– Круче. У Никиты был брат, – они оба рассмеялись и Сергей вставил флешку в свой компьютер. Видео вызвало его интерес: молодой парень, которого он где-то уже видел, непонятно каким образом, возможно при помощи трюка или слива информации, подобрал код ко входной двери в отсек к заключенным. Парень на видео утверждал, что проанализировал микродвижения пальцев охранника. Сергей был явно заинтригован.

– Это официант из ресторана «Карамель», – довольный произведенным на друга эффектом, Денис начал пояснять. – Согласно допросам, у него все чисто: нет мотивов, есть алиби. Вроде бы с ним было все понятно, но только до этого момента. Если только предположить, что это был не слив информации и не фокус, что этот парень и в правду обладает такими уникальными способностями, то тогда возникает один маленький, почти что «факультативный», то есть для ботанов, вопрос «А что такой человек делает в ресторане в качестве официанта?»

– Помнишь дело про женщину, которая убила сестру? У нее было алиби, но подвели знания в химии?

– Она чистила свою плиту не «доместосом», – Денис понимающе кивнул, – а химикатами из школьной лаборатории. Ты это заметил совсем случайно, но это помогло нам понять, что именно она и убила её.

– С тех пор я особенно внимателен ко всему необычному. Человек может бесконечно играть, но именно детали его выдадут. Пробей на этого, как его там… – Рублев пролистал протоколы. – Марка Захарова все, что сможешь. Потом обсудим.

Вдруг зазвонил телефон. Следователь поднял трубку, через мгновенье в его глазах блеснул огонек. Секретарь сообщила, что найдена фотография, где зафиксирован момент избавления от пистолета по делу официанта Гриши. На этом снимке изображена женщина, которая избавляется, по всей вероятности, от орудия убийства. Камера принадлежит местной фотохудожнице, которая фотографировала панорамы города и, обнаружив странный кадр после съемок, позвонила в отделение. Сергей записал адрес художницы и они, вместе с Денисом, пулей помчались по указанному адресу.

Каждая новая рабочая смена для Марины Помуровой была очередной пыткой: официанты обходили её стороной, на кухне задерживали, ею заказанные, блюда и поэтому гости ресторана, которых она обслуживала, часто оставались недовольными из-за задержек заказов и оставляли меньше чаевых, чем обычно.

Марина чувствовала себя одинокой и никому ненужной, и это чувство шло за ней, как тень, по жизни. В двенадцать лет она осталась сиротой. После смерти бабушки, у её мамы случился нервный срыв, а затем инсульт. К счастью, мама осталась жива, но после удара она уже не была прежней: стала по странному задумчивой, разговаривала сама с собой, ушла в депрессию и начала терять память. А однажды она вышла погулять и не вернулась. Марине было всего пять лет. Маму так и не смогли найти. До сих пор неизвестно: где она и что с ней. Скорее всего, она потеряла память, и, если и жива, то просто не знает, кто она и где её ждут. Надежда её отыскать еще греет сердце. Хотя это – призрачная надежда, которая вот-вот и навсегда растает. Отец Марины, после пропажи мамы, сильно запил и после очередного, сильного запоя, упал с лестницы и проломил себе голову, спасти его не удалось. Воспитанием Помуровой занялась тетя, которая до совершеннолетия опекала её. С восемнадцати лет Марина была отдана в распоряжение самой себе: она имела квартиру, которая осталась от родителей, и надежду когда-нибудь вновь обнять свою мамочку. Вскоре она переехала в столицу в надежде найти себя и новую семью, но большой город быстро ей показал, что родителей заменить невозможно: чувство одиночества и покинутости навсегда завоевало место в её сердце и наложило тень на её Я.

Марина искала винный бокал – её гости заказали вино, а с бокалами для красного вина в ресторане был дефицит: при полной посадке зала их катастрофически не хватало, порой дело доходило даже до ссор между официантами. Как раз сейчас была такая ситуация, и вполне ожидаемо, что она была не единственным официантом, который метался в подсобном помещении в поиске фужера. Её «дуэлянтом» стал Марк:

– Снова эта «запара» с бокалами, – вслух обронил Захаров. Марина хотела бы что-то ответить, но из-за последних событий, уже начала привыкать, что её игнорируют и промолчала.

Вдруг они оба, почти одновременно, увидели, как посудомойщица выложила среди уже вымытой посуды один винный бокал. Марк и Марина ринулись к нему, и Захаров схватил его на пару секунд раньше. Они встретились глазами, но не сказали друг другу ни слова. Марк принялся натирать бокал до блеска, а Марина замерла. Она машинально взяла вилку в горе чистой посуды и начала вертеть её в руках. Помурова делала это безо всякого смысла: она смотрела на вилку и ей казалось, что это единственная вещь во всем мире, которая сможет её понять, глупо, но настолько сильна была её внутренняя боль. «Почему я? Почему опять я?!» – эти вопросы вертелись в её голове, а на глазах появились слезы, которые она тут же пыталась подавить.

Захаров, натирая бокал, обратил внимание на то, что Марине плохо. Какая-то часть его хотела подойти к ней, но другая – воспротивилась. Он был чувствительным человеком, но понимал, что всем помочь невозможно. И не все этого хотят. И не все – достойны. И зачем было её утешать? Да и что потом скажут другие? Проще промолчать. Он забрал салаты на кухне и пошел выносить их в зал для своих гостей.

Наливая вино, улыбаясь гостям и раскладывая салаты на тарелки, Марк услышал недовольные замечания дам за соседних столиком. Это были гости Марины, и очевидно, что это как раз они так долго ожидали свое вино. Три женщины среднего возраста, с ухоженной кожей лица и рук, неброской одеждой, но дорогими аксессуарами в виде колец и серёг, до этого были уже слегка выпившими и позволяли себе «немного больше», чем обычно. Они было разозлены из-за того, что никак не могут дождаться свое вино. Блондинка в центре явно завелась и была готова рассказать Марине «все, что о ней думает». Спустя пару минут, но для ресторана каждая минута на весь золота, появилась Помурова с найденными бокалами для вина и принялась разливать вино для дам:

– Извините, что это у меня в бокале плавает? – блондинка из центра указала ей на свой бокал.

– Я ничего не вижу, – сказала Марина после того, как заглянула в него.

– Наклонитесь ниже и увидите.

Как только Помурова наклонилась, дама выплеснула вино из бокала ей в лицо:

– Не хочу я вино уже! – выпившая женщина перестала скрывать свою ярость. – Дрянь! Хочешь я тебе расскажу, кто ты и сколько стоит твоя одежда?

Дальше развернулось ужасное зрелище: посетительница действительно начала резать «правду-матку» о том, «кем является официант в современном русском обществе», Марина еле сдерживала себя от слез, а затем вышла администратор, которая в споре поддержала даму, сделав ей скидку на ужин, а компенсация скидки была вычтена, в качестве штрафа, из зарплаты Марины. Несправедливо. Марк пожалел, что тогда не отдал ей бокал, но виду не показал – уж слишком было бы это непонятно для коллектива, а с его повышенной тревожностью и стремлением быть правильным, важнее для него было не влезать туда, куда не просят.

Алиса Атаманенко чувствовала себя нехорошо. Она еще не отошла от приступа в ресторане, но самое главное было то, что она боялась неизвестности. Приступы стали чаще, таблетки стали действовать не так быстро, она беременна и сможет ли она продолжать скрывать от Алекса свою тайну? Она лежала на диване, а рядом сидел Алекс и читал книгу. Они ждали Константина, это её лечащий психиатр. Раздался звонок и Алекс пошел открывать дверь. В комнату вошел пожилой импозантный седовласый мужчина:

– Добрый вечер, Алиса! – Константин мягко поздоровался. – Вот и познакомился я с твоим парнем.

– Здравствуйте! – Алиса приподнялась с дивана. – Случился приступ в ресторане… – было заметно, что она нервничает. – Я узнала, что беременна, решила рассказать об этом Саше, был романтический вечер и… это произошло.

– И как далеко это зашло? – врач как будто задал вопрос с подтекстом, но Алиса его поняла.

– Я не теряла сознание. Только «почти», успела выпить таблетки.

– Доктор, что с ней? – В разговор вмешался Алекс. Константин обернулся и посмотрел на Алису, она почти незаметно отрицательно покачала головой.

– Думаю, что ничего страшного нет. В момент стресса, Ваша девушка имеет низкий иммунный статус и поэтому может потерять сознание. Единственное, что теперь очень важно – это необходимость отменить препараты, чтобы не повредить будущему ребенку. В этом и заключается-то проблема: найти способ избежать этих приступов в дальнейшем, не употребляя эти таблетки…

На лице Алисы появилась улыбка. Странная улыбка, которая в мгновение превратилась в зловещую гримасу!

– «Сохранить ребенка» говоришь? – её голос стал грубым, нахальным, дерзким. – Так запомните все вы, что из этой вагины никогда не вылезет ребенок! – она перешла на крик, вскочила на ноги и вцепилась взглядом в Константина. Алекс был шокирован тем, что увидел, а вот врач, казалось, был озадачен, немного испуган, но не удивлен.

– Алиса, что с тобой??? – Саша сделал попытку подойти к ней, но она отпрыгнула назад.

– Константин, скажи ему мое настоящее имя! – она буквально шипела.

– Ада, пожалуйста, успокойся, – попытаться установить контакт Константин. – Отпусти Алису.

– Почему Вы называете её Адой? – Саша не понимал, что происходит.

– Так значит я должна снова замолчать?! – Алиса перешла на крик и внезапно метнулась на кухню. Мужчины побежали за ней, но она встретила их уже с ножом и была готова вонзить его в любого из них. – В этот раз я не дам тебе, Константин, вернуть Алису.

– Алиса, это же я – Алекс! – Саша сделал шаг вперед, навстречу ей, но Константин подал ему знак, что лучше этого не делать. Атаманенко мгновенно сделала выпад в сторону Александра и замахнулась на него ножом, который чуть было не зацепил его. Стало очевидно, что нож в руках девушки – это не угроза, а реальный инструмент нападения, которым она готова, без замедления, воспользоваться.

– Я стала сильнее, профессор. Не так ли? Теперь таблетки уже не помогают Вам меня обратно загнать в угол. Теперь я на свободе, и теперь Я буду жить, а не Алиса. Это лживая кукла, это «хорошая девочка». Она никогда не была хорошей, именно поэтому её ненавидит моя мать. Моя мать, которая продолжает делать мои любимые блинчики с клубникой, хотя я не могу их съесть и она это знает!

– Алиса, я знаю, что ты меня слышишь. Борись с Адой! – Константин бесстрашно смотрел девушке прямо в глаза.

– Она не достойна жить! – Алиса была вне себя от ярости. – Почему Вы её жалеете?! Я должна жить! Я!

Вдруг Алиса замерла на секунду, её глаза закрылись и, казалось, она стала возвращаться в свое прежнее состояние. Врач молниеносно среагировал: подбежал к Атаманенко, достал из своего кармана, ранее приготовленный, шприц с препаратом и ввел в руку девушки. Тело Алисы расслабилось и она начала засыпать. Константин и Алекс аккуратно уложили её на кровать и укрыли пледом.

– Что происходит с моей девушкой?

– Присядьте, пожалуйста, Александр. Алису необходимо госпитализировать, и сделать это придется вне зависимости от того, будет ли она согласна. Как психиатр, я должен, к сожалению, констатировать, что такие её состояния являются опасными, как для нее, так и для окружающих.

– Откуда берутся эти состояния?

– Алиса уже много лет страдает редким психическим заболеванием «биполярное расстройство личности», другими словами это – «раздвоение личности». Одна её часть, и это она – настоящая – Алиса. Но порой наружу просится её погибшая сестра Ада. Это – вульгарная особа, которая хочет вести разгульный способ жизни, ненавидит как мать, так и Алису, и хочет раз и навсегда заполучить контроль над сознанием последней. Алиса проходила у меня курс психоанализа, и я могу предположить, что все это – результат травмы, из-за того, что её сестра погибла в результате фатального случая: когда девочки играли в куклы, на лестнице, между ними завязалась ссора. Сёстры начали друг друга толкать и Ада, согласно воспоминаниям Алисы, не удержалась на ступеньке и рухнула вниз. Увы, она погибла. Мать так и не смогла простить этого Алисе, как и та самой себе. Нам необходимо вновь начать сеансы психотерапии. Но, если раньше таблетки помогали нам держать ситуацию под контролем, то сейчас, их нужно отменить из-за беременности, а это означает, что Ада впервые получит возможность проявить себя в полную силу…

Алекс был поражен, но он любил девушку и принял решение, бороться вместе с ней за Алису и за ребенка!

Следователь Сергей Рублев с напарником подъехали к многоэтажке, в которой жила фотохудожница и были обескуражены: одна из квартир на восьмом этаже горела, а внизу лежало тело мертвой женщины, которая, очевидно, выбросилась с окна, пытаясь, таким радикальным способом спастись от пожара в своем жилище. Скоро стало известно: горела квартира фотохудожницы и мертвой женщиной была именно она. Это был поджог.

Сергей понял, что дело об убийстве в ресторане «Карамель» обещает стать одним из самых запоминаемых в его карьере…

Как и фотографии, которые скоро найдет один из официантов, привлекут новые смерти в его жизнь.