Глава V

Ксюша

Что тогда на меня нашло? Сам не знаю. Возможно, способствовало посещение аукциона, квартиры Емецкого или долгий и тяжелый разговор в Храме, не могу сказать со всей определенностью. Иногда вот приходит такое непонятное состояние, и начинаю думать – вообще-то мозг у меня нормальный, или как? Дело в том, что всё главное для жизни находилось тогда при мне: городской рюкзачок, деньги, телефон, пара банковских карточек, паспорт, книжка для дорожного чтения. Флешка в кармане. Даже конверт с досье оказался с собой. Правда, не было фотоаппарата и ноутбука, но меня это не сильно тогда беспокоило: я просто забыл о них. В родном городе ничего не держало. Отпуск уже, можно сказать, начался; квартира стояла закрытая, под относительно надежными замками; поливать или кормить никого не требовалось: всё, что могло, давно засохло, сбежало или сдохло, других же живых существ в моём доме не наблюдалось. Разве что комар залетит или случайный таракан забежит. Один живу. Все-таки после понимания факта, что никому не нужен, жизнь становится намного проще, понятнее и на удивление спокойнее, ведь все самые большие глупости мы совершаем или спонтанно, или от скуки, или под влиянием тех, кому не можем отказать.

Тут вдруг я поймал себя на беспокойной мысли, что периодически ищу одну и ту же женщину, о которой практически ничего не знаю, хотя, вроде бы, знаю о ней всё. Знаком с ранней юности. Парадокс, не правда ли? Противоречие. А вот. Не знал я – существует ли она еще, ли уже нет. Как-то раз, после очень долгого перерыва повстречались мы в Санкт-Петербурге, где провели вместе несколько потрясающих дней. Потом, в Москве, продолжили общение уже виртуально, а позже оно зашло в тупик из-за некоторых независящих от нас обстоятельств. Немного строптива, чуть-чуть горда, слегка высокомерна и достаточно умна, чтобы не завязывать со мной долговременных отношений. И, как потом выяснилось, оказалась очень-очень необычной. А я… просто заурядный скучный обыватель и работа у меня обыкновения. Интересно, все ли у неё сейчас хорошо? Ходит ли до сих пор по этой грешной земле? Может, в этот раз повезет, и мы увидимся, – мелькнула заманчивая мысль. Дело в том, что я и хотел, и до ужаса боялся такой встречи, поэтому для поисков ничего специального не предпринимал. Это как с рыбой фугу: вкус – ничего уникального, ощущения – тоже так себе, но щекочет нервы сам факт вероятности смертельного отравления.

После таких вот размышлений, посмотрел в окно, проверил прогноз погоды, написал заявление о срочном отпуске и отправился за билетами на вокзал. В отличие от большинства порядочных граждан, отпуск предпочитаю проводить не на югах, не у берегов тропических морей в экзотических странах, а в Петербурге. Странно, но объяснимо – там есть с кем поговорить, куда пойти, чем заняться.

Обычно люди почти весь год работают, а во время отпуска отдыхают. Месяц, два, полтора или две недели. Ну, сколько им там положено по трудовому договору. У меня всё шиворот-навыворот – работаю полтора месяца, а валяю дурака всё оставшееся время. Хотя окружающие убеждены, что как раз наоборот. Правда – есть, есть один человек, что меня раскусил. Наш директор. Он прямо так и считает, что я ничего полезного не делаю, поэтому регулярно урезает мне премию, а с начала года сократил зарплату.

Впрочем – ладно. Пора было побеспокоиться о билетах. Из соображений сугубо идеалистических, поехал не в трансагентство, а прямо на вокзал. К моему несказанному удивлению, народу на вокзале и на площади перед ним практически не оказалось. Все уже уехали, сидели по домам или это реконструкция дала свои плоды? Что же за день такой? Удивительно удачный. Вообще, в стремлении приобрести билеты многие до сих пор спешат занять очередь с раннего утра, особенно это касается теплого сезона. Может, именно поэтому в кассу вокзала стояло мало людей? Когда подошла очередь, я вежливо поздоровался и попросил:

– На ближайший скоростной экспресс до Питера, будьте любезны. Один билет.

– Ближайший… – задумчиво сказала кассирша, и стала что-то делать со своим электронным аппаратом, – только на завтра, на шестнадцать тридцать. Устроит?

– Годится, – легко согласился я, но все-таки уточнил: – а совсем-совсем раньше нет?

– Боюсь, что нет… ой, подождите! Есть на сегодня, на девятнадцать двадцать пять. Отходит через двадцать минут! Кто-то отказался. Так что, берёте? – хитро спросила кассирша.

– А давайте! – сам не ожидая от себя такой прыти, согласился я. Случилось так, что в тот момент меня абсолютно не интересовало, на какой именно день брать билет – на завтра, на сегодня или на послезавтра. – Сколько с меня?

Выход на платформу, проверка билета, поиск своего места, недолгое ожидание и поезд тронулся. Удобно устоявшись, я почти сразу попытался разослать эсэмэски питерским знакомым. Тем, кто теоретически мог помочь. Уж кто-то, да и откликнется. В принципе, ехал не совсем в неизвестность. Зацепки существовали. В Городе-на-Неве знакомых много, и уж кто-нибудь обязательно бы пристроил, не дал пропасть в чужом городе. Планы так стремительно менялись, что приходилось перестраиваться на ходу. Еще пытался прозвониться, но впустую. У кого-то телефон был просто занят, где-то не отвечал, а у кого-то оказался выключен.

Так уж получилось, что я обладаю достаточно широким кругом общения. Связано это как с некоторыми занятиями, так и со спецификой отдельных периодов жизни и деятельности. Вообще-то настоящих друзей исчезающе мало, но количество просто знакомых или хорошо знакомых – довольно-таки большое. В частности – в Петербурге. Среди них есть художники, реконструкторы, стилисты-визажисты, скинхеды, веб-мастера, готы, лесбиянки, православные батюшки, иудаисты, государственные чиновники, колдуны, айтишники, мусульмане, ученые, домохозяйки, писатели, изготовители бижутерии и много кто еще.

Короче – кто-нибудь из них поможет. Не даст пропасть в чужом городе.

По дороге ничего интересного не случилось, если не считать забавного эпизода в поезде. В соседнем кресле оказалась колоритно одетая девушка с красочным глянцевым журналом – что-то там про модный латекс. Агрессивные красотки в облепляющей тело резиновой одежде с подобающим антуражем и атрибутикой всецело поглощали внимание моей попутчицы. Журнал она перелистывала аккуратно, с первой страницы, внимательно разглядывая каждый разворот вне зависимости от содержания. Когда страницы закончились, девушка вытащила наушники, подключила к разъему рядом с сиденьем, закрыла глаза и стала слушать какую-то внутрипоездную трансляцию.

В этот момент как раз пошла первая волна ответов на разосланные сообщения. Результат не радовал. Из ответивших кто-то отказался, кто-то уехал, а кто-то, ничего не обещая, просил перезвонить часа через полтора-два. А главная моя петербургская подруга еще не вернулась из Германии, и получалось так, что некуда мне бедному податься.

– Как сказал один восточный мудрец: «Зачем слова, когда всё так паршиво!», – негромко пробормотал я в пустоту, не ожидая никаких ответов.

– Так у вас что, фетиш на лао-дзен? – не открывая глаз, неожиданно отозвалась девушка с журналом.

– Быть может, на Лао-Цзы? – с улыбкой, невольно поправил я.

– Я сказала так, как посчитала нужным, это не ошибка, – медленно и спокойно проговорила соседка.

– Знаете, мне это напомнило анекдот, про то, как школьница решила задачу с помощью своего папаши. Когда же математичка справедливо удивилась и спросила: «Как ты могла решить таким способом? Мы это не проходили!», ученица отрезала, ничуть не смутившись: «Я решила так, как посчитала нужным!»

– Более чем неуместная иллюстрация…

Больше мы не разговаривали. Если женщина красива, думал я, то ей не надо почти ничего: при минимальных затратах все придет само. Ей достаточно знать, какой фасон блузок носят в этом сезоне, и какой крем полагается втирать в это время суток. Тут не требуется даже церковно-приходской школы – вполне довольно глянцевых журналов. Мужику сложнее. Вдобавок к любому высшему образованию, настоящий мужчина обязан понимать в машинах, должен владеть навыками электрика, плотника, дизайнера и сантехника. Увлекаться каким-нибудь спортом. Кроме того, полагается профессионально разбираться в музыке и кино, желательно хорошо танцевать, поддерживать любую беседу и владеть хотя бы одним музыкальным инструментом, сопровождая игру пением. Наиболее актуальны: гитара, ударные и бас-гитара. Но это уже опционально. А вот способность держать язык за зубами и не болтать лишнего, умение полезное для всех. И для мужчин, и для женщин.

Прямо над проходом висел телевизор, по которому до самого Петербурга крутили какой-то мини-сериал про войну.

Удобно, когда телевизор в поезде. А еще в маршрутке. В автобусе. Даже в метро. Скоро в лифтах будет. Так надоело, что сил нет. Пришлось достать книжку и читать почти до самого приезда. Нашумевший в своё время «Дневник наемного убийцы», роман одного сравнительно хорошо известного британского писателя. Несмотря на интригующую аннотацию, чтиво оказалось довольно-таки унылым. На протяжении всей книги главный герой ищет себе девушку. Можно некрасивую, можно глупую, а лучше – бедную, больную и несчастную, но главное – свою! Чтобы мог он о ней заботиться, вернее – придумывать ее такой, как нравится ему. В промежутках меж поисками, он выполняет свою работу: убивает на заказ и обучает ремеслу какого-то совсем уж антипатичного парня. Главный герой – чрезвычайно скучный и ограниченный персонаж. В своем деле он профессионал, но во всем остальном – почти дебил. Короче говоря, книга оказалась циничным развенчанием романтики профессии киллера. Легенды, созданной стараниями мировой литературы и кинематографа. От «Леона» и «Шакала» до «Киллера» и «Механика» включительно. Печально. Полное разочарование в идеалах прошлого.

Наконец я убрал прочитанную книгу в карман рюкзака и уставился в окно. Вечер переходил в белую ночь, и скоростной экспресс, почти четыре часа назад отбывший из Москвы, подходил к вокзалу Петербурга. Мне нравилось наблюдать, как мелькали железнодорожные станции и сооружения, как таяло оставшееся расстояние, как заканчивалось время пути. Казалось, колеса вот-вот остановятся, но в последний момент привокзальные постройки вдруг исчезли, и поезд мягко вкатил в промежуток между висящими над платформами крышами. Время прибытия очень радовало: всегда уважал чужую точность.

Три часа сорок пять минут пути, и вот я в Питере. Без вещей, без жилья и без всякой надежды на будущее. Ну, не совсем без надежды. По дороге все-таки удалось пробиться к старинной приятельнице, одной из тех, что просили перезвонить. Она обещала устроить «вписку», но от подробностей уклонилась. И ведь устроила! Старинная знакомая (как её зовут – неважно, ибо женщина она молодая, замужняя, и лишняя компрометация ей ни к чему) созвонилась с некоей неизвестной мне Ксенией, узнала адрес и передала. «Я обо всём договорилась, – пояснила старинная подруга, – тебя на кухне положат, только ты смотри – не очень там». Что конкретно подразумевалось под словами «не очень там», я не спросил, а зря! А всё виктимность, склонность к поведению, повышающему шансы на появление личностных проблем. Коряво? Можно проще. В народе бытует что-то о заднице и о приключениях, что обладатель этой задницы умеет для неё находить.

Минут через сорок, вроде бы, полагалось закрываться метрополитену, но я успел.

Вписка… как много в этом звуке для сердца русского слилось! Скажем, приехал человек в чужой город. Нужно переночевать. А где? Негде. Достает список телефонов неизвестного происхождения, долго обзванивает, и если не сразу, то потом находит местного жителя, что добровольно согласен приютить на ночь. Одного этого человека. Или не одного, а с кем-то. Или целую ораву. Или не у себя. Причём добровольца этого, как правило, можно лично не знать вообще, или иметь о нем весьма смутное представление. Соответственно, вписки попадаются разные и случаются всякие. Иногда – исключительно для сильных духом. Хипповские флэты, семьи с родителями – дружественными или не очень, молодые пары без детей или с одно – двух годовалым «бэби», отдельные квартиры без посторонней помощи, неугомонные общаги, стрёмные коммуналки и прочие подобные места. Даже условно жилые помещения, типа пустующих ночами офисов каких-нибудь хитрых организаций. Образ жизни аборигенов может сильно различаться, а вписываемый вовсе не обязан догадываться обо всех нюансах, тонкостях и намёках. Но если заранее обсудить ключевые моменты и специфики, то особых проблем обычно не предвидится. Это если оговорить сразу и когда есть с кем. Тут как при посадке в чужую машину: нужно разъяснить водителю собственную сущность, так и вписывающему обязательно сразу же истолковывать пациенту характер и правила своей вписки. Нормальный человек воспримет адекватно, а вот ненормальный… но ненормальность понятие тоже весьма относительное.

Усилиями питерской подруги попалась такая вот самобытная квартирка. На последнем этаже дома-корабля. Приличная трёшечка. Была когда-то приличной, но в момент моего появления (время хорошо перевалило за полночь), обреталось там человек двадцать странного вида молодого народу, причем все весьма разнообразно одетые обитатели квартиры бродили без обуви. В одной комнате меня накурили чем-то одурманивающим, в то время как в другой Ксюша – худенькая крашенная блондинка лет двадцати трех – двадцати пяти, хозяйка вписки – была занята: поедала неизвестные мне грибочки, по виду напоминавшие самодельную лапшу коричневатого цвета. Пришлось идти на кухню через вторую комнату, где чуть не попал под раздачу тех самых грибочков, но повезло, барьер удалось преодолеть и до кухни добраться без потери грибной девственности. Зато потом меня схватили и заставили пить сначала вермут, потом еще что-то, не помню что. А после – домодельный абсент. Последний мне что-то не очень понравился, но пришлось подчиниться – силы оказались неравны. Когда, наконец, вернулся в первую комнату, Ксюшу грибочки уже «взяли», и она, пребывая в эмпиреях, запала на меня, явно приняв за кого-то другого.

Похоже, это не совсем то место, куда нужно стремиться. Разве что на одну ночь…

Только тут я заметил, что Ксюша обладает великолепной фигурой и качественным синяком под глазом. Мы долго с ней целовались, а дальше – провал памяти. Кстати, со мной уже бывало так. И не раз. Стоит принять внутрь нечто своеобразное и познакомиться с красивой девушкой, как вырубаюсь, причем на самом интересном месте. Что? Как? Ничего не помню.

* * *

Провал памяти, очевидно, перешел в крепкий здоровый сон, потому что очнулся я на каком-то необъятных размеров диване в компании спящей Ксюши, двух незнакомых девиц и одного небритого парня. Некоторый «беспорядок в одежде» наводил на беспокойные размышления.