, – выдавил я.

– Ты такое раньше видел?

– Нет, а ты?

Он вытащил сигарету и закурил.

– Что думаешь? – спросил он.

– Их съели. Кто-то очень большой. И очень голодный.

– Настолько голодный, что справился с пятью псевдоплотями?

– Они не были убиты все разом. Степень разложения, похоже, не та.

Костыль сделал одну глубокую затяжку и нервно сплюнул.

– Вот что я тебе скажу, Ягуар, – он посмотрел на меня так, словно я вынес ему смертный приговор. – Валить бы надо. Мне Компас рассказывал. В прошлом году они с Бородатым на Милитари ходили, потом в Тёмную долину свернули, там пришлось им Выброс пережидать, а после шли они в лесочке и наткнулись на такую же вот фигню. Бородатый сильно любопытный был, дурья башка, ну и пошёл глянуть. И пропал. Компас искал, искал, да не нашёл. А три месяца назад, он с группой заказ на Милитари выполнял, совсем рядом был от того места, и решил глянуть. Тем более что народ был не против. Историю-то уже слышали.

– И что? – спросил я, чувствуя раздражение, ибо слушать страшные сказки не любил: надоедали.

– Нашли они Бородатого. Весь высох, как мумия, и не поймёшь толком, где рожа, где туловище. Похоронили его. Как положено.

– Молодцы. Слушай, Костыль, пошли. Уже стемнело почти.

– Нет, ты слушай! – Он схватил меня за плечо. – После ещё два парня пропали. Народ заволновался и ходу. Даже весь хабар бросили. Компас только часть принести смог. На себе тащил.

Я оттолкнул его руку и сделал шаг назад. Такие чокнутые любители всего таинственного и непознанного вызывали у меня неприязнь. Тем более, что Компаса я знал. Сталкер из «Свободы», нередко промышлявший мародёрством, он имел весьма поганую репутацию даже среди своих. Бородатого, правда, видеть не доводилось, но расклад был ясен и прост – Компас убил напарника, а потом сочинил страшную байку о его гибели. В Тёмной долине мутантов столько, что вообще повезло труп этого Бородатого найти. Высох он или не высох, разницы никакой. И мне до чёртиков надоело стоять в сумерках возле упавшего плетня.

Я посмотрел на Светку. Она уже немного пришла в себя, и ждала завершения нашей с Костылём беседы. Поэтому я повернулся и махнул рукой им обоим.

– Давайте назад. Я прикрою.

– Ты так и не понял ни хрена, да, Ягуар?

Я устало повторил жест рукой.

– Пошёл, мать твою!

Он злобно сверкнул глазами, впиваясь в меня колючим взглядом, но промолчал. Умно поступил, не стал спорить. Мы дошли до нашей избы, где встретили гневное лицо майора. Он воззрился сначала на меня, потом на Костыля. Потом снова посмотрел на меня. На девушку даже не глянул. Ясно. Как всегда, я виноват.

– Чего так долго? – спросил вышедший на крыльцо Платон.

Пришлось объяснять. Мой бывший напарник выслушал молча, изредка усмехаясь, но слушал внимательно. Про разговор с Костылём я умолчал, не зачем мужика подставлять, да и треплом я никогда не был. Относительно дохлых псевдоплотей я высказал свои соображения, что их угробил ещё никому неизвестный, и, видимо, крупный мутант. Платон секунду размышлял, после чего посмотрел на майора.

– Надо бы глянуть…

Хотунцев как-то нервно так дёрнул щекой и поморщился.

– Темно же уже, – сказал он.

Я понял, что наш бравый офицер боится. Только вида не подаёт.

– Не так уж и темно, – усмехнулся я, думая подлить масла в огонь.

Он посмотрел на меня с такой лютой ненавистью, что отвернулся даже Костыль.

– Всё равно опасно, – упрямо сказал майор. – Нам не нужен неоправданный риск!

– Может, утром? – внезапно предложила Светка. – Лучше будет.

Платон просчитывал варианты. Всё-таки, он имел хороший дух авантюризма, мог при случае рискнуть, но дураком он точно не был. Сомнительная прогулка до соседнего дома в мрачной ночной тишине, пусть даже ради неизвестного науке факта, его не прельщала. Поэтому он кивнул.

– Завтра разберёмся. Давайте в дом.

Платон подождал, пока все не войдут внутрь, потом задержал меня, поскольку я шагал последним.

– Ты уверен в том, что видел? – спросил он.

– Что значит уверен? Я не свихнулся. Я это сам видел. И потом, нас там было трое. Ты, что, думаешь, здесь контролёр вокруг ходит?

Платон вздохнул и виновато пожал плечами.

– Ну…шут его знает…вдруг это мираж?

– Там от гниения не продохнуть.

Он махнул рукой.

– Ладно, посмотрим. Пошли.

****

Огонь, понятное дело, разводить не стали. Сложили в середине комнаты пару фонарей, сверху прикрыли несколькими рюкзаками и получили не яркое, почти что интимное, освещение. На ужин, как обычно, тушёнка и фляга с лучшим в мире противорадиационным средством – водкой. Платон сразу отправил в караул француза, которого должен был сменить Фантик. Меня не трогали до самого утра. Было уже около шести, когда меня разбудил Костыль, поворчал что-то насчёт погоды и прилёг где-то в углу.

Я вышел на терраску с насквозь прогнившими рамами, осмотрел затянутый утренним туманом двор. Потом устроился на перевёрнутом ржавом ведре, положил на колени ружьё и вытащил сигару. Только закуривать не стал. Языком отодвинул её в угол рта и принялся медленно и методично жевать кончик.

Рассвет подходил очень уж не спеша. Остатки забора напротив проявились в тумане минут через двадцать, потом стало заметно светлеть. Давила лишь тишина. Абсолютная тишина, ни звука, даже не ветерка. Я повернул голову и посмотрел на соседний дом, за которым мы и нашли это странное кладбище псевдоплотей. Если и стоило ожидать какой-то непосредственной угрозы, то только оттуда. Кто бы, очень голодный, не охотился на псевдоплоть, он вполне мог и вернуться, чтобы продолжить трапезу. Ну, а новых мутантов в Зоне хватало с избытком. Конечно, на каждом повороте их не встретишь, это только слухи. Можно сутками топать по местному ландшафту, где ни одной тебе аномалии. А потом вот заночуешь в нормальном таком, проверенном, подвальчике и столкнёшься нос к носу с абсолютно новым представителем здешней фауны. Или флоры. Их, бывает, с первого-то раза и не разберёшь. Не помню точно кто, кажется, Лунь рассказывал про «кикимору». Тоже никто сперва не видел. Хотя, может, и видели, да только очевидцев этого чуда не осталось.

Особую радость от таких вот новых форм жизни испытывали лишь учёные, сидевшие в своём лагере на Янтаре. Западные светила науки тоже пытались изучать Зону, только вот место, видно, выбрали не слишком удачное. Больше половины их экспедиций пришлось на Припять и окрестности. Ясное дело, что мало кто вернулся обратно, а те счастливчики, что всё-таки дошли до своих, разом лишились либерально-демократических мыслей. Благодаря их докладам проняло даже руководство НАТО, и выросла на северо-западном рубеже Периметра новая линия Маннергейма, с детекторами движения, автоматическими системами артиллерийского огня, установками тактических ракет и целой сетью полноценных армейских баз «Орион». Короче говоря, окопались буржуины по самое не могу. Даже площадки для штурмовых тактических вертолётов «хеттнер» сделали. Только вот ходки в саму Зону их учёные уже прекратили. Зато щедро спонсировали наших идиотов своими грантами на исследования, фактически, вынуждая рисковать других собственной шкурой. Да, западная демократия она, блин, такая.

Я задумчиво жевал кончик сигары, когда уловил отчётливый шорох. Откуда он раздавался, сразу было не понять, но любые звуки посреди полной тишины никогда не предвещали ничего хорошего. Я приподнялся, взял «бенелли» наперевес и пристально оглядел периметр перед домом. Туман постепенно рассеивался, однако не настолько быстро, как хотелось бы. Дальние строения всё ещё тонули в сероватой дымке. Злополучный соседний дом, от которого нас отделял покосившийся плетень и густые заросли давно заросшего чёрте чем сада, выглядел довольно мирно. Правда, здесь всё может быть мирно, пока не тяпнет тебя за горло.

Через несколько минут звук повторился. Мягкий шорох, словно бы кто-то потихоньку проползал среди опавшей листвы. Я вскинул ружьё, сдвинул предохранитель и прицелился в сторону угла нашей избы. Казалось, что шорох слышен именно оттуда. На секунду мелькнула мысль пойти и проверить, но я тут же отбросил эту идею. Мало ли что там? Одному идти опасно, можно и пропасть не за хрен собачий. Подойдёшь, глянешь, а там такая фигня…

Нет, уж лучше топать с прикрытием.

Я вернулся в дом и негромко присвистнул. Первым проснулся Платон, он всегда спит чутко, привычка такая. Я коротко обрисовал ситуацию, и он кивнул. Потом растолкал мирно сопевших француза и Гешу. Последнему он велел разбудить остальных и встать на стражу, пока мы не проверим, как там и что. Затем проверил свой штурмовой карабин М-655 и вышел следом за мной на крыльцо.

Пьер шагал последним, постоянно оглядывался и тыкал во все стороны дуло G-36, сразу видна легионерская выучка. Отслеживает периметр, даже не предупреждая товарищей. Чтобы исключить возможные сомнения, мы завернули за угол, откуда, как мне показалось, и шёл этот шорох. Платон шагнул первым, я прикрывал с фланга, а француз присматривал сзади. Однако ничего там не было. Разве что примятая трава и малозаметные следы, похожие на мелкие борозды. Кто-то протискивался через кустарник. Вполне возможно мелкая дрянь. Её тут много.

Платон повернулся, покачал головой и бросил взгляд на соседний дом. Потом глянул на меня, как бы спрашивая, ну, что пойдём? Конечно, чего уж там. Экскурсия всё равно назначена на утро.

Мы обогнули плетень и пошли. Платон уверено шагал впереди, я за ним, а Пьер замыкал. Увиденный вчера забор украшала какая-то плесень, которую я, вроде, не видел здесь в прошлый раз. О чём и сообщил Платону, жестом указав на новое образование на обветшавшем кирпиче. Он глянул, кивнул, мол, принял к сведению, и пошёл дальше. Когда подходили к углу, я снова ощутил сильный запах. Впрочем, утречко было достаточно свежим, чтобы потерпеть. Платон завернул за дом.

– Вот же мать твою! – тут же вырвалось у него.

От того, что мы видели вчера, мало что осталось. Может, две туши, а, может, и всего одна, поскольку разглядеть в этой хаотичной куче хоть что-нибудь было почти невозможно. Пахло чуть слабее, чем вчера, но всё равно наш француз, пролепетав что-то на родном языке, сморщился и отвернулся. Платон же, наоборот, отнёсся к делу с повышенным вниманием, хотя его самого воротило, будь здоров. Он осторожно обошёл залежи останков, осмотрел и помахал мне рукой.

– Ягуар, глянь.

Мне не шибко хотелось идти следом, обходя этот жуткий могильник, но раз мой бывший напарник что-то обнаружил, значит, надо посмотреть самому. Зря он дурью маяться не будет. Я прошёл вокруг, стараясь поменьше дышать, и встал возле Платона. Он указал направо, где на примятой траве виднелся основательный след, похожий на борозду. Такой же, как мы видели за углом нашей избы, только этот был раза в четыре больше. Да и от тушей псевдоплотей тут практически ничего не осталось, что наводило на определённые мысли. Кто-то тут покушал. Причём, плотно и часть того, что не доел, видимо, унёс с собой.

– Видал? – ствол М-655 указал на разодранные кусты.

Я посмотрел, заметив, что трава облита какой-то желтоватой слизью. И при контакте с ней сами травинки обмякли, словно растворялись. Но на кислоту это не было похоже. Скорее на что-то органическое. Как желудочный сок.

– Может, это «студень»? – изрёк я, озадаченно оглядываясь вокруг.

Платон хмыкнул.

– Таких размеров? Он, само собой, вполне способен слопать псевдоплоть, но ведь не столько сразу. Да и говорю же, сами «студни» таких размеров ещё никто не видел. Не, не факт, конечно, но…

– Ничего другого в башку не приходит.

– Оно и понятно. Короче, Саня, валим-ка мы отсюда. Будем считать, что везучие мы.

– Везучие? – переспросил я.

– Кто бы это ни был, он под утро приходил. След почти свежий. А к нам не заглянул, хотя мы тут вон, рядом.

– А за углом у избы такие же борозды, помнишь? Только меньше.

– Помню. Потому и говорю – сваливаем. Всё, потопали обратно.

Мы вернулись, когда Геша, стоявший в карауле, уже проверил, что за углом нашего дома. И теперь был несколько взволнован.

– Не, пацаны, – возмутился он, – это чё, блин, за дела?

– Чем недоволен? – буркнул Платон.

– Тут какая-то херня ночью ползала, а мы сидим как…

– Заткнулся. И быстро в дом.

– Не, погоди, а чё за…

Платон вскочил на крыльцо, попутно подхватил Гешу за локоть и втолкнул в дверь. Я последовал за ним, а француз тут же развернулся, присел на колено и взял на прицел периметр за нами. Всё– таки работать в связке с профессионалом одно удовольствие.

– Уходим, – объявил Платон остальным.

Они сидели на полу и завтракали, поэтому столь категоричное высказывание вызвало небольшой протест. От Костыля, который ещё не прикончил свою порцию тушёнки.

– Ты чего? – он поднялся. – Случилось что?

– Случилось. Давай, не задерживай всех. Собирай манатки и в путь.

Костыль посмотрел на майора, тоже не доевшего, но тот сразу подскочил к Платону и завалил его целой кипой вопросов. Пока они там обсуждали, что да как, я собрал свой рюкзак и прикрепил к нему чехол. Таскать их раздельно мне надоело. Пока я возился с вещами, ко мне подошла Светка, протягивая банку «Яловичной».

– Держи, – её маленький, чуть вздёрнутый носик шмыгнул.

– У меня есть.

– Это про запас. Тут все ели, кроме тебя.

Я усмехнулся. Что ж, если ко мне по-человечески, можно и поблагодарить.

– Спасибо.

– Не за что.

Деревеньку покидали тем же порядком, только анкер теперь тащили Костыль с Гешей. Один поплатился за возражения, другой – потому что не хотел бросать завтрак. В принципе, Платон мог бы и в зубы дать, такое уже бывало. Так что ребята ещё легко отделались.

Платон повёл было нашу маленькую колонну на восток, поближе к Свалке, однако, возле холма, оказавшегося на пути, все ПДА дружно подали сигнал. Радиационный фон стал выше. Пришлось, не солоно хлебавши, свернуть северо-западнее. Костылю это обстоятельство не особо понравилось.

– Слишком близко, твою мать, – процедил он не громко, но достаточно, чтобы я расслышал.

– Чего? – пыхтя, спросил Геша.

– Чего…чего…слишком близко к Янтарю окажемся. Вот чего.

– И чего?

– Заладила ворона…

– Не, так я чё-то не врубился. И чего такого?

– Радар там второй есть. Говорят, ещё до сих пор работает.

– Где?

– Где…где…в Караганде, блин! На дне озера он.

– И чего?

– Мозги набекрень съедут, сразу поймёшь чего.

– Чё, правда, что ли? В натуре?

Костыль витиевато выругался, однако, продолжать разговор дальше не стал. То ли не захотел, то ли слова у него кончились. Потом внезапно раздался недовольный голос Платона:

– Эй, вы там, болтуны хреновы! Рот прикрыли и молчим. А то так слово за слово и получил ёжик по морде, ясно?

– Ага, – буркнул Костыль.

Так и пошли дальше. В полном траурном молчании.

Ближе к полудню тучи, закрывавшие небо сплошным покрывалом, начали рваться в куски. Проклюнулось солнце, понемногу уничтожая остатки туманной дымки, стало заметно теплее, подул лёгкий ветерок, и зашелестела в округе листва. Мы подошли к обрывистому берегу ручья, от которого почти ничего не осталось, кроме высохшего русла. Дно сильно просело. И теперь этот ручей окончательно превратился в грязную канаву. После дождей тут скапливалась вода, но сейчас виднелись лишь неглубокие лужицы.

Платон коротко свистнул и просигналил – привал.

Геша с Костылём блаженно опустили анкер, с радостными вздохами присев рядом. Малой и Фантик тоже немного выдохлись, зато наш бравый француз тут же принял на себя охранение всей колонны. Я в который раз подумал, что обучали его на славу. Светка молча растянулась на траве, утирая лоб ладонью. И только майор, казалось, ничуть не замаялся. Он бодро что-то обсуждал с Платоном, который был явно недоволен. Я скинул свою поклажу, приткнул к упавшей берёзке и уселся, с большим удовольствием вытянув ноги и прислонясь спиной к рюкзаку. Потом вытащил сигару. Только вот закурить не успел.

Платон помахал мне рукой.

– Эй, Ягуар, на два слова!

Да что ты, в самом деле. Ни минуты покоя. Я нехотя поднялся и подошёл к ним. Даже не оглядываясь, я ощущал, как взгляды остальных напряжённо следили за мной. Если один проводник подзывает другого, значит, есть проблема. Как минимум, только одна. Впрочем, это я так думал. Когда подошёл к Платону с майором, выяснилось, что проблем у нас целых три.

– У нас тут вроде консилиума, – с усмешкой сказал Платон, глядя на майора с некоторым презрением. – Нужно мнение третьей стороны. Независимого эксперта. Готов напрячь мозги?

Я сунул в зубы сигару и кивнул.

– Излагай.

Платон вытащил электронный планшет. На экране была топографическая карта, и весьма даже неплохая.

– Мы сейчас тут, – сказал он и ткнул пальцем в зелёный крестик, мерцавший на карте. – И можем пройти сюда. В обход озера. Только наш командир против. Категорически. Говорит, что мы потеряем много времени.

– Зато мозги у всех будут на месте, – возразил я. – Это всё?

– Нет. Гм…видишь ли, у нас вроде как защита имеется от радара.

– Это как же?

Платон кивнул на радиостанцию, стоявшую возле рюкзака майора. Я посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на своего бывшего напарника.

– Так, а теперь подробнее.

Хотунцев вспыхнул было, но быстро сообразил, что сейчас придётся выложить все карты на стол. И он заговорил:

– Это была идея нанимателя. Защита от пси-излучения, плюс, дополнительная гарантия от контролёров и бюреров. Никто не должен…

– Так, выходит, это не рация вовсе? – перебил я его.

Майор кивнул.

– Да, это не рация. Переносной автономный генератор, блокирующий любую ментальную волну. Ну, и батареи к нему.

– Ты знал? – я повернулся к Платону.

Он шумно вздохнул и только развёл руками.

– Я догадывался.

– Понятно. Имеем секрет и молчим. Мне-то мог бы сказать.

– Да я…

– Или хотя бы намекнуть.

– Слушай, Саня, речь сейчас не о том. У нас проблема, как идти. Может, у Янтаря по нам шарахнет, а, может, и нет. Лагерь учёных здесь, – Платон снова ткнул пальцем в карту. – Можно пройти по краю озера. Вот тут. Дальше сделаем марш-бросок на Отричи. Это где-то три километра. Потом, по кромке болота и на Ольшанку. Ночуем у Михи-Лешего. А с утра чешем без остановок до самой Припяти.

Я вытащил изо рта сигару, размял в пальцах. Дельно. Очень дельно.

– Так в чём проблема? – спросил я, глядя на Платона.

Он кивнул на майора.

– Не хочет.

Я обернулся к Хотунцеву. Конечно, он, вроде, не круглый идиот, но зачем упрямиться? Что ему надо?

– У тебя есть другой вариант? – спросил я майора.

Хотунцев вырвал планшет из руки Платона и сунул свой грязный ноготь в экран.

– Вот здесь пойдём! – рявкнул он.

Я посмотрел. И сигара замерла у меня между пальцев. Наш бравый стратег решил не искать окольных путей. Он был готов вести свою армию, то есть нас, прямиком на Выжигатель Мозгов. Так сказать, мощным наступлением добраться до нужного объекта. Только он не удосужился спросить мнение подчинённых.

– Ты совсем рехнулся, да? – Платон тоже увидел предложенный Хотунцевым маршрут. – Мы же там все зомби станем!

– У нас есть генератор…

– Ты его проверял? А? Проверял, майор? – Платон выдернул из руки Хотунцева планшет. – Ты, мать твою, не шибко надейся на свою электронику, и скажи спасибо, что нас ещё не одна серьёзная гадина не навещала!

– Там люди ждут! – указательный палец майора ткнулся куда-то в направлении горизонта. – Ты это понимаешь? Люди! Им помощь нужна! Пока мы всё кружим они там…

– Умерли там все, – сказал я. – Давно уже умерли. Не мечтай, майор, никого ты там не спасёшь.

Он рывком повернулся ко мне, лицо побагровело, на шее жилы вздулись, и выпалил:

– А ты, вообще, заткнись, вонючий наёмник! Ты…ты…