Потом, посчитав свои возможности, мы поняли, что идея размазать армию в полосе двухсот километров поперек направлений всех четырех вражеских ударов – не слишком удачна. У нас хоть бойцы поголовно все с боевым опытом, можно сказать, чудо-богатыри, но все равно четырех стрелковых дивизий (по одной на каждый прорывающийся через нашу оборону моторизованный корпус немцев) недостаточно для решения поставленной задачи. Слишком широка будет полоса, по которой предполагается растянуть соединения армии, слишком велико будет расстояние между узлами обороны, чтобы расположенные в них стрелковые дивизии фланговыми ударами смогли оказывать друг другу поддержку.

Алиль Фа сказала, что не особо поможет нам и то, что, помимо стрелковых дивизий, в составе армии теперь числятся три отдельных штурмовых батальона и первая отдельная егерская бригада РГК подполковника Вуйкозара Пекоца. Да, специально для этой части в Сибири на призывных пунктах отбирают особо метких стрелков-лесовиков и направляют к нам. Кого в запасной батальон бригады на доучивание, а кого и прямо в основной состав. Но все равно и егеря, и штурмовая пехота не способны самостоятельно решить поставленную задачу, они только усиливают стрелковые части и придают им стойкости под вражеским ударом. А если стрелковых соединений критически недостаточно для решения главной задачи, то и егеря со штурмовой пехотой им не помогут, а только оттянут тот момент, когда надо будет свернуть операцию и пытаться прорываться из окружения. Но тут не Минск, и задача ставится – отрезать и разгромить, а не нанести как можно большие потери и отступить в полном порядке.

Вывод один: ширину вражеского прорыва требуется сузить в несколько раз – например, до полосы между Оршей и Витебском, где немецким армиям не потребуется форсировать Днепр или Западную Двину. Кроме того, через этот район по направлению к Смоленску проходят сразу два шоссе, которые могут стать осями для ударов вражеских моторизованных соединений. С юга эта территория ограничена рекой Днепр, являющейся естественным рубежом обороны, а с севера – непролазными русскими лесами, куда немецких генералов точно не потянет, поскольку там нет дорог, необходимых для снабжения войск, а кроме того, отсутствуют какие-либо стратегические и тактические цели.

Еще в ста тридцати километрах севернее тех лесов проходит стратегическая трасса Рига – Себеж – Великие Луки – Ржев – Москва. Но прорываться к ней немцы могут только по направлению через Дриссу – Невель; в других местах для этого нет дорог. Однако, по данным, передаваемым мне имперским командирским планшетом, в районе Дриссы у немецкого командования для такой операции просто отсутствуют резервы. Их восемнадцатая и шестнадцатая армии оказались самым беспощадным способом раскулачены в пользу главного московского направления и после выпадения из игры четвертой танковой группы вынужденно вытянулись в нитку своими дивизиями на пятьсот километров, от Риги до Витебска. Теперь они способны только удерживать фронт по Западной Двине против четырех наших армий, и не более того.

Основные ударные группировки сосредоточены против Западного фронта в составе 9-й армии, танковой группы генерала Гота и 2-й армии, причем на планшете видно, что последняя передает свой участок фронта под Бобруйском 4-й армии и постепенно смещается в сторону Быхова, формируя собой ударную группировку, которая нанесет удар южнее Могилева. Туда же, к Быхову, перебрасывается и сорок восьмой моторизованный корпус. Генерал Гот сосредотачивает свои моторизованные корпуса (пятьдесят седьмой и двадцать четвертый), а также приданные им пятый и шестой армейские корпуса примерно посередине между Могилевом и Оршей. Севернее Орши действует девятая армия, в составе которой из подвижных соединений только один, сорок первый, мотокорпус.

Если проанализировать данные планшета, то становится очевидно, что партию первой скрипки в этом концерте будет играть генерал Гот. Именно у него основная подвижная сила, которая должна рассечь нашу оборону на всю глубину стратегического развертывания. Алиль Фа говорит, что если заглянуть в Синюю Книгу, то можно выяснить, что один мотокорпус охватит Смоленск с юга, а другой выйдет к Ельне или Рославлю. При этом двадцать четвертый мотокорпус, прорвав фронт у Витебска, охватит Смоленск с севера, а сорок восьмой, форсировав Днепр у Быхова, почти сразу повернет на юг, в тыл двадцать первой армии, заодно подрезая и Бобруйский выступ, и правый фланг Юго-Западного фронта. Войны немцы ни при каком варианте не выиграют, а вот крови лишней может пролиться немало…

Конечно, наилучшим исходом этой операции было бы полное отражение вражеского наступления с дальнейшими контрударами, но дело в том, что, помимо немецких, планшет показывал и положение наших войск. По расчетам Алиль Фа выходило, что при некотором усилении артиллерией и маршевыми пополнениями наша десятая армия^[5] вполне способна сдержать натиск второй германской армии. Ею командует генерал Горбатов – командир жесткий, волевой и решительный. Моя темноэйджеловская помощница говорит, что он был одним из кандидатов на проведение Минской операции, только меня удалось локализовать раньше, и еще в мою пользу сыграло то, что я уже успешно участвовал в боевых действиях на этой войне.

Впрочем, общее у нас с Горбатовым не только это. Мы оба родились еще в прошлом веке, участвовали в первой германской войне, за подвиги награждены георгиевскими крестами и произведены в унтер-офицеры. Оба добровольно вступили в Красную Армию и прошли Гражданскую войну, оба во время ежовщины стали жертвой интриг и оговоров со стороны настоящих врагов народа, оба не признали свою вину, несмотря ни на какие пытки, и оба были освобождены как невиновные. Но все это в прошлом, а сейчас нас обоих, не без участия Ватилы Бе, поставили на посты командармов. Только ядро моей армии прошло закалку Минским сражением, а сформированная заново месяц назад десятая армия в деле еще не была. Артиллерийские дуэли через реку не в счет. Но я точно знаю, что генерал Горбатов сможет оправдать оказанное доверие и остановить врага на своем участке.

Командующий двадцатой армией генерал Лукин, возможно, не хуже Горбатова: в самом начале войны он успел погеройствовать на Украине, где собранные им с бору по сосенке сводные части под Шепетовкой сумели задержать, а потом и остановить врага. Но все равно на его двадцатую армию обрушится просто огромная мощь. По правому флангу, прорываясь по Минскому шоссе, ударит сорок первый мотокорпус, по левому – форсировав Днепр, нанесут удары пятьдесят седьмой и двадцать четвертый мотокорпуса. И пятый армейский корпус, который ударит по Орше в лоб, покажется на этом фоне только легкой неприятностью. Я сомневаюсь, что запланированные Ватилой Бе противотанковые бригады будут сформированы в полном объеме и успеют проявить себя. Лишь бы не было напрасной гибели в окружении личного состава и утраты ценной матчасти. И вот, после успеха врага уже десятая армия, сдержавшая врага с фронта, окажется под угрозой глубокого вражеского охвата…

Переворачиваю карту и смотрю на нее с другой стороны. Теперь я – генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге по прозвищу Умный Ганс, я презираю большевистских косоруких генералов, но при этом признаю свое полное интеллектуальное ничтожество перед неведомым игроком, который двигает русские соединения как фигурки на шахматной доске. Он – гроссмейстер международного уровня, а я на его фоне не более чем чемпион двора. Наступление под Быховом отражено, немецкие части даже не смогли форсировать Днепр. Южнее Витебска русские медленно отходят с рубежа на рубеж, цепляясь за каждый метр земли. Зато в окрестностях Орши фронт прорван сразу тремя корпусами из четырех, и мои танки устремились в прорыв. Два мотокорпуса, – сорок первый и пятьдесят седьмой, – идут на Смоленск; один севернее, другой южнее Днепра (который от Смоленска до Орши течет с востока на запад), а двадцать четвертый мотокорпус наносит удар на Мстиславль, заходя в тыл и фланг еще не прорванной части Западного фронта. И неважно, сколько у большевиков войск на реке Днепр – мои танки у них уже в глубоких тылах. Да и Смоленск, занятый шестнадцатой армией, к тому моменту окажется взятым в кольцо, ведь плотность в пятьдесят-шестьдесят танков на километр полосы прорыва никакая оборона большевиков выдержать не в состоянии…

Снова переворачиваю карту и смотрю на нее опять со своей стороны. Да, такого счастья нам не надо… И тут Алиль Фа, вся такая тихая и задумчивая, говорит, что если задача не решается в первом приближении, то надо звать Ватилу Бе – главный тактик должна найти ответ там, где спасовала тактик-лейтенант. Ну и командующий Западным фронтом генерал армии Жуков в этом деле для меня человек не посторонний. Его тоже надо позвать посоветоваться о том, как мы будем отражать вражеское наступление. Ибо принимать у него полномочия комфронта я хочу даже меньше, чем он хочет их мне отдавать, – а значит, над планом того, как остановить и отразить врага, мы должны работать вместе.

5 августа 1941 года, после полудня, Смоленск, штаб Западного фронта.

Присутствуют: ]

Командующий Западным фронтом – генерал армии Георгий Константинович Жуков;

Начальник штаба фронта – генерал-лейтенант Василий Данилович Соколовский;

Помощник командующего по АБТВ – генерал-майор Дмитрий Карпович Мостовенко;

Помощник командующего по артиллерии – генерал-майор Георгий Ермолаевич Дегтярев;

Член Военного Совета – Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко;

Старший тактик-консультант Генштаба – генерал-лейтенант Ватила Бе;

Командующий 13-й армией – генерал-лейтенант Константин Константинович Рокоссовский;

Командующий 10-й армией – генерал-майор Александр Васильевич Горбатов;

Командующий 20-й армией – генерал-лейтенант Михаил Федорович Лукин;

Командующий 19-й армией – генерал-майор Дмитрий Данилович Лелюшенко.

После того как генералы расселись по своим местам (при этом Ватила Бе за длинным столом оказалась прямо напротив Жукова), набычившийся по обыкновению командующий Западным фронтом сказал:

– Итак, товарищи, мы дождались! Разведка наших союзников сверху получила неопровержимые доказательства того, что вражеские генералы не угомонились и готовят еще одно наступление на Москву…

– Поправка, Георгий Константинович, – сказала Ватила Бе, – генералы дейчей в своей массе еще по итогам Минского сражения поняли, что войну они проиграли. Единственный их шанс победить вашу страну Эс-Эс-Эс-Эр заключался в опережении вас в развертывании. Их полностью боеготовая и отмобилизованная армия рассчитывала, ломая графики вашей мобилизации, за шесть недель парадным маршем дойти до Москвы, а к концу восьмой недели выйти на линию Архангельск-Астрахань, откуда их вождь Гитлер собирался продиктовать условия капитуляции вашему правительству, если бы оно к тому моменту еще продолжало существовать. Но когда два десятка дней назад закончилось Минское сражение, вражеские командующие обнаружили, что стоят по колено в крови своих солдат, что их боевые машины уничтожены или тяжело повреждены, что у вас появился союзник, способный сломать любые, даже тщательно рассчитанные планы. И самое главное – до них дошло, что время упущено, окно возможностей закрылось, и дальше будет только хуже, ибо время работает на нас с вами и против них. Попав в такое положение, порядочные существа признают свое поражение и бросают карты, но все это только для того, чтобы вступить в ту же игру в следующем круге, но уже с новым набором партнеров и противников. И этот процесс вечен, пока существует Вселенная. Дейчи – хорошие солдаты, они стойки, верны своему долгу, и никто не может упрекнуть их в трусости. Единственный их недостаток в том, что им все равно за что сражаться, а их тактики тяготеют к шаблонам. Но это не повод отказывать им в службе и праве на существование… Мы, темные эйджел, почти такие же, и, существуя вне рамок Империи, оказывающей на нас благотворное влияние, также способны стяжать славу величайших злодеев мира.

– Товарищ Ватила, – спросил сбитый с толку Жуков, – я что-то не понимаю, к чему вы произнесли перед нами такую речь, как будто вы адвокат, а мы судьи, которые собрались вынести Германии и немецкому народу смертный приговор?

– Я это сказала потому, – ответила Ватила Бе, – что каждый солдат должен знать свой маневр. А вы не простые солдаты, а тактики и командующие, и должны знать не только маневр, но и его смысл. А смысл таков, что командующие дейчей уже поняли, что их колесница несется под откос, и ищут способ, как бы с нее соскочить, не свернув шею. Это не догадки – о настроениях вражеского командного состава мы знаем достоверно и, более того, подогреваем их с помощью правильно подобранной пропаганды. Сегодня в этой войне люди в серых мундирах – наши враги, а завтра, в других войнах, они могут встать в один с вами строй. В то же время нынешний предводитель дейчей Гитлер понимает, что с ним и его ближайшим окружением мы готовы общаться только при помощи раскаленного железа, ибо тем, кто придумал теорию о недочеловеках и проводил ее в жизнь, не будет ни прощения, ни даже обычной пощады. Именно этот ошалевший от страха, ярости и досады человек гонит на смерть полмиллиона своих солдат. Некоторые симптомы в его поведении указывают на то, что, потерпев поражение в этой главной войне своей жизни, он намерен увлечь за собой в небытие весь народ дейчей. Также известно, что командующие его армией понимают ситуацию во всем ее многообразии, и она им активно не нравится. Но они служат этому человеку, а потому вынуждены выполнять его приказы, даже понимая их полную бессмысленность…

Член Военного Совета Западного Фронта и Первый Секретарь ЦК Компартии Белоруссии скептически хмыкнул.

– Товарищ Ватила, – с сомнением произнес он, – вы хотите сказать, что немцы идут в это наступление только для того, чтобы сдаться в плен?

– Не совсем так, товарищ Пономаренко, – ответила та, – это наша задача – так спланировать противодействие вражескому наступлению, чтобы количество убитых врагов оказалось минимальным, а количество пленных максимальным. Это в приграничных сражениях мы ставили себе целью убить наибольшее количество солдат дейчей, ведь тогда они еще не осознали всей глубины своего падения, а нашим войскам, действующим в отрыве от основных сил, попросту некуда было девать пленных. Но теперь все совсем не так. Начиная эту войну, дейчи рассчитывали, что ваше государство, страна Эс-Эс-Эс-Эр, рухнет от первых же военных неудач. Но теперь у нас есть возможность организовать стране Германия такую военную неудачу, что уже у нее затрещит по швам государственная машина, и для этого даже не потребуется брать штурмом Берлин…

– Хорошо, товарищ Ватила, – кивнул Жуков, – политическую составляющую этой операции мы поняли, но мне все равно как-то сомнительно, что немцы начнут сдаваться нам в плен. Меня сейчас интересует другое. Как нам исполнить поставленную перед нами задачу остановить и отразить врага, а если и допустить прорывы через свои боевые порядки его подвижные частей, то только для того, чтобы окружить их в глубине своей обороны, а потом разгромить и уничтожить? И вот тогда, быть может, вражеские солдаты, оказавшись в безвыходной ситуации, начнут сдаваться в плен. Думаю, что по-другому никак…

– Для начала, – сказала Ватила Бе, – нам необходимо сузить ширину вражеского прорыва, в этом товарищ Рокоссовский совершенно прав. Потом следует максимально замедлить процесс прорыва фронта противником. В идеале следует сделать так, чтобы через водную преграду Днепр не сумел перебраться ни один живой дейч. Тогда вражеское наступление и в самом деле ограничится только полосой Минского шоссе, откуда врагу будет не свернуть. Но это чревато одной неприятностью. Если прорвется только сорок первый мотокорпус врага, то остальные мотокорпуса, простаивающие из-за того, что пехота дейчей так и не смогла переправиться через Днепр, будут вводиться в бой последовательно, один за другим, – и тогда у нас не получится ситуации, когда мы могли бы разом отрезать все вражеские подвижные соединения.

– Ничего страшного, товарищ Ватила, – ответил Жуков, – на начало вражеского наступления какое-то количество боеготовых противотанковых артбригад у нас уже будет. И размещать их следует не под Оршей или Могилевом, а у Смоленска, у перекрестка Минского и Витебского шоссе, на рубежах обороны шестнадцатой армии. И снабжение к этим сражающимся вражеским частям будет поступать по узкой ниточке Минского шоссе, находящегося под непрерывными ударами нашей авиации и дальнобойной артиллерии. С тем уровнем разведки, который обеспечивает ваша спутниковая сеть, потери врага будут страшными. Именно под Смоленском разгорятся наиболее тяжелые бои, и будет даже лучше, если противнику придется последовательно вводить в этот мешок свои мехкорпуса вперемешку с пехотными пополнениями. Вместо удара плотным кулаком немцы будут бить в нашу оборону растопыренными пальцами. Исходя из вашей же логики, чем больше врагов набьется в тесное и узкое пространство, тем лучше. Помимо шестнадцатой армии, мы сможем перебросить в тот район для участия в генеральном сражении двадцать четвертую и тридцатую армии. Надо только сделать так, чтобы враг ни на шаг не мог сойти с шоссе, тут же по самые уши увязая в грязи. Но, к сожалению, это лето выдалось сухим и бедным на дожди, из-за чего проходимость вражеских танков по нашей территории существенно увеличилась, а это скверно.

– Ну, это полная ерунда! – отмахнулась Ватила Бе, – еще на совещании с товарищем Сталиным я говорила, что наши серые готовят к работе самодельный генератор гроз. Недавно они испытали эту машину на одном из самых засушливых ваших регионов недалеко от города Ташкент – и там в самое жаркое время года вдруг пошли проливные дожди. Хотя генератором гроз я бы эту машину не назвала… А вот циклон диаметром километров в пятьсот она вызвать может. Неделя работы этой установки – и все на участке вражеского наступления влипнет в грязь, противную как жидкий клей. Это же решит и усиление неприступности водной преграды. Вражеским солдатам, под огнем артиллерии и пулеметов преодолевшим на плотах и резиновых лодкам реку Днепр, придется пройти под перекрестным огнем еще метров двести по вязкой грязи, а если они в нее залягут, то так там и останутся. Главное, чтобы в первой линии было побольше пулеметов – и крупнокалиберных, и станковых, и обычных, – а артиллерия могла беспрепятственно подавлять вражеские батареи… Сумеете ли вы на ключевых участках сосредоточить такую артиллерийскую мощь, чтобы сразу парировать вражеские попытки вклинения?

В ответ Жуков с усмешкой сказал: