Бак с открытым от удивления ртом наблюдал за тем, как, по его мнению, рождался пыльный дух. Парень не знал, бывают ли такие вообще, но это было совсем не важно. Так же, как и остальные жители долины, в момент столкновения с неизвестным он предпочел не вдаваться в подробности, не пытаться выяснить что к чему. Его простой ум сразу обратился к мифам да легендам в которых было место любой, даже самой необычной твари. На этот раз ею оказался пыльный дух, и он продолжал обретать форму.

В какой-то момент пыли стало так много, что внутренние весы Бака потеряли свою устойчивость. Чаша на которой стоял страх громко стукнулась об пол, а другая, та что с любопытством, взлетела до потолка. Это значило только одно – пора бежать. Но бежать Бак не мог. Даже более того, он не мог дышать. И ни о каком «перехватило от зрелища дух» речи быть не могло. Просто вдруг пришло чувство, будто стенки горла склеились вместе. Грудь парня содрогалась в конвульсиях, но все было тщетно.

Выронив факел, Бак схватился за шею и беспомощно сполз на пол. Он был не в силах идти, он не мог кричать, а перед глазами плыли круги. Сердце от страха билось с такой частотой, на которую, казалось, было попросту неспособно. Огонь от промасленных тряпок перекинулся на однотонный ковер. И ко всему в придачу, дух из пыли стал приближаться.

Он плыл по воздуху не касаясь пола. Он обогнул странное кресло и пролетел мимо столика из толстого листа стекла. Он навис над угасающим юнцом, который, забыв про всю осторожность, осмелился проникнуть в его подземные чертоги, нарушить невидимую границу его владений. Он протянул свои серые руки к задыхавшемуся пареньку и между трепетавшими в воздухе пылинками мелькнули искры, миниатюрных молний.

Ужас затмил разум Бака и тот угас, словно маленькая свечка под порывом ураганного ветра.

***

Телана мучила совесть – серьезное дело для священного рыцаря. Подобные муки приходят к человеку прежде всего от него самого, от сомнений, закравшихся в душу, а сомнения – это то, чего священный рыцарь должен остерегаться больше всего. Они туманят взор и сбивают с праведного пути. Именно так говорил Чтец, отправляя своих славных клинков в битву с вселенскою тьмой.

Короткая проповедь Отца смогла лишь слегка поднять дух, но все же она не отвечала на те вопросы, которые роились в голове Телана. Он не знал, зачем соврал о том, что слышал будто казненный мальчишка молился Создателю. Вернее, знал, но не хотел признаваться самому себе, а заодно и главе великого похода, в том, что вера покинула его, что сердце, обливавшееся кровью обезглавленного мальчугана, было больше не в силах слепо принимать те слова, которые говорил Создатель губами своих пророков.

Велидан, дождавшись, когда Отец отойдет подальше, звонко бряцая доспехами, подбежал к своему товарищу и схватив его за плечи, хорошенько встряхнул.

– О чем был разговор? – спросил он и горящими глазами уставился на Телана. – Ну? Не томи!

– Да так, ни о чем…

– Врешь, негодяй! – Велидан был храбрым воином. Бок о бок с Теланом он прошел через жернова не меньше десятка боев, и теперь мог читать его как открытую книгу. – Он тебе речь толкнул, ведь так? Я же видел, как долго вы беседовали. Так долго «ни о чем» не говорят, брат мой. Желаю знать в мельчайших подробностях суть вашей беседы.

Телан покосился на Отца, который о чем-то возбужденно перекрикивался с отрядом разведчиков, и вспомнил те времена, когда сам при виде него благоговел. Этот высокий и широкоплечий воин был способен одним лишь своим видом нагнать страху на большинство мужчин. Его отполированные до зеркального блеска доспехи были покрыты бесчисленными царапинами и зарубками, шрамами прошедших сражений, а на личном флаге уже не осталось места для записи новых подвигов. Но сейчас, когда небо затянуто тучами, а из полыхающих вокруг домов доносятся крики горящих заживо женщин и детей, эти доспехи совсем не сияют божественным светом. Нет. Они похожи на изуродованную шкуру дикого зверя, готового перегрызть глотку каждому, кто осмелится встать у него на пути. На пути к величию и славе.

– Не твоего ума дело, – наконец ответил Телан и побрел к обозу с конфискатом. Последнее, что ему сейчас хотелось, это пересказывать по восемь раз пустую болтовню восхищенному глупцу.

– Что?! – не ожидав таких грубых слов, Велидан даже слегка попятился, – Ты чего, Телан? Мы ведь с тобой братья, разве нет?

Он нагнал боевого товарища и попытался одернуть его, остановить, но тот лишь отмахнулся и продолжил шагать.

– Негоже так с братьями разговаривать. Создатель за такое может и кару наслать.

– Так что ж тогда не нашлет? – Телан остановился как вкопанный и воздал руки к небу, – Чего он медлит? А?!

– Тише! – Велидан испуганно огляделся по сторонам, не услышал ли кто этот оскорбительный выкрик. – Не горячись. Тут слишком много ушей. Давай отойдем, и ты мне расскажешь, что за муха тебя укусила.

Телан секунду-другую сомневался, стоит ли ему вообще сегодня раскрывать рот, ведь такие громкие и резкие изречения в адрес самого Создателя уж точно до добра не доведут, но решил все же пойти. Возможно, выговорившись он почувствует облегчение, или даже вернет свой разгоряченный ум в старое русло.

Два рыцаря сошли с деревенской грунтовой дороги и спрятались за догорающим домом местного купца, неподалеку от сарая с обрушившейся крышей.

– Ну и что это такое только что было? – начал возмущенно Велидан, когда убедился, что за ними никто не наблюдает. – Услышь кто из верхов твои речи, сам знаешь, что было бы дальше.

– Ты не понимаешь, брат, я просто…

– А вот совсем и не просто. Телан, то, что ты говорил – это ересь чистой воды. По-хорошему мне стоило бы доложить кому следует, и будь ты кем-то мне незнакомым, поверь, я бы сделал это даже не задумываясь.

– В этом и беда, что мы мало задумываемся.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю, брат… – Телан нахмурился. Его голова, казалось, кипела от множества мыслей. Они были настолько просты, что его удивляло, почему он не дошел до этого раньше. – Я больше не уверен в том, что вижу и слышу.

– Тебя что, ударили по голове? – беспокойно предположил Велидан. – Если так, то я могу сбегать за лекарем.

– Нет. Я хочу сказать, что меня изъедают сомнения. Понимаешь? – Телан заглянул в глаза своего боевого товарища, но увидел в них только замешательство. – Сегодня я спросил сам себя: А что, если наше дело вовсе не правое? Что, если мы и есть то самое зло, о котором твердят пророки?

– О Создатель! Да что ты такое несешь? Я просто не могу поверить, что слышу подобную ересь от тебя, Телан.

– Нет, ты только задумайся на секунду. Откуда нам знать, что люди, которых мы сжигаем – исчадия зла? Откуда мне, Велидан, знать, что, убивая ребенка по указу Отца я очищаю его душу от скверны?

– Это ужасные вопросы, и я не понимаю, как твой язык поворачивается их произносить. Ты же сам прекрасно знаешь, что долг священного воина Создателя – очищать Его творение от магической погани. И что только те, кто принимает свет Его в душу свою достойны ходить по земле и смотреть на солнце.

– Хорошо, – терпение Телана медленно подходило к концу. – Спрошу конкретно. Всего десять минут назад, там у обочины, я поставил маленького мальчика на колени и этим самым мечом, – он достал оружие из ножен, – отрубил ему голову. Зачем я это сделал?

– Как зачем? – удивлению и замешательству Велидана не было предела. – Такова воля Отца. Его перст указал на мальчонку, а значит его должно казнить.

– Но за что?

– Перст Отца безошибочно указывает на еретиков и язычников, питающих своими черными душами магию, коей не место в нашем мире, – продекламировал он.

– Это лишь пустые слова, брат. Кто проверял правильность Отцовских приговоров? Знаешь ли ты таких людей? Каждый, кто слышал эту басню передает ее дальше, но где она зародилась?

– Отец не может ошибиться, ибо он есть пророк Создателя, направляющего его перста.

– Ты что, сам не понимаешь, как глупо это звучит? – видя упертость и твердолобость своего друга, Телан распалялся все больше. – Отец – такой же человек, как и мы с тобой. Он сделан из той-же плоти и крови, а значит ничто не мешает ему врать нам.

– Извини, но я больше не в силах слушать твою хулу. Хоть ты мне и друг, но это переходит всякие рамки, – тон Велидана стал строгим и официальным. – Я беру тебя, Телан Анрийский, под арест по обвинению в ереси. Командование решит, что с тобой делать.

Он положил закованную в латную рукавицу руку своему бывшему другу на плечо и хотел было приказать ему сдать оружие, но не успел. Тот самый меч, который Велидан собирался конфисковать, вонзился ему прямо подмышку. Лезвие проскользнуло между пластинами брони, с легкостью прорезало стеганую рубаху и резким рывком вошло в тело.

Успев издать лишь хриплый, булькающий стон, священный рыцарь сполз на землю и его глаза закатились.

***

Так плохо Баку еще никогда не было. Казалось, все его тело свело одной общей судорогой, боль от которой могла свести с ума. И это было только началом. Пока сознание парня постепенно возвращалось из небытия, оно, порцию за порцией получало информацию о тех изменения, что произошли с телом во время его отсутствия.

Горло саднило и жгло от не прекращавшегося кашля. Кожа на пальцах рук и лице настойчиво ныла. Ноги ощущались с трудом, а жажда была такой сильной, что Бак боялся поднять веки. Ему думалось, что раскрой он глаза, их, словно песок, тут же выдует ветром.

– Ада, – прохрипел парень между приступами кашля. – Аделаида, помоги.

Ответом были только пение птиц где-то вдалеке и шорох листьев на ветру.

«Ветер, – подумал Бак. – Ветер это хорошо. Значит я уже не под землей. Значит она все-таки спасла меня, вытащила из того кошмара.»

– Ада, – снова позвал он, в надежде услышать ее грубоватый и слишком низкий для девушки голос. И опять ничего.

«Не могла же она меня спасти, а после бросить одного в лесу. Или могла?»

Баку в голову пришла пугающая мысль. Он понял, что доверил свою жизнь человеку, которого совершенно не знал. Хоть она и была красива собой, это не отменяло того, что под утонченной внешностью скрывались полная неясность и туман. Кто эта Аделаида? Как она оказалась в Рубице и зачем ее пытались убить? Почему она так просто согласилась лезть в горы и помогать ему, такому же незнакомцу? Неужели для нее настолько важна выплата долга?

Вопросы один за другим приходили и толпились, толкались, мешая ясно думать. А боль в горле и лице только ухудшали дело.

«Нет, я больше так не могу. Мне нужно сконцентрироваться на чем-то, отвлечься, иначе я попросту сойду с ума.»

Бак попытался открыть глаза, но ничего не вышло. Вернее, вышло, но не совсем так, как это обычно происходило. Что-то в привычной цепочке действий нарушилось и результатом оказалось полное отсутствие результата. Веки поднялись с большим трудом, скорее даже разлиплись. По крайней мере такое было ощущение. А дальше ничего, все та же старая добрая темнота.

– Что за?.. – Бак повертел головой из стороны в сторону. – Почему так темно?

– Да тихо ты, – вдруг он услышал голос Ады где-то совсем близко. – Не шевелись. Тебе сейчас нужно полежать.

Он почувствовал, как ее рука скользнула ему под затылок и слегка приподняла голову.

– На вот, должно стать немного легче.

К губам Бака прикоснулось нечто мягкое и мокрое. По запаху он сразу понял, что это мох, пропитанный водой, и тут же припал к нему, жадно высасывая живительную влагу.

– Не спеши. У меня еще много есть.

Парень высосал три порции воды прежде чем снова заговорил.

– Я не понимаю, Ада, – сказал он с ощутимым облегчением, ведь измученному кашлем горлу стало гораздо легче. – что произошло? Я помню, как стоял там, под землей и разглядывал странную картину на стене. Она была целиком черной, испорченной, но все же висела на видном месте возле домашнего очага. А дальше все как в тумане.

Он попробовал встать, но почувствовал, как девичья ладонь легла ему на грудь и остановила его.

– Куда это ты собрался?

– Просто хочу сесть. Почему вокруг так темно? Я ничего не вижу. Мы все еще под землей?

– Нет, не под землей. Я вытащила тебя так быстро как смогла, но было уже слишком поздно. Мне стоило слушать лучше…

– Поздно? – Бак хотел нахмуриться, но брови будто окаменели. – Поздно для чего?

– Твое лицо и руки сильно обгорели. Глазам досталось больше всего. Когда я спустилась вниз, ты лежал на полу и не дышал. Если бы я только…

– Не дышал? – он вдруг встрепенулся и, не смотря на сопротивляющуюся ладонь у себя на груди, сел. – Я вспомнил! Я все вспомнил. Я видел пыльного духа.

– Пыльного духа? – переспросила Ада.

– Да. Он был похож на призрак человека из пылинок. Как только я его увидел, у меня тут же перехватило дыхание, в голове закружилось, и я упал. Мне нужно снова вернуться туда. Мне нужно узнать, что он такое.

– А вот и нет. По-моему, ты не совсем понял, что случилось. У тебя глаз нет, пацан. Ты ослеп. Усек? Никаких больше прогулок по горам. Все, что тебе сейчас положено – это хороший отдых, еда и вода.

– Нет, это ты не понимаешь. Мое место там, в подземной комнате. Дух явился мне по собственной воле и хотел что-то сказать. Он тянул ко мне руки, но тело подвело меня. На этот раз я точно справлюсь. Вот увидишь! Только отведи меня туда снова.

Аделаида не знала, что ответить. Ее поразило, с какой легкостью паренек воспринял новость о своей слепоте.

– Да-а, – протянула она, – Башкой ты будь здоров двинулся, это точно. Не знаю, за что ты себя так мучишь, и знать не хочу. Твои ожоги имеют магическую природу. Про пыльных духов я не слыхала, но похожие раны видела, и ничего хорошего они не сулят. Могу сказать только одно: то, что живет там в горе – древнее этой самой горы, и лицом к лицу с подобным, да еще и в одном сарафане я сходится не буду.

– Значит в первый раз ты не полезла потому, что тебе показалось это скучной затеей, – Бак не знал, как подступиться к девушке, а потому решил начать с взятия на слабо. – Теперь же ты говоришь, что сарафана тебе недостаточно. Мне начинает казаться, Аделаида, что ты не держишь своего слова. А еще мне кажется, что у слепого фермерского отпрыска больше смелости чем у тебя. Только и способна с деревенскими мужиками драться, а как до дела дойдет, так сразу даешь на попятную.

И к его удивлению это сработало.

– Мелкий манипулирующий засранец, – Ада замолчала. Пауза была настолько долгой, что Баку на мгновение показалось, будто девушка вовсе ушла, но тут она продолжила. – Сколько живу, но такого наглеца как ты еще не видала. Ладно, завтра полезем в твою дурацкую дыру, но знай, если я там сдохну – тебе не поздоровится.

Остаток дня Бак лежал и вслушивался в окружавшие его звуки, а мысли его витали где-то далеко. Он раз за разом прокручивал в голове события, произошедшие в подземной комнате, пытаясь восстановить и закрепить образ пыльного духа. Перед мысленным взором его представали серые полупрозрачные руки, тянущиеся к нему, и каждый раз он все больше утверждался в мысли о том, что это не хищный выпад, а скорее мольба. Только о чем может просить существо старше Великих Хребтов? Что может предложить ему обычный деревенский паренек?

Вдруг Бака осенило. Перед его невидящими глазами ясно как день повис металлический брусок, отполированный настолько хорошо, что его можно спутать с маленьким зеркальцем. Ну конечно же! Духу просто нужна была странная вещица, которую он прихватил в первый раз с прикроватной тумбочки на память. Теперь оставалось понять, где сейчас находится этот брусок.

– Ада, – позвал Бак и сквозь потрескивание костра сразу же услышал, как где-то справа зашуршала ткань маминого сарафана.

– Чего тебе? – с ноткой недовольства спросила Аделаида явно что-то жуя.

– А ты случайно не видела такой маленькой металлической штучки, блестящей?

– Конечно видела, – быстро сообразив, о чем спрашивают, ответила девушка. – Она у тебя в руке, дурень. Ты ее так сжал сильно, что пальцы сплавились вместе и теперь ее хрен выковыряешь. А ты что, не чувствуешь?

Бак и в правду ничего не чувствовал в руке ниже локтя. Решив удостовериться, он прикоснулся едва шевелящимися пальцами левой руки к своему правому кулаку и охнул. Конечность на ощупь была похожа на твердую корку еще теплого яблочного пирога, который частенько готовила его мама. Пальцы склеились в одну большую, бугристую клешню, сомкнувшуюся вокруг прохладного бруска металла.

Все было хуже, чем он мог себе предположить. И это только руки. Ада сказала, что лицо пострадало сильнее всего и это поистине пугало. Только сейчас к Баку постепенно начало приходить осознание собственного увечья.

«Я теперь ничего и никогда не увижу, – с горечью подумал он.» Весь мир погрузился в бесконечную тьму, в которой можно было просто затеряться, и единственное, что спасало от забытья – это звуки. Множество их. Жутко подумать, сколько проходит мимо человеческого внимания пока есть на что посмотреть, а еще страшнее, что теперь смотреть не на что и только остается, что слушать.

***

«Просто веди себя как обычно, – Телан шагал по деревенской дороге к обозу с награбленным. Да именно так, с награбленным. Он больше не хотел называть конфискатом то, что было отобрано силой у ни в чем неповинных людей. – Не попадайся на глаза начальству, избегай знакомых и все будет в порядке.»

Тело бывшего товарища Телан спрятал между досками в разрушенном сарае, так что найти его будет непросто. Друзья Велидана, конечно, могли заметить его отсутствие, но не так быстро, а значит запас времени какой-никакой имеется. Оставалось решить, что с этим запасом делать.

«Нужно взять немного провианта и уйти из деревни. Но как? Дождаться ночи и ускользнуть, пока все спят? Не вариант. Часовых будет много, да и разведчики шныряют по округе в ненормальных количествах. Видимо Отец кого-то хочет здесь отыскать, – он дошагал до обоза и с удивлением обнаружил, что его особенно то и не охраняют. Непростительная халатность новичков – а это именно их обязанность – которой он был несказанно рад. – Может напроситься в дозор? Нет, будет выглядеть подозрительно. Никто никогда не идет в ночную смену если этого можно избежать. А черт с ним. Соображу что-нибудь по пути. Сил моих больше нет смотреть на все эти пожары. Огонь, поедающий тела неверных во славу Создателя и его бравых клинков. Тьфу. Аж тошно.»

Телан набрал провианта в большой походный мешок и стараясь не озираться по сторонам побрел к лесу. На выходе из деревни его, естественно, остановил патруль.

– Стой! – гаркнул сержант и угрожающе положил руку на рукоятку своего меча. – Дезертир? Али так, гуляешь?

– Я… – начал было отвечать Телан, но его перебил один из рядовых.

– А я его знаю, – сказал он с дебиловатой улыбкой. – Это же Телан Анрийский из третьей сотни. Я с тобой на перевале в ночную стоял. Помнишь?

Телан не помнил, но все же кивнул.

– А ну пасть свою заткнул быстро, – лицо сержанта моментально побагровело. – С дезертирами брататься удумал? Так твоя голова вместе с егойной в одну корзину с плахи покатится.

– Да какой он дезертир? Отличный мужик, за наше дело костьми ляжет. – не замолкал рядовой. – Вон, гляди какой мешок за спиной. Небось к нашим в лес идет. Провизию для лагеря тащит.

– Так и есть, – решил воспользоваться моментом Телан и поддакнул. – Сам Отец велел оказать посильную помощь нашим братьям в выслеживании и поимке сами знаете кого.

Очевидно это был блеф и ни о каком лагере он не знал, да и в том, что Отец кого-то ищет сильно сомневался, это было лишь предположением, но, как говорят в Анрии: риск – дело благородное.

Сержант нахмурился и подозрительно окинул взглядом «дезертира». Казалось, кожа на его лице от напряжения и бурной мыслительной деятельности сошлась в одну точку на переносице.