– Хочу, но не уверен, что смогу воплотить свои планы в жизнь, но я обещаю, что приложу все свои силы для того, чтобы добиться поставленной цели. Если не смогу я, то передам это дело своему сыну, даже под угрозой кровной клятвы.

Из-за небольшого облака выглянула полная луна и осветила своим ярким светом лицо хана. Юрий посмотрел на него. Лицо Кончака было округлым, уверенным и грубым. На щеке виднелся шрам от меча, еще один шрам на лбу, полученный от русской стрелы. Карие, немного суженые глаза становились почти черными, когда он выходил из себя. А небольшая, но пышная, темная борода придавала его лицу еще больше уверенности и твердости. Рассматривая лицо хана Юрий заметил:

– Ты очень похож на великого хана Шарукана, даже лицо твое такое же как у него. Он был великим воином.

– А я буду еще более великим! Сегодня днем на небе не было ни одного облака. – уверенным тоном ответил Кончак.

На большую степь начала наступать осень, украшая желтыми, оранжевыми и красными красками всевозможную растительность. Ночной дождь придал утренней природе приятный запах мокрой травы и сена. Ноги лошадей мягко ступали по немного прибитой посеревшей траве. Солнце неспешно подымалось над горизонтом, от чего капельки воды на согнувшейся траве поблескивали веселыми лучиками счастья. Не обращая внимания на красоту природы и окружающее спокойствие и безмятежность грозно ступали хорошо экипированные воины. По степи двигалась большая армия всадников. Большинство из них состояло из легко вооружённых лучников. Немного позади двигалась тяжелая кавалерия. Эти всадники были покрыты прочными металлическими панцирями. Их лошади тоже были прикрыты прочными доспехами, закрывавшими голову, шею, грудь и бока. Эти всадники были вооружены длинными копьями, кривыми саблями, дротиками, луком и стрелами. Их шлем покрывал всю голову и шею. А лицо закрывала металлическая маска.

Около двух тысяч воинов неспешно двигались через бесконечную степь, приближаясь к небольшой гряде холмов, за которой начиналась территория Болуша, хана небольшой орды, ранее входившей в состав орды Сырчана, а позже отделившегося от нее. На холмах виднелось множество всадников, готовых к битве. Они были экипированы так же, как и воины Кончака. Обе армии смотрели друг на друга, ожидая действий соперника. Кончак стоял впереди своего войска, внимательно осматривая холмы. К нему подъехал Юрий.

– Мы обнаружили засаду, справа от нас, за лесом. Там стоит отряд из нескольких сотен легких всадников и примерно 300 ратников.

– И он хотел меня поймать на этом? – с улыбкой сказал Кончак, – тогда пускай готовится к поражению. Отдай приказ Бурмуну, пускай готовит свой отряд.

Юрий кивнул и быстро поскакал в конец войска.

Кончак поднял свое копье и несколько сотен всадников резво рванули вперед, обходя своего хана сбоку. Один из воинов с длинным копьем с небольшим треугольным флагом на конце, быстро взмахнул рукой, и половина всадников на левом фланге стала отходить в сторону, левее от основного отряда. Они приняли форму выгнутой подковы и, приблизившись на расстояние выстрела, стали быстро обстреливать из луков отряды на холмах, но и те стали отвечать тем же действием, отстреливаясь из луков, но при этом оставались стоять на месте. Однако, быстро двигающиеся всадники Кончака резко отступали назад и, если стрелы и долетали до них, они без труда прикрывались легкими щитами. В это время правый фланг легкой конницы устремился на центр вражеских отрядов, бесконечно осыпая стрелами всадников на холмах и сразу отступая назад.

Пытаясь смести этот небольшой отряд, Болуша направил свой правый фланг в атаку. Его воины быстро приближались к легкой коннице Кончака. Видя приближение вражеских сил, легкая кавалерия стала отступать под натиском воинов Болуши, который командовал своим отрядом с большого и пологого холма. В это время часть основной, тяжелой конницы под командованием самого Кончака двинулась в бой, оставив вторую часть войска под командованием Юрия и приказав ему держать тыл.

Всадники Болуши не успели вовремя отступить, и были вмиг сметены мощным ударом тяжелой кавалерии Кончака. Прочные копья врезались в тела людей и лошадей, и на месте стыка двух армий образовалось настоящее месиво. Десятки людей падали замертво, пронзенные копьями или дротиками. Другие валились с лошадей, получая страшные ранения кривыми саблями, способными прокалывать даже кольчугу.

Кровь брызгала в разные стороны, заливая собой уже высохшую землю, и превращая ее в кровавое месиво. Отрубленные пальцы, кисти и руки разлетались в разных направлениях. В такой сутолоке было сложно определить где свой, а где чужой. Но несмотря на всеобщую сумятицу, воины Кончака смогли отбросить всадников Болуша.

Тем временем легкая конница правого фланга под командованием Курия двинулась в лево, где продолжался обстрел из луков. Они смешались с воинами левого фланга, которым командовал Газалирук и все вместе, резко стали гнать лошадей в сторону одного из холмов, на котором был крупный отряд всадников Болуши. За считанные секунды они столкнулись с ними. Орудуя своими кривыми саблями, они вступили в рукопашный бой с крупным отрядом Болуши. Ловко взмахивая арканами, они сбрасывали вражеских воинов на землю, где топтали их копытами, пронзали копьями или обстреливали из луков.

Тем временем Кончак ударил по левому флангу вражеской армии, где находился и сам Болуша. Тот, видя, что сражение может проиграть, дал знак одному из начальников, и тот быстро поскакал в сторону леса, размахивая красным флагом. В этот момент из-за леса появилась еще одна армия всадников, быстро мчащихся в тыл Кончака. Юрий, увидев тучу вражеской конницы, быстро приближающихся к его войску, поднял вверх копье. Тяжелая кавалерия перегруппировалась и подготовилась к удару. Юрий посматривал в сторону запада, откуда подымался столб пыли. А всадники Болуши, вышедшие из засады уже ударили по отряду Юрия, который к тому времени был вдвое меньше нападавших, ведь большая часть отряда была рядом с ханом Кончаком. Завязалась жестокая сеча. Но уже скоро баланс сил вновь изменился. Со стороны запада появился большой конный отряд воинов, которые разделившись на две группы молниеносно ударили по всадникам Болуши с тыла, и по тяжеловооруженным ратникам, уже подошедшим к войску Юрия. Сам же Юрий перешел из обороны в атаку, ведя тяжелую конницу на дрогнувшего врага. Уже через короткое время все было решено. Войско Юрия и отряд Бурмуна быстро разогнали всадников Болуши, которые в панике бросились бежать. Юрий посмотрел в сторону востока. Там, на горизонте бой продолжался с не сбавляемой жестокостью. Вскинув копье к верху Юрий направил объединённую армию тяжелой и легкой кавалерии на подмогу Кончаку.

Несмотря на утреннюю влажность, земля на поле битвы быстро обсохла, подымая всюду клубы пыли. Кончак уверенно размахивал саблей, разя попадавшихся ему воинов быстрыми и ловкими ударами. Вдруг на него бросился один всадник. Он отличался богатыми доспехами и большим, красивым породистым конем золотистого цвета. Его лицо закрывала маска, но даже сквозь нее Кончак видел лицо своего врага, наполненное ненавистью. Болуша! Он молниеносно бросился на Кончака, атакуя его своим копьем. Не успев увернуться, Кончак получил удар в туловище. Из-под доспехов потекла горячая, ярко-красная кровь. Он взмахнул саблей и полоснул удаляющегося Болуша по спине, но крепкие доспехи защитили его тело от опасного удара. Тот развернул коня и бросился на раненого хана вновь, желая теперь пронзить его. Он поднял копье, и хотел уже его бросить, как вдруг ему в руку вонзилась стрела. Взвыв от боли, он выронил копье. Вторая стрела пробила ему доспех в районе сердца. Болуша обмяк и рухнул с лошади на землю. Кончак держался за правый бок, откуда текла ярко-красная кровь, заливая собой его доспехи и коня под ним. Он посмотрел на всадника, который спас ему жизнь своими меткими выстрелами. Невдалеке на лошади сидел Юрий, пуская стрелы в начальников вражеского войска. Однако битва продолжалась не долго. Когда по войску пронесся слух о гибели хана Болуша, воины перестали сражаться и сдались.

Кончак подъехал к Юрию. Тот сразу распорядился чтобы хану сняли доспех и обвязали рану.

– Ты спас мне жизнь, – мягко и с благодарностью сказал Кончак Юрию. – Я назову твоим именем своего будущего сына.

– Для меня честь служить тебе, великий хан. – благородно ответил Юрий.

– Пока я не объединю кыпчакские орды, не быть мне великим. – с тоской казал Кончак и закрыл глаза.

Осень быстро сменилась зимой, которая пришла в этот раз куда раньше, чем обычно. По ночам становилось особенно холодно, поэтому Кончак двинул свою орду на юго-восток, к зимнему пристанищу – городу Бурхань, расположенному на реке Тора.

За последний месяц рана Кончака успела затянутся. Он ехал на своей лошади и смотрел на простирающиеся до самого горизонта степи. Теперь они были темными. Травы стало очень мало, и скоту недоставало пищи. Временами пролетал мелкий снег, норовя залететь в глаза или нос. Кончак укутался в меховую накидку и стал думать о том, что ему еще предстоит сделать, как только зима пройдет.

"Я подчинил себе небольшую орду Болуша, а также курени близ Полужи", – думал про себя Кончак, – "Также я подчинил себе один род, кочевавший близ Дона. Но этого мало. Нужно продолжить свое дело. И, возможно, у меня скоро будет уже достаточно сил для похода на север…" – Кончак думал о русских городах. Они были большие и крепкие, как и люди в тех землях. Но эти города и села были необычайно богаты. В них всегда можно было найти множество добычи… Хан мечтательно посмотрел на север, где располагались целые залежи богатств, которые нужно было всего лишь взять и привезти сюда. Он задумался о множестве драгоценностей, посуды, тканях, шкурах и мехах различных животных, рабах и рабынях… рабынях, молодых русских девушках, славящихся своей несравненной красотой, пышными формами и твердым характером. Потом взмахнув рукой, как бы прогоняя назойливую мысль он холодными глазами посмотрел прямо перед собой, наблюдая за длинной цепью всадников, телег и животных, медленно тянущихся к зимнему пристанищу. – "Нет, еще рано. Нужно вначале разведать обстановку, узнать, как обстоят дела в борьбе за престол в Киеве… кого-то нужно ослабить, а с кем-то нужно и сродниться… Без крепких политических связей я ничего не смогу достигнуть."

Хан оглянулся и посмотрел на длинный караван из всадников и повозок, растянутый на километры. До города осталось всего пол дня пути. Он повернул коня и поскакал к одной из больших и крепких повозок. Она была внушительных размеров и очень вместительная. Вся обтянута шкурами животных, она не пропускала холод, поэтому внутри было довольно тепло. Кончак на ходу прыгнул на открытую часть повозки, крикнув одному из воинов взять свою лошадь. Открыв дверь и пройдя по короткому коридорчику, он откинул большую шкуру медведя, прикрывавшую вход во внутренние покои. Там, на большом количестве подушек и мягких тканей лежала его жена, Тарталла. Рядом с ней сидела их юная дочь Свобода, а вокруг них располагались несколько служанок.

При виде отца Свобода вскочила и бросилась к нему.

– Папа! Папа!

Она радостно к нему подбежала и прыгнула на руки.

– И я тебя рад видеть дочка. – ласково сказал Кончак, держа маленькую Свободу на руках.

Он подошел в Тарталле и сел возле нее, посадив дочку рядом.

– У тебя очень серьезный взгляд. – сказала она мужу.

– Есть много беспокойств… – уклончиво ответил Кончак.

– Ты думаешь об русских племенах? Или про орды на востоке и юге? – с интересом просила Тарталла.

– Обо всем. Каждое из этих дел важно.

Она внимательно посмотрела на мужа, после чего перевела взгляд на маленькую дочку.

– Ты так похож на своего отца, хотя нет, больше на деда… А Свобода сильно похожа на тебя. У нее такой же независимый характер.

– Не зря она носит такое имя, – с улыбкой сказал Кончак.

– Надеюсь, что ее жизнь будет соответствовать имени…

– Не беспокойся, мы обеспечим ей достойное и обеспеченное будущее. Она будет жить так, как подобает принцессе.

– Значит ее мужем станет русский князь? – с долей тоски спросила Тарталла.

– Это богатые и обеспеченные люди. Их держава очень сильна, и если они перестанут сориться меж собой и объединят свои силы под одним начальником, то уже никто не будет им страшен, ни кочевники вокруг, ни Византия, никто либо иной. Я уверен, что Свобода будет там жить в полном достатке и благополучии, я обещаю тебе. – Кончак поцеловал жену в губы, после чего поцеловал дочку в лоб.

– Я надеюсь, что это будет так. – с грустью в голосе сказала Тарталла.

– Не переживай, когда придет время, я ей выберу достойного мужа.

– Папа, папа, а спой мне песню! – радостным голоском попросила Свобода.

Кончак посмотрел на дочь мягким, нежным взглядом и спросил:

– И какую песню ты хочешь услышать?

– Спой песню о родине! – громко сказала Свобода ярким взглядом смотря на отца.

– Ну, хорошо, спою. – улыбнувшись ответил Кончак.

«Где-то там вдалеке, край наш родной,

Там, где мальвы на поляне растут.

Где бескрайний горизонт,

И у птиц бесконечный полет.

Там, где родились наши отцы,

Где объединились наши роды.

Вот наш край родной,

Это наша жизнь.

Окутанная свободой,

В бескрайней степи.

Это наш стан, это наш мир,

В землях что Тенгри нам подарил.

Это наш край родной,

Где мы окутаны бескрайней свободой.

Это наш дом родной,

Окруженный бесконечной свободой.»

– Спасибо папа, мне так нравится, когда ты поешь эту песню! – с восторгом сказала Свобода.

– Мне тоже очень нравится слышать ее, ты всегда поешь эту песню от души. – Тарталла наклонилась к мужу и нежно поцеловала его в щеку.

– Папа, спой еще! – попросила юная Свобода.

– Давай немного позже, мне нужно вернуться к моим людям. Их тоже нужно поддерживать во время пути. Иначе они устанут и не смогут идти. Хорошо? – Кончак с нежностью посмотрел на свою дочь.

– Да, папа, хорошо. – Она крепко обняла отца.

Кончак с любовью посмотрел на жену и дочь. Нежно обняв своих любимых женщин, он посмотрел куда-то вперед, глядя в одну точку. После нескольких минут молчания, он поцеловал жену и дочь, вышел к открытой части повозки. Подманив к себе своего коня, он на ходу вскочил в седло и отошел от повозки. Его взгляд продолжал оставаться сосредоточенным и твердым, было ясно что ему в голову пришла какая-то идея, которую ему нужно было хорошо обдумать.

Глава 2

«Тот, кто один – подобен листку,

Тот, кто с другом – подобен дереву»

«Степная мудрость»

Зима выдалась не очень снежной, однако непривычно холодной. Мало кто желал покидать теплые юрты или хижины, которых было множество в небольшом городе Бурхань, построенном еще Атраком. Этот город находился возле большой извилистой реки Тора. Он был окружен невысокой бревенчатой стеной, в которых были встроены дубовые башни. Этот город хотя и был основан кыпчаками, ужа давно стал прибежищем для людей разных родов. Тут были русичи, были также и беглые рабы из Византии, а также поляки, булгары и венгры. Но во время зимы город наполнялся своими хозяевами, ордой Кончака. Правда лишь часть всех его людей могли вместиться в самом городе. Это была высшая знать: кошевые, военачальники, их семьи и слуги. Простые воины и их семьи, колодники и челядь довольствовались хижинами и небольшими юртами вне города.

Кончак расположился в большой и вместительной юрте, обустроенной специально для приема важных гостей. Посреди горел очаг, а по сторонам располагались золотые светильники и канделябры, украшенные серебряными гранатами и изображениями пальм. Их привезли из очень далекой земли, расположенной за Великим Средиземным морем, из страны которую купцы назвали настоящей колыбелью человечества – Израиля. На входе в юрту, снаружи, стояла вооруженная стража, а внутри было несколько телохранителей. Персона хана по положению была столь высока, что в народе он приравнивался к божеству, но никогда не стоило пренебрегать услугами личной охраны, как говорил когда-то дядя Кончака, Сырчан.

День выдался светлый и яркий, даже теплый, поскольку мороз не сильно ощущался. Кончак сидел на своем ложе, внутри юрты, ожидая важного гостя, о котором его известили слуги.

– Великий хан! – молодой стражник, стройный и статный, как и полагалось для такого положения, громко вскричал войдя в юрту, – к тебе прибыл правитель лукоморской орды, хан Кобяк!

Кончак молча кивнул. Он с нетерпением ожидал этого визита уже несколько месяцев, поскольку надеялся найти в этом человеке необходимую поддержку и помощь. Стражник исчез, и уже через несколько мгновений внутрь вошел довольно крупный, крепко сложенный человек, высокий и широкоплечий, одетый в богатую и дорогую одежду. На его голове сидел крупный тюрбан, сшитый из белой и алой тканей. На нем была теплая накидка из шерсти, а под ней виднелось длинное платье из шелка, окрашенное в багровые тона с ромбовидным узором. Его карие глаза источали уверенность и целеустремленность, а прямое и грубое лицо не боялось ничего и было готово посмотреть в лицо даже смерти. Темные волосы были аккуратно убраны в тюрбан, и лишь небольшая их часть виднелась у его висков.

– Приветствую тебя, хан Кончак, внук великого Шарукана! Долгих дней жизни тебе и твоей семье! – громко сказал Кобяк глядя на молодого хана отеческим взглядом.

– И тебе долгих дней жизни хан Кобяк, – встав на ноги поприветствовал в ответ своего гостя Кончак.

Он провел рукой и показал на подготовленное для важного гостя ложе. Кобяк сел в предложенное ему место, напротив Кончака. За спиной гостя показалось несколько человек, по внешнему виду которых было понятно, что это важные персоны при дворе великого хана лукоморской орды. Их было 6 человек, каждый из них был представителем своего рода, главой семьи, патриархом своего племени. Свита Кончака располагалась по обе стороны от него, а вошедшая вслед за своим правителем аристократия лукоморской орды разместилась немного позади их хана, Кобяка.

Оба правителя своих орд посмотрели друг другу в глаза. Была заметна их разница в возрасте. Кобяк, немного более старший и умудренный жизнью, у которого на висках уже начинала проступать седина, отличался ясным умом и необузданным нравом. В его жилах текла горячая и агрессивная кровь, но всю свою энергию и злость он тратил на походы к границам русских княжеств.

– Я рад встретиться с тобой лицом к лицу, хан, – начал говорить Кобяк, – я уже давно хотел повидаться с тобой. Мне говорили, что ты уже смог организовать обе свои орды, это правда?

Кончак утвердительно кивнул и ответил:

– Да, это действительно так.

– Честно говоря, я не думал, что тебе удастся так быстро подчинить себе восставшие роды. Некоторые ханы тратят на это много лет, тебе же удалось достичь объединения своей орды всего за лето.

– Я почти ничего не сделал. Не считаю это дело таким уж сложным чтобы о нем продолжительно говорить.

Кобяк посмотрел в лицо Кончака и увидел в его глазах огонек, искру азарта, разжигание которой могло привести к всё сокрушимому и всепожирающему пожару. Легко улыбнувшись и посмотрев в глаза хана, Кобяк спросил:

– Я так понимаю, что тебя интересуют дела по серьезнее чем урегулирование внутреннего устройства орды?

Кончак внимательно посмотрел на Кобяка. Он знал, как тот относился к русским княжествам и как был настроен, и в определенной мере Кончак симпатизировал этим взглядам, но его цели и желания немного разнились с целями его гостя.

Немного поразмыслив, Кончак ответил:

– Дала внутри своего владения не менее важны чем и внешние отношения, всему свое время и место.

Кобяк удивленно поднял брови. Он не ожидал такого ответа от столь молодого хана, которому было не более 26-ти лет

– Я весьма удивлен, – сказал Кобяк почтительно, – не часто молодые ханы мыслят столь здраво, и порой даже зрелым правителям не хватает такой мудрости.