Глава 3

Магия это не только ценная способность, но и огромного размера геморрой, когда ты мальчик в мире где магией владеют только девочки. Тем более когда твои способности уникальны. Соответственно это может означать только одно – если тебя найдут, то из лабораторий, где тебя будут по кусочкам препарировать, выясняя как ты эти возможности заполучил, ты уже не вылезешь. По крайней мере целым.

Я это понимал, не смотря на всю легкомысленность отношения к мужчинам, магия это краеугольный камень женского превосходства и посягательство на такую монополию – гарантированный билет на тот свет, быстрый и жесткий. Меня пытались убить и за меньшее.

Поэтому первое, чем я озаботился, это обеспечением полной конспирации своих действий. А это значит, никаких манипуляций там, где меня могут увидеть. Соответственно парк и прилегающие рощи тут же отпали в качестве полигона для экспериментов. Имеющаяся при поместье оранжерея тоже, потому что местный садовник, любые изменения в подведомственном хозяйстве засечёт сразу.

Выход был только один, организовать мини оранжерею в своей собственной комнате. Там, по крайней мере, проводя эксперименты, я мог запереться, исключив случайных свидетелей.

Вся эта тема с эльфийской магией, меня, конечно, взбодрила сильно. На пару дней я даже почти забыл обо всём остальном, полностью погрузившись в обдумывание своих дальнейших действий. Весьма опрометчиво. Кто-то свистнул из стола декоративный серебряный набор для писем из ножа и лупы. Красивая штука, хоть и не нужная в век развитой сети ГИС и электронных писем. Да и обнаружил случайно, когда искал блокнот для записей. Но сам факт!

Подозревал Сергеича, но тот делал оскорбленное лицо и категорически отметал все обвинения. Пришлось дверь в личный кабинет, который находился сразу за спальней, постоянно запирать на ключ. Жаль спальню не запрёшь, слугам же доступ нужен, постель застелить, убрать. Камердинеру тоже, тот должен за состоянием одежды следить, ну и помогать одеться там и вообще выполнять всякие мелкие поручения бытового плана.

Поэтому на возможную пропажу чего-то оттуда пришлось махнуть рукой. Впрочем, пока за Сергеичем воровства мужских трусов не наблюдалось. Он был исключительно женским фетишистом.

Честно скажу, когда шел выторговать себе десяток горшков с растениями, заранее готовился к неудобным вопросам, продумывая как буду играть образ поехавшего цветолюба, но на удивление всё прошло мирно и спокойно. Княгиня легко согласилась выделить мне всё необходимое, даже не поинтересовавшись, что конкретно мне надо. Сказала только посоветоваться с садовником, что из цветов будет хорошо себя чувствовать в помещении.

В общем, буквально на следующий день, весь подоконник и этажерку у стены занимали свеже пересаженные растения. Названия я узнавал постфактум, тупо тыкая садовнику в те, что мне приглянулись больше всего. Мысленно потирал руки, скоро всё это зелёное богатство подвергнется бесчеловечным экспериментам с моей стороны. Мне же надо понять границы своих возможностей.

– День первый, – произнес я вслух, остановившись перед ростком гибискуса коноплёвого.

Если кто-то сейчас подумал о том самом, то он ошибся. Никакого отношения к конопле классической, гибискус коноплёвый не имел. Просто листочки растения очень уж напоминали коноплю. Но курить гибискус было бесполезно ибо каннабисом там и не пахло. Выбрал же я его за очень интересную структуру волокон и возможность вымахивать выше человеческого роста, что должно было неплохо помочь для относительного замера моей магической силы.

Была мысль приобрести бамбук, но где его тут быстро достанешь? Поэтому, увидев высаженные в открытом грунте интересные побеги и уточнив у садовника, немедленно прибрал себе.

– Определяем среднюю скорость роста побега, – произнес я, поднося ладони к стеблю растения и, как учили, сконцентрировавшись, принялся излучать руками своеобразное тепло. Сложно объяснить точнее, но когда ладони начинают пропускать магию, чувствуется какой-то фантомный нагрев. Вот по этому ощущению я и ориентировался в первую очередь.

Стоило только потоку магии, слабенькому конечно, руки приходилось держать не дальше пяти сантиметров от образца, коснуться побега, как тот принялся быстро расти вверх, постепенно утолщаясь в диаметре.

Отсчитав десять секунд по таймеру, я облучение прекратил. Достал рулетку и замерив итог, записал в блокнот, – В ходе десятисекундного воздействия, длина побега увеличилась с пятнадцати, до семидесяти трех сантиметров, а диаметр с шести миллиметров до одного сантиметра одного миллиметра.

Отрезав выросшую часть, взвесил на весах, дополнил запись, – Прирост зелёной массы в не высушенном состоянии, за время воздействия составил двести девяносто семь грамм. Соответственно в минуту получаем примерно, – я перемножил на калькуляторе, – один килограмм, семьсот восемьдесят два грамма живого веса.

Много это или мало?

Если растить дерево, то при сохранении соотношения массы ко времени, на какую-нибудь березку метров шести-семи в высоту уйдёт, округленно от полутора до двух часов непрерывного воздействия.

– Так-то немного, – почесал я затылок, озвучивая мысли вслух, – но насколько хватит моего резерва?

Но, по крайней мере, уже получилось установить интенсивность моего магического воздействия, назовем её – сила магии, которая выражается в килограммах в минуту и равна единице, семьсот восьмидесяти двум.

Теперь надо определить резерв до полного истощения маны или чего-то там ещё, что собственно расходуется в ходе облучения. Объем резерва пусть будет также в килограммах зелёной массы, чтоб не запутаться.

Для этого я взял всё тот же обрезанный побег и вновь принялся облучать магией, наблюдая как тот растет. Вот только, достигнув метров двух в высоту, он, внезапно, начал чернеть, а вскоре и вовсе стремительно засыхать, пока совсем не прекратился рост зелёной верхушки, а стебель с сухим треском не надломился и упал на пол.

Посмотрев на вдвое уменьшившийся в горшке уровень земли и потыкав в то что осталось, полностью высушенное до такого состояния, что от легкого прикосновения взметалось облачком невесомой пыли, я почесал тыковку и признался сам себе, что слегка этот момент не додумал. Похоже, магия не даёт растениям из ниоткуда строительный материал, а просто подстёгивает рост. Всё же необходимое забирается из почвы. А когда ресурсные возможности горшка были полностью исчерпаны, то и рост, соответственно остановился.

В общем, эксперимент требовал более серьезной подготовки и для чистоты замера, я перенёс его на следующий день.

– День второй, – произнес я, останавливаясь напротив здоровенной кадки полной земли, которую приперли в комнату обливающиеся потом садовник и камердинер, которого я припахал чтоб жизнь мёдом не казалась. Сергеич ныл, стонал, но тащил, не осмелившись мне перечить, потом, правда, под предлогом сходить до ветру, куда-то ушел и больше не вернулся, где-то явно затихарившись. Ну да он мне больше и не был нужен.

Земли было насыпано даже с горкой, была она щедро полита и обогащена азотистыми удобрениями, в общем, максимально подготовлена к эксперименту.

Ростков пересадил я сразу пять, как можно плотнее друг к другу, а затем, обхватив ладонями принялся облучать магической силой.

Минуту, две, три, вымахивая в высоту стебли увеличивались и в объеме и мне всё сложнее оставалось равномерно их облучать. Правда, через двенадцать минут и сорок три секунды тепло от моих ладоней идти перестало и и рост визуально прекратился.

Выдохнув и утерев пот, я достал калькулятор и принялся подсчитывать. Расчетным методом получилось двадцать два и семь десятых килограмма. Обрубив вымахавшие выше потолка и ставшие твердыми и жесткими стебли, взвесил их на весах и удовлетворённо кивнул, весь был чуть больше двадцати трех килограмм, что вполне укладывалось в общую погрешность измерений.

– Итого, – сделал я запись в блокноте, – на второе июля сего года, объем резерва двадцать три единицы, средний расход одни целая семьдесят восемь сотых единицы в секунду.

Еще раз прочел записи и улыбнулся, по крайней мере я теперь имел некую условную точку отсчета, и шкалу измерений, для дальнейшей работы с магией.

Разобравшись, таким образом, с первоосновой, я решил заняться более сложным взаимодействием. Не просто подстёгиванием естественного роста растения, а уже тем, что собственно и называлось магией – изменением первоначальных свойств и придания растениям новых качеств. Ножи травы, кстати, были простейшим примером такого преобразования, только имеющим временный характер, правда и требующим не слишком больших магических затрат.

А вот изменение свойств на постоянно основе требовало совсем другого, более серьёзного подхода. Именно им я и собирался заняться. Оставалось только выяснить, с какой скоростью мой внутренний резерв заполняется.

– День третий. – Вечерний замер дал примерно восемьдесят процентов от общего объема магической силы, то есть полное восполнение резерва, при условии равномерной скорости восстановления магической силы, тем самым, происходило за четырнадцать часов. А я, с новыми силами принялся за эксперименты. Какие? А была у меня одна задумка, создать растение обладающее функцией сторожа. Помните венерину мухоловку, вот я хотел создать нечто похожее, но способное жрать не только мух. А за основу взял, ближайшего родственника произрастающего в России – росянку круглолистную. Мне важно было наличие самого механизма быстрого реагирования растения на касание, ну а остальное достаточно просто было изменить. Пришлось, правда, наоборот, почву в кадке менять на бедную азотом и прочими удобрениями. А затем, я принялся вспоминать базовые взаимодействия.

Во первых, часть волосков на листах были преобразованы в острые чрезвычайно твердые шипы, словно иглы украшавшие лист по контуру. Внутренние волоски не просто стали выделять липкую жидкость, она стала ещё и весьма сильным, хоть и не летальным контактным ядом, гарантируя на пару дней непередаваемые ощущения в месте попадания.

Подкорректировав параметры ловушки, я принялся увеличивать полученного мутанта вливая ману. Попутно делая листья больше и заставляя их отделятся от обычной розетки на длинных и крепких стеблях полутораметровой длины.

Ману, в итоге, слил всю, досуха, аж до сосущего чувства в груди, но остался весьма довольный полученным результатом. Ну ещё бы, хищный цветочек с десятком украшенных шипами пастей размером с ладонь взрослого человека, плавно раскачивал ими в воздухе, словно принюхиваясь. Хотя, в общем-то, механизм действия у них на запах рассчитан и был.

На меня, любовно прозванная цербером росянка-мутант не рыпалась, ибо чуяла кто тут хозяин и чья магия её создала, а вот любому другому человеку встреча с подобным сторожем дорого обойдётся. Но это в теории. А, как известно, любая теория требует подтверждения практикой. И кандидат на добровольное тестирование у меня как раз был.

Потерев руки, я пододвинул кадку поближе к входу в кабинет, а сам, выйдя в спальню, дверь закрыл и даже провернул в замочной скважине ключ, но словно бы случайно его там “забыл”. А затем, раскидав по кровати одежду из шкафа, вызвал камердинера, и скучным голосом попросил его всё тут прибрать, подчеркнув, что у того есть полчаса, пока я изволю прогуляться. Сам же спрятался в соседней комнате – еще одной спальне, но пустовавшей.

Оглядевшись, удобно прислонился к двери с внутренней стороны и посмотрел на коммуникатор на руке, прикидывая сколько понадобится Сергеичу времени, чтобы заметить ключ и обнаглеть настолько, чтобы по тихому попытаться пошарить у меня в кабинете. Пять, десять?

Но реальность превзошла все мои ожидания, потому что уже через две минуты, Карл, две, сраных минуты, я услышал сквозь дверь истошный, полный боли и ужаса вопль и приоткрыв створку, как раз успел увидеть пулей пронесшегося по коридору камердинера, продолжавшего истошно орать и прижимать ладони к оголившейся и покрасневшей заднице, штаны вокруг которой свисали рваными лохмотьями.

Не скрою, злорадно похихикав, с чувством выполненного долга, я вернулся обратно к себе и удовлетворённо покивал, видя как две пасти цветочка усиленно выдирают друг у друга тряпку которая когда-то была частью штанов Сергеича.

– А ну брось, фу, кака! – произнес я, и схватив руками и поднатужившись, вырвал из неохотно раскрывающихся листьев изрядно прожеванный кусок.

Затем, пока Сергеич не вернулся с дорогой маман, до которой сведения об инциденте дойдут обязательно, я принялся уничтожать улики. Тряпка быстро стала перегноем в одном из горшков, а цветочек, параметры которого я прекрасно запомнил, пришлось развоплотить. Вернее не развоплотить, а состарить искусственно, заодно закрепив все его свойства на генетическом уровне и получив пророщенные зародыши, которые я временно рассадил по другим горшкам.

Прибравшись окончательно, уселся в кресло и принялся ждать высокую комиссию. Что Сергеич её приведет, я не сомневался. Странное положение среди слуг, непонятное заступничество великой княгини, всё это намекало, что камердинер тут не случайный человек и есть какая-то история объясняющая почему он такой непотопляемый. Осталось каким-то образом эту историю узнать. Ну а пока можно было и подумать, какой проект реализовать следующим: всё-таки тентакли или попробовать настоящую дриаду вырастить?

* * *

После шумихи с Сергеичем, его на время от меня убрали, отправив куда-то там лечиться. Ничего предосудительного не нашли, но уж больно подозрительно на меня смотрела местная безопасница. Мне на это было, по большему счету, чихать, до Мирославы, по чести взглядов, ей было далеко.

А затем случилось то, что я так долго ждал. Лишь на время позабыв с открытием в себе магических способностей. В поместье, наконец, появилась одна моя старая знакомая.

– Ну здравствуй, Марина, – произнес я, спускаясь по широкой винтовой лестнице в фойе, оглядывая затянутую в строгий официрский мундир женщину. С нашего последнего свидания она ничуть не изменилась, только добавилась еще одна звездочка на погоне, да лицо словно бы сильнее заострилось и построжело. – Или тебя лучше называть госпожа подполковница?

– Здравствуй, курсата Иванов, – дернула губами она в подобии улыбки, отточенным движением снимая фуражку и засовывая её под локоть.

Мне что-то мешало, плюнуть на всю эту словесную шелуху и, бросившись к ней, сжать покрепче в объятьях это шикарное тело. Может чёртовы условности своего нового положения, этот титул и угроза общественного порицания? А может события произошедшие со мной и вычеркнувшие полгода моей жизни здесь? Не знаю. Но я никак не мог перебороть ту поразившую меня скованность, стоило мне вновь увидеть знакомый профиль.

Да и сама Марина словно чувствовала себя не в своей тарелке, стараясь, правда, маскировать это под офицерской сдержанностью. Но я же точно знал, какая она горячая, чувственная и раскрепощённая штучка, там, под внешней скорлупой. Нет, эту стену отчуждения нужно было срочно сломать.

Посмотрев на стоявший у ног Ржевской чемодан, поинтересовался, испытующе взглянув ей в глаза, – Так ты надолго?

– Как пойдет, – ответила она, не отводя взгляда. И что-то было в нём такое, что отбросив все сомнения и условности, я шагнул к ней вплотную и схватив за отворот кителя, дернул на себя, впиваясь в её губы жадным поцелуем. Не обращая внимания на застывших слуг, что несомненно доложат о кому надо.

А затем, когда, наконец, оторвались друг от друга, я поинтересовался, – И кем ты сюда?

На что она вновь хитро улыбнулась, а затем ответила, – Официально пока куратой по боевой подготовке в службу охраны поместья.

– А неофициально? – понимающе хмыкнув, уточнил я.

– А неофициально… – она, придвинувшись так, что её грудь буквально упёрлась в меня, произнесла низким чувственным голосом, – неужели ты считал, что сможешь вот так легко от меня избавиться?