Символ доверия? Как бы не так! Скорее мишень на груди, но лучше так, чем вообще никакой подстраховки в рамках ближайшего дела. По крайней мере, будет чем выкупить его жизнь, если всё пойдёт по наихудшему сценарию. В очередной раз высказывать своё отношение к плану я не стал, решив перед сложным делом просто поддержать товарища:

– Может лучше тебя прикрыть? – перешёл я на деловой тон, убирая кристалл во внутренний карман. – Мы можем подежурить недалеко от места встречи.

– И если возникнут проблемы, ринетесь в бой против одних из сильнейших и авторитетнейших карни в столице? – я даже поперхнулся соком. Дерек и сарказм? Похоже недели ведения переговоров с главой каравана оставили свой след.

Тем временем нам наконец принесли завтрак. Сразу несколько подносов уставленных тарелками с едой, начиная от салатов, продолжая блинчикам и кашами разных видов и заканчивая ароматно шкварчащими сосисками и яичницей. Даже напитков несколько на выбор, начиная от соков и заканчивая пивом и вином.

Вот только к алкоголю никто даже не притронулся. Все первым делом стали накладывать себе завтрак, а Дерек решил закончить свою мысль в привычном мрачном репертуаре:

– Это внутреннее дело свободных карни. Я не могу взять вас даже в качестве свиты – меня не поймут.

Дальнейший завтрак прошёл мирно и спокойно. Когда закончили с напитками, сегодня единогласно наш выбор пал на ягодный сок, то мы с Мари первыми покинули таверну, оставив Дерека проводить последнюю подготовку. И вообще морально настроиться на предстоящее дело.

– Ты не сорвёшься? – это был первый вопрос, стоило нам с Мари покинуть таверну.

– На помощь Дереку? Или на попытку убийства моего бывшего «владельца»? – лукаво усмехнулась Мари, на полшага обгоняя меня и чуть ли не приплясывая.

Девушка находилась в прекрасном расположении духа. С учётом всех обстоятельств, даже не знаю что могло воодушевить её? Хотя, всегда ли для хорошего настроения необходим повод?

– Я предполагал прогуляться за стены города и заняться твоей проблемой… – честно признался я. – Хотя, «убивать» сейчас стало бы опрометчиво, – решил я остановиться на подобном определении. – я бы предложил охарактеризовать прогулку, как «разведку».

– Без проблем, – легко согласилась Мари. – Но только при условии, что когда ты всё спланируешь, финальный удар должна нанести я.

Покладистость девушки немного напрягала. Всё же тема являлась довольно животрепещущей для моей спутницы. Ещё при первой нашей встрече, когда она отрекомендовалась, как «Личная рабыня», я видел что за усмешкой девушка скрывает боль и борьбу. А вчерашний инцидент лишь проявил ранее тщательно скрытое.

– Мари, с тобой точно всё в порядке? – решил повторно осведомиться у девушки.

Улочка, где располагалась наша таверна «Бешеный щит» была небольшая – едва пара повозок разъедется и в утренний час на ней практически отсутствовали прохожие, даже несмотря на то что от городских ворот до сюда всего несколько кварталов. Приятный для взгляда проспект в ореоле домов высотой в пару этажей, в отличие от Прайма полностью каменных и сделанных на века. Ухоженных и без следа грязи или бедняков. Уют столицы!

– А почему нет? – Мари крутанулась вокруг себя, раскинув руки словно в танцевальном па.

Это совершенно не сочетались с её нарядом, который представлял из себя нечто среднее между бронёй и охотничьим костюмом. Но девушку это совершенно не смущало. Более того, она подняла голову к небу и широко, открыто улыбнулась.

Я от подобного даже растерялся, собственно как и несколько прохожих, которые поспешили перейти на другую сторону улицы.

– Знаешь, когда я в последний раз пребывала в этом городе, то имела статус рабыни, – всё же решила пояснить спутница. – Сейчас же я свободный человек… – девушка чуть задумалась, но по факту решила не заморачиваться с условностями своего статуса.

Вместо этого она подскочила ко мне и чуть приобняла, вдохновенно продолжая:

– В прошлый раз я была совершенно одна. Каждого друга… Да что там, знакомого или просто человека, кто ко мне проявлял доброту я теряла. Кого-то продавали. Кто-то просто уходил, ибо зачем помогать рабыне? Теперь же у меня есть сразу и возлюбленный и друг! Проверенные временем и невзгодами. Те, кто не оставят и поддержит.

Девушка звонко засмеялась, а зачем вновь поспешила вперёд. Для меня подобное проявление чувств стало неожиданностью. Во-первых, так как прошлое общение не сказать, чтобы меня подготовило к подобному. Во-вторых, из-за того, что в родном мире, мне как-то не довелось общаться с друзьями столь открыто на столь серьёзные темы, да и в целом это считалось непринятым.

Но все эти мысли не помешали мне последовать за спутницей и тоже начать улыбаться, наслаждаясь прогулкой по городу.

Улочка где мы сейчас находились вливалась в более широкую и оживлённую, ведущую к воротам. Кроме повозок и прохожих здесь имелось и множество магазинов. Одежды… именно одежды, а не брони. Парфюма. Посуды. И прочих бытовых мелочей.

Конечно же всё тут продаваемое стоило намного дороже в сравнении с ценами на рынке за воротами, но при этом можно не сомневаться в качестве товаров или в том, что продавец попытается тебя обмануть. Для меня это звучало странно, но и полностью отбрасывать подобную информацию, особенно когда её кроме Дерека и Мари подтверждает также Ирис, я не мог.

Мари остановилась у одной такой лавки, где за стеклянной витриной раскинулось целое кондитерское царство из множества конфет и тортов, леденцов и карамели, а также кучи игрушек.

– В рабстве я голодала. Временами даже подгнивший картофель был для меня деликатесом. Теперь же, ты видел сегодняшний завтрак? Это же просто фантастика! Да и сейчас я в любой момент могу купить то, что пожелаю! – и девушка небрежно постучала по витрине.

После чего с явной неохотой всё же отошла от магазинчика и присоединилась ко мне, ибо в оживлённом движении вокруг уже стало сложнее не потерять друг друга. Приблизившись ко мне и понизив голос Мари произнесла:

– Я мечтала убить хозяина каравана рабов. Мечта была недостижима, как небо. Теперь же это моя цель. Причём ближайших дней. И я могу выбрать, как он умрёт. Когда. И главное, насладиться процессом.

От сказанного, а главное то, как именно это было сказано, я даже немного растерялся. Я всегда понимал, что рабство – это плохо. Разумеется, в первую очередь для раба. Но только теперь я частично осознал, что до этого момента даже не предполагал в чём истинное различие между рабом и свободным человеком. В том, какой исполинский между ними разрыв.

И то, что Мари пусть и сохранила в сердце память о прошлом, но при этом умеет радоваться сегодняшнему дню – это меня поразило не меньше. Сам я только делаю, что кружусь в рутине ежедневных планов. Строю стратегию на недели, а порой и месяцы вперёд. Обдумываю насколько плох тот или иной вариант развития событий и как его избежать. Но я совершенно забыл о моменте. О том, что им можно наслаждаться. О том, что в сущности за последние месяцы я тоже прошёл немалый путь: от голодранца, что в прямом смысле слова прикрывался листиком, до уверенного бойца в окружении друзей и с неплохими перспективами на будущее, по крайней мере нескучное будущее.

Кстати насчёт грядущего, надо всё же поспешить и кое-что сделать, чтобы оно у меня наступило с большей вероятностью. Недалеко от входа в город, практически у самой городской стены, находилось отделение банка, куда мы и направились.

Надеюсь в случае проблем, банк сможет сохранить наши вещи в неприкосновенности и не выдать о нас информацию заинтересованным лицам.

– Этот банк пусть и находится на отшибе, но лишь потому, что он настолько крупный, что в каждом районе города имеется филиал, – вклинилась в мои мысли Ирис. – Неплохой выбор. Гоблинский банк известен в трёх ближайших секторах своей надёжностью.

Насчёт надёжности не знаю, но просторные каменные залы внушали уважение и заставляли чувствовать свою ничтожность. А стоило мне увидеть этих самых «гоблинов», как я понял – архитектура не случайна, ибо она компенсировала некоторые недостатки расы владельцев этого места. В частности рост, что едва достигал мне пояса. Зелёная кожа, длинные, чуть ли не спадающие на плечи уши, всё это в сумме создавало весьма комичный образ.

Однако, как воспитание, так и чувство самосохранения позволили мне отнестись к новой расе со всей серьёзностью.

– Добрый день, я хотел бы положить кое-что на сохранение… – подошёл я к ближайшему свободному клерку.

И не успел сам заметить, как за пять минут не только спрятал доверенный кристалл-ключ в защищённую ячейку, но даже открыл вклад в банке наполовину имеющихся у меня средств.

На улицу я выходил в лёгкой растерянности от профессионализма гоблинов. Но особо заморачиваться не стал. Вместо этого, решил попытаться вернуться в состояние наслаждения моментом и стоило нам выйти за ворота, обратился к ближайшей торговке:

– Два яблока в карамели, – сразу же передал одну сладость благодарно кивнувшей Мари. После чего задал вопрос: – Твоя жизнь всегда была такой? В смысле в рабстве? С голодом и в клетке?

Раньше я старательно обходил эту тему, боясь задеть девушку или вызвать в ней негативные воспоминания. Но я недооценивал боевую подругу. Если реальность её не сломила, то банальное воспоминание и подавно этого сделать не сможет.

– Честно говоря и да, и нет… – девушка задумалась и даже чуть растерялась. А на мой недоумённый взгляд пояснила: – В том плане, что голод, побои и клетка были всегда. Только до тринадцати лет я принадлежала своей семье. Пятый ребёнок. Начала работать, как только смогла ходить. Возделывать землю, хотя скорее камень, ибо земли в том месте, что выделили нашей семье практически не было. Голые скалы. Еды всегда не хватала. А та что была, отбирали старшие. Половина моих братьев и сестёр умерли не дожив до пяти лет. Родителям было плевать… – Мари неожиданно весело усмехнулась. – Хотя нет! Не плевать! Как только мне исполнилось тринадцать и несмотря на всё недоедание начали проявляться женские черты… – девушка жестом провела по боку демонстрируя стать. – Они это заметили и продали меня!

Я конечно предполагал, что-либо Мари рабыня уже не в первом поколении, либо её взяли в плен во время чего-то вроде набега или другого боевого столкновения. Но чтобы собственные родители?

– Это вообще нормально? – не самый умный вопрос, но я банально не знал, что ещё сказать.

– Более чем. Ребёнок – собственность родителя и он может поступать с ним, как угодно, даже убить, – лишь пожала плечами Мари, словно это самое очевидное в мире. – Пусть не полностью, но довольно схожее существует в любой иерархии, например лидер расы может теоретически продать весь свой народ. Управляющий городом может использовать жителей города. Староста деревни – деревенских. А глава клана – свой клан. Все мы чьи-то рабы. Кто-то более явно. Кто-то менее. И все мы под Системой.

– Можно освободить раба из загона, но душа раба всегда останется в рабстве, – как мне показалось в мысле-речи Ирис я услышал печаль. Сама же Ирис в образе птички приземлилась на плечо Мари и потёрлась о неё, как будто подбадривая, пусть та и не видела.

– И что же было дальше… в смысле в рабстве? – решил я довести тему до конца.

– Было больно… – вот тут в глазах Мари вспыхнул огонёк той ярости, что я увидел вчера. – Несмотря на то, что я всю жизнь только и делала, что слушалась, но тогда, я не захотела подчиняться. И меня наказывали, каждый вечер. Болью от печати на душе. Физически тронуть меня никто не смел – товар нельзя ломать.

Слушая Мари я одновременно и оглядывался, пытаясь не потеряться в цветастости, шуме и гамме импровизированного рынка. Но я не просто любопытствовал. У меня имелась чёткая цель, которую я выискивал – камень пробуждения. Желательно для перехода на третью эволюцию.

В городе он наверняка стоит раза в полтора больше чем на рынке, за счёт налогов. В принципе я мог бы добыть его и бесплатно, охотой, но это значило бы потерять время и отвлечься от дел. Так что я старательно выглядывал заветный товар среди разноцветных палаток, повозок и кричащих зазывал. Впрочем, это не мешало удивляться истории подруги и внимательно её слушать.

– А ещё мы много путешествовали. Человек – диковинка в других землях. Можно выручить больше, – продолжала Мари. – Больше четырёх лет. Я побывала на территории пяти рас, пока меня пытались продать. Проездом, так и вовсе в восьми. Два круга по всем ближайшим землям. Мне там даже нравилось.

– Нравилось? – заинтересовался я.

– Несмотря на все недостатки подобной жизни. Чувствовать себя товаром, чтобы на тебя постоянно глазели. Слушаться любого движения бровью… – она взяла небольшую паузу, но собравшись с силами продолжила. – Эти путешествия много чему меня научили, – в её голосе послышалась одухотворённость. – Частично меня обучали хозяева – умный раб и стоит дороже. Но и путешествия по новым землям. Увидеть то, что видела я, думать, сравнивать. Этого я бы не научилась на своей ферме. О! Кстати! Мы пришли!