Глава 4. Арест

Я проснулся от грохота выбитой двери и не сразу понял, что происходит. Жаль, что не сразу. Если бы вовремя среагировал, полицаям пришлось бы очень плохо. Это несмотря на то, что они были на голову выше меня и казались намного здоровее. Им не помогло бы и то, что один из них светил мне ярким фонариком прямо в глаза. Я ведь отлично владел боевым самбо. Еще в армии я был первым из первых по части рукопашного боя. Но… я прозевал момент.

Громил, ворвавшихся в сторожку, было шестеро. Один освещал внутренности комнаты фонарём, остальные скидывали нас с постелей и надевали нам наручники. Наручники надели не только мне, но и Василию Филипповичу, и даже Денису. Нам не дали даже одеться и обуться. Прямо так, в чём были, босиком, нас вытолкали из сторожки в ночь. Костров старший был хотя бы в пижаме, а я и Денис – в трусах и майках.

Было прохладно и сыро. Видимо, недавно прошёл дождь. Неприятно было ступать босиком по мокрой земле, а тут ещё эти амбалы толкали в спину. Мы подсказывались, спотыкались, чуть не падали. Я обернулся и сказал:

– Слушайте, фараоны! Мы, кажется, не сопротивляемся! Может, хватит нас толкать? И так идти трудно!

– Заткнись! – рявкнул в ответ один из полицаев со злобной скуластой физиономией. – А то сейчас так толкану, что перелетишь через пути!

Я ему:

– Жаль, что я в наручниках, а то ты сам сейчас улетел бы вместе со своими подельниками.

Скуластый:

– Молчать, я сказал!

Нас грубо, пинками, затолкали в автофургон, стоящий около железнодорожной колеи. Денис, уже в фургоне, пригрозил полицаям, что им это припомнят.

– Заткнись, щенок! – рявкнул в ответ скуластый.

– Лучше сам заткнись! – «посоветовал» Денис.

Скуластый промолчал. Он забрался в фургон вместе с ещё четырьмя полицаями. Шестой сел в кабину вместе с водителем, и машина тронулась.

Куда нас везли, я не видел, потому что за окнами фургона была непроглядная ночь. Кромешной темноты в салоне не было только благодаря тусклой жёлтой лампочке на потолке.

Полицаи негромко разговаривали между собой. Надо же, обычные темы, всё как у нормальных людей. Делились впечатлениями о каком-то фильме, планами на выходные…

За окнами фургона неожиданно что-то сверкнуло, озарилось зловещим сиянием. Окошко фургона снаружи словно обволокло переливающейся радужной плёнкой. Будто по стеклу растекались разноцветные светящиеся чернила. Машина резко остановилась. Полицаи испуганно притихли. По всему было видно, что они до смерти перепуганы. По правде говоря, и мне стало жутко, а вот Денис обрадовался. Говорит полицаям:

– Ну что, доигрались? Это только предупреждение от наших. Лучше одумайтесь и везите нас обратно. Или хотите иметь дело с Коляном? А может с Кириллом? Хотя без разницы с кем, потому что вам от них по любому крышка.

Полицаи ничего не ответили, а ещё больше съёжились и затаили дыхание. За окном ещё пару раз что-то сверкнуло и снова наступила темнота. Через минуту машина снова тронулась.

– Денис, что это было, – спросил я.

– Молча-а-ать! – заорал скуластый, а Денис, не обращая на него внимания:

– Это наши. Они этих гадов предупредили, так что всё в порядке.

Скуластый снова начал орать, но за окном снова полыхнуло, по стеклу снова забегали разноцветные узоры. Машина остановилась, скуластый повалился на бок и побледнел. Мальчишеский голос из ниоткуда: «Заткнись, мордоворот, или тебе станет сейчас ещё хуже».

Чёрт знает что. Этот голос был до боли похож на голос Кольки Летова. Снова возникло подозрение, что всё происходящее – просто кошмарный сон. А что, ведь те детские сны, о которых я уже рассказывал, были такими же реалистичными и отчётливыми.

Полицаи помогли скуластому снова усесться на лавке. Скуластый был ужасно бледен. Было видно, что ему очень плохо. Один из полицаев нажал на кнопку в стенке салона, и когда за окном снова наступила ночная тьма, открылась дверь фургона. Полицай, который ехал в кабине водителя, заглянул внутрь и спросил, что случилось.

– Опять тот щенок устроил мне сердечный приступ, – сказал скуластый.

– Это тот, которого мы никак не можем поймать?

– Это ваше счастье, что не можете, – сказал Денис. – Вам же хуже, если поймаете.

– Да, он, – ответил скуластый, не обращая внимания на слова Дениса. – Это ведьмак какой-то.

– Не ведьмак, а маг – поправил Денис.

– Ладно, давай садись в кабину, а я сюда, сказал полицай скуластому.

На то, чтобы поменяться местами, у них ушло несколько минут. Тот, что до этого ехал в кабине, и ещё один, под руки увели скуластого, а потом вернулись назад. Когда все снова уселись по местам, машина снова тронулась в путь.

– Ну что, – съязвил Денис, – ещё есть желающие запрещать нам разговаривать?

Пересевший в фургон полицай хотел было что-то рявкнуть в ответ, но остальные его осадили, предупредив об опасности.

Пока ехали, полицаи сидели тихо, больше не произнося ни слова. И вообще они стали робкими, испуганными. Ну и ладно, нам разговаривать они больше не мешали. Хотя… о чём нам было говорить. Денис пообещал, что не позднее утра нас освободят. Я даже не стал уточнять, кто освободит.

Ехали недолго. Машина остановилась, полицаи поднялись с мест и открыли дверь. Два полицая спрыгнули вниз, а оставшиеся грубо вытолкали нас наружу. От пинка полицая Василий Филиппович упал и чуть не ударился головой о камень.

– Эй ты, держиморда! – крикнул я полицаю, – нельзя ли поаккуратней!

– Кости тебе на допросе будут ломать поаккуратней, – прохрипел полицай и тут же скорчился, будто от сильной боли. Он со стоном повалился на землю, держась за живот. В пространстве снова раздался знакомый голос:

– Я же предупреждал! Хочешь подохнуть?! Устрою!

– Нет… – прохрипел полицай, с трудом поднимаясь с земли и продолжая держаться за живот. – Отпусти… Обещаю, больше не буду.

– Ну, смотри, – ответил голос. – Ещё раз крякнешь – подохнешь. Это касается всех негодяев!

Я постепенно начинал привыкать к «странностям пространств», к звучащим из пространства голосам. Становилось даже интересно, хотя временами и появлялась мысль, что мне это снится.

Очутившись на земле, я увидел трёхэтажное здание. Большую часть здания скрывала от взора ночная мгла. Освещена была лишь часть стены над входом. Свет падал сверху, из-под крыши, где был установлен прожектор. Свет прожектора выхватывал из ночной темноты несколько окошек с крепкими железными решётками и часть стены из потемневшего от времени красного кирпича.

Больше ничего разглядеть я не успел, потому что нас погнали в здание, и там препроводили в подвал. В подвале, открыв одну из множества дверей, нас затолкали в камеру. Оставив нас, полицаи ушли и заперли за собой дверь.

В камере было прохладно и сыро. Облупленные стены. Запах плесени. Тусклая, засиженная мухами лампочка на потолке. На противоположной от двери стене под самым потолком было крошечное зарешёченное окошко. Вдоль двух противоположных стен стояли деревянные двухэтажные нары.

– Вот и всё, – обречённо вздохнул Василий Филиппович, присаживаясь на нары. Я тоже уселся рядом с ним, а Денис легко вынул руки из наручников, которые со звоном упали на бетонный пол, и стал разглядывать окошко под потолком. Наверное, он прикидывал, нельзя ли как-нибудь выбраться через него наружу.

– Отсюда нас живыми не выпустят, – сказал Костров старший. – Никто ещё отсюда живым не выходил.

– Деда, – сказал Денис, повернувшись к нам, – выходили и будут выходить. И мы тоже выйдем. Наши нас освободят.

– Эх, внучок. Я уж сколько раз слышал об этих ваших «наших»… Да и откуда им знать, где мы?

– Деда, наши уже знают. Нам уже подали знак. И полицаев предупредили. Ты же видел, как их заставили замолчать. Вот увидишь, за нами придут и освободят.

Я говорю:

– Знаешь, Денис, я вообще не понимаю, что творится. Мне иногда кажется, что всё это во сне. Но это ладно. Дело в том, что если бы не наручники, я и сам попробовал бы нас освободить. Даже там, в сторожке, если бы не застали врасплох. Меня в армии кое-чему научили. Поверь, мало бы им не показалось.

– Ну, для меня наручники не проблема, – сказал Денис, – вы же видели. Эти фараоны⁹ даже не подумали, что наручники мне «малость великоваты».

– Я и не сомневался, что они тебе великоваты, – сказал Василий Филиппович, – а вот наши руки так не пролезут. Ключ нужен. Или напильник.

– Деда, если с ними придёт Колян или Кирюха, они снимут с вас наручники без ключей и напильников.

– Ну-ну, посмотрим.

Я не очень-то верил, что какой-то Колян или Кирюха придёт и снимет с нас наручники. Жаль, конечно, ведь если бы у меня были свободны руки, полицаям не поздоровилось бы. Во всяком случае, шансы у нас были бы пятьдесят на пятьдесят, а так что я мог сделать.

Итак, я стал преступником, без преступления. Вот уж не думал, что когда-нибудь окажусь в тюрьме. А ведь есть поговорка: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Обидно попасть в тюрьму за то, что честно выполняешь свою работу. Ну а клефтиане сами виноваты. Ясно же, что шпионили они за нами не из добрых побуждений.

С клефтианами понятно, но непонятно, почему полицаи заодно с ними. Может, клефтиане поработили Землю-2. Я спросил об этом у Василия Филипповича.

– Нет, пока ещё не поработили, – ответил он. – Вообще-то они к этому давно стремятся. И наши правители давно хотят править нами вместе с клефтианами, но у них ничего не выходит. Кто-то им сильно мешает.

– Это мы им мешаем, – сказал Денис.

– Ну уж прямо и вы, – горько усмехнулся Василий Филиппович.

– Скоро, деда, сам всё увидишь.

– Что ж, посмотрим. Ладно, давайте спать. Всё равно до утра ничего не решится.

Вот так я и оказался в тюрьме. Я улёгся на деревянные нары. Лежать было неудобно, мешали наручники, но я всё равно вскоре заснул.

Глава 5. Освобождение

Я проснулся от яркой вспышки и увидел нечто. Этим нечто был сгусток эфемерного ярко светящегося тумана в центре тюремной камеры. Свечение было не просто ярким, а ослепительным. Несмотря на это, в камере была кромешная тьма. Странно, даже не светилась лампочка под потолком камеры. Всё, что я видел, выглядело теперь нереальным, фантастичным, даже жутковатым.

Я приподнялся на нарах и смотрел на этот туманный сгусток как завороженный, и вот из этого непонятно чего вышел он. Я его сразу узнал и почему-то даже не удивился. Он был таким, каким я его запомнил ещё в школе. Хотя нет, было заметно, что он стал чуть старше. На год, не более. На нём была футболка тёмно-вишнёвого цвета, джинсы, на ногах – кроссовки. Он подошёл ко мне и сказал, просто, без церемоний, будто мы не виделись с ним не двадцать лет, а всего день или два:

– Привет, Санёк.

– Здравствуй, Коля, – ответил я, а Колька говорит мне:

– Саша, прости, что я не подошёл к тебе в парке.

– Так всё-таки это был ты?! – спросил я, теперь уже немного удивившись.

– Ага, я, – отвечает он. – А ты что, сомневался?

– Не просто сомневался, – признался я. – У меня даже мысли не было, что это ты. Ну, похож. Бывает же такое.

– Бывает, – согласился Колька, – но это ладно. Понимаешь, Саша, нас преследовали полицаи. Я боялся, что они тебя узнают и увяжутся за тобой. У нас, к сожалению, не было лишнего времени.

– Так значит, вы удирали от полицаев?

– Удирали?! Ну, ты скажешь тоже… Если бы они не были такими тупыми, то не побежали бы за нами. Мы нарочно заманивали их в безлюдное место. Короче, разобрались там с ними. Они это теперь надолго запомнят. Ну а нам надо было уходить за грань, поэтому я не вернулся, а послал за тобой Кострова.

– За грань?! Что это?

– Ты не знаешь?!

– Нет.

– Странно. Грань – это энергетический барьер, который разделяет смежные пространства. Ты же спец по теории пространства и должен это знать.

– Да, спец. Я это знаю, конечно. Просто сразу не врубился, о какой грани ты говорил. Но скажи: как вы через неё проходите? Для этого нужно ужас сколько энергии. Да и чтобы увидеть грань, нужны специальные приборы. У вас есть для этого техника?

– Нам для этого техника не нужна, потому что некоторые из нас владеют магией. Я, например, и ещё кое-кто. Ну ладно. Ты это потом сам увидишь. Лучше скажи: ты готов вернуться в отряд?

– Вернуться в отряд?! – переспросил я.

– Ну да, – ответил Колька.

– Как?! Каким образом?!

– Обыкновенным.

– Но это невозможно!

– Почему невозможно? – удивился Колька.

– Мне давно ничего такого не снится.

– А при чём тут сниться или не сниться? Кстати, ты помнишь последний куплет из песни, которая была для нас как клятва? Ну, из киношки «Неуловимые мстители».

– Конечно, помню: «Если снова над миром грянет гром, небо вспыхнет огнём, вы нам только шепните – мы на помощь придём!»

– Да, я про это. Кстати, Сань, здесь этот фильм запрещён. И песня тоже. Даже если будешь напевать себе под нос, и кто-нибудь услышит и донесёт полицаям, тебя тут же арестуют и казнят. Даже на возраст не посмотрят. Даже если год от роду, всё равно казнят.

– Казнят?! Даже если год от роду?! Ребёнка?! – я был в шоке от того, что услышал.

– Тут кого угодно могут казнить, если чем-нибудь не угодил тем, кто у власти.

– Что же это за власть такая?!

У меня просто не укладывался в голове такой ужас, я не верил, что такое может быть на свете. А Колька объясняет:

– Такая вот власть. Здесь, на Земле-2, фашизм.

Я ещё что-то хотел спросить. Теперь уже не помню, что именно. Просто не успел, потому что Колька сказал:

– Саня, ты понял, что гром уже грянул?

– Да, Коля, понял. Сразу после нашего проклятого эксперимента.

– Эксперимент ни при чём, – возразил Колька. – Гром грянул раньше. Он грянул на Земле-2 и вскоре может добраться до нашей Земли. Они уже и добрались бы, но их остановил ваш спутник. Он врезался в звездолёт клефтиан и уничтожил его. Но это их остановило только на время. Скоро на Землю может высадиться гвардия короля Клефтиса Фобиуса Фукараса. Вот мы и должны это остановить, пока не поздно.

Я засомневался. Спросил Кольку, каким образом мы их остановим. А он говорит:

– Остановим, Сань, не сомневайся. У нас просто нет другого выхода. Выход у нас только один – победа над злом. Вот почему я и хочу, чтобы такие как ты, прошедшие армию, вернулись в отряд. Ты просто скажи, согласен ли ты вернуться.

– Коля, – говорю я, – если бы всё происходило на самом деле, а не в снах… Ну, ты сам понимаешь.

– Думаешь, это были просто сны?! – удивился Колька.

– Конечно. Мне же это снилось.

– Странно, что ты не знаешь… Но всё равно, ты дал ответ.

– Ответ?

– Ага. Я понял, что ты готов вернуться в отряд. И ещё вот что, Сань. Мы не сможем прийти к вам на помощь раньше рассвета. Тебе надо продержаться до нашего прихода. Я знаю, ты сможешь.

Он коснулся наручников на моих запястьях… и наручники рассыпались в порошок. После этого Колька вошёл в колышущийся сгусток светящегося тумана, помахал мне рукой и исчез. Сияние померкло и растаяло.

Когда пропало видение, до меня дошла абсурдность увиденного и услышанного: «Какой Летов?! Ведь он же умер! Давно! Двадцать лет назад!» Но… наручников на мне действительно не было. Я подумал: «Ладно, это сон. Разберусь с этим, когда проснусь». Я поудобнее улёгся на нары и быстро уснул.

***

– Чёрт побери!.. Ничего не понимаю!..

Это был голос Василия Филипповича, от которого я проснулся. Василий Филиппович стоял посреди камеры, стоял без наручников.

– Что случилось? – спросил я спросонья.

– Денис куда-то пропал…

– Как пропал?! Куда?!

– Не знаю… И почему мы без наручников?

Только тут до меня доходит, что и мои руки свободны. Я уселся на краю нар, и с моей майки посыпался на пол металлический порошок.

– Чёрт! – вырвалось у меня. – Что такое?!

– Вот-вот, – сказал Василий Филиппович, – и с меня такая же дрянь посыпалась.

– Да чёрт с ней, с дрянью! Где может быть Денис?! Надо его срочно искать!

– Александр, для этого надо хотя бы выйти отсюда.

– За нами же должны прийти? Вот тогда и выйдем. Теперь мало им не покажется. Всё, к черту, разнесу. Как там сказал фараон? На допросе кости ломать будут аккуратно? Я аккуратничать не умею, поэтому переломаю всё, в том числе и кости.