IV. Знакомство

Часики, висевшие на стене, как бы напоминали о наступившем времени обеда. Животы у всех присутствующих начинали урчать. Первая часть работы отходила на второй план, теперь делала следующие шаги новая часть, а именно осмысление всего увиденного.

Люди потихоньку начинали расходиться кто-куда. Вадим поторопил Марка, чтобы тот поскорее оторвался от своего занимательного дела. Ведь в данный момент он ползал на коленях перед трупом, но на замечания брата, что пора бы чем-нибудь забить живот, он не реагировал.

Вадим постоял минуты три, подошел посмотрел на тело и постучал Марку по голове пальцем:

– Нууу? – взмолился он. – Идем уже…

– Еще секунду. Прогуляйся пока по дому, посмотри обстановку.

– Поехали обедать, Марк. Ты уже заработался тут, – настоял на своем Вадим.

Марк тяжело вздохнул, медленно повернул голову, чтобы посмотреть на часы.

– Ну ладно, собирайся, – сказал он. А на лице Вадима проступила еле заметная улыбка. – Что бы ты без меня делал?

Они оделись и благополучно спустились к машине. Черный солидный седан, стоял на тротуаре и своими крупными габаритами мешал проходящим людям, но номера машины ясно давали понять, что с хозяином лучше не связываться и тем более не стоит его штрафовать, себе дороже. Марк оглядел свой транспорт и, улыбнувшись Вадиму, предложил ему сесть за руль. Но тот отказался, решив, что здесь есть какой-то подвох.

– Ты точно не хочешь за руль? – спросил Марк.

– Нет, никакого желания даже нет, – ответил ему Вадим Игнатьев и открыл дверь авто. – Или ты хочешь ее потом в ремонт из-за меня вести?

– Ну, не хочешь, как хочешь, – сказал ему брат и сел за руль. – Мое дело предложить.

В салоне было уютно. Кожаная обивка, мягкие кресла и прекрасный обзор. Все чисто настолько, что создавалось впечатление, что машина совсем недавно куплена. На самом деле этот престижный автомобиль подарили Марку около года назад, за успехи в работе. За какие именно, рассказывать не интересно. Сплошная политика, а политика, как известно – дело не для всех.

Вадим откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. От голода начинала болеть голова, да и не только от голода. В той комнате было очень душно. Вадим думал о том, что если ему стало там жарко, то как там так долго находился Марк? И почему не открыли хотя бы окно, ведь при повышенной температуре и разложение трупа наступит гораздо раньше.

«Почему об это никто не подумал? А теперь у меня от этого раскалывается голова», – думал Вадим. «Как доберусь до дома, обязательно нужно что-нибудь выпить от боли. Надо же так, то чуть-чуть, а потом бац и боль такая, что глазницы как будто выпадут».

Двери захлопнулись с обеих сторон. Марк вставил ключ зажигания и повернул его. Зарычал мотор. Точнее было бы назвать это не рычанием, а тихим урчанием спокойной кошки, к тому же этот звук доставлял столько же приятных ощущений, какие смогло бы доставить такое животное.

Машина тронулась с места. Вадим, немного поелозив в кресле, почувствовал, как его живот скрутило. «Надо бы еще поскорее набить чем-нибудь свой живот», – думал он.

– Ты, кстати, заметил того нового парня? – начал Вадим, когда они притормозили на светофоре.

– Какого? – спросил его Марк, переложив руки с середины на вершину руля.

– Такой высокий, темноволосый с таким еще глупым выражением лица…

– Погоди, что-то никак не вспомню, – задумался Марк. – Он с улицы или внутри дома был? – переспросил он и свернул на другую улицу.

– Внутри. Он еще долго стоял и болтал с мужиком из лаборатории, – уточнил Вадим.

Его голова начала пульсировать, и он приложил руку ко лбу, заметив, что он очень горячий. «Еще машины так медленно едут, скорее бы уже», – подумал следователь.

– А, ну я понял, про кого ты говоришь, – продолжил Марк после небольшой паузы и снова замолчал. Вадим уставился на него.

– Ну и кто он? Чего замолчал то?

– Хахах… Вадим! Это ты с ними работаешь, а не я! – Марк засмеялся.

– Не понял, – задумался Вадим. – Так пока я ехал, пока добирался до тебя, ты мог бы с ним уже раз пять познакомиться.

– Ну ты даешь, Вадим! Ты сейчас, о чем вообще? – обнадеживающий вздох вырвался из Марка. – Это же Саша Ковлинский! – теперь уже Марк по-настоящему начал смеяться. – Ну ты меня рассмешил, аж до слез. Ну неужели не знаешь его? – на что Вадим отрицательно помотал головой. – Ну он помощником работает, уже очень давно. Недавно закончил учебу.

– Ну ладно, я не знал. Странно, почему я его раньше не видел? Нет, я видел его год назад, потом он куда-то пропал. Потом я месяц назад его видел, а сейчас он стал как будто чаще появляться…

– Он учился, сдавал диплом. Поэтому и не появлялся, – объяснил Марк. – О чем задумался?

– Не понимаю, чего ты засмеялся. Погоди, он ведь помощник? Так ему до нас еще расти и расти, – Вадим был немного в растерянности.

– Я не поэтому смеялся. Хочешь знать, что смешного? Наверное, то, что ты с ним уже как третий год бок о бок работаешь, а меня спрашиваешь кто он такой.

– Да нет… Странно, вообще-то, я его реально раз пять, наверное, видел. Первый раз я его заметил прошлой зимой, – сказав это Вадим повернул голову к окну.

– Он бывший врач, можно так его назвать, с одной стороны. Он как-то рассказывал, что поступил на лечебное дело, отучился там несколько лет, вроде года два или три, а потом понял, что это занятие не для него и решил уйти в полицию. И вот теперь он здесь, – на последних словах Марка немного передернуло, как будто бы он не хотел этого говорить.

– Понятно, – сухо ответил Вадим. – Голова так болит, у тебя тут нет чего-нибудь обезболивающего? Или воды хотя бы, чтобы голод утолить. А то не могу уже.

– Нет, нету. Приоткрой окно, может полегче станет. А так, мы уже почти доехали, сам знаешь, – нахмурил брови Марк.

Вадим закрыл глаза, надеясь, что так голова немного сможет расслабиться. Но не получалось, мысли отвлекали его от дела. Он подумал, как было бы хорошо, если бы он подумал заранее об этой проблеме и взял бы с собой таблетки, воду и немного еды. «В следующий раз так и поступлю. Только из-за этого придется путешествовать не налегке» – подумал Вадим.

Марк окликнул его, сказав долгожданное слово: «подъезжаем». Вадим открыл глаза и увидел свой дом. Они подъезжали к нужному месту, поближе ко входу, чтобы Вадиму было меньше идти.

Свернув на стоянку, машина задела немного крылом другой автомобиль, который находился рядом. Вы бы видели лицо Марка Игнатьева. На секунду показалось, что он сейчас взорвется, спустя секунду он прикинулся что ничего не заметил, но потом оказалось, что он просто попытался сдержать свои эмоции под контролем, но ничего не вышло. Он уже было открыл рот, чтобы сказать все что он думает о том водителе, который якобы припарковал свою машину неправильно, но Вадим его опередил:

– Давай езжай скорее отсюда, тут ни камер, ни людей. Только сигнализация вопит. Поэтому чем дольше ты будешь здесь стоять, тем больше свидетелей соберешь, – он отстегнул ремень.

– Моя машина… – вот единственные слова, которые сумел из себя выдавить Марк.

Он весь покраснел от гнева. Вадим понял, что Марка не интересует штраф, который ему, возможно, придется заплатить, если его увидят, его интересует малюсенькая царапинка на его крыле. Вот Вадима никогда такие вещи не волновали, поэтому его машина со всех возможных сторон была помята или поцарапана. Правда его машина была из раздела самых бюджетных, а не такого класса как у Марка.

– Все, езжай давай, завтра приходи в полицейский участок, – сказал Вадим и вылез из машины.

Марк сдал задним ходом и опять задел эту неблагополучную, рядом стоящую машину. Детектив Игнатьев не выдержал и что-то все-таки выкрикнул, но Вадим находился уже за пределами машины и ничего поэтому не услышал. Он лишь наклонил голову в правую сторону, чтобы посмотреть на царапину и, поняв, что там совсем нет ничего страшного, махнул рукой Марку, а потом соединив большой и указательный палец в кольцо левой руки, одновременно расправив вверх все остальные три пальца, показал этим жестом, что всё в порядке.

Марк уехал.

V. Обед

Вадим, засунув руки в карманы в поисках ключей, все-таки смог их отыскать среди звенящей мелочи, он повернулся и стал подниматься по ступенькам. На улице немного веяло холодом, и не было ни намека на дождь, иногда местами выглядывало солнце. Вадим подумал, хорошо было бы если бы, наконец, потеплело. Он больше любил, жаркие месяцы. Но февраль в этом году был непредсказуем.

Со скоростью черепахи, поднимая ноги, он поплелся ко входу. Вадим прислонил домофонный ключ к железному кружку на черном аппарате, раздался звенящий звук, и дверь отворилась. Подъезд был грязным, по-видимому его давно не мыли. Уборщик отсутствовал по крайней мере месяца три, не меньше, но следователь все-таки остановился на решетке и вытер свои ноги перед входом, чтобы не заносить в подъезд снега, который прилип к его подошве. Он думал, что снег, посыпанный химикатами, если останется на обуви, то сможет ее со временем испортить.

Лифтом пользоваться он не любил, так как ему помнился тот случай, произошедший несколько лет назад, когда трос порвался, и кабина улетела с шестнадцатого этажа прямо вниз с человеком внутри. Да и подниматься ему нужно было вовсе не так высоко.

Повернув к лестнице, он открыл дверь и вышел на ступеньки. Поднявшись на второй этаж, Вадим отворил дверь в свою квартиру, и сняв с себя ботинки, наступая на задники, зло проговорил про себя, услышав играющую музыку: «Неужели я забыл ее выключить? Ну как всегда».

Он кинул ключи обратно в куртку и, сняв ее, повесил на крючок рядом с дверью. «Кушать, кушать, кушать!» – с улыбкой сказал Вадим, потирая свои ладони друг об друга и поплелся к кухне.

Остановившись, он вспомнил, что у него болит голова. Тогда он резко развернулся и пошел в ванную комнату. Открыв шкафчик на стене, он увидел, что какие-то таблетки посыпались оттуда прямо на пол мимо раковины. Вадим нагнулся чтобы поднять их. Боль наполнила его голову с новой силой, он сморщился и быстро встал с кучей блистерных упаковок в руках.

Найдя нужное обезболивающие, он запил его водой прямо из-под крана. Врач запрещал ему пить таблетки на голодный желудок, иначе гастрит сделает свое нехорошее дело, но это Вадима сейчас волновало меньше всего.

Он постоял немного с закрытыми глазами, понимая, что голова сильно кружится, и решил все-таки возобновить свой поход на кухню. Медленно шаркая по керамической плитке, он устремился туда. Любая мысль о еде поднимала его настроение.

«Нужно приниматься за дело», – проговорил он и распахнул занавеску на окне в кухне, которую вчера вечером плотно закрыл. Вадим достал из холодильника вчерашний суп-пюре, и задвинул его в микроволновку разогреваться, поставил на огонь кипеть чайник с водой, и решил сделать еще себе любимому салат.

Порезал кусочками вчерашнего, оставшегося с ужина копченого цыплёнка, грибы шампиньоны, соленые огурчики и немного редиса, который он не мог вспомнить откуда взял, ведь в магазине он давно не был. Порвал руками листья салата и свалил все в одну глубокую тарелку, заправил все майонезом, посолил и перемешал. «Полноценный обед готов!» – пронеслось в его голове.

Вадим достал тарелку из микроволновки, взял салатную тарелку и поставил все это на стол. Налил горячий чай, взял столовые приборы и тоже все положил на стол. Выглядело все очень красиво и ужасно аппетитно. А запах стоял непередаваемый. Вадим принялся за дело.

А на другом конце города Марк в это время благополучно доехал до своего дома. Подъезжая к воротам, он нажал кнопку на своих ключах. Открылась огромная дверь в железном заборе. Заехав внутрь, он заглушил машину и снова нажал на кнопку, чтобы дверь за ним закрылась.

Он в отличие от Вадима, жил в собственном доме. Ярко-красный кирпич на солнце, казалось, отдавал немного фиолетовым цветом. Черная крыша была полностью завалена снегом. Машину он не стал загонять дальше в гараж, так как понимал, что скоро ему придется ехать к Анатолию Евсееву, отцу убитого, который нанял Марка расследовать это преступление.

Весь двор был завален снегом, и только маленькая узкая тропинка проходила от машины до входа двери. Марк оглядел весь участок, вспомнив как он выглядел бы летом. Десять из тридцати соток занимал дом, остальное место занимал газон. И больше ничего.

Марк редко бывал здесь, приезжал только по «особым» делам днем и ближе к вечеру на ночь. Главное место в его жизни занимала работа. Вадим же считал это неправильным. «Жить и умереть ради работы – это было бы самым глупым решением, что ни на есть в этом мире», – всегда говорил он. А Марка это устраивало даже более чем.

Внутри все убрано и чисто. Минимализм в чистом виде. На кухонном столе не было ни намека на еду. Но детектив Игнатьев зашел сюда не за этим. Он сходил в ванную умыться и почистить зубы, потому что утром этого сделать не успел. Потом он переоделся, так как на улице стало заметно холоднее.

Дорога примерно у него заняла чуть меньше двадцати минут, как он и предполагал. Ел он обычно в небольшом ресторане, который как раз находился почти напротив его дома. Серая вывеска с названием заведения, черная со стеклянными вставками дверь, и люди выходящие и входящие туда, все это было видно из окна Марка. Туда он и собирался идти.

Взглянув на часы, он удостоверился в том, что времени было еще много, поэтому торопиться вовсе не стоило. Марк не любил есть в спешке, для него еда это был такой же культ, как и его работа. Лучше немного повременить и поесть потом, чем так к этому относиться. Накинув опять ту верхнюю одежду, в которой он пришел, он отправился на улицу.

Так как тропинка была протоптана только от двери дома к машине, а к калитке нет, то пришлось топтать новую под углом от той, что уже была. Пока он, перепрыгивая с одной ноги на другую, пробирался по сугробам, множество холодного мокрого и неприятного снега завалилось в его ботинки. И теперь он ощущал, как его носки на уровне лодыжки полностью промокли. Чувство не из приятных.

Преодолев все опасности глубоких сугробов, Марк наконец вышел за пределы своего участка на прочищенную дворником дорожку, пообещав себе, что когда он вернется домой, то обязательно пройдется лопатой и избавит от этого снега всю область перед домом.

Он оглядел дорогу на наличие машин и заметил, как быстро испарились люди с улицы, будто бы сейчас начинался дождь и за секунд десять с улицы разбежались все кто куда. Но, нельзя было медлить, на вкусный обед времени не больше часа, так как потом назначена встреча с Анатолием Евсеевым, напоминал он себе снова и снова, что тот является отцом убитого Ильи Евсеева, на которую должен был пойти именно Вадим, а не он. Но так уж легли карты.

Марку идти туда совсем не хотелось. Детектив чувствовал себя как-то приниженно, что ли. Это чувство сложно объяснить словами. Марк еще не разу не видел Анатолия Евсеева, вообще не разу. Все договоренности и прочее проходили только по телефону через какого-то знакомого Анатолия. Сам же старший Евсеев оправдывал это недостатком своего времени и жутко за это извинялся, но, понятное дело, это были всего лишь формальности.

Перебежав улицу на красный сигнал светофора, Марк подошел к нужному месту. Он открыл дверь небольшого ресторана и, войдя внутрь в поисках свободного столика, остановился на выборе того, что находился у окна. Он всегда выбирал его. И в который раз, со словами «пора бы что-то в своей жизни поменять», Марк уселся к окну с довольным видом.

Приятная на внешность девушка, лет двадцати пяти, в серой кофте, на которой было много шерсти, что свидетельствовало о кошке или собаке в ее доме, как заметил для себя Марк, и в фартуке, который находился в собственности заведения, подошла к столу, где он расположился.